Реггилиум. Книга 1. Том 1

Александр Террек (2024)

Мир под названием Эйнхрон оказался крайне враждебен к Новым Богам. Сокрытый в его недрах артефакт, хранящий мудрость предшественников, известный в летописях как Реггилиум, должен расставить всё на свои места. Но достанется он только одному из них. Два Храма. Два центра мироздания. Две могущественные коалиции магов. Восток против Запада. Таков устоявшийся миропорядок. Но ничто не вечно. Погрязнув в противостоянии друг с другом, Новые Боги Эйнхрона даже не подозревают, что настоящая угроза их власти таится в простых смертных — тех, кто был призван безропотно им служить. Череда ошибок, допущенных Богами, неминуемо тянет мир в пучину Тьмы. Но расставаться со своей властью они не намерены. Остановиться — значит лишиться всего. Что победит: алчность и жестокость Высших сил или праведный гнев простых смертных?

Часть 1

«…И будет принадлежать мир полностью тому, кто обретёт силу Реггилиума. И получит тот Бог власть безграничную. Другой же должен будет уйти навсегда. Лишь смерть станет достойным уделом проигравшего…»

Из договора Иллариона Иергарха и Валькерия Викента.

112 год по новому летоисчислению.

Глава 1

Весна 3784го года от пришествия Новых Богов…

День обещал быть тёплым и ясным. Дожди, зачастившие последнее время, отступили с неделю назад. Земля уже достаточно прогрелась после не продолжительных зимних заморозков, и большинство логгеров начали подготовку к посевной. Это и понятно, ведь для небольшого восточного государства сельское хозяйство было основой существования.

Чуть меньше, чем сотню лет назад всё было несколько иначе. Княжество Логгерсхорф занимало ведущие позиции среди государств региона и даже могло составить конкуренцию по многим аспектам развития своему северо-западному соседу, самому большому государству в мире — королевству Кримзохх. Логгеры считались одной из ветвей великого хорфского народа, некогда заселявшего огромные территории. Было это в столь далёкие времена, что достоверных сведений о хорфском народе практически не осталось, кроме преданий о его разделении на три ветви.

Когда на их владения напали мор и засуха, и всего за несколько лет плодородные земли превратились в пустыни, хорфцы отправились в другие регионы. Часть ушла на север, часть на запад, а часть на восток. Так появилось три государства: северный Сайберхорф, западный Храйхорф и восточный Логгерсхорф. Сайберхорф граничил с суровыми северными льдами, Храйхорф расположился в гористой местности и имел выход к морю, а Логгерсхорф образовался посреди песчаных районов на берегах озера Лорсхайм. Постепенно связь между братскими народами в силу расстояний ослабевала, и в итоге через несколько сотен лет они совсем перестали отождествлять себя друг с другом, по сути, став самобытными, с собственной культурой и языком.

Но, если Храйхорф и Сайберхорф с тех пор славились единением внутри этноса, то логгеры оказались гораздо воинственнее. Не проходило и десятилетия, чтобы между их городами не возникало военных конфликтов, порой очень даже кровопролитных. Причины всегда были разные, но, в основном, враждовали они из-за главенствующего положения столицы. Слишком много городов претендовали на то, чтобы ей быть, и слишком много кланов выдвигали на княжение своих представителей. Последнее такое столкновение, как раз случившееся чуть менее ста лет назад, и привело к тому, что некогда мощное государство превратилось в конгломерат небольших княжеств, каждое из которых считало себя истинным наследником былого величия.

Саноур для всего остального мира, тем не менее, остался первым среди равных, и если где — то речь заходила о логгерах, то на слуху обычно был именно этот город. Во-первых, потому что до раздела он долгое время был столицей Логгерсхорфа. Во-вторых, он был самым развитым и густонаселённым. В Саноуре проживало без малого тридцать тысяч жителей, а его регулярная армия насчитывала три тысячи воинов. И, в-третьих, князем Саноура был Соломон Форбус — прямой потомок первых князей Логгерсхорфа, который занимал свой трон по праву крови.

Естественно другие поселения логгеров главенство Саноура не признавали, что не особо тревожило его жителей. Несмотря на все невзгоды, сельское хозяйство и торговля были налажены здесь куда лучше, чем у других. Работать приходилось много, но работа приносила прибыль и, в целом можно сказать, что Саноур в сравнении с остальными был городом процветающим.

Солнце над городом поднималось всё выше. Где-то огласил округу молодой петух. В ответ ему послышался нецензурный возглас какого-то земледельца, так сладко дремавшего в своей хижине.

Молодой парень двадцати трёх лет от роду открыл глаза. Он лежал в своей постели в одном из самых роскошных домов в центре Саноура. Только что проснувшись, он зевнул и взглянул в открытое окно. Сквозь развевающиеся на ветру занавески в комнату пробивались тёплые солнечные лучи.

— Отличный денёк, как я погляжу, — произнёс он, вставая с кровати. — Первый солнечный день рождения за последние семь лет.

Витор Нуйо — так его звали — всегда пристально следил за погодой, особенно по весне. Обычно его дни рождения выдавались мрачными и пасмурными, но сегодняшний, похоже, обещал стать исключением.

Внизу послышался какой-то шум.

«Кажется, мне готовят сюрприз», — подумал Витор, надевая штаны. За ними последовала белая рубаха из сукна с узорчатыми рукавами и чёрный камзол. Всё было пошито специально для него лучшими мастерами Саноура при непременном участии его матери. Алисия Нуйо строго следила за тем, как выглядят её дети, и в чём они ходят по улицам. Именно поэтому и Витор и остальные члены семьи всегда были одеты с иголочки.

Витор был довольно рослым и крепко сложенным молодым человеком. Черноволосый, всегда гладковыбритый, с правильными чертами лица, симпатичный, как отмечали девушки из окрестностей, он производил приятное впечатление и обладал авторитетом не только среди сверстников, но и среди людей старшего поколения. И не случайно. Витор имел высокооплачиваемую работу и практически полностью обеспечивал свою большую семью. Он состоял в штате особо приближённых к князю охранников, прекрасно владел оружием и по долгу службы частенько сопровождал торговые караваны через опасные песчаные районы.

Получить работу при дворе князя в столь молодом возрасте (а получил Витор её в семнадцать лет) помогло несчастье. Отец Витора ушёл из жизни шесть лет назад. Хакан Нуйо скоропостижно скончался от редчайшей формы лёгочной инфекции. Местные лекари оказались бессильны. Так обеспечение семьи, в которую входили мать, тётя, два младших брата, две сестры, два двоюродных брата-близнеца и дальняя-предальняя столетняя родственница, целиком взвалилось на плечи старшего мужчины — Витора. Естественно в такой ситуации князь Соломон Форбус не мог не помочь семье своего близкого друга молодости и не устроить к себе на службу его сына.

Вообще, род Форбусов и род Нуйо с давних времён находились в тесных дружеских отношениях. Князь Соломон, будучи ещё только наследником престола, в молодости своей участвовал в обороне Саноура от банд песчаных разбойников, периодически устраивавших набеги на поселения логгеров. Плечом к плечу с ним сражался и Хакан Нуйо. В те времена они были не разлей вода и неоднократно выручали друг друга в сражениях.

Витор открыл дверь своей комнаты и спустился вниз на первый этаж. Он оказался в просторном холле, обставленном мебелью из дерева с элементами дорогой слоновой кости и украшенном декоративными цветами в больших вычурных горшках. Тут было тихо, хотя столовая, где обычно проводились все праздники, была всего в пяти шагах за дверью.

«Где там мой любимый яблочный пирог?» — подумал Витор.

Медленными шажками, стараясь не создавать лишнего шума, он направился к двери в столовую. И в этот момент за ней послышался ужасный звон бьющейся посуды, заставивший Витора подпрыгнуть на месте от неожиданности. Вслед за звоном раздался истошный крик Алисии Нуйо.

— Ты болван, Клейтон! — прокричала она.

Витор поспешил распахнуть дверь. На полу столовой, прямо на любимом его матерью ковре геманнской работы грудой лежали разбитые тарелки с приготовленными к празднику вкусностями. Само собой, вкусности на вид таковыми уже не казались. Поверх всей груды развалившийся на несколько частей, примятый тарелкой с отбивными и перепачканный каким-то соусом, лежал яблочный пирог.

— Чо сразу я? — пробасил обиженный Клейтон — девятнадцатилетний брат Витора, который всё время что-нибудь разбивал из-за своей природной неуклюжести. Он был на полголовы выше Витора, а в плечах шире раза в полтора. Такому громиле сложно было что-нибудь да не задеть.

— Это не я, — спустя мгновение сообщил один из братьев-близнецов.

— И не я, — тут же добавил второй.

Белокурые близнецы Арчебальд и Лессабаль были ещё теми шалопаями шестнадцати лет от роду, и, как правило, если и совершали какие-то проступки, то старались свалить вину на других.

— Мой чудесный ковёр геманнской работы! — причитала Алисия Нуйо, худощавая светловолосая женщина невысокого роста. — Если бы Хакан увидел это, не знаю, что бы он с тобой сделал, Клейтон!

— Но, мам… — жалобно протянул здоровяк, хмуря брови.

Клейтон стоял в стороне у стены и выглядел очень расстроенным. Дальняя родственница, именуемая в семье Бабулей, которой недавно стукнуло сто два года, безразлично сидела в кресле — качалке и смотрела в окно. Все остальные склонились над остатками праздничного стола, наперебой споря и совершенно не слушая друг друга. Никто из них не заметил появление Витора.

— Шикарные тарелки из Хафльсхейда, — вздохнула тётушка Нейбл, подбирая осколки с ковра.

Нейбл приходилась родной сестрой Алисии, но внешне они похожи не были. В отличие от Алисии, она имела довольно крупные черты лица и иссиня чёрные волосы, что по женской линии в их роду было большой редкостью. Нейбл была старше на несколько лет, но всегда старалась держать свой возраст в тайне, очень обижаясь, когда кто-нибудь называл на людях её истинные годы.

