Юрчин. Мечта жизни

Александр Яворовский

Послать свою душу в прошлое, чтобы обрести утерянную юность. Изменить судьбу до неузнаваемости. Ни это ли мечта жизни в конце своего пути. Книга содержит нецензурную брань.

В\ч А-04.. Закарпатская обл. 1994г. Город на границе

Не смеет быть в нас страха

и никакой тревоги. — Почему?

Ведь мы рыцари грозные

Железной Остроги!

Песня звучала громко на украинском языке, отбивая ритм тяжёлым сапогом шла на обед рота. Сразу видно старослужащих и молодых, они резко отличались по форме и поведению. В начале роты чётко отчеканивая шаг шагали не прослужившие и года молодые парни. Полевая летняя форма военнослужащих, под жаргонным названием «афганка», уже ладно сидела на их телах, тем не менее имела ещё новый вид зеленоватого оттенка. В задних рядах спокойно, без энтузиазма шли старослужащие, стиранная не по одному разу, чуть ли не до светло жёлтого цвета форма сидела на них как влитая. Кепки выстиранные с помощью хлорки, белели на головах в форме «таблетки». Ушитые карманы, чтобы не оттопыривались, придавали стройность и опрятность форме. А вот кожаные пояса с натертыми до блеска пастой Гои пряжками, свисали послабленные. Чёрные начищенные ваксой сапоги, гармошкой придавленные в низ, иной раз выбивали искру стуча металлическими подковами.

— Гвардии рядовой Юрчин, вы почему не встрою.

По привычке я подтянулся и чётко поворачиваюсь лицом к идущему ко мне комбату. Идущему, хм, громко сказано, катящемуся в мою сторону. Самая длинная офицерская портупея с трудом застегивалась на последние отверстия. При небольшом росте, этот человек очень напоминал колобка в камуфляже. Зато голос звучал как у хорошего тенора, когда этот человек выступал с трибуны или на кого-то орал его было слышно в дальнем конце батальона. Часто вырывающееся бескультурные словосочетания: « Мозив ниц нету», « Дедебил бздюх», выдавали в нем уроженца западной Украины. Зная противный характер шарообразного подполковника, я ещё больше вытянулся по стойке смирно, принося к голове руку в приветствии.

— Товарищ подполковник, разрешите доложить.

— Не разрешаю.

Из уст комбата полился набор обвинительных и нравоучительных слов слаживающихся будто в правильные предложения. И в роде все логично звучало, но я так и не понял в чем меня обвиняют и отсчитывают. Словесный поток закончился и в конце я услышал вразумительное: — Ты понял.

На всякий случай с энтузиазмом громко ответил.

— Так точно товарищ подполковник. Разрешите идти?

— Иди солдат.

Пока колобок не передумал, я резко развернулся и зашагал чётко отчеканивая шаг, в нужном мне направлении. Поняв что просто попался под горячую руку и комбата мало интересовало куда я направляюсь, постарался быстро ретироваться с места незаслуженной взбучки. Направлялся я к зданию хозроты в помещение для электриков. В этих комнатах «шарились» изображая занятость бойцы числившиеся в батальоне на должностях электриков, а иногда работали. Один из них являлся моим другом и земляком.

Подходя быстрым шагом к зданию, посмотрел на открытое окно нужного мне помещения, раз форточка открыта значит Олег на месте, любитель свежего воздуха открывал окна проветривал комнату и зимой и летом. С другой стороны попробуй не проветривать, парни постоянно что-то паяли. Поднявшись по ступеням зашёл в здание, не обращая внимание на вытянувшегося в приветствии молодого солдата на посту дневального, прошёл в рабочее помещение электриков. Закрыв за собой зеленую деревянную дверь с желтой надписью « Не влезай убьёт», осмотрелся. На стеллаже занимающем почти всю противоположную стену, лежали коробки разных размеров с множеством всяких запчастей от мелких винтиков до огромных длинных ламп дневного освещения. Слева стоял шкаф с сменной формой для грязной работы и рядом стоял стол с небольшим сверлильным станком. Справа располагался стенд с различными датчиками и розетками под разную мощность. Посредине комнаты стоял стол с двумя лавками по боках. За столом сидел Олег с напарником и увлеченно разбирали очередной не работающий прибор на запчасти. Если нужен кусок провода, гайка, болт или выключатель, это всегда можно было найти у них.

Я подошёл к парням и с каждым поздоровался с помощью рукопожатия.

