Литерный особой важности

Александр Харламов (2019)

Украинские националисты готовят кровавый терракт на территории России, чтобы спровоцировать власти на ответные действия. Объектом выбран литерный спецсостав особой важности, перевозящий ракетное топливо. Смогут ли новоиспеченный комендант провинциальной станции Чуйка и его юная помощница — спецагент ГРУ спасти мир, стоящий на пороге Третьей мировой войны, или маленькому городку Чуйка уготована участь нового Чернобыля? Содержит нецензурную брань.

1

Москва 26 июля 2019 г

ул.Гризодубовой

Штаб-квартира ГРУ

Кабинет генерала Старостина отличался от всех остальных в этом здании своей суровой аскетичностью и каким-то особым духом затворничества, даже на фоне нелюбящих особо выделяться и кичиться своей роскошью сослуживцев. Всю его обстановку составлял длинный стол для совещаний из обычного недорогого полированного дерева, несколько стульев и удобное кресло, являющееся здесь единственным предметом роскоши. Именно в нем, вот уже больше двадцати лет Леонид Петрович жил почти круглосуточно, всего себя отдавая работе, изредка выбираясь на дачу, где непременно начинал скучать, чахнуть среди рассады и теплиц, так дорогих сердцу его жене Валентине, давно уже махнувшей рукой на мужа, пропадающего на службе сутками, решившей посвятить себя детям и внукам, а так же саду и огороду.

Сегодня была суббота. Выходной для всех остальных трудящихся день, но не для ГРУ, где работа шла непрерывно. После непростого разговора с начальником отдела генерал-лейтенантом Корольковым Леонид Петрович позволил себе выпить немного коньяку, закурить, хотя не притрагивался к сигаретам уже больше полугода. Ситуация складывалась очень серьезная, и в случае провала операции полетят не только головы его сотрудников, но и тех, кто располагался этажом повыше, сняв с себя статус"Совершенно секретно".

Хороший армянский коньяк подействовал расслабляюще. Внутри потеплело, а мозг заработал с удвоенной силой. Немного подумав, Старостин набрал номер своего ближайшего помощника и заместителя полковника Белянкина.

— Валентин Рудольфович, зайдите, — коротко приказал он, зная, что его зам, как всегда на работе, трудится с докладными и объяснительными, взвалив на свои плечи не только оперативную работу, но и всю бумажную волокиту отдела. Ведь, это только в телевизионных фильмах специальные операции проходят быстро, слаженно, со стрельбой и шумом, а на самом деле, за каждый выстрел и потраченный патрон приходилось отписываться неделями, если не месяцами, объясняя применение в той или иной ситуации табельного оружия. Скучное планирование, бесконечные отчеты, карты, статистика — здесь Белянкин чувствовал себя, как рыба в воде.

Минуты через три раздался осторожный стук в дверь. Полковник всегда стучал именно так, на пределе слышимости, словно боялся побеспокоить своего руководителя, оторвать от каких-то важных дел. И всегда Старостин ворчливо ему отвечал одно и тоже:

— Входи, Валик! Не заперто! Скребешься, будто кот шкодливый… — это была традиционная фраза, как пароль и отзыв, взятая еще с тех времен, когда и Белянкин, и генерал работали"в поле", будучи обыкновенными лейтенантами.

Валентин Рудольфович был небольшого роста, крепко сложенным мужчиной лет сорока пяти. На лбу у него начали уже появляться широкие залысины, умные внимательные глаза почти всегда смотрели исподлобья враждебно, как будто в каждом встречном он искал врага. Но на самом деле, Белянкин был отличным офицером, добрым к друзьям, строгим к подчиненным и верным Отчизне. Вместе со Старостиным они прошли долгий путь службы в разных подразделениях разведки генерального штаба, были ровесниками, но в силу своего склочного характера и полного отсутствия гибкости, Валентин Рудольфович так и оставался полковником.