— Моё платье! — чуть не плача воскликнула миловидная пятнадцатилетняя сестра Витора по имени Вёртли. — Оно всё испачкано подливой для утки, а я ведь только первый раз его одела. Какой кошмар!

— Мой пирог, — в такт ей с досадой в голосе произнёс Витор.

Тут уж все подняли головы и уставились на именинника. Даже Бабуля на миг повернулась, оценивающе окинув взглядом присутствующих.

— Э-э-э, Витор, э-э-э, сынок, а мы тут тебе сюрприз готовим. Вот стол накрываем. Правда, Клейтон? — попыталась скрасить неловкий момент Алисия.

— Но кто-то всё испортил, — ехидно хихикнул один из близнецов.

— Арчебальд, — направил на него свой указательный палец Витор.

— Да?

— Примолкни.

— Я понял, — виновато ответил Арчебальд.

— Что скажешь, Клейтон? — сурово спросил Витор, взглянув на брата-громилу.

Клейтон переступил с ноги на ногу и, немного замявшись, ответил:

— Это не я, Витор. Вот хочешь — верь, хочешь — не верь. Я много чего творил в этом доме и всегда признавался. Но сегодня я не виноват, и нечего на меня напраслину возводить.

— Не ты?

Витор принял невероятно строгий вид, который принимал его отец в часы, когда особенно сердился на непослушных детей. Он нахмурился и пристально разглядывал каждого из присутствующих, пытась найти виновного в содеянном.

— Лессабаль, — Витор взглянул на своего кузена, нервно постукивавшего пальцами одной руки по кисти другой. — Лучше признайся сразу.

— Я? — изобразил удивление Лессабаль. — Да мы с братишкой вообще не при делах.

— Витор, — заговорила Нейбл. — Может…

— Погодите, тётушка. Я говорю с братцами.

— Витор, не смей обвинять Арчебальда и Лессабаля, — взмолилась Алисия. — Это всё Клейтон. И мы все это прекрасно понимаем. Первый раз как будто бы.

Клейтон показательно молчал. И тут Витора осенило. Он взглянул на своего, стоящего в стороне за спинами остальных, младшего брата. Лучший ученик приходской школы имени Соломона Форбуса, отличник и прилежный мальчик Марк слишком уж подозрительно притих, чтобы быть не замешанным в «деле уничтожения праздничного стола». Витор сразу же забыл о близнецах. Его взор был устремлён на Марка, и тот понял, что его раскрыли.

— Как дела, Марк?

— Я… — Марк виновато посмотрел на брата. — Я не хотел… Так вышло…

— Марк! — Алисия Нуйо уставилась на младшего сына с раскрытым ртом.

Долговязый паренёк покраснел от стыда. В свои четырнадцать он привык слышать только похвалу от матери, но теперь, похоже, его ждала незавидная участь быть тем, на кого обрушится гнев всей семьи.

— Я больше так не буду, — едва слышно промямлил он.

Братья-близнецы изобразили из себя обиженных ложными подозрениями. Тётушка Нейбл улыбнулась, гордая за своих сыновей. Клейтон был доволен тем, что не он сегодня крайний, а Вёртли целиком и полностью окунулась в исследование масштабов загрязнённости своего платья. До Витора снова никому не было никакого дела.

— Минутку внимания, — поднял он вверх руку, и все вновь посмотрели на именинника. — Оставим Марка в покое, и, дёрни меня за ногу красный нобийский краб, забудем про праздничный стол. Может, кто-нибудь уже поздравит меня наконец?

— Поздравляю, сынок! — мать тут же бросилась обнимать Витора.

Вслед за ней в свои объятия его заключили тётушка Нейбл и сестрица Вёртли. Арчебальд и Лессабаль поздравили довольно сухо, видимо, ожидая извинений, но вместо извинений Витор предпочёл отвесить им по паре подзатыльников — так, на будущее не помешает. Клейтон долго обнимал старшего брата, едва не сломав ему рёбра своими мощными ручищами. Марк подошёл после Клейтона.

— Поздравляю, — он вручил Витору маленькую коробочку, обвязанную блестящим синим бантом.

Вид у Марка был такой, словно ему огласили приговор, и до конца своих дней за совершённый им проступок он должен будет чистить грязные котлы в какой-нибудь замшелой хижине на окраине Саноура.

— Не расстраивайся, Марк, — улыбнулся Витор. — Тебя не будут сильно наказывать. Правда, мам?

Мать строго взглянула на Марка:

— Уборка за тобой. Считай, что легко отделался. И начни с ковра. Моё сердце обливается кровью, когда я вижу на нём грязь. Тебе всё ясно?

Марк не ожидал такой милости и засиял от счастья:

— Спасибо, мам! Будет сделано незамедлительно.

— Благодари брата.

Марк взглянул на Витора. Тот в ответ подмигнул.

— Давай, пострел, прибери тут, — с издёвкой шепнул Арчебальд, когда Марк проходил мимо него в поисках ведра и тряпки.

Витор ещё раз осмотрел коробочку, подаренную братом, и убрал её в карман камзола. Решил, что внутрь заглянет позже.

— Подойди-ка сюда, внучек, — позвала его Бабуля со своего кресла-качалки.

Витор поспешил к ней, дабы не заставлять старушку надолго отвлекаться от созерцания вида за окном и наклонился поближе, чтобы Бабуля не перенапряглась, говоря громко.

— Я слушаю вас.

— Послушай меня внимательно, Витор, — прошептала Бабуля так тихо, что Витору пришлось напрячь слух. — Этот день станет переломным в твоей жизни. Поверь мне на слово и не сочти за старческий бред. Я прожила долгую жизнь и знаю, о чём говорю. Я чувствую, что жизнь твоя изменится сегодня. Изменится коренным образом… Остерегайся всего, что могло бы заставить тебя покинуть родные края. Не соглашайся ни на какие предложения, ибо они могут повернуть твою жизнь в такое русло, из которого ты уже никогда не сможешь выбраться. Запомни мои слова и прислушайся к ним.

— Это будет очень сложно сделать, учитывая, что вся моя работа состоит из поездок в другие страны, — попытался отшутиться Витор, но на морщинистом лице старухи не дрогнула ни единая мышца.

— Ты полагаешь, я шучу?

— Никак нет.

— Если твоя работа требует путешествий, задумайся о том, чтобы поменять её.

Витор смотрел прямо в глаза Бабуле и совершенно не знал, что ей ответить. Старушка явно была не в себе, раз предлагала ему отказаться от работы, которая позволяет безбедно жить всей семье, в том числе и ей. Очевидно, что этот разговор пора было завершать.

— И вот ещё что… — Бабуля разжала ладонь, на которой лежал амулет с маленьким красным камушком. Выглядел он дорого и, судя по потёртостям на позолоченной оправе и цепочке, был очень старым. Витор не разбирался в подобных вещах, но готов был биться об заклад, что без магии в создании этого амулета не обошлось.

— Что это? — опешил Витор.

— Бери. Это твой подарок.

Витор взял амулет и, внимательно осмотрел его. Красный камешек переливался в лучах солнечного света. Было в нём нечто странное, и Витор это чувствовал. После некоторых раздумий он убрал амулет в тот же карман, что и коробочку, подаренную Марком, и спросил:

— Я должен что-то знать об этой вещице?

— Когда-то давно амулет достался мне по наследству. Я полагаю, что однажды он тебе пригодится.

— Он как-то связан с магией?

— Полагаю, что нет.

— То есть вы не уверены?

— А это имеет какое-то значение для тебя?

— Я бы соврал, сказав, что нет. Вы же знаете, храмовники не жалуют наличие магических вещей у обычных людей.

— А кто сказал, что ты обычный?

От этих слов Бабули Витор опешил ещё больше, чем от её подарка.

— Если считаешь, что мой подарок плох, я могу забрать его назад, — нисколько не смущаясь, предложила старушка.

Витор предпочёл сделать вид, что не расслышал её слова. Всё-таки возвращать амулет назад было бы очень некрасиво с его стороны.

— Сколько ему лет? — спросил он.

— Он очень древний. Это всё, что мне известно.

— Хм…Что ж, спасибо. Очень удивлён вашим подарком, — вежливо улыбнулся Витор, намереваясь поскорее закончить их беседу.

— Ступай. Я вижу, ты торопишься. Не забывай то, о чём я тебе сказала.

Витор ещё раз поблагодарил Бабулю. Та кивком разрешила ему идти и, как ни в чём не бывало, снова отвернулась к окну.

Витор был крайне озадачен её словами и этим странным подарком. Никогда в жизни ничего подобного она ему не говорила. Бабуля вообще очень редко разговаривала, а уж тем более предостерегала от чего-либо.

Марк уже занимался ковром геманнской работы, счищая с него остатки того, что предназначалось для праздничного пира. Вёртли ушла к себе, сославшись на то, что ей нужно застирать платье. Близнецы и тётушка Нейбл о чём-то разговаривали в дальнем углу. А Алисия давала нравоучения Клейтону, которые здоровяк слушал с большой неохотой. Казалось, что никто из них даже не заметил разговора Витора с Бабулей.

— Мам, — позвал Витор мать, за что Клейтон был ему премного благодарен.

— Да, сынок?

— Я схожу до трактира Крэнстона.

— Зачем?

— Поем.

— Ты считаешь, что твоя мать не в состоянии приготовить тебе завтрак? — сдвинула брови Алисия.

— Ни в коем случае. Я знаю, что моя мать в состоянии сделать всё, что угодно. Просто учитывая масштаб разгрома, учинённого Марком, я решил тебя пожалеть.

— Праздничный пир ещё состоится. Перенесём его на вечер. Нейбл и Вёртли мне помогут. Кое-что Марком всё-таки не было уничтожено.

— Отличные новости. Моё настроение подскочило до небес.

