Пламя, объявшее наши крылья

Александр Хромов

Север – обнесенная снегами колыбель всего сущего, где, по преданиям, происходят настоящие чудеса, а в непроходимых чащобах еще обитают неисповедимые приверженцы первых богов. Эта история о юноше и его страдающей деменцией сестре, что вынуждены были искать спасение в упадочном морозном городе, затерянном среди вьюг и поверий. Но можно ли обрести покой в том месте, где под сенью первых звезд явственно ощущается дыхание бытия, а шепот неотличимых древ способен утянуть рассудок в омут безумия?

Глава I

Две темные фигуры одиноко брели среди огромной заснеженной пустоши. Юноша то и дело сверялся с картой, а девушка изумленно осматривала раскинувшуюся перед ней панораму: абсолютно белое поле, из которого изредка торчали иссушенные кустарники или росли ели с тусклой и редкой хвоей. Она видела подобное впервые, и поэтому даже пробирающаяся через тонкие тряпичные одеяния стужа не смогла отвлечь ее от мечтательного созерцания диковинного окружения.

— Они боятся снега, да? — наивным мягким голосом спросила девушка своего угрюмого компаньона. Путники были невероятно схожи друг с другом: угольно-черные волосы, изумрудного цвета глаза и темные одеяния с редкими красными вшивками — отличительная черта их почитаемого княжеского рода. Только вот парень был немного выше своей спутницы, носил на себе тонкую металлическую броню и отличался мрачным выражением лица. Им обоим было около семнадцати лет.

— Просто среди снега им будет сложней отыскать то, в чем они нуждаются, — чуть раздраженно ответил брат. Вперив взгляд в небрежно нарисованную на кусочке пергамента карту, он пытался найти хоть какой-нибудь начертанный на ней ориентир, что выведет их к нужному поселению. — А теперь давай без вопросов, хорошо?

— Мы теперь не вернемся домой, да? — девушка пропустила мимо ушей высказанную просьбу и, словно в прострации, продолжала спрашивать, задумчиво смотря на причудливую снежную насыпь. На ее лице виднелась глубокая тоска, смешанная с мечтательной отстраненностью.

— Черт возьми, Анна! Почему ты не можешь просто помолчать? Я хочу найти эту проклятую деревню и попасть в тепло! Неужели ты не понимаешь? — юноша уже практически кричал на свою сестру. Он искренне любил ее и старался всеми силами защитить, но иногда она становилась просто невыносимой.

— Я скучаю по нашему саду, Ворон. Ведь в новом доме у нас будет сад? — не умолкала Анна. Она подняла колеблющийся и полный неоднозначности взгляд на своего брата, с наивной надеждой рассчитывая на столь нужное ей в этот миг внимание. Пусть он скажет хотя бы несколько добрых слов. Пусть даст ту самую воодушевляющую и сладостную веру в лучшее, от которой всегда становилось теплей в груди. Ныне девушка особенно сильно нуждалась в ней, когда вокруг было совершенное незнакомое, чуждое и неприветливо холодное место, где на деревьях даже не росло привычных зеленых листьев.

Ворон остановился, медленно развернулся к своей сестре и снисходительно вздохнул. Недовольство и грубость на его лице вдруг сменились неподдельным сочувствием. Он подошел к Анне и бережно прижал ее к закованной в черный металл груди.

— Будет. Обязательно будет. Только придется подождать. Сейчас нам придется туго, но рано или поздно у нас появится сад. Ты ведь обещаешь вести себя хорошо?

— Да, — оказавшийся рядом с лицом доспех был попросту ледяным и явственно ощущался даже сквозь накинутый поверх него тонкий тканевый плащ. Но Анне сейчас было все равно, она ощущала совсем иное тепло, столь неизмеримо важное для нее. — И мы даже заведем зверюшек? Я хочу котят. А еще соек. Ведь ты разрешишь мне завести соек?

— Анна… Нам нужно идти, — брат осознавал, что в таком суровом месте им самим было выжить огромным испытанием, что уж говорить про сады и животных. Он выпустил сестру из объятий и вновь с серьезным видом начал всматриваться в карту, изредка сравнивая начертанные рисунки с пустынным окружением. Наконец, зоркий взгляд юных глаз увидел вдали величественный и древний божий камень — прошедший через века незыблемый ориентир, по которому без проблем можно было отыскать необходимый город.

В отличие от отрешенной девушки, у Ворона в голове были совершенно другие мысли: примут ли их в Кленохладе? Чем он должен будет там заниматься? И, в конце концов — что делать с сестрой? Впадение в детство и слабоумие было лишь одной, самой невинной стороной медали. Внутри нее таилось нечто неизмеримо ужасное, с чем не могли совладать даже в их родном Королевстве. Вдали от дома, без попыток придворных целителей, все могло стать еще хуже, но в сложившейся ситуации оставалось только два выбора — или сдаться, зарывшись в снег прямо сейчас, или попытаться выжить и приспособиться в совершенно новых и крайне суровых условиях.

Юноша знал, что всеразрушающий змей с тремя цитриновыми очами самонадеянно следовал по их пятам. Он алчно хотел поймать всех тех, кто сумел сбежать в тот роковой день, но малейший холод обычно препятствовал его планам. Группа религиозных фанатиков, захватившая родной край Ворона и Анны, впрямь действовала как мифическое чешуйчатое существо, коему они поклонялись. Ожидая долгие годы, они сделали всего один ловкий и точный укус, эффективно вспрыскивающий в тело уязвимого государства смертельный яд. Культ Змея совершил рывок именно в мгновения глубокого кризиса, и их победа увенчалась безоговорочным успехом для них, и сокрушительным провалом для всех тех, кто отказался присягнуть древнему божеству. Проповедники и шаманы могли мудро управлять одурманенной толпой, вселяя в них безумную веру, они умели просчитывать свои шаги и продумывать примитивную стратегию, но сотворить достойную цивилизацию у них не получалось уже сотни лет — они сами были скованы своими нелепыми догмами и запущенной неразумностью собственных последователей. Металл, камень и даже кожа с великим трудом подчинялись им, а архитектурное искусство казалось чем-то поистине недостижимым для примитивного разумения, граничащего со звериным началом. Им не оставалось ничего, кроме как идти вперед, стараясь выхватить на своем пути как можно больше чужого. Прикрываясь волей своего бога, они беззаветно грабили все то, что только могли, и движение было их единственной возможностью выжить, ведь остановившееся воплощение змея начинало стремительно изъедать само себя: порочными мыслями, сомнениями и внутренними распрями. Предводители понимали это и старались всеми силами поддерживать движение. Устанавливать цель и всегда придумывать врага. Пожирать других, страшась и одновременно с этим надеясь на мощь и размеры своего едва контролируемого, неповоротливого и постоянно рассыпающегося змеиного тела.