— Присаживайся, разговор будет долгим, — буркнул генерал, доставая из ящика стола еще одну рюмку и разливая остатки армянского конька.

— Начало уже неплохое, — хмыкнул Белянкин, занимая место по правую руку от своего начальника.

— Будем… — чокнулись.

— Ты знаешь, где находится станция Чуйка? — закусив порезанным лимоном, слегка поморщившись спросил Старостин, убрав рюмки и початую бутылку обратно.

— Чуйка…Чуйка… — задумался полковник, нахмурив лоб. — Что-то знакомое…Название такое интересное…Не припоминаю, Лёня! — покачал он головой. В субботу, в выходной день он мог позволить себе назвать своего старого товарища именно так, опустив звания и регалии.

— Крупный железнодорожный узел на границе с Украиной. Расположена в одноименном городе. Население около сорока тысяч человек, этнически русские и украинцы, небольшая армянская диаспора, но их слишком мало, чтобы брать в расчет, — напомнил генерал, доставая из стола папку с документами. — Я про нее теперь все знаю…

— Интересно… — Белянкин подтянул папку поближе к себе, развязывая тесемки. на сером картоне крупными черными буквами был выбит шифр, который стоял почти на всех бумагах у управлении разведки генерального штаба"совершенно секретно". — Решил поучиться географии, узнать получше свою родную страну? — улыбнулся он. рассматривая фотографии со спутников, сделанных по дате вчера. Ничего примечательного в городе не было. Крупная станция, являющая градообразующим предприятием, несколько заводов, узкие зеленые улочки, магазины, преимущественно частный сектор. Краткая справка, составленная аналитиками отдела, сообщала о том, что в городе расквартирована военная часть, управление таможни и пограничные пункты пропуска и четыре исправительных колонии, одна из которых строго режима.

— Чем же военную разведку заинтересовала эта станция Чуйка? — улыбнулся полковник, отложив бумаги в сторону и внимательно посмотрев на своего начальника. Ведь не просто так он завел этот разговор, не просто дал ему в руки эти архивные документы! Значит предстоит работа…

— Смейся…География, мать ее… — нахмурился Старостин. — Через эту станцию Чуйка пойдет состав литерный особой важности. Режим секретности первой группы…

— Ничего себе! — удивился Белянкин. Такие составы ходили редко. Присвоенная первая группа означал сверхсекретное назначение. На памяти полковника такое случалось лишь при перевозке особо опасных грузов, либо действующих первых лиц государства. — Неужели президенту захотелось посмотреть на то, как живет российская глубинка? — все же не потерял оптимизма он, хотя под ложечкой предательски заныло от предчувствия чего-то нехорошего.

— Мимо… — Леонид Петрович встал со своего места и прошелся по кабинету. — Мне только что звонил Корольков. В составе литерного планируют перевести двадцать боеголовок ядерного оружия под видом угля, в открытых полувагонах.

— Ничего себе, — присвистнул от удивления Белянкин. Перемещение такого рода вооружений было действительно секретным и очень ответственным мероприятием, не удивительно, что старый друг выглядел так, словно на иголках. — Мы весь свой ядерный боезапас перемещаем?

— Не ёрничай! — коротко отрезал Старостин. — Не знаю уж, какими соображениями руководствовались наши высшие умы, но случилось так, как случилось…Через станцию Чуйка пройдет этот литерный и нам необходимо обеспечить его безопасный пропуск.

— А можно мне сразу написать заявление на увольнение? — улыбнулся полковник.

— Валя!

— Что, Валя? — лицо Белянкина стало серьезным. — Родина сказал надо…Значит обеспечим. Все по стандартной схеме. Телеграмму-молнию в местную полицию, погранцам, военным, железнодорожникам. На станции есть комендант? Ему шифровку…Как будто первый раз!