— Саня, тебя только и ждали, — бросив своё занятие сказал Олег, — где ты так задержался? Мне посылка с дома пришла, сейчас вон чайник закипит.

Показал друг на включенный электрочайник, доставая с небольшого фанерного ящика пакеты с печеньем и конфетами.

— Родители посылку передали? — спросил я, увидев кивок Олега, сел рядом с ним на лавку. Мы старались делится и угощать друг друга, когда что-то присылали из дома. Вместе отмечали праздники, бывало и выпивали. С выпивкой проблем не существовало. На другом конце города расположилась перегрузочная станция с странным названием«Колчинго». Городок находился почти на границе и оттуда товар шедший в товарных поездах в нашу страну перегружали в наши товарняки и наоборот. Говорили это связано с разной шириной колеи железной дороги, заграницей они уже нежели у нас (не знаю не проверял). В увольнительную бойцы которые хотели подзаработать переодевались в гражданку и направлялись на перегрузку. Грузчики там нужны всегда и их нанимали на несколько вагонов, иной раз рассчитываясь не деньгами, а товаром. Как правило это оказывалась водка, редко напитки и тоже в стекле. Может таким образом наниматели забирали деньги себе, а с бойцами рассчитывались стеклянной тарой с содержимым, списывая её на бой. Как бы то ни было водки всегда хватало. Даже появилась пословица: « Лишь придумать причину, а выпить есть всегда». На моих глазах уходя на дембель, один из знакомых увозил две огромные сумки полные бутылок спиртного, с почти ни разу не повторяющимися этикетками.

Чайник засвистел сообщая что вода закипела и раздался громкий щелчок кнопки отключения от сети. Напарник Олега Роман подхватил чайник и разлил кипяток по чашкам.

— Налетай, — пригласил друг.

Пока мы пили чай с овсяным печеньем и конфетами, друг продолжал разбирать посылку. Носки сразу забросил в ближайшую тумбочку, несколько шариковых ручек и тетрадь туда же. Вынув пару банок сгущённого молока, показал нам, мы синхронно закачали головами отказываясь, мол на потом оставь. На последок Олег вытащил из коробки завёрнутый в газету прямоугольник и начал медленно аккуратно разматывать освобождая его от упаковки. На свет появилась книга без твёрдой обложки, однако все остальные пожелтевшие от времени страницы оказались на месте. На титульной странице красивым шрифтом виднелись автор и название: Папюс. Практическая магия. Издание 1898 год.

Я протянул руку отбирая у друга книгу, это потом в далёким будущему я понял какую ценность она из себя представляет и не только как редкий раритет, а сейчас смотрел на неё скептически просто как на странную книгу с противоречивым содержимым.

— Зачем она тебе? — естественно я задал вопрос Олегу. На что тот неопределенно пожал плечами доставая с посылки последний пакет с каким-то лекарствами.

— Климат для меня здесь плохой, что не ранка то гниет и долго заживает. Мать у меня медсестра, вот и прислала разные витамины и присыпки.

— А книга то зачем? — ещё раз переспросил я.

— Да заговоры там от болезней есть интересные, — стесняясь ответил армейский друг.

— И ты в это веришь? — с насмешкой вертя в руках книгу спросил.

— Не знаю, — неопределенно ответил тот отбирая её у меня.

Я примирительно хлопнул друга по плечу.

— Дашь потом почитать?

Тот согласно кивнул головой, пряча книгу в тот же стол что и другие вещи.

— Ещё по чайку, — прорезался голос у Романа до этого молча наблюдавшегося за нами, а если быть точнее поглощавшего печенье.

Сказать, что мне интересна книга про магию, так нет просто я всегда очень любил читать, а за неимением в армии литературы любая книга или брошюра была мне в радость.

Я всегда скептически относился к такого рода чтивам, хотя в последствии «Практическую магию» Папюса прочитал дважды. Даже несколько раз пробовал применять простенькие заговоры, естественно безрезультатно. В дальнейшем у меня был период в жизни когда я работал в своём городе в службе такси на личном автомобиле и мне приходилось возить людей по различным шарлатанам, от гадалок до целителей. Тогда я ещё больше стал не доверять такому сорту людей, зарабатывающем на чужом горе и доверии.

А сейчас возвращаясь в роту, держа книгу за пазухой, я радовался возможности почитать на посту в следующей смене. Заступать в караул предстояло в шесть вечера, у караульного есть время отдыха, да и положа руку на сердце нарушали потихоньку, особо не наглея.