1
Москва 26 июля 2019 г
ул.Гризодубовой
Штаб-квартира ГРУ
Кабинет генерала Старостина отличался от всех остальных в этом здании своей суровой аскетичностью и каким-то особым духом затворничества, даже на фоне нелюбящих особо выделяться и кичиться своей роскошью сослуживцев. Всю его обстановку составлял длинный стол для совещаний из обычного недорогого полированного дерева, несколько стульев и удобное кресло, являющееся здесь единственным предметом роскоши. Именно в нем, вот уже больше двадцати лет Леонид Петрович жил почти круглосуточно, всего себя отдавая работе, изредка выбираясь на дачу, где непременно начинал скучать, чахнуть среди рассады и теплиц, так дорогих сердцу его жене Валентине, давно уже махнувшей рукой на мужа, пропадающего на службе сутками, решившей посвятить себя детям и внукам, а так же саду и огороду.
Сегодня была суббота. Выходной для всех остальных трудящихся день, но не для ГРУ, где работа шла непрерывно. После непростого разговора с начальником отдела генерал-лейтенантом Корольковым Леонид Петрович позволил себе выпить немного коньяку, закурить, хотя не притрагивался к сигаретам уже больше полугода. Ситуация складывалась очень серьезная, и в случае провала операции полетят не только головы его сотрудников, но и тех, кто располагался этажом повыше, сняв с себя статус"Совершенно секретно".
Хороший армянский коньяк подействовал расслабляюще. Внутри потеплело, а мозг заработал с удвоенной силой. Немного подумав, Старостин набрал номер своего ближайшего помощника и заместителя полковника Белянкина.
— Валентин Рудольфович, зайдите, — коротко приказал он, зная, что его зам, как всегда на работе, трудится с докладными и объяснительными, взвалив на свои плечи не только оперативную работу, но и всю бумажную волокиту отдела. Ведь, это только в телевизионных фильмах специальные операции проходят быстро, слаженно, со стрельбой и шумом, а на самом деле, за каждый выстрел и потраченный патрон приходилось отписываться неделями, если не месяцами, объясняя применение в той или иной ситуации табельного оружия. Скучное планирование, бесконечные отчеты, карты, статистика — здесь Белянкин чувствовал себя, как рыба в воде.
Минуты через три раздался осторожный стук в дверь. Полковник всегда стучал именно так, на пределе слышимости, словно боялся побеспокоить своего руководителя, оторвать от каких-то важных дел. И всегда Старостин ворчливо ему отвечал одно и тоже:
— Входи, Валик! Не заперто! Скребешься, будто кот шкодливый… — это была традиционная фраза, как пароль и отзыв, взятая еще с тех времен, когда и Белянкин, и генерал работали"в поле", будучи обыкновенными лейтенантами.
Валентин Рудольфович был небольшого роста, крепко сложенным мужчиной лет сорока пяти. На лбу у него начали уже появляться широкие залысины, умные внимательные глаза почти всегда смотрели исподлобья враждебно, как будто в каждом встречном он искал врага. Но на самом деле, Белянкин был отличным офицером, добрым к друзьям, строгим к подчиненным и верным Отчизне. Вместе со Старостиным они прошли долгий путь службы в разных подразделениях разведки генерального штаба, были ровесниками, но в силу своего склочного характера и полного отсутствия гибкости, Валентин Рудольфович так и оставался полковником.
— Присаживайся, разговор будет долгим, — буркнул генерал, доставая из ящика стола еще одну рюмку и разливая остатки армянского конька.
— Начало уже неплохое, — хмыкнул Белянкин, занимая место по правую руку от своего начальника.
— Будем… — чокнулись.
— Ты знаешь, где находится станция Чуйка? — закусив порезанным лимоном, слегка поморщившись спросил Старостин, убрав рюмки и початую бутылку обратно.
— Чуйка…Чуйка… — задумался полковник, нахмурив лоб. — Что-то знакомое…Название такое интересное…Не припоминаю, Лёня! — покачал он головой. В субботу, в выходной день он мог позволить себе назвать своего старого товарища именно так, опустив звания и регалии.
— Крупный железнодорожный узел на границе с Украиной. Расположена в одноименном городе. Население около сорока тысяч человек, этнически русские и украинцы, небольшая армянская диаспора, но их слишком мало, чтобы брать в расчет, — напомнил генерал, доставая из стола папку с документами. — Я про нее теперь все знаю…
— Интересно… — Белянкин подтянул папку поближе к себе, развязывая тесемки. на сером картоне крупными черными буквами был выбит шифр, который стоял почти на всех бумагах у управлении разведки генерального штаба"совершенно секретно". — Решил поучиться географии, узнать получше свою родную страну? — улыбнулся он. рассматривая фотографии со спутников, сделанных по дате вчера. Ничего примечательного в городе не было. Крупная станция, являющая градообразующим предприятием, несколько заводов, узкие зеленые улочки, магазины, преимущественно частный сектор. Краткая справка, составленная аналитиками отдела, сообщала о том, что в городе расквартирована военная часть, управление таможни и пограничные пункты пропуска и четыре исправительных колонии, одна из которых строго режима.
— Чем же военную разведку заинтересовала эта станция Чуйка? — улыбнулся полковник, отложив бумаги в сторону и внимательно посмотрев на своего начальника. Ведь не просто так он завел этот разговор, не просто дал ему в руки эти архивные документы! Значит предстоит работа…
— Смейся…География, мать ее… — нахмурился Старостин. — Через эту станцию Чуйка пойдет состав литерный особой важности. Режим секретности первой группы…
— Ничего себе! — удивился Белянкин. Такие составы ходили редко. Присвоенная первая группа означал сверхсекретное назначение. На памяти полковника такое случалось лишь при перевозке особо опасных грузов, либо действующих первых лиц государства. — Неужели президенту захотелось посмотреть на то, как живет российская глубинка? — все же не потерял оптимизма он, хотя под ложечкой предательски заныло от предчувствия чего-то нехорошего.
— Мимо… — Леонид Петрович встал со своего места и прошелся по кабинету. — Мне только что звонил Корольков. В составе литерного планируют перевести двадцать боеголовок ядерного оружия под видом угля, в открытых полувагонах.
— Ничего себе, — присвистнул от удивления Белянкин. Перемещение такого рода вооружений было действительно секретным и очень ответственным мероприятием, не удивительно, что старый друг выглядел так, словно на иголках. — Мы весь свой ядерный боезапас перемещаем?
— Не ёрничай! — коротко отрезал Старостин. — Не знаю уж, какими соображениями руководствовались наши высшие умы, но случилось так, как случилось…Через станцию Чуйка пройдет этот литерный и нам необходимо обеспечить его безопасный пропуск.
— А можно мне сразу написать заявление на увольнение? — улыбнулся полковник.
— Валя!
— Что, Валя? — лицо Белянкина стало серьезным. — Родина сказал надо…Значит обеспечим. Все по стандартной схеме. Телеграмму-молнию в местную полицию, погранцам, военным, железнодорожникам. На станции есть комендант? Ему шифровку…Как будто первый раз!
— Так…Первый… — генерал сел обратно, перестав мерить шагами свой кабинет. — Есть информация, что наши заокеанские партнеры знают о перемещении ядерного оружия, и передали информацию украинским властям. Служба внешней разведки пытается определить утечку, но…
— Но это почти нереально… — согласился полковник. Чтобы найти глубоко законспирированного"крота"нужно было потратить уйму сил и времени, а результата могло и не быть. — Лёня, это осложняет дело, но не настолько сильно… Украинцы далеко не дураки. понимают, что с ядерным оружием шутки плохи. Им Чернобыля на всю жизнь хватило.
— Официальные власти может и понимают… — согласился Старостин. — Но по нашей информации, документы ЦРУ ушли"Правому Сектору".
— Чего? — глаза Белянкина округлились. Эти экстремисты были под запретом на территории России, отличались своим буйным нравом и неуправляемыми действиями, большая заноза в заднице у украинских политиков, с которой непременно приходилось считаться, так как она являлась реальной военной силой со своими добровольческими батальонами.
— Американцы совсем с ума сошли!
— Вот и я о том же… — грустно согласился генерал. — Более того вчера вечером в своем кабинете в здании вокзала был обнаружен комендант станции капитан Лужин.
— Мертв? — поникшим голосом уточнил Белянкин, хотя и сам знал ответ. Предчувствие его в очередной раз не обмануло. Перед их отделом вновь стояла почти неразрешимая проблема.
— Два пулевых. Одно в сердце, одно в голову… — Старостин, словно фокусник достал из своего стола фотографии убитого Лужина. Глаз удивленно открыты, а посреди лба и на груди рваные раны.
— Не повезло капитану… — покачал головой полковник. — Только даже, если это украинские националисты, то им не было никакого смысла убивать Лужина. Только внимание привлекать!
— Корольков предполагает, что Лужин что-то знал. И его ликвидировали, как неугодного свидетеля.
— А, по-моему, обычная бытовуха, — покачал головой Белянкин, — судя по справке, эта Чуйка — глушь несусветная! Капитан заскучал, забухал или с женой чужой переспал, может в карты кому проиграл, вот его и.…А с литерным связи я не вижу.
— Корольков видит.
— Много знает, Лёня, твой Корольков! — покачал головой полковник.
— Тем не менее, на расследование нам дали ровно пять дней. В следующий четверг я должен доложить, что убийцы найдены, а литерный может следовать без всяких ограничений по утвержденному маршруту.
— Или?
— Никаких или, Валя… Если мы проморгаем диверсию, то Чернобыль с его реактором покажется нам детской сказкой. Вся Европейская часть страны окажется под ударом.
— Да уж…
— Есть какие-то мысли? — Старостин облегченно выдохнул, переложив часть ответственности с себя на плечи своего помощника. Достал снова коньяк и наполнил рюмки.
— Агентуры, я так понимаю, у нас в этой Чуйке нет, — задумчиво проговорил полковник, наблюдая, как дорогое спиртное мягко переливается в падающих из окна лучах послеобеденного солнца.
— Откуда? Единственным контактом был Лужин.
— Мне нужны все документы, связанные с ним. Откуда родом, где крестился, где учился, с кем дружил…Все, что сумеешь достать через смежников, — попросил Валентин Рудольфович, разглаживая большим пальцем тонкие щегольски усики, в которых уже начала появляться первая седина.
— И?
— Есть у меня один оперативник… — не спрашивая разрешения полковник закурил, уставившись в одну точку, о чем-то сосредоточенно раздумывая. — Кажется родом он оттуда…Из местных…
— Кто? — нахмурился Старостин.
— Вишневский!
–Кто?! — генерал поперхнулся, закашлялся, пролив часть коньяка на полированный стол.
— Лейтенант запаса Вишневский. он, правда, в отставке…
— Валя! Это тот самый, который набил морду своему командиру в Грузии во время восьмидневной войны?
— Именно он!
— Но он же псих? Его и списали из ГРУ по справке.
— Других вариантов я не вижу, — пожал плечами Белянкин, — нам нужен результат, он нам его даст.