— Так…Первый… — генерал сел обратно, перестав мерить шагами свой кабинет. — Есть информация, что наши заокеанские партнеры знают о перемещении ядерного оружия, и передали информацию украинским властям. Служба внешней разведки пытается определить утечку, но…

— Но это почти нереально… — согласился полковник. Чтобы найти глубоко законспирированного"крота"нужно было потратить уйму сил и времени, а результата могло и не быть. — Лёня, это осложняет дело, но не настолько сильно… Украинцы далеко не дураки. понимают, что с ядерным оружием шутки плохи. Им Чернобыля на всю жизнь хватило.

— Официальные власти может и понимают… — согласился Старостин. — Но по нашей информации, документы ЦРУ ушли"Правому Сектору".

— Чего? — глаза Белянкина округлились. Эти экстремисты были под запретом на территории России, отличались своим буйным нравом и неуправляемыми действиями, большая заноза в заднице у украинских политиков, с которой непременно приходилось считаться, так как она являлась реальной военной силой со своими добровольческими батальонами.

— Американцы совсем с ума сошли!

— Вот и я о том же… — грустно согласился генерал. — Более того вчера вечером в своем кабинете в здании вокзала был обнаружен комендант станции капитан Лужин.

— Мертв? — поникшим голосом уточнил Белянкин, хотя и сам знал ответ. Предчувствие его в очередной раз не обмануло. Перед их отделом вновь стояла почти неразрешимая проблема.

— Два пулевых. Одно в сердце, одно в голову… — Старостин, словно фокусник достал из своего стола фотографии убитого Лужина. Глаз удивленно открыты, а посреди лба и на груди рваные раны.

— Не повезло капитану… — покачал головой полковник. — Только даже, если это украинские националисты, то им не было никакого смысла убивать Лужина. Только внимание привлекать!

— Корольков предполагает, что Лужин что-то знал. И его ликвидировали, как неугодного свидетеля.

— А, по-моему, обычная бытовуха, — покачал головой Белянкин, — судя по справке, эта Чуйка — глушь несусветная! Капитан заскучал, забухал или с женой чужой переспал, может в карты кому проиграл, вот его и.…А с литерным связи я не вижу.

— Корольков видит.

— Много знает, Лёня, твой Корольков! — покачал головой полковник.

— Тем не менее, на расследование нам дали ровно пять дней. В следующий четверг я должен доложить, что убийцы найдены, а литерный может следовать без всяких ограничений по утвержденному маршруту.

— Или?

— Никаких или, Валя… Если мы проморгаем диверсию, то Чернобыль с его реактором покажется нам детской сказкой. Вся Европейская часть страны окажется под ударом.

— Да уж…

— Есть какие-то мысли? — Старостин облегченно выдохнул, переложив часть ответственности с себя на плечи своего помощника. Достал снова коньяк и наполнил рюмки.

— Агентуры, я так понимаю, у нас в этой Чуйке нет, — задумчиво проговорил полковник, наблюдая, как дорогое спиртное мягко переливается в падающих из окна лучах послеобеденного солнца.

— Откуда? Единственным контактом был Лужин.

— Мне нужны все документы, связанные с ним. Откуда родом, где крестился, где учился, с кем дружил…Все, что сумеешь достать через смежников, — попросил Валентин Рудольфович, разглаживая большим пальцем тонкие щегольски усики, в которых уже начала появляться первая седина.

— И?

— Есть у меня один оперативник… — не спрашивая разрешения полковник закурил, уставившись в одну точку, о чем-то сосредоточенно раздумывая. — Кажется родом он оттуда…Из местных…

— Кто? — нахмурился Старостин.

— Вишневский!

–Кто?! — генерал поперхнулся, закашлялся, пролив часть коньяка на полированный стол.

— Лейтенант запаса Вишневский. он, правда, в отставке…

— Валя! Это тот самый, который набил морду своему командиру в Грузии во время восьмидневной войны?

— Именно он!

— Но он же псих? Его и списали из ГРУ по справке.

— Других вариантов я не вижу, — пожал плечами Белянкин, — нам нужен результат, он нам его даст.