— Ладно, ступай. Пускай Рыжий накормит тебя бесплатно в честь праздника. Так ему и передай. Скажи, Алисия будет очень недовольна, если он возьмёт с тебя денег.

— Хорошо, хорошо. Прямо так и скажу, ха-ха-ха, — не сдержался от того, чтобы не рассмеяться Витор.

— Всё ему смешно. Давай возвращайся поскорее. Мы тебе ещё подарки вручать будем.

— Всё лучшее на потом.

Витор уже развернулся к двери, готовый поскорее уйти. Живот урчал, призывая немедленно заполнить его парой-тройкой куриных ножек.

— Кстати, чуть не забыла, — остановила его Алисия и передала ему в руки распечатанный конверт с письмом внутри.

— Письмо? От Фиби? Да неужели?

— Да. Вчера вечером доставили. Мы все уже прочли. Там есть одна очень интересная новость, но я хочу, чтобы ты сам испытал эти эмоции, поэтому говорить не буду.

— Я заинтригован. Посмотрим, что там пишет моя старшая сестрица о прекрасной жизни в замечательном Храйхорфе, — не без иронии произнёс Витор.

Фиби уехала из Саноура два года назад, выйдя замуж за купца из Храйхорфа, а Витор, как и все логгеры, не очень жаловал родство с чужеземцами.

— Витор, можно было бы обойтись и без этих твоих подковырок.

— Понял. Молчу. Молчу и удаляюсь.

— Ждём тебя к обеду. И без опозданий, — пригрозила Алисия.

— Пренепременно буду, матушка, — дурачась, откланялся Витор и пошёл к выходу.

Глава 2

Витору было семь лет, когда в их доме впервые появилась Бабуля. Хакан Нуйо со своим отрядом несколько недель находился в песчаных районах. Незадолго до этого разбитые в очередном сражении, разбойники отступали, и Хакан получил прямое указание от князя гнать их как можно дальше от границ Саноура. Поход закончился неудачно — бандитам удалось затеряться в песках, и домой Хакан вернулся не в духе.

Витор прекрасно помнил тот пасмурный день, когда дверь их дома распахнулась, и на пороге появился отец. Под руку он вёл неизвестную старушку. Тогда она ещё ходила самостоятельно, опираясь на трость. Старушка выглядела странновато и была молчалива. На все вопросы Алисии Хакан отвечал без особой охоты, вкратце объяснив, что отныне его дальняя родственница по материнской линии будет жить вместе с ними.

Откуда она появилась и где жила раньше, Хакан предпочёл семье не рассказывать. Дом был большой, и места в нём было достаточно для всех. Тем более, в те времена Нейбл жила со своим мужем на другом конце города, а Марк и Вёртли ещё не родились.

Алисия решила не донимать мужа расспросами и подождать пока он не отойдёт от похода. Прошёл месяц, другой, а ответов от Хакана она так и не дождалась. Бабуля уже прижилась в доме Нуйо, вела себя тихо и скромно, особых хлопот не доставляла, и Алисии стало как-то неудобно поднимать тему о её прошлом. Спустя ещё какое-то время на свет появилась Вёртли. Алисия, окунувшись в новую волну бытовых забот, постепенно и думать забыла о странной родственнице мужа. Так Бабуля стала полноценным членом семьи.

Погружённый в воспоминания, сам не заметив того, Витор миновал Кузнецкую улицу, на которой жил, свернул на Трактирный переулок и застыл перед знакомой деревянной вывеской. «Трактир Крэнстона Рыжего» — незамысловато гласила она. Ноги сами привели его к нужному месту. Витор частенько захаживал сюда в тайне от матери, всегда предпочитавшей домашнюю кухню и сильно сердившейся, если кто-то из её семьи ел на стороне. Устоять перед «куриными ножками от Крэнстона» было выше его сил. Эту привычку, как и многие другие, он перенял от отца. Крэнстон был лучшим другом Хакана Нуйо, а после его смерти стал другом и для Витора.

Трактир Крэнстона славился своей кухней и считался одним из лучших в Саноуре. Уже почти тридцать два года Крэнстон работал на свою безупречную репутацию, всегда стараясь держать своё заведение на высшем уровне. В молодости он, как и многие, сражался с песчаными разбойниками, но получив серьёзную травму ноги, вынужден был уйти на покой в самом расцвете сил. Решив, что и в тылу можно приносить пользу своим товарищам, он открыл некое подобие полевой кухни, которая впоследствии переросла в дело всей его жизни.

Витор толкнул массивную деревянную дверь и вошёл внутрь. Маленькие круглые столики с резными ножками стояли тут и там. На стенах красовались гобелены и картины — Крэнстон слыл ценителем искусства и не упускал шанса приобрести что-нибудь новенькое у заезжих торговцев. У стены напротив входа находилась стойка и огромный шкаф со всевозможными бутылями. Обычно Крэнстон располагался за ней, но сейчас его там не было.

Витор огляделся. В дальнем углу две смуглые служанки принялись активно перешёптываться, заметив, что он смотрит на них. Слева за крайним столиком сидели трое завсегдатаев трактира. Их можно было встретить тут в любое время суток. За бутылочкой — другой эти парни любили поразглагольствовать обо всём на свете. Главное, чтобы одна бутылочка почаще сменяла другую. В противном случае разговор у них получался не такой продуктивный. Все остальные столики пустовали.

— Будьте здоровы, достопочтенные граждане! — поприветствовал Витор уже подвыпившую по утру компанию. — Доброго дня, Бургунди.

Витор кивнул лысеющему краснощёкому толстяку — единственному, кого он более-менее знал из троицы собутыльников.

— Опа! — Бургунди чуть не опрокинул свою кружку. — Вы знаете, кто это? — этот вопрос он адресовал своим дружкам. — Это же сам Хакан Нуйо к нам наведался, разрази меня гром!

— Витор, — поправил его парень.

— Чо? — Бургунди прищурил один глаз и в полном недоумении уставился на Витора.

— Моё имя — Витор.

— А я что говорю? — Бургунди надул свои толстые щёки — Витор, разрази меня гром, Нуйо! Гроза этого чёртова квартала. Садись-ка рядом, старина, поговорим, выпьем.

— Похоже, тебе уже достаточно будет.

— Чо? Чо-то я не понял.

— Не важно. Где Крэнстон?

— Я вместо него. Ха-ха-ха, — расхохотался Бургунди. Его дружки тут же загоготали вслед за ним.

— Ясно, — махнул рукой Витор, потеряв всякую надежду добиться хоть какого-то внятного ответа, и направился к служанкам. — Эй, девчонки, как поживаете? Крэнстон здесь?

— Я вместо него, — не мог угомониться толстяк и продолжал хохотать.

— Он у себя наверху. Я позову его, — засмущавшись, ответила одна из служанок и поспешила уйти. Но сделать ей это не удалось.

— Витор! — раздался радостный голос. По лестнице, ведущей на второй этаж заведения, спускался, хромая на левую ногу, высокий худощавый человек в сером балахоне до пят.

Человек этот имел остроконечный нос с горбинкой, большие голубые глаза и сросшиеся на переносице брови. Его волосы, зачёсанные назад, имели золотисто — рыжий оттенок и плавно переходили в того же цвета густую жёсткую бороду. На вид мужчине было чуть больше сорока, хотя на самом деле не так давно ему исполнилось пятьдесят семь. Этим человеком был хозяин трактира Крэнстон.

— Крэнстон, рад тебя видеть, — пожал ему руку Витор.

— Я тоже рад, — Крэнстон смерил недовольным взглядом хохочущую троицу и громко прикрикнул. — Бургунди, будь любезен, веди себя потише, иначе я тебя мигом выпровожу отсюда.

— Я сама тишина, — заверил его забулдыга. Компания действительно притихла. Они прекрасно знали, что Крэнстон не шутит.

— Так-то лучше.

Крэнстон направился к шкафу с бутылями и принялся внимательно его осматривать, бормоча что-то себе под нос.

— Вчера завезли тридцать бутылей грога. В погребе места уже нет. Пришлось перетаскать наверх в кладовую. А ты-то чего так рано? Дело какое есть ко мне?

— Можно и так сказать, — ответил Витор. — Просто у меня сегодня…гм…день рождения!

— Вот так номер! — Крэнстон хлопнул ладонью об ладонь, да так громко, что служанки с перепугу аж подпрыгнули. — Честно говоря, я и не вспомнил.

— Я не удивлён. Сколько раз ты поздравил отца за всю жизнь?

— Раза четыре точно. Но у меня железное оправдание — плохая память на числа, ты же знаешь. А если учесть, что у Хакана дюжина детей, то всех упомнить ну просто невозможно.

— Нас пятеро, а не дюжина.

— Я же говорю, плохая память на числа, — Крэнстон улыбнулся. И сделал это так, как умел только он — элегантно и располагающе. — Но шутки шутками, а я тебя всё-таки поздравляю, друг мой. Что я могу сделать для тебя в этот чудесный день, чтобы загладить вину за мою дырявую память?

— Не утруждай себя, — скромно ответил Витор. — На самом деле я зашёл перекусить. У нас дома сорвался праздничный завтрак, а мой желудок жаждет чего-нибудь вкусненького.

— Намёк понят, — Крэнстон посмотрел на служанок, притихших и следивших за его разговором с «красавчиком Витом». — Так. Чего уши растопырили? А ну-ка, быстро сюда жаркое и вина побольше. Да пошевелитесь, растяпы.

Служанки испуганно поспешили выполнять указание трактирщика.

— Ох уж и сплетницы. Везде суют свои носы, а потом треплют остальным девицам округи. С ними надо держать ухо востро. Пойдём, присядем в уголок.

— Хочешь сказать, что у тебя уже готово жаркое?

— В отличие от вас, молодых и ленивых, я встаю ещё до рассвета. В этом залог моего успеха. Шучу. Я его вчера приготовил, — подмигнул Крэнстон. — Присаживайся.

Не успел Витор расположиться за столом, как на нём уже оказалось несколько блюд. Служанки, а их было уже четверо, торопливо расставляли тарелки и подносы. Помимо жаркого и вина они принесли ещё и запечённого гуся, куриных ножек и несколько овощных салатов. От обилия блюд глаза Витора разбежались.

— Благодарю, — сказал Витор, и служанки, хихикая, засеменили прочь.

— А теперь займитесь приборкой на кухне и в погребе, пока народ не набежал, — окликнул их Крэнстон.

Бургунди и компания с завистью покосились на шикарно накрытый для Витора стол.

— Он вообще не просыхает, что ли? — спросил Витор, кивком головы указав на пьяницу.

— Да. Товарищи меняются, а он остаётся.

— На твоём месте я бы уже давно вышвырнул его отсюда за шкирку.

— Он приносит мне регулярную и очень неплохую прибыль, поэтому это — не вариант.

— Я уже лет пять не слышал, чтобы Бургунди работал. Откуда у него деньги?

— Говорят, что у его жены было неплохое состояние. Как раз с тех пор, как он овдовел, он и стал моим постоянным клиентом. Жаль старика.

— Старика? Он моложе тебя лет на десять.

— Попридержи коней, Нуйо — младший, я ещё в состоянии уложить тебя на мечах.

— Это вызов?

— Я к твоим услугам, мальчишка.

— Тогда тебе несдобровать.

Несколько секунд Витор и Крэнстон пристально смотрели друг другу в глаза, после чего разразились хохотом.

— Приступай к трапезе, а то остынет, — сказал трактирщик, наливая себе вина из кувшина.

— Сию минуту, — ответил Витор, накладывая в свою тарелку поочерёдно каждого салата. — Кстати, знаешь, что передала тебе моя мать?

— Наверное, то, что я должен накормить тебя бесплатно?

— А ты очень проницательный.

— Можно подумать, от вашей семейки стоит ожидать чего-то иного. Но я буду благороден, и — так тому и быть — не возьму с тебя денег.

После того, как долгожданная трапеза была окончена, и Витор, наевшись вдоволь, откинулся на спинку стула, наступило время поведать Крэнстону о том, что натворил Марк. Надолго история не затянулась, хоть Витор и рассказал её во всех подробностях.

— На твоём месте я бы выпорол Марка. И хорошенько. Плетью да по заднице, — нахмурился Крэнстон.

— Зачем же так строго? Проступок того не стоит, — возразил Витор.

— Не согласен. Хотя бы за то, что он сразу не признался, его стоило выпороть. Хакан бы сразу это сделал. Прости, конечно, но я считаю, что ты должен быть куда строже к своим братьям.

Витор не любил, когда в житейских ситуациях ему в пример ставили отца. Если сравнения были похвальными, то он их принимал. Но ежели шла критика, то тут уж всё внутри у него закипало. Витор не хотел быть похожим, он хотел быть собой, поэтому часто принимал решения, расходящиеся с тем, чего от него ожидали окружающие.

— Я не буду этого делать, — твёрдо ответил он. — Вернее, уже не сделал, когда следовало. И не жалею об этом.

— Наверное, потому что ты не Хакан, — улыбнулся Крэнстон. — Расслабься. Помню, твой отец в юности делал всё, что ни попадя, лишь бы избежать сравнений с твоим дедом. У вас, Нуйо, судьба такая — слишком уж известная для Саноура фамилия. А так как ты недалече окрестил меня стариком, я должен следовать канонам и утверждать, что в наше время трава была зеленее, а молодёжь нынче пошла не та. Старческая демагогия, знаешь ли, приятная штука.

— Да не старик ты. Пошутил я.

— Так-то лучше, — Крэнстон осушил свою кружку с вином и, взяв кувшин, снова налил её доверху. — Что тебе хоть подарили-то?

— Честно говоря, пока не знаю. Мы решили отложить церемонию до вечера, так что подарки я не открывал. Хотя кое-что у меня есть с собой.

Витор опустил руку в карман камзола и вынул из него коробочку Марка и письмо от Фиби. Амулет Бабули он пока решил не показывать.

— Угадай от кого? — спросил Витор, продемонстрировав Крэнстону коробочку с синим бантом.

— От тётушки Нейбл? — наугад предположил трактирщик.

— Нет, от Марка.

Синий бант, тщательно и аккуратно прикреплённый к коробочке, был варварски сорван. Витор торопливо открыл крышку и его взору предстал небольшой блестящий компас — изобретение храмовников, которое они даровали людям для определения сторон света.

— Как мило! — Крэнстон изобразил возглас точь-в-точь такой же, какой издала бы тётушка Нейбл при виде компаса. — Теперь не заблудишься, возвращаясь из моего трактира домой.

— Между прочим, очень полезная вещь. И довольно дорогая. Интересно, где Марк раздобыл его.

— Для твоей работы в самый раз. Братишка постарался. Возможно, ты был прав, что не выпорол его. Подарок стоящий. А это что за конверт?

— Это от Фиби. Мать сказала, в нём что-то важное.

— Ещё не читал?

— Нет. Но, кажется, я знаю, что она будет в очередной раз восхвалять Храйхорф.

— У тебя предвзятое отношение к этой стране. Сейчас раскричишься, но это у тебя от Хакана. Он вечно возмущался на эту тему, будто мы, логгеры, какой-то избранный народ. Если бы это действительно было так, то мы бы не прозябали среди убогих песков, а нашли себе земли поприличнее.

— Я просто считаю, что Фиби могла найти себе хорошего мужа из местных. Это не значит, что я презираю Храйхорф, — возразил Витор, вынимая письмо из конверта.

— И, между прочим, — добавил Крэнстон — Не забывай, что лучшим другом твоего отца, после меня конечно, был Трогвард — парень из Храйхорфа, который сражался с нами бок о бок за Саноур.

— Мужу Фиби далеко до Трогварда. Эрик — обычный хитроумный торгаш. И я не знаю, что должно произойти, чтобы я изменил своё мнение о нём.

— Ладно, — махнул рукой Крэнстон. — Читай своё письмо, а я пока пойду проведаю девиц на кухне. Что-то мне подсказывает, что они там развели болтовню вместо того, чтоб делом заниматься.

Витор принялся за письмо. Фиби писала обычно много, и этот раз не стал исключением. Как и ожидалось, сестра расплывалась в комплиментах Храйхорфу и своему мужу, рассказывала, как хорошо ей живётся, и всё в таком духе. Безусловно, Витор был рад за сестру, но виду не подавал, оставаясь с каменным лицом на тот случай, если вдруг Крэнстон наблюдает за ним. После их разговора о чужеземцах Витор принципиально боялся проявить слабину. Но, прочитав последние строки, он буквально обомлел и уже не мог сдержать радость.

— Внезапно полюбил Храйхорф? — спросил Крэнстон, вернувшийся с кухни. — Девки меня удивили — всё блестит и сверкает. А у нас тут пополнение.

— Откуда ты знаешь про пополнение? — удивился Витор.

— Хм… Наверное, потому что у меня есть глаза.

Читая письмо, Витор не заметил, как в трактире появились ещё несколько посетителей. Служанки забегали взад-вперёд между столиков. Заведение оживало.

— А-а… ты об этом.

— А ты о чём?

— До сих пор прийти в себя не могу, Крэнстон. Фиби родила тройню!

— Итить — колотить. Вот это да. Вот это новость. Алисия наконец-то стала бабушкой. За это надо выпить!

Крэнстон подлил себе и Витору вина и поднял над головой свою кружку.

— За Фиби и её детей! До дна!

Стукнувшись кружками, они вмиг выпили всё содержимое.

— Кого родила-то?

— Мальчики. Все трое.

— Отлично. И как назвала?

— Тарк, Том и Трэвис.

— Ну, имена так себе.

Витор вопросительно посмотрел на трактирщика.

— Я бы назвал всех троих Крэнстонами. По-моему, имя что надо. Ха-ха-ха. Шутка. Я точно знаю, что в вашем роду уже были такие имена.

— Верно. Так звали моих предков по маминой линии. Это в их честь. Лет сто назад они много чем заправляли в Логгерсхорфе.

— Вот видишь, Фиби помнит свои корни. О чём я тебе и говорил. И теперь меня мучает только один вопрос, Витор: когда детишками обзаведёшься ты?

Витор аж поперхнулся от неожиданности.

— Я-то тут причём?

— Сколько ты там уже гуляешь с Нуахили за ручку? Пару лет?

— Чуть больше года.

— Не моё, конечно, дело, но вам бы уже в пору и свадьбу сыграть.

— Да брось ты. Нуахили ещё не готова.

— Нуахили не готова? Или, может быть, ты?

— Или, может быть, я, — не стал кривить душой Витор. — Сейчас отцом семейства я стать не готов. У меня и так забот по горло.

— Дело твоё. Я ни к чему не призываю. Но не забывай, что иногда можно упустить свой шанс, а другого уже не получить, — грустно заметил Крэнстон.

Трактирщик намекал на себя. Когда-то он очень старательно ухаживал за Нейбл, но позвать её замуж не отваживался, всё время откладывая предложение. Время шло, и Нейбл предпочла ему более решительного человека. С тех пор отношения у Крэнстона так и не сложились. Он стал заядлым холостяком, и чем старше становился, тем больше сожалел об этом.

Витор знал, что не стоит ворошить прошлое. Нейбл овдовела три года назад. Крэнстон даже попытался вновь начать за ней ухаживать, но получил категорический отказ. Слишком уж много воды утекло с тех пор, когда они были молоды.

— Что ты знаешь о Бабуле? — внезапно перевёл тему Витор.

— Не понял? — удивился вопросу парня Крэнстон.

— Бабуля. Отец не говорил тебе, откуда она? Я до сих пор не знаю, кем она мне приходится. Я даже не знаю, как её зовут. И, насколько мне известно, мать тоже не в курсе.

— Честно говоря, мне о ней мало известно. Я же тогда не участвовал в походах. Хакан ничего не говорил, хотя я спрашивал. Просто отвечал, что дальняя одинокая родственница. Но никогда до и никогда после я не слыхал от Хакана, чтобы у вас была какая-то родня за пределами Логгерсхорфа. На эту тему тебе стоит поговорить с тем, кто был тогда с Хаканом. Например, с Баствой.

— Точно, — вспомнил Витор о ещё одном соратнике своего отца, с которым он, Витор, теперь вместе работал. — Баства наверняка знает, где отец её подобрал.

— А если не секрет, в чём дело?

Витор сомневался, стоит ли показывать Крэнстону амулет и вообще посвящать его в разговор с Бабулей, но всё-таки решился.

Рука нащупала в кармане амулет, и в следующий миг подарок Бабули уже лежал на столе перед Крэнстоном. Витор наклонился поближе к трактирщику и прикрыл амулет от посторонних глаз.

— Это ещё что такое? — Крэнстон перевёл долгий оценивающий взгляд с амулета на Витора.

— Вот это мне подарила Бабуля сегодня утром.

— Ну-ка, дай-ка взглянуть, — Крэнстон взял амулет в руки и стал его внимательно осматривать.

— Поаккуратнее, — еле слышно бросил Витор. — Не хочу, чтобы его кто-нибудь увидел. Я его кроме тебя пока никому не показывал.

— И правильно сделал. Убери обратно.

Витор взял амулет из рук трактирщика и спрятал его обратно в карман.

— Что скажешь?

— Я, конечно, не лавочник-антиквар, — прищурив левый глаз и обдумывая каждое слово прежде, чем сказать, начал Крэнстон. — Но такого в наших краях давно не водится. Вещица странная. Тянет от неё какой-то магией. И наличие подобной штуки в твоём кармане рано или поздно может привлечь внимание храмовников. Лучше бы тебе её запрятать куда подальше или продать, желательно не в Саноуре.

— Это я и сам понимаю. Меня гложет вопрос, откуда его взяла Бабуля и зачем подарила мне. Тем более, что сама она ничего внятного не ответила.

— Возможно, старушка просто спятила.

— Это слабое объяснение, Крэнстон.

— Если ты действительно хочешь узнать, что это за амулет, тебе нужно обратиться к знающему магу. Понятно, что храмовники не вариант, поэтому нужно искать кого-то из самоучек. Среди логгеров я таких не знаю. Стоит поискать их в Кримзоххе или в Нобии. Подсказать тебе кого-то конкретно сейчас я не могу. Нужно поспрашивать определённых людей.

— Есть ещё кое-что, — загадочно произнёс Витор и практически дословно пересказал предупреждение Бабули.

Крэнстон внимательно выслушал его, ни разу не перебив. После того, как Витор замолчал, трактирщик упёрся подбородком в кулак и с минуту размышлял.

— Ты всерьёз воспринимаешь её слова? — наконец спросил он.

— Вообще-то нет. Но что-то меня тревожит, когда я начинаю думать об этом. Я за всю жизнь от неё услышал меньше слов, чем сегодня утром.

— Думаешь, она и вправду может знать будущее?

— Я теряюсь в догадках, поэтому и рассказал тебе всё это.

— Что ж, вот как мы поступим: как будет время, я постараюсь кое с кем переговорить насчёт магов, которым можно будет показать твой амулет, и дам тебе знать, что да как. А ты как бы невзначай поинтересуйся у Баствы насчёт старушки. Если и он не знает, попробуем узнать ещё у парочки ребят. И мой тебе совет — не забивай себе голову этой чепухой. Старушке сто два года. Я уверен, что у неё уже не все дома.

— Спасибо, Крэнстон, это именно то, что я хотел от тебя услышать, — Витор, довольный предложением трактирщика, пожал ему руку.

В этот момент в трактир вошёл человек в сером походном плаще. Он был среднего роста и средней комплекции. Длинные чёрные волосы с проседью почти полностью скрывали его лицо. На впавших смуглых щеках проступала щетина.

Завидев его, большая часть посетителей тут же смолкла. Даже компания Бургунди ненадолго притихла. Насим — так его звали — был не самым приятным человеком в Саноуре. Некоторые его боялись, некоторые уважали, но недолюбливали практически все. Являясь вестником князя Соломона Форбуса, Насим всегда был высокомерен и дерзок с простолюдинами. Ему хватило всего пару мгновений, чтобы разглядеть в дальнем углу Витора.

— Нуйо, — хриплым голосом позвал он парня, даже не удосужившись подойти, — князь ожидает тебя в Ратуше. К тебе есть срочное дело, так что ноги в руки и за мной. Твой конь у дверей. Я поехал вперёд. Догоняй.

С такими словами Насим развернулся было на выход, но его вдруг окликнул не кто иной как толстяк Бургунди:

— Эй, Насим, поговаривают, что ты из этих, ну, которым бабы не нравятся. Хе — хе-хе. Это так?

Насим медленно повернул голову в сторону пьянчуги и смерил его презрительным взглядом, от которого любого здравомыслящего человека пробрала бы дрожь. Насим подобных вещей не прощал никому.

— А что ещё поговаривают в вашем захолустье? — подойдя и облокотившись на стол, спросил вестник. Он смотрел своими карими глазами прямо в глаза Бургунди, и, несмотря на всё выпитое, тому стало не по себе.

— Э-э-э, — невнятно закряхтел пьяница.

— Поговаривают о том, что я выдираю с корнем языки всяким толстозадым ублюдкам, а? — взбесился Насим и, выхватив из-за пояса нож, приставил его точно к кадыку Бургунди.

Двое его дружков повскакивали со стульев, предпочтя не вмешиваться.

— Похоже, добром это не кончится. Эй, Насим, не стоит горячиться. Кажется, старина Бургунди просто немного перебрал, — вступился за выпивоху Крэнстон.

— Я спокоен как глыба, — оскалился в ответ Насим и лишь слегка провёл по шее Бургунди своим ножом.

Тоненькая струйка крови потекла из царапины на шее толстяка. Бургунди от страху повалился под стол. Насим ловким движением убрал нож обратно за пояс и поспешил покинуть трактир.

— Чёрт подери! — Крэнстон раздосадовано ударил кулаком по столу. — Твой друг мне всех посетителей распугает.

— Он мне не друг, — ответил Витор, — Насим первый раз приходит за мной лично. Это что-то значит?

— Только то, что стоит держаться от этого засранца подальше.

— Меня зовёт Форбус. Нужно идти.

Витор выглядел растерянным. И не от того, что произошло (подобные стычки не редкость в Саноуре), а от того, что впервые князь в столь срочном порядке вызывает его к себе. Вероятно, стряслось нечто серьёзное. Витору припомнились слова Бабули, и он занервничал ещё сильнее.

— Будь на чеку, Витор. Не нравится мне всё это.

— Хорошо, Крэнстон. Спасибо.

Быстрым шагом Витор поспешил на выход. Крэнстон озадаченно посмотрел ему вслед. Товарищи Бургунди помогли толстяку снова усесться за стол.

— Похоже, мне нужно ещё выпить, — пробормотал он.

— Пошли отсюда к чёрту! Для вас мой трактир закрыт! — гневно прорычал Крэнстон, глядя на них, и пьяницам стало понятно, что на сегодня веселье окончено.

Глава 3

Когда Витор вышел на улицу, Насим уже скрылся за поворотом. Конь, о котором упомянул вестник, действительно ожидал парня у входа. Витор по-прежнему не понимал к чему такая спешка, но решив не тратить попусту драгоценное время, ловко оседлал скакуна и помчался вслед за Насимом к Ратуше.

Ратуша располагалась на центральной площади города по соседству с княжеским особняком и казначейством. К площади вели пять главных улиц, от которых во все стороны разбегались улочки поменьше. Они не были прямыми, петляли и пересекались, образуя настоящий лабиринт, в котором приезжему нетрудно было заблудиться. Их соединяли проулки и проходы.

Узкие улочки не позволяли скакать во весь опор. То и дело Витору приходилось уворачиваться от встречных телег и пригибать голову, чтобы не влететь в какую-нибудь низко висящую вывеску.

Миновав несколько проулков, словно полосу препятствий, Витор выехал на одну из центральных улиц. Купеческая улица начиналась у Западных Врат и входила в число самых престижных в городе. Здесь располагались резиденции Гильдии купцов и Таможенного союза, а также особняки городской знати.

Для горожан, большинство которых ютились в каменных малоэтажных постройках с соломенными крышами, особняки на Купеческой улице являлись пределом мечтаний. Построенные в разные времена и с разным размахом, эти дома не создавали единого архитектурного ансамбля, а скорее являлись свидетельством непомерного желания их владельцев показать своё финансовое превосходство над соседями. Барельефы, эркеры, арки и ажурные балконы, призванные произвести неизгладимое впечатление, в большинстве своём выглядели безвкусно и довольно нелепо. Впрочем, для Саноура это было в порядке вещей.

Витор приближался к Ратуше. Она представляла собой трёхэтажное сооружение с выступающей квадратной в плане башней главного фасада, вершину которой венчал позолоченный купол сложной формы — наследие былого величия Логгерсхорфа. Здесь принимались законы, решались важные городские вопросы, заседал суд, и в дневное время устраивал аудиенции князь Соломон Форбус.

Витор остановил коня прямо перед входом в Ратушу, где его уже несколько минут ожидал Насим. Вестник вытер тыльной стороной ладони покрытый потом лоб и с издёвкой спросил:

— А ещё помедленнее ты не мог?

— Нет, — ответил Витор, спрыгнув с коня и встав с Насимом вровень. — Мы кого-то ждём?

Насим промолчал. Двое стражников с алебардами, стоявшие у входа, с любопытством наблюдали за пререканиями новоприбывших. Бесцеремонно оттолкнув одного из них, вестник вошёл внутрь.

Витор поклонился им в знак приветствия и решил не отставать. Насим был не в духе, а нагнетать обстановку перед встречей с князем Нуйо не хотел. Всё-таки вестник был не последним человеком при дворе.

Мужчины очутились в помещении, битком забитом суетящимися людьми. Казалось, здесь была собрана вся знать со всех окрестных городов — так много их было. Насим ухватил Витора за рукав и потащил за собой к широкой лестнице, чтобы тот не затерялся в толпе.

— Почему так много народа? — спросил Витор.

— Я думаю, это не твоё дело, Нуйо, — отрезал Насим. — Здесь люди решают важные вопросы, а не прохлаждаются в отличие от тебя.

— Ты как всегда сама вежливость.

— Я тебе не папаша, чтоб подтирать твои сопельки и рассказывать, как жизнь устроена.

— Хвала небесам, что ты мне не папаша, — съязвил Витор в ответ.

Он понимал, к чему клонит вестник. Насим недвусмысленно намекал на то, что Витор оказался на службе у князя во многом благодаря своей фамилии.

Они поднялись на второй этаж и свернули в узкий длинный коридор. Здесь было намного меньше людей. Шум и гвалт остались позади.

— Почему князь Соломон послал тебя за мной? К чему такая спешка?

— Вот у него и спросишь. Я сам не в восторге от рысканий по городу в поисках зарвавшегося мальчишки.

— Рукав отпусти! — Витор недовольно одёрнул руку. То, что говорил Насим, начинало его злить.

Навстречу им спешил княжеский советник в сопровождении мужчины и женщины. Приглядевшись, Витор узнал наследника трона — единственного сына князя — Харолтона Форбуса. Женщиной была его младшая сестра — Анабэль. Склонив голову, Харолтон внимательно слушал рекомендации советника. Лица у всех троих были встревоженные.

Витор попытался поздороваться с ними, но попытка его осталась незамеченной. Не обратив на него внимания, все трое прошли мимо.

— Яханг-Горн — это не лучшее решение! Я ничего не понимаю! К чему всё это? Почему отец не может объяснить всё по-человечески? — донеслись до Витора возмущения Харолтона.

— Это всего на несколько месяцев, пока он не уладит пару вопросов с королём Кримзохха. Вам с Анабэль не о чем беспокоиться, — заверил советник.

«Интересно, о чём это они?» — пронеслась в голове у Витора тревожная мысль.

— Пришли, Нуйо.

Витор и Насим остановились около массивной двери. Дорогу к князю им преградил начальник стражи, смотритель и защитник трона в одном лице — человек по имени Хабир. Он был облачён в латные доспехи и шлем, а правую руку предусмотрительно держал на рукояти меча, спрятанного в ножнах на поясе.

— Господин Форбус заждался, — произнёс он, проведя левой рукой по своей чёрной остроконечной бородке.

— Если бы Нуйо был дома, а не шастал по трактирам спозаранку… — начал было Насим, но Хабир тут же оборвал его реплику:

— Я не желаю вдаваться в подробности. Можешь поведать это князю, если ему будет интересно.

Витор почувствовал, что между стражем и вестником присутствовала некая неприязнь.

— Господин Форбус один? — спросил Насим.

— Да. Он даже распорядился распустить охрану на время, — ответил Хабир, открывая двери. — Довольно разговоров. Князь ждёт.

Витор и Насим вошли в просторный богато убранный зал с невысокими потолками. В дальнем конце зала на мраморном постаменте располагался большой позолоченный трон, на котором восседал сам Соломон Форбус. Солнечный свет из многочисленных окон, отражаясь от трона, будто бы создавал вокруг князя золотой ореол, и это было очень символично. Не обладая особым богатством, Форбус всю жизнь стремился окружать себя дорогими вещами, дабы ни в чём не уступать правителям соседних государств.

Князя Соломон был дородным человеком с внушительного размера животом и не менее внушительными щеками. Его голова почти полностью облысела, лишь коротенькие седые волосы окаймляли виски. Кустистые брови, нависшие над большими глубоко посаженными глазами, и широкий нос с крупными ноздрями придавали его внешности довольно суровый вид.

Князь был одет в лёгкую тунику лилового цвета и узкие, явно не по фигуре, тёмные штаны. Он сидел на троне, вальяжно подперев щёку волосатой рукой, и, казалось, безразлично смотрел на явившихся подданных.

Не пройдя и несколько шагов по узорчатой ковровой дорожке, ведущей от входа к трону, Витор упал на одно колено и преклонил голову в знак почтения. Насим предпочёл просто поклониться. Статус вестника позволял ему избегать некоторых элементов традиционного придворного церемониала, что было непозволительно для людей ранга Витора.

Форбус взмахом руки дал парню знак подняться. Витор незамедлительно повиновался.

— Разрешите держать слово, мой князь? — спросил Насим нарочито вежливым тоном, совсем несвойственным для его манеры общения.

— Разрешаю, — басом ответил Форбус, еле пошевелив губами.

— По Вашему указанию Витор Нуйо доставлен в кратчайшие сроки, — отрапортовал вестник.

— Благодарю, Насим. Доброго тебе утра, друг мой Витор.

— Приветствую вас со всем почтением, мой князь.

— Как поживаешь? Как семья?

— Хорошо, мой князь. Всё благодаря вам, — Витор прекрасно знал, что Форбус любил лесть в свой адрес, поэтому постарался ему угодить.

— Я рад. Я рад. Что ж, тогда перейдём к делу, раз все в сборе.

Витор покосился на Насима. Раньше вестник никогда не присутствовал при его разговорах с князем, и это не могло не настораживать.

— У меня есть к тебе поручение особой важности, Витор, — растягивая паузы между словами, произнёс Форбус. — Ты же хорошо знаешь дорогу в Нобий, не так ли?

— Я бы предпочёл не хвастать, но это действительно так. Нобий я знаю не хуже Саноура, — улыбнулся Витор.

— За те шесть лет, что ты находишься у меня на службе, ты не допустил ни единого промаха и прекрасно себя зарекомендовал. Я взвесил все за и против, и решил, что настало время для более ответственных поручений, нежели сопровождение торговых караванов. Полагаю, что сын моего доброго друга Хакана уже дорос до повышения. Но ты должен иметь в виду, что дело это гораздо серьёзнее всех твоих предыдущих походов.

Форбус намеренно замолчал, ожидая реакции Витора. Сердце парня готово было выскочить из груди. Он чувствовал на себе тяжёлый изучающий взгляд князя и не менее тяжёлый взгляд Насима. В отличие от князя вестник смотрел на него с явным недоверием.

— Прежде чем я продолжу, я бы хотел услышать от тебя, готов ли ты к моему заданию? Если ты в себе не уверен, я приму твой отказ и приглашу кого-нибудь другого, — произнёс князь.

«Хорошая идея спросить меня, готов ли я к тому, о чём ещё и речи не было. Это в вашем духе, князь Соломон» — подумал Витор и уже хотел ответить утвердительно, но вдруг почувствовал резкую боль в правом боку.

Приступ боли был настолько сильным и неожиданным, что Витор даже пошатнулся. Его дыхание сбилось, словно он получил под дых, а перед глазами замелькали яркие огоньки.

— Витор, ты в порядке? — встревожился Форбус, заметив неладное.

— Да, мой князь, в порядке, кхе-кхе, на мгновение почувствовал себя нехорошо. Сейчас пройдёт.

Насим с интересом смотрел на парня. Странный приступ насторожил и без того подозрительного вестника.

— Уверен, что всё нормально? — спросил он.

— Да. Немного бок кольнуло. Уже прошло.

Внезапная боль отступила. Витор снова выпрямился во весь рост и посмотрел прямо в глаза князю. Форбус выглядел встревоженным.

Витор прекрасно понимал, что подобные шансы не часто выпадают в жизни. Если уж Соломон Форбус сделал выбор в его пользу, значит, князь рассчитывает на него, а подвести ожидания князя он просто не имеет права.

— Так что ты мне скажешь, Витор? — поторопил его с ответом Форбус.

«Только глупец откажется от повышения. Конечно, я согласен», — пронеслось в голове Нуйо, но он вновь не успел ничего ответить.

Второй приступ оказался куда сильнее первого. Правый бок Витора пронзила острая боль, настолько сильная, что ему показалось, словно в его тело разом вонзается дюжина ножей. Сознание его помутнело, а уши наполнились тяжёлым шумом. Как и в первый раз, приступ длился всего несколько мгновений, но теперь ему хватило времени, чтобы понять, в чём дело.

«Амулет! Амулет! Амулет!» — единственное слово, будто звон колокола разливалось в голове Витора.

Он засунул руку в карман камзола и дотронулся до амулета Бабули. Рука одёрнулась сама собой. Амулет был не просто горячим — он был буквально раскалён.

«Не может быть! Он горячий! Как же больно! Проклятый амулет. Он мешает мне дать согласие. Ну уж нет. Я не позволю решать за меня!»

— Да что с тобой не так, Витор? Насим, помоги же ему!

Вестник подскочил к Витору и подхватил его под руки.

— Я согласен! — выдавил из себя Витор, едва держась на ногах.

Стоило ему ответить, как боль ушла. Витор посмотрел на свою руку, которую только что обжёг о раскалённый амулет, но на ладони не было ни единого следа.

— Я в норме, — оттолкнул он от себя Насима, и тот, сделав недовольное лицо, отошёл в сторону.

Форбус приподнялся с трона и озадаченно смотрел на Витора:

— Давно ты показывался лекарю?

— Мне не нужен лекарь, мой князь. Это просто минутная слабость. Со мной такое впервые. Уверен, что я съел какую-то гадость, — соврал Витор.

Форбус заметил, как Витор опустил руку в карман камзола и пытался в нём что-то нащупать.

— Что у тебя в кармане, Витор?

— У меня? Ничего особенного, — обнаружить наличие загадочного амулета в присутствии Форбуса и Насима совершенно не входило в планы парня.

К удивлению Витора амулет был холоден, но сейчас были не лучшие время и место для размышлений о нём.

— Я видел, как ты одёрнул руку. Покажи мне, что у тебя в кармане, — настойчиво попросил Форбус.

— Ты слышал князя, Нуйо? — поторопил парня Насим.

— Это всего лишь компас, мой князь, — ответил Витор, вынув из кармана подарок Марка, — В нём нет ничего особенного. Мой младший брат Марк подарил мне его сегодня утром.

— Компас? — прищурился Форбус. — Брат, говоришь, подарил? По какому поводу?

— У меня сегодня день рождения, мой князь.

Лицо Форбуса смягчилось. Он расплылся в улыбке, мигом позабыв о странном поведении Витора.

— Мои поздравления, друг мой! Мои поздравления!

— Сегодня утром Марк преподнёс мне два подарка: этот замечательный компас и перевёрнутый праздничный стол, что сподвигло меня отправиться в трактир, где, вероятнее всего, я съел недобросовестно приготовленный кусок мяса.

Уцепившись за хрупкую соломинку лжи, Витору удалось выкрутиться из сложившейся ситуации. Форбус явно ему поверил, чего нельзя было сказать о Насиме. Вестник молчаливо наблюдал за ним, но по лицу его всё было понятно — Насима Витор не убедил.

— И сколько же тебе сегодня исполнилось? — спросил Форбус.

— Двадцать три, мой князь.

— Точно, точно, вы же одногодки с Анабэль. Совсем забыл. Что ж, прекрасный возраст, прекрасный. И, видишь, как всё совпало. Я практически делаю тебе подарок к дню рождения. Перемены в жизни — это хорошо. Тем более, такие приятные.

Витор вздрогнул. Утром Бабуля предрекла ему перемены. Теперь о них заговорил Форбус. Ещё и загадочный раскалившийся амулет в придачу. Знала ли старуха, что так произойдёт или это просто совпадение?

Набрав побольше воздуха, на всякий случай приготовившись к ещё одному удару в бок, Витор решительно ответил:

— Я готов выполнить любое ваше поручение, мой князь.

Сказав это, он с облегчением выдохнул — с ним ничего не произошло.

«А что если я сейчас совершаю ошибку? Что если мне стоило послушать Бабулю? Амулет не случайно пытался мне помешать, — вдруг проникся сомнениями парень и сразу поспешил отогнать от себя подобные мысли, — Всё это бред, Витор, возьми себя в руки. Рано или поздно Форбус дал бы тебе новое поручение, потому что это твоя работа. Он даёт тебе его сейчас и обещает повышение. За этот шанс нужно хвататься обеими руками и плевать на Бабулю с её амулетом».

— Твоя задача сопроводить Насима в столицу Нобия, — наконец сообщил Форбус.

— Насима? — не сдержал удивления Витор.

— Именно так. Сделать это нужно незаметно и без лишнего шума. Насим должен будет передать правителю Нобия одно крайне важное послание от меня, и я заинтересован в том, чтобы он добрался до места в добром здравии. Сам знаешь, даже несмотря на то, что песчаные разбойники уже давно изгнаны на запад, путешествие по южной пустыне всё равно представляет опасность. Особенно в одиночку.

— Да, да, конечно, — закивал Витор в знак согласия. Он прекрасно знал, что южную пустыню, через которую пролегает короткая дорога в Нобий, назвать безопасной можно лишь в сравнении с другими уж совсем малопривлекательными местами. На самом же деле путь через неё был не из лёгких.

Насим, заложив руки за спину, начал расхаживать из стороны в сторону позади Витора. Он явно наслаждался растерянностью парня, хотя, возможно, Витору так только казалось.

— Дело довольно срочное, поэтому времени на переход через восточную горную цепь у нас нет, — продолжил Форбус. — Добраться до Нобия необходимо как можно быстрее и желательно миновать тракты общего пользования.

— Всё так серьёзно? — поинтересовался Витор.

— А ты как думаешь, Нуйо — любитель глупых вопросов, — огрызнулся Насим.

— Насим, держи себя в руках. Витор задал вполне резонный вопрос.

— Мне просто важно знать, насколько всё серьёзно, чтобы скорректировать маршрут в песках.

— Это не твоя проблема. Маршрутом займусь я, — буркнул Насим.

— Всё очень серьёзно, Витор, поверь мне, — ответил Форбус. — Насим возьмёт на себя заботы о вашем маршруте. Твоя задача — обеспечить его безопасность.

— Я понял. Сколько человек можно взять с собой?

— Вопрос не в количестве, Витор, а в том, что они умеют.

— Три — четыре человека будет достаточно, — добавил Насим. — В Саноуре не должно быть разговоров о нашем походе, поэтому возьмёшь свою команду, и сделаем вид, будто вы сопровождаете очередной караван. Тебе не нужно думать, Нуйо. За тебя уже обо всём позаботились.

— Чтобы сделать вид, что мы сопровождаем караван, нам нужно и выехать из города вместе с этим караваном, — возразил вестнику Витор.

— А ты поменьше болтай, и всё будет хорошо. Выедем на рассвете, и никто нас не заметит.

— Хорошо. Тогда нужно оповестить Баству, Кларенса и Эвлин.

— Я пошлю к ним людей. Не беспокойся, — заверил князь. — Им не стоит пока что знать подробностей. Завтра на рассвете встретитесь у Южных Врат.

Вся эта таинственность была Витору не по душе. Обычно он сам оповещал товарищей о предстоящих походах, но Форбус и Насим имели иной взгляд на ситуацию, и спорить с ними было бессмысленно.

— Завтра так завтра, — произнёс он, сделав вид, что со всем согласен. — Разрешите только один вопрос, мой князь?

— Говори, — дал разрешение Форбус.

— Могу ли я взять с собой брата? Клейтона? Вы обещали мне подумать над его перспективами перед прошлым походом.

Последний год Клейтон усиленно тренировал навыки владения двуручным мечом и даже достиг в этом деле определённых успехов. Клейтон стремился попасть на службу к князю, а Витор со своей стороны делал всё возможное, чтобы помочь брату.

Форбус засомневался. Он помнил о своём обещании, но принимать решение относительно Клейтона не торопился:

— Не уверен, что сейчас подходящее время для этого разговора.

— Просто ему уже девятнадцать, и для своего возраста он очень хорош. Он в два раза крупнее меня и может быть полезен в нашем походе. У Клейтона отличные боевые навыки, а он просиживает штаны, помогая матушке по дому.

— Громила неплох в бою. Я видел его в деле. Он посещал занятия Торгана, и старик его нахваливал. Возможно, имеет смысл взять его, — Насим неожиданно поддержал Витора, чего тот уж никак не ожидал от вестника.

— Хорошо. Хорошо. Хакан не простил бы мне, если бы я отказал. Пускай Клейтон отправляется с вами. Но, имей в виду, Витор, жалование за поход он не получит, и за все его промахи ответственность будешь нести ты.

— Благодарю, мой князь, — просиял Витор.

Форбус закрыл глаза ладонями и глубоко вздохнул, явно намереваясь сказать что-то важное.

— Прежде чем ты уйдёшь, Витор, я должен сказать ещё кое-что. Если вдруг, с Насимом что-нибудь случиться, то его обязанности тебе придётся взять на себя. Ты должен будешь доставить моё послание лично Нобийскому государю. Ни при каких обстоятельствах оно не должно попасть в чужие руки. Это понятно?

— Более чем, — ответил Витор, покосившись на вестника, который снова поравнялся с ним, — Но я вам гарантирую, что до этого не дойдёт.

— В таком случае, ты свободен. Насим будет ждать тебя и остальных завтра на рассвете у Южных врат. Ступай с миром и пригласи сюда Хабира.

— Моё почтение, — Витор опустился на одно колено и склонил голову, затем встал и поспешил к выходу, оставив Насима и князя наедине.

— Что скажешь, Насим? — обратился князь к вестнику, когда двери за Витором закрылись.

— Я не очень в нём уверен, и мнение моё не изменилось.

— Витор справится. Он ответственен, не глуп и держит язык за зубами. Будем надеяться, что всё пройдёт гладко. Разведчики доложили, что в песках всё спокойно. Я уверен, что вы доберётесь до Нобия без происшествий.

Двери снова распахнулись, и в зал вошёл Хабир.

— А теперь обсудим наш запасной план, — скрестив руки на груди, произнёс Форбус.

Глава 4

Когда Витор вернулся к Крэнстону, трактир уже был битком набит людьми. Служанки впопыхах перебегали от стола к столу, принимая заказы посетителей, а сам Крэнстон был занят тем, что разливал по кружкам выпивку, расположившись за стойкой. К нему-то Витор и направился.

— Мне кажется, кто-то зачастил ко мне, — попытался пошутить трактирщик, но заметив мрачное лицо парня, сменил интонацию. — Что стряслось? На тебе лица нет.

— Уделишь мне пару минут?

— Хорошо. Пойдём поговорим на улицу. Эй, Милдрэт, подмени меня ненадолго.

Хорошенькая служанка невысокого роста, улыбнувшись Витору, встала за стойку. Нуйо кивнул ей из вежливости, но сделал это крайне отрешённо.

Крэнстон взял Витора под руку и вывел на улицу. Они остановились в нескольких шагах от крыльца и, убедившись, что никто из прохожих не обращает на них внимания, начали разговор.

— Ну, рассказывай? Зачем ты нужен был Форбусу? — спросил трактирщик.

— Я еду в Нобий. Завтра на рассвете. Ты говорил, что можешь раздобыть адрес мага, которому можно показать амулет. Сделаешь это до завтра?

— Давай-ка поподробнее. Я что-то пропустил? Час назад ты был куда веселее.

— Час назад со мной ещё не случилось то, что произошло в Ратуше, — загадочно ответил Нуйо и, опередив любые вопросы Крэнстона, стал рассказывать о своей беседе с князем.

— Вот это поворот, — выдохнул Крэнстон, когда Витор закончил. — Даже не знаю, что более загадочно в твоей истории: амулет или необходимость сопровождать Насима.

— С Насимом я разберусь. Это задание меня не пугает. А вот с амулетом тянуть нельзя. Если уж мне предстоит ехать в Нобий, то я должен использовать шанс узнать о нём всё, что только возможно. У меня голова идёт кругом. Я просто не мог отказать Форбусу. Мне необходимо это задание, чтобы утвердиться на службе, но то, что произошло… Ты не представляешь, Крэнстон, это было нечто невероятное. И я не выдумываю. Я едва пополам не сложился от того приступа боли!

— Спокойно. Я тебя понял. Сделаю всё, что в моих силах. Но предупреждаю сразу: адрес мага будет не раньше завтрашнего утра. Мне необходимо съездить в одну деревеньку на востоке, чтобы разузнать его.

— Хорошо, — с облегчением произнёс Витор. — Ты мне очень поможешь.

— Тогда завтра жди меня у Южных врат до последнего. Я постараюсь успеть.

— Насим будет там, — засомневался Витор. — Не хотелось бы, чтобы он что-нибудь разнюхал. И князь велел держать язык за зубами.

— Разве старый друг твоего отца не вправе дать напутственные слова молодому поколению? — подбадривающе подмигнул ему Крэнстон. — Выше нос, Витор Нуйо, нас ждут великие дела. А тебя ещё и праздничный стол.

— Совсем забыл. Матушка велела вернуться к обеду.

Витор ударил себя ладонью по лбу. Со всеми этими перепетиями, он выпустил из головы обещание, данное матери перед уходом.

— Судя по всему, Алисия уже заждалась, — Крэнстон указал на приближавшегося к ним Клейтона.

Брат Витора торопливо шёл по улице, стараясь не задеть никого из прохожих своими широченными плечами.

— До завтра, Витор, — Крэнстон похлопал Витора по спине и скрылся за дверью трактира, прежде чем Клейтон успел его заметить.

— Эй, Клейтон! — позвал брата Витор.

— Витор, в чём дело? Мать там уже на ушах стоит. Только ты ушёл, к нам заявился это мерзкий тип, княжеский вестник, как там бишь его? — размахивая руками, громко заговорил Клейтон.

— Тише! — шикнул на него Витор, — Не нужно об этом кричать.

— Прости. Я как-то не подумал.

— Насим. Его зовут Насим. И я уже имел честь с ним побеседовать.

— Правда? Он отыскал тебя?

— Я думаю, это было несложно. Наверняка это вы сказали ему, где меня искать.

— Верно. Мать сказала, что ты должен быть у Крэнстона, — Клейтон почесал свой затылок. Построение логических цепочек никогда не было его коньком.

— Вот видишь, как всё просто.

— Ну да, ну да.

— Идём домой, Клейтон. Я как раз успел закончить все дела, — подтолкнув брата в бок, Витор зашагал в сторону дома.

— Что хотел Насим? — поинтересовался Клейтон.

— Ничего личного. Просто сопроводил меня к Ратуше. Меня вызывал к себе князь. И, кстати, есть хорошие новости для тебя, братишка. Обещаешь не падать в обморок?

— Э-э. Не знаю. Смотря, что ты скажешь.

— Ты едешь со мной в следующий поход. Князь дал добро.

— Не может быть! — Клейтон опешил от радости и застыл с раскрытым ртом. В обморок он, конечно, падать не собирался, но по своему внутреннему состоянию, близкому к эйфории, был не далеко от этого.

— Может. Сегодня я обо всём договорился.

— Дай я тебя обниму, — Клейтон попытался обхватить брата, но Витор вовремя уклонился в сторону и засмеялся:

— Ха-ха-ха, не стоит меня обнимать у всех на виду. Знаю я твои объятия. Все кости мне переломаешь.

— Ладно, хорошо. А когда отправляемся?

— Завтра утром.

— Завтра?

— Какие-то проблемы? Ты не готов? Не все полы протёр у матушки на кухне?

— Я готов, — гордо ответил Клейтон, давно мечтавший приобщиться к службе Витора. — Я готов хоть сейчас.

— Вот это правильный настрой. Теперь тяжкое бремя кухонного раба предстоит нести Марку. Кстати, он вычистил ковёр?

— Ковёр как новый — улыбнулся Клейтон.

— А ты в курсе, что Фиби родила тройню? — спросил Витор, вспомнив об утреннем письме, лежащем в его кармане.

— Конечно! Все в курсе. Мать вчера вечером только об этом и говорила. Мы даже успели выпить вина за здоровье малышей.

— А где я был в этот момент?

— Э-э, гулял с Нуахили, вероятно, — пожал плечами здоровяк.

Клейтон был прав. Вчерашний вечер Витор провёл в компании своей возлюбленной и вернулся домой, когда все уже спали. И сегодня он обязательно должен успеть заглянуть к ней и сообщить об отъезде.

Впереди показался двухэтажный каменный дом семейства Нуйо, где во дворике за невысокой живой изгородью всматривалась вдаль встревоженная Алисия.

***

Первым делом Витор успокоил мать, успевшую прилично накрутить себя после визита Насима. Убеждать её, что всё в порядке, пришлось довольно долго, но, когда Витору это всё-таки удалось, радости её не было границ. Алисия сразу же принялась чествовать Соломона Форбуса за его великодушие и благосклонность к её сыновьям и даже пообещала лично отправиться к нему, чтобы поблагодарить за всё на свете.

Клейтон чувствовал себя настоящим героем. Впервые мать хвалила его наравне с Витором, а все остальные члены семейства подходили и поздравляли его с поступлением на службу. Больше всех радовалась, конечно, Вёртли. В уме сестра уже прикидывала перспективы увеличения своего гардероба, если деньги в семью начнёт приносить не только Витор, но и Клейтон.

Витор же старался вести себя сдержанно, чтобы никто не заметил его внутренней тревоги. После разговора с Крэнстоном он немного отошёл, но, когда снова увидел Бабулю, сидящую у окна, опять заволновался. Он не хотел сообщать при ней о новом задании, хотя прекрасно понимал, что скрыть от старушки это в любом случае не получится. И когда все носились вокруг него и Клейтона с поздравлениями, он ожидал от Бабули хоть какой-то реакции, но реакции не последовало. Старушка оказалась равнодушна к нему, как будто бы утром между ними вовсе не состоялось никакого разговора.

Лишь когда все собрались за праздничным столом, Бабуля попросила Клейтона отвести её в комнату, сославшись на усталость. Никто не придал этому значения — подобное поведение было свойственно для старушки. Витор почувствовал, как ему полегчало, когда Клейтон выполнил её просьбу и вернулся один. Загадочный амулет Витор оставил в своей комнате и решил хоть на время, но перестать думать о нём.

Праздничный обед вышел на славу. О «небольшом утреннем недоразумении», как его успела окрестить тётушка Нейбл, уже никто не вспоминал. Стол был сервирован чуть менее изысканными, нежели планировалось утром, но оттого не менее вкусными блюдами. Помимо всего прочего, внимание Витора привлёк невероятно аппетитный яблочный пирог, который мать успела испечь во второй раз. И это было очень приятно. Даже после плотного завтрака в трактире, один только взгляд на этот пирог сразу же пробуждал аппетит.

Витор получил уйму подарков для путешествий. Как будто сговорившись, семейные собрали для него почти полную походную экипировку: тут были и новые сапоги от тётушки Нейбл, прекрасная серебряная фляга от Вёртли, облегчённый деревянный щит, обтянутый грубой кожей от Клейтона, походный рюкзак и новые ножны от матери, и перчатки от близнецов. Учитывая, что Марк подарил компас, не сложно было догадаться, что все эти подарки были частью единого замысла. Теперь Витору стало ясно, откуда младший брат раздобыл денег на столь дорогую вещицу. Заботливая мать давно придумала и решила, что необходимо её сыну, подговорила всех остальных и распределила подарки между ними. Витор слишком хорошо знал свою семью, чтобы ошибаться. Получив последний подарок, он улыбнулся, сделал вид, что ни о чём не догадывается и пообещал взять все новые вещи в предстоящий поход.

Застолье закончилось ближе к вечеру. После вручения подарков большую часть времени все обсуждали Фиби и её тройню. Алисия разглагольствовала о том, что не знает, как выделить время для поездки в Храйхорф так, чтобы дом за время её отсутствия не превратился в руины. Тётушка Нейбл уверяла, что без проблем справится с хозяйством и без сестры. Вёртли в свойственной ей манере пыталась доказать матери, что им крайне необходимо поехать вместе, поскольку таких платьев как в Храйхорфе в Саноуре не сыскать. В общем, никакой конкретики, а сплошная женская болтовня, от которой клонило в сон не только Витора, но и обычно очень бодрых и шебутных близнецов.

— Ну что, пора и прибираться, — наконец сказал Витор, встав из-за стола. — Мне бы хотелось ещё повидаться с Нуахили перед отъездом, а ещё вещи собирать.

— Об этом не беспокойся, Витор. Ступай прямо сейчас. Я подготовлю тебе всё необходимое. А за стол у нас сегодня ответственный Марк, — улыбнулась Алисия.

— Лучше подготовь всё необходимое для Клейтона, а то он ненароком растеряется, — подмигнул брату Витор.

— Ничего я не растеряюсь, — пробубнил в ответ Клейтон.

— А Клейтону вещи собрать поможет Вёртли, — объявила Алисия.

— Ну, мам, — недовольно протянула девушка и надула щёки, словно худшего наказания для неё не существовало в природе.

— Вот и разобрались, — хлопнул в ладоши Витор и рассмеялся. Огорчённый вид Вёртли его очень развеселил.

Алисия встала со стула и передала несколько грязных тарелок Марку:

— Давай, сынок, неси это на кухню.

Марк спорить с матерью не стал и покорно отправился с тарелками в сторону кухни.

— Так, давайте тоже не сидите, помогайте, — велела Нейбл своим сыновьям.

— Вёртли, Клейтон, