С детства мама автора Магдалина Николаевна прививала сыну любовь к чтению. Имея определенный багаж знаний, полученных благодаря проведенному времени за книгами, в зрелом возрасте к Александру Давыдовичу приходит муза, вдохновение, озарение и в его душе рождаются строки, нашедшие отражение в данной книге. «Сборник стихов Александра Давыдовича Шмигановского» – это собрание лирических, патриотических, детских стихов, романсов и стихов-благодарностей родным и близким, написанных лично автором или в соавторстве с его главной музой-любимой женой Александрой. Тихое семейное счастье, благодарность и любовь, любовь к семье, друзьям, поэзии, Родине – личный выбор автора. Именно благодаря этим ценностям читатели находят отражение себя в каждом произведении. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сборник стихов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Лирика
В тишине вечернего заката
В тишине вечернего заката,
Вопрошало небо вольну гладь.
«Почему и чем я виновато,
Не даёшь себя мне принимать?
Не даёшь потрогать облаками
Рябь твою и гладь, и нежность волн.
Не могу я белыми кудрями,
Окунуться в вод твоих простор.
Не могу послушать песнь лихую,
Как вода свистит по ивняку.
Дай река надежду мне, любую,
Что тебя я вскоре обниму».
Отвечала речка в стройном беге:
«Ты во мне всегда и на века.
Без тебя и знают даже бреги,
Не воспринимается судьба.
Без тебя мне очень одиноко,
Я поэтому всегда с тобой».
Ночь. И небо закрывает око,
Обнявшись с заветною мечтой.
О если б знать, что порождает грех
О если б знать, что порождает грех.
А грех рождает темень бытия.
Из этой темени не раздаётся смех,
Лишь только стон, изрезавший тебя.
Душа моя терновыми шипами,
Как плоть в разрыв и солию по ней,
И скована металлом, кандалами,
Льдом одиночества, чтоб было всех верней.
Не разорвать цепей, кричи хоть криком,
В разрыве связки, горло всё в крови.
А пред глазами всё встают улики,
И не найдёшь там капельки любви.
В чернилах всё вокруг, и смрад, и кашель
Помои, черви, зуд, глумливый барабан.
И лишь предательство, которое всех краше,
Связало сверху гибкостью лиан.
Когда бы знать то, что рождает грех.
Бежал бы километры от него,
А ведь Господь предупреждает всех,
С начала века и до дня сего.
У каждого наступит этот день.
И суд души, которого не скрыться,
С небес низвергнется прожорливая тень,
И вот тогда тебе ни мыться, ни молиться.
Весенний звон
Ветер в переулке гонит листопад,
За литой решёткой, обнищавший сад.
Веточки пустые, стонут на ветру,
Песней заунывною, всё умру, умру.
Капли дождевые — слёзы по стволу,
И пугает небо — хладом поутру,
И последний листик, с дерева упав,
К облаку поднялся, нарушив тем устав.
И березы белые, до весны заснут,
И снега пушистые, наведут уют.
Но весна шаловая, разбросает прыть,
И лучи веснушками, начинают крыть.
И капель сосульная — в платье звонаря,
И ручьи разгульные — без поводыря.
Рифмами весёлыми, воздух пропитав,
Снег с земли зелёной, убежал стремглав.
Предав любовь, ты не ищи ответа
Предав любовь, ты не ищи ответа,
За что тебя наказывает Бог.
Не жди любвиобильного совета,
Как душу вдруг избавить от тревог.
Твоя душа горит? А как горела,
Душа того кого ты предавал.
Как мучилась ночами, как немела,
Как разверзался холодом подвал.
Как сгорбленной фигуркой удаляясь,
Судьбою останавливалась нить.
А ведь твоя рука не поднималась,
И не давала ей ни есть, ни пить.
Душа не кошка. Не оставишь дома.
И не отмоешь мылом никогда,
И не продашь, и не отдашь другому,
Останется с тобою навсегда.
Как и дела, и мысли, и судьба.
Хладный лёд сковал все звуки
Хладный лёд сковал все звуки,
В космосе, чернильной чернотой.
И души моей посмертные разлуки,
С Богом, подведённые чертой.
Бог Творец, сияя в центре Рая,
Освещает всё вокруг себя,
И тепло душевное роняя,
Создал из небы́тия меня.
Дал Он серебра талантов много,
И сказал, расти, расти сынок,
Ангела Хранителя в дорогу,
Охранять поставил от тревог.
Написал заботливой рукою
Лоцию, не сбиться мне в пути,
И Сказал: — «Я от врагов закрою,
Только ты иди, иди, иди».
Принебрегнув картою и Гласом,
И поставив выше всех себя,
Во грехе, мгновенно стал я ассом,
И закон не писан для меня.
Много лет я шёл тропой крутою,
Всё казалось долго мне идти,
Я успею, жизнь свою устрою,
И долговременье впереди.
Но пробил набат, и встало время,
Дробною чертою подведя,
Знаменателя огромнейшее бремя,
И числителя низвергши до нуля.
Подведя итоги беспристрастно,
Бог Отец, по благости своей,
В Рай не дал войти в грехах, согласно,
А не то, в мгновение сгорел.
Все родные в ореоле счастья
Ожидают встречи впереди,
Не настигнет более ненастье,
Горечь расставаний позади.
Редко доносящееся пенье,
Звуки музыкальные в Раю,
Искреннее тихое веселье,
Я же всё дале́е, на краю.
Расширяясь по закону Бога,
Далее и далее ползу,
У меня теперь одна дорога
Вечность — одиночеством зову.
И уж счастьем кажется разлука,
В ней надежды слабенький росток,
Лишь забвенья тягостная мука,
Заунывья тягостный порог.
Все тоже небо, те же облака
Все тоже небо, те же облака
И зимний месяц, раздающий снеги.
К моим губам, прижатая рука,
Дрожала томно, предаваясь неге.
Твой образ здесь. Впечатался в мой ум,
Как на картине ты сидишь напротив света,
Прекраснейших волос, веселый, дивный бум
И плечико с крылом, как парус у корвета.
Твоих бровей прекраснейший разлет
И цвет ланит, как запах нежной розы,
Стрела Амура начавши полет,
Попала в сердце и явила грезы.
Прекрасного лица, прекраснейший овал,
Изгиб руки, как крылья лебедины,
Бездонные глаза, как манящий кристалл,
Лишь взглянешь и забудешь свое имя.
Твой гибкий стан похожий на ветлу,
В объятиях моих вдруг оказался.
И мыслей сонм, смешавшись на ветру,
Чрез дрожь боязни я тебе признался.
Признался, что люблю, что покорен,
Что полон твой — наряднее свободы.
И мозг — любовной страстью раскален,
Еще чуть-чуть, и потечет как воды.
Я вспомнил все. Деревья в тот же ряд
Намного выше и чуть-чуть взрослее.
И понял, что твой образ, как наряд
Еще любимей и еще милее.
Прошли года. И вот я снова здесь
Прошли года. И вот я снова здесь,
Где все наполнено тобой, моя родная.
Закрыв глаза хочу на лавку сесть,
Как ты тогда, чуть-чуть соприкасая.
Рука твоя, лежит в руке моей,
Холодной льдинкой, в жаркости пожатий,
Слова твои, как сказочный елей,
Врачует предыдущие напасти.
Твой образ милый, он всегда со мной.
Закрылась дверь, а я уже скучаю,
Как здорово, что я пленен тобой,
О встрече чрез мгновение мечтаю.
Ты здесь со мной, ты в сердце у меня.
С тобой готов лететь навстречу звездам,
И втайне всё что было сохраня,
Всем расскажу, что было днем морозным.
Искрился снег мильоном светлячков,
Смеялась ты, тем звонко звонким смехом.
И понял я, что избежать оков
Мне не удастся, и куда б я не уехал.
Упали мы. Рука сплелась с рукой.
Объятия. Как сладки поминанья.
И сладость губ твоих малиновой струей,
Влилась в меня частицей мирозданья.
И понял я, что мирозданье ты,
Твои глаза, твои слова и взоры.
И этой несравненной красоты
Купить нельзя, за бриллиантов горы.
Как странно все? Сию минуту здесь.
А все так живо, словно день вчерашний.
Толпа
Светлою гурьбою
Ангелы летят,
Мы идем толпою,
Потупивши взгляд.
Под греховной тяжестью,
Падаем все ниц,
Мы не видим ангелов
Добрых, чистых лиц.
Разлука
Ты далеко, как звезды в небесах.
Сиянием своим ты солнце затмеваешь,
Помчался бы к тебе на алых парусах,
Мне грустно так, как ты не представляешь.
Но ты со мной, и нет тебя родней,
И запах твой впитался в каждый атом.
Нет в целом мире женщины милей,
Все наполняешь ты прекрасным ароматом.
Твои глаза, как искорки горят,
Бровь воспарила — словно крылья птицы,
А губы — огненной любовью говорят,
И лишь в истоме закрываются ресницы.
Ланит твоих нежнейшие цветы,
И взгляд — любовью душу наполняет.
И в кольцах узких, тонкие персты,
Как мне их здесь, сегодня не хватает.
И все равно. Ты здесь. Ты здесь. Со мной.
Сижу у камелька и думаю о чуде.
Не будь больницы — не была б женой
Моей. И будь оно — что будет.
Как грустно без тебя
Как грустно без тебя. В квартире нашей пусто.
И теплый воздух стынет без тебя.
И некому петь песни. Потому что,
В больнице ты, Любимая моя.
Как я люблю тебя. И взгляд твой душу греет,
И хоть через вотсап с тобою говорю.
Моя мечта над морем чайкой реет,
Улыбкой глаз твоих, похожих на зарю.
Тебя мне не хватает так, что стынет в жилах кровь.
Как воздуха под синей толщью вод,
Когда ныряешь в пенную пучину.
Ты мне скажи. — И это не любовь? А что ещё?
К ответу дай причину.
Любовь и ты, единственный дуэт,
Ты и любовь, как сёстры и близняшки.
Скажу тебе, хоть я плохой поэт,
Но я хочу, чтоб ты была при Сашке.
А Сашка это я — любовь моя.
О как прекрасен мир
О как прекрасен мир в природной чистоте,
Когда не видно ни заборов, ни строений.
Стоят березы в первозданной наготе,
Отбрасывает листья клен, в сей день осенний.
И хладом подались уже поля,
В прозрачном сногсшибательном рассвете,
Лучами солнце встало у руля,
И потеплело все на этом свете.
Так наша жизнь. То хладом отдаёт,
А то теплом поманит и ласкает,
Сегодня по спине ознобом бьёт,
А завтра лишь улыбки посылает.
Надейся, верь. Всегда иди вперед.
И посмотри, как этот миг прекрасен.
Не бойся, счастья день — тебя найдёт,
Тот день, когда с душою ты — согласен.
День счастья, радости, веселья и любви.
В тишине вечернего заката 2
В тишине вечернего заката,
Загорелась первая звезда,
И мечта из школьного «Когда — то»,
Пред глазами плавно проплыла.
И открыла тихо — тихо двери,
Взгляда, в нежно — прошлое души,
Чисто — чистой, неподдельной веры,
В первозданность, истинность любви.
Трепетно и без прикосновенья,
С горькою улыбкой на губах,
Я за руку брал проникновенно,
Ощущая рай в своих мечтах.
Словно ненароком повернулся,
Только чтоб увидеть — притаясь,
Ну а если взгляд соприкоснулся,
В жар влетал, на холоде трясясь.
Счастие казалось невозможным,
Без любимых, чуть раскосых глаз,
Все вокруг казалось, только ложным,
Истинною был, — любви алмаз.
Но прошли года неумолимо,
И забылось многое в пути,
Лишь улыбка глаз твоих, незримо,
Сохранилась в памяти души.
На ветру фонарь качается
На ветру фонарь качается,
Дождик льёт, как из ведра.
У меня любовь кончается,
И её не хватит до утра.
А рассвет уже не за горами,
Утро обязательно придёт,
И что будет с чувствами и с нами,
Что грядущий день нам принесёт?
Спрашивать у дождика — наивно,
И фонарь не скажет ничего,
Ведь в рассвете призрачном, не видно,
Наших чувств потушенных давно.
Как сказать, что всё мне надоело,
И рутина мыслей, слов и дел,
Всё уже мне, всё осточертело,
Хуже горькой редьки — новый день.
И уже того не происходит,
Ничего, что было так давно.
День за днём в небытие уходит,
Как в затёртом и немом кино.
То что было — не вернуть, как прежде —
Не бывать. Плюс, минус — не сложить.
Больше не хочу питать надежду,
Что тебя мне стоит полюбить.
И придёт рассвет, и дождь потушит,
Расставаньем старенький фонарь,
Лишь меня сейчас, сомненья душат,
Как тебе об этом всём — сказать.
В голове одно лишь многоточие.
Промокли города и веси
Промокли города и веси,
Леса, поляны, буераки,
И льют, и льют из поднебесья
Дожди, наполнив все овраги.
И без просвета, чёрно — серым,
Перетянулись небеса,
Лишь солнце отблеском несмелым,
Искринкой радости — в глаза.
И вдруг искринка заиграла
В траве, в разливах, по листве,
И на ветру затрепетало,
Всё небо в яркой синеве.
Пейзажная лирика
Как осень ты прекрасна! Гладь пруда,
Лишь обрамляют локоны златые,
И тишь воды, — как отраженье сна,
Стволы дерев, застыли — как святые.
В наряде зимнего убранства
В наряде зимнего убранства
Люблю тебя моя Москва,
Зубцы Кремля, как чудоцарство,
Реки застывшей седина.
Церквей взметнувшиеся главы,
Колоколов вечерний звон,
Арбата песни Окуджавы
И сказочный рассвета сон.
Люблю кофейни, переулки,
Мостов горбатость, улиц шум
И вкус хрустящей белой булки,
Твои проспекты, закоулки
И царственность державных дум.
Памяти Василия Семёновича Ланового посвящается
Закрылся занавес тихонько,
Часы остановили бег.
Болезнь, ну словно бы легонько,
Все превратила в хладный снег.
Ушёл актёрище великий,
Кумир и властелин сердец,
Судеб театра, многоликий,
Приняв страдальческий венец.
Ролей его уже не сможет,
Никто так искренне сыграть,
Никто так больше не стреножит
Коня, как Вронский мог скакать.
Лица прекрасные черты
Из закалённой им же стали,
Глаза горят. Иду на Вы!
Друзей собою закрывали.
Дух офицера и борца,
Нёс от души прекрасный образ
Он был с Россией до конца,
Дал многим Он, спасенья компас.
«Светло в кромешной тьме…»
Светло в кромешной тьме,
Когда в твоей душе светло.
И темень при ярчайшем солнце,
Когда душа твоя захлопнула оконце,
В мир сострадания. Так побеждает зло.
Просто — в церковь не могу ходить
Просто — в церковь не могу ходить,
Просто — Богу не могу молиться.
Со Всевышним тоненькая нить,
Непрерывно жаждет единиться.
Ранее казалось захочу,
К Богу улететь лучом закатным.
Только одно слово прокричу, —
«Ты прости». И сразу стану статным.
Сразу чистым стану, как слеза,
Как ручей в горах под синим небом.
И веселым, ну как егоза,
Словно и в дерьме ни разу не был.
Нет. Не получается совсем.
Груз грехов всё давит ниже, ниже.
Прошлого ужаснейшая тень,
И черта последняя всё ближе.
Головою бьюсь о кирпичи,
Криком горло — пулей разрывает.
Но кричи, иль может — не кричи,
Никуда ничто не исчезает.
Никуда не исчезает боль,
И разлука с Богом не проходит,
И на рану высыпана соль,
До изнеможения низводит.
«Что мне делать?» — Ночью я кричу,
В поднебесье, Бога призывая.
Сделаться счастливым я хочу,
И открыть земные двери Рая.
Но хотеть не вредно — говорят,
И за ручку двери не схватиться.
И гадливы лики дьяволят,
Ночью ещё долго будут сниться.
Долго будет сниться пустота.
Сон на явь, а явь на сон похожий.
И только лишь святая простота,
Лишь она мне может быть поможет.
Простота в одежде и еде,
Простота и в отношеньях с Богом,
Простота в любви, не маяте,
Простота в смотренье чистым оком.
Простота и в мыслях, и в словах.
Но не пустота в моих делах
Я завидую
Я завидую вольному ветру,
Яркой молнии в небесах,
Я завидую утренней песне,
Что гуляет в зелёных лесах.
Я завидую майскому грому
И дождю, что нисходит с небес,
Я завидую тропке, что к дому
Пробегает сквозь девственный лес.
Я завидую солнцу и ночи,
И погожему дню у ручья,
Потому, что любимые очи
Приласкали вдруг их, — не меня.
Не торопись
Всё в этом мире происходит в точке,
Которую нельзя поторопить
И отложить её нельзя со дня до ночки,
Всё потому что пей, коль хочешь пить.
Ночами часто мы рисуем замки,
И ни один из них не пережил рассвет,
Как часто мыслями проводим пешку в дамки,
Глаза откроешь, а уж дамки нет.
Не торопи и не давай зароков,
Как хорошо на этой на земле,
Жить в миге том, в котором ненароком,
Дарует кто-то счастие тебе.
Молитва. Прошу тебя
О Господи! Не дай мне промахнуться,
Не дай подняться не на то крыло,
Не дай мне с трусостью моей соприкоснуться,
Не дай, чтоб с правильной дороги увело.
Не дай, чтоб злато заменило чувство жизни,
А вседоступность подменила мне любовь,
Не дай, чтоб променял свою Отчизну
На «жрать от пуза» в плену импортных оков.
Не дай мне променять Твой крест и гвозди
На пу́рпур и изнеженность речей,
Не дай мне убежать от свиста розги,
Не дай заплакать пред глазами палачей.
Не дай предать святую Землю нашу,
Не дай склонить чело перед врагом,
А дай, чтоб Родина моя была всех краше
И чтоб никто по ней не топал сапогом.
Прошу Тебя!
Кинжал
«Тебя люблю булатный мой кинжал».
В горах далёких Дагестана
Тебя выковывал кузнец.
Сталь закалённа и булатна
И острой бритвою резец.
Эфес удобный и добротный
Покрыт эмалью дорогой,
Ножны́, чеканкой бесподобной
Играют нитью золотой.
В него вложил он горца душу,
Ночами глаз не мог сомкнуть: —
«Я гор законов не нарушу,
В тебе, выковывая суть».
Клинок впитал горячий пламень
И влагу родников в горах,
Души своей он о́тдал камень,
Чтоб был ему неведом страх.
Всего себя отдал клинку,
Он любовался день и ночь,
Носил в руках и на боку
И годы убегали прочь.
Рукой слабеющего тела,
Поднял последний раз клинок,
Слеза из глаз сошла несмело,
Он понял — жизни вышел срок.
«В тебя вложил всего себя,
Тебя я холил и любил,
А получилось, что меня,
Ты, красотой своей сгубил».
Последним выдохом кузнец,
Прокля́л чудеснейший клинок,
И смерть ему сплела венец
И одиночества чертог.
Воспоминание
Стихотворение написано в соавторстве с моей женой Шмигановской Александрой.
Свеча потушена. Уж близится рассвет,
За окнами свет зыбкий и дрожащий.
Закрыв глаза нырнул в пучину лет
И вижу образ твой, любви моей, пьянящий.
Волос прекрасных плавная волна,
Бездонны очи, светятся лишь негой,
Твой поцелуй, как чаша сладкого вина
Ты для меня и альфа, и омега.
Не раз я от любви к тебе сгорал
И мучился, что больше не увижу.
Под солнцем сотни раз я замерзал
И думал, что тебя возненавижу!
Но ненависть вдруг превращалась в пыль
Любовью разгорался жаркий пламень,
В тебе одной я видел жизни смысл,
А ты была — холодный, твёрдый камень.
Сегодня в светлый рай душа плывёт,
Меня любовью страстной одаряешь,
А завтра равнодушьем своим бьёшь
И тёмный ад мне двери растворяет.
Я убегал на край земли стремглав,
Быстрее ветра тут же возвращался,
Кричал издалека, что был неправ
И снова пред тобою преклонялся.
Я вспоминаю, как тебя другой
Вёл к алтарю. И странно, Боже правый.
Душа моя вдруг обрела покой,
И затянулись в сердце моём раны.
Но благодарен я своей судьбе,
Что испытал любви ярчайшей муку
И что дала ты истинной весне
Прийти ко мне, отдав другому руку.
Я тобой горжусь моя родная
Я тобой горжусь моя родная
Милая хорошая моя,
И открыть земные двери рая,
Постараюсь, постараюсь я.
Постараюсь пенье птиц приветить,
Шелестом листвы обнять тебя,
Солнечным теплом тебе ответить,
Растворя в глазах твоих, себя.
Пусть смятенье губ твоих — в улыбку,
Ощущенье нежности — в ветрах,
Шум ручья несёт тебе молитву,
А молитва переборет страх.
Радость жизни, яркий взрыв рассвета,
Синева безбрежная вдали,
И волна небесного корвета,
Омывает ноженьки твои.
И сложив к ногам твоим тюльпаны,
Восхищаясь красотой твоей,
Зацелую, зацелую раны,
Жизнью нанесённые моей.
И увидев — небо развернётся,
И зенит наполнится мечтой,
И комета счастья пронесётся,
Зазвенит вселенная тобой.
Я тобой горжусь моя родная,
Добрая, любимая моя,
И открыть земные двери рая,
Постараюсь, постараюсь я.
Твоя слеза
Написано в соавторстве с моей женой Александрой Шмигановской. 26 июня 2022 г.
Твоя слеза застывшая и горькая,
Скатилась по щеке на мёрзлый лёд
И от её осколков песня звонкая,
Мелодией в душе моей живёт.
И слов не надо, только лишь гармония,
По разным нотам, веяньем любви,
Вдруг написала чудную симфонию,
В которой вижу я глаза твои.
Твой запах ма́нит розою и лаской,
С волос слетает нежный аромат,
Становится вокруг всё дивной сказкой,
Лишь ты и я, и песня в небесах.
И рук твоих волшебные движения,
Лица склонённого, прекрасные черты,
Мне обещают рай и наслаждение,
Где воплощаются в тебе мои мечты.
Я вновь твоей руки касаюсь в трепете,
Слова застыли все за кромкой бытия,
И ничего не разобрать в сумбурном лепете,
Я негой растворил в тебе себя.
Твоя слеза разбила все сомнения,
В том, что пришел предел моей любви.
Я понял лишь одно, в тебе моё спасение,
Что я всегда любил и до сих пор любим.
Сейчас прошедшее не кажется реальностью,
Слова не существуют для меня,
Лишь та слеза, прекрасною тональностью
Мне спела вновь, что я люблю тебя.
Чернилами залито всё до края
Чернилами залито всё до края,
От высоты кружи́тся голова.
Звезда, свои полёты завершая,
Мне прошептала нежные слова.
Влюбился я безумно, беспредельно,
Ласкал свой взор холодной красотой,
И завладела мною безраздельно,
Прельстив меня несбыточной мечтой.
Глаза мои смотрели в небо страстно,
Мой разгорался к ней любовный пыл,
Не понимал, что было всё напрасно,
Что это лишь космическая пыль.
Пришёл рассвет. И в солнечных объятьях
Растаяла ночная темнота,
Пропало моё призрачное счастье,
Ушла любовь навеки, навсегда.
И тут же стёрся образ неживой,
Застывший в призрачном холодном, лунном свете,
И лишь сейчас я понял, что судьбой,
Дарована мне ты одна, на этой голубой планете.
Дороги лунной золотая россыпь
Дороги лунной золотая россыпь,
Под ноги, словно бархатом легла.
И от костра зажглись свечами звёзды,
Струной гитарною моя душа полна.
Гитары перебор, сплетясь с полночным эхом,
По тёмным елям серебром прошёл.
И голос твой, соединившись с лаской ветра,
Любовь твою в душе моей нашёл.
Романс старинный пела ты. И звезды,
Качали темно-синий небосвод.
А по щекам твоим струились тихо слёзы
И звуки нежные текли за горизонт.
Я был пленён дыханием романса,
Нежнейшим голосом струившимся во тьму,
Мне не оставила судьба и доли шанса,
Остановить любви твоей струю.
Я был сметён и уничтожен твоим пеньем,
Вдруг полетев в космическую высь,
Застыл, засыпанный холодным, белым снегом,
И раскалился, словно солнца диск.
Раскрыв объятия, я принял сей подарок,
Пришла ещё одна, моей весны пора,
И разгорелся еле тлеющий огарок
Души моей, до яркого костра.
«Пусть окружение в нас смотрит…»
Пусть окружение в нас смотрит
И говорит, что дни прошли,
Зато для нас с тобой не отблеск,
Для нас с тобой — пожар любви.
И в вечности мы молодые,
Ведь так дрожит в руке рука,
И не проходят золотые
Любви моей к тебе, года!
Забылось время странных Перемен
Забылось время странных «Перемен»,
Россия встала, распрямила плечи,
Народ поднялся с чуть подогнутых колен
И разгорелись правды ярко свечи.
Свободою вздохнуло всё вокруг,
Крым возвратился парусом в Россию
И Украины групповой недуг,
Пришёл солдат и укротил стихию.
Да, очень жаль сестёр и матерей,
Чьи головы война кладёт на плаху,
Рождённых и нерожденных детей,
Убитых дурой бомбою с размаху.
И плач стоит над Русскою землёй,
Холмы и долы стонами объяты,
Рассвет встречает красною зарёй,
И от несчастий красные закаты.
Но как без крови Каина унять,
Как уничтожить гнили дух смердящий,
Ведь он желает всех людей забрать
В мир страсти ада, душу леденящий.
Опять Россия позвала сынов
На подвиг ратный, с европейской сворой,
С армадой философствующих слепцов,
Рыгающих одною грязной злобой.
И встали наши витязи стеной,
Ни крови, даже жизни не жалея,
Закрыв детей и матерей собой,
Победу лишь в душе своей лелея.
Не думайте, что мы забудем вас,
Тех, кто принёс войну на нашу землю,
Сапог Российский втопчет всех вас в грязь,
Другого наши люди, не приемлют.
Мы не забудем всех кто был убит
И горе не забудем, и печаль,
Пусть пламя их сердец на небесах горит,
А в песнях наших их гласа звучат.
Твой голос нежный, в переливе света
Я помню, как услышал в первый раз
Твой голос нежный, в переливе света,
Он той же нежностью звучит во мне сейчас,
Чрез много лет. Им жизнь моя согрета.
Смеёшься — словно колокольчик под дугой,
Равнину снежною надеждой наполняет,
А если грусть звучит вечернею порой,
Он душу рвёт и плакать заставляет.
Он в трудную минуту твердь под ноги,
Бросает в зыбкость жизненных болот,
И почему то от него судьбы тревоги
Далече все бегут, за поворот.
В разлуке долгой, только я услышу,
Его тональность. Нет разлуки той.
И лишь душа рукой моей напишет,
Что им, вначале, унесён был мой покой.
Твой голос высек первую искру
Любви моей, что превратилась в пламя,
И точно знаю, что я не умру,
Пока во мне живёт его дыханье.
Уже встаёт за окнами рассвет
Уже встаёт за окнами рассвет,
Багряный горизонт вскрывает ночи тьму,
И облаков, их чёрно — чёрный цвет,
Бледнеет, превращаясь в синеву.
А над землёй колышется туман,
К траве муравистой он нежно прислонился
И посылает мне чарующий обман,
Что ни один ещё расточек не родился.
Гуляет ветер тихо средь ветвей,
Надежду песни он в раздумье навевает,
Ещё не встрепенулся соловей,
Но словно кто — то меж дерев, негромко напевает.
А лес застыл. Глубоким сном объят.
И тишиною всё полно, холмы и долы.
Лишь только де́вицы берёзоньки не спят,
Их хоровод врывается в полей просторы.
Но чу. Ах, ветерок проказник, разбудил
Листвы оркестр. Вокруг преобразилось.
И солнечным объятьем наградил
Рассвет. Всё радостью игристою покрылось.
И соловьиных тысячи рулад
Вдруг полили́сь над рощами, полями,
Ручей вписался в музыкальный лад,
Всё разгорелось яркими огнями.
И прекратились все мечтания мои,
Туман капризно удалил сомненья,
Закончила рука писать стихи,
Но не окончены мгновенья вдохновенья,
Так как рассветов много впереди.
Застыло всё
Застыло всё.
Не шелохнётся лист, подвешенный на древе,
В недвижном воздухе разлита немота,
Вдали лишь всполохи зарниц на тёмном небе,
Свинцом блестит реки застывшая вода.
Душа объята непонятной дрожью
И вроде воздуха полно, но тяжко сделать вдох,
Шмель спрятался и не жужжит над рожью,
В ушах ни звука, словно бы оглох.
Всё в ожидании. Мгновенье. И взрывает,
Порыв безумный ветра, всё вокруг,
И небо в круговерть свою бросает
Разрывов молний неожиданный испуг.
Всё за́лито не проходящим светом
И громовой раскат с разорванных небес,
Скатился вниз и унесённый ветром,
Прошёлся по полям и за рекой исчез.
Опять застыло всё. И вдруг воды потоки,
С небес исторглись стенами дождя,
В мгновение наполнились протоки,
Что высохли, казалось навсегда.
И шквал за шквалом набегал на землю,
Ветрило рвал всё небо на куски,
Природы естество, царящей буре внемлет,
И нераздельны стали воды неба и реки.
О молодости вечной не мечтаю
О молодости вечной не мечтаю,
Мне хорошо с тобой в моих годах,
В любви твоей я до сих пор летаю
И страсти магию ищу в твоих глазах.
Ты каждый день мне кажешься моложе,
Той, что я встретил в перепутье лет
И нет лица и краше, и дороже,
Чем твоего, оно мечты рассвет.
Мне хорошо с тобой молчать и песни петь,
Ласкать мизинец, с губ срывать росу,
Желая в пламени любви твоей сгореть,
Держа в объятиях тебя, мою красу.
Но разве годы властны перед нами,
Когда они любви и нежности полны,
Когда не выразить всех языков словами,
Как мы друг другу в этом времени нужны.
Жара, июль. Иду по полю
Жара, июль. Иду по полю.
Вокруг симфонии кузнечики поют,
Всё наслаждается природы летней волью,
С цветка на цвет работники снуют.
А запах! Нет таких духов на свете,
Дурманит голову и навевает сон,
И в этом запахе купаюсь я и ветер,
У нас с ним души распевают в унисон.
Тяжёлый шмель, — как нежно обнимает,
Цветок голубоглазый небольшой,
Легонько лепестки его ласкает
Своей мужскою, мускулистою рукой.
Какая благодать! Идти и наслаждаться.
Свободою полей и музыкою дня.
В прекрасном миге этом, мне так хочется остаться,
Остановив метания души и растворив себя.
Монах и путник
Скажи монах. Что хуже смерти есть?
Ты стар и мудр, ты Бога зришь очами,
Отверг давно и се́ребро, и лесть
И о прозренье молишься бессонными ночами.
Ты жизнь прожил. Ты на пороге смерти,
Скажи, страшишься ты её объятий?
Там говорят приходят сразу черти,
Не опасаешься ли ты от них проклятий?
А в землю хладную ложиться не боишься?
Жуков и червяков, и прочих гадов.
Ведь только на еду ты им сгодишься.
И из тебя изыйдет много горьких ядов.
Бессмертная душа. Она быть может есть,
А может нет её. Её никто не видел.
Теорий много, их умом не счесть.
Так есть она монах? Тебя я не обидел?
Задумчиво монах перекрестил меня,
Крест наложил и на себя неспешно.
Ты посмотри, вокруг цветут поля
И этим радость всем даётся бесконечно.
Но срок отмерен кем-то. Он пришёл.
Поникли травы, лист упал златой.
Осенний холод в гости к ним зашёл,
Застыло всё и обрело покой.
Вот так и я. Мне вышел срок давно.
И хладом мои члены все объяты,
В глазах лишь теплится последний уголек
И время моё близится к закату.
Теперь отвечу на вопрос тебе.
Бессмертна ли душа? И есть ли она в теле?
Скажи, когда встречали у костра рассвет,
Тела иль души ваши тихо пели?
А что касается бессмертия вопрос…
Поэт ваяет стих, стих к людям улетает.
Давно плита над ним, букет из красных роз,
А стих его не тает, а пылает.
Боюсь ли я в прохладну землю лечь?
Да нет, в пещерах сотни раз ложился.
Гостей на тризну позову не счесть,
Им хорошо. Всегда тем мир крутится.
О кознях бесов я скажу одно.
Меня спасает вера, крест, молитва.
И этому я следую давно,
Ведь наша жизнь сплошная с ними битва.
Теперь к началу. Что есть хуже смерти?
Тебе отвечу. Вечность в бытии.
Уйдут друзья, родные, внуки, дети,
А ты останешься один на всей земле.
И будешь шествовать, влача в печали ноги,
Тебе приелось всё уже давно,
Не трогают тревоги в той дороге
Как будто чёрно — белое кино.
И вкус приелся пирогов с икрою,
И чувств уж нет, их нет давным давно,
Всё кажется кругом дурной игрою,
И голове склониться не дано.
Послушай путник, я тебе открою.
Я видел ад. Он прост как дважды два,
Не сковородки там с кипящею смолою,
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Сборник стихов предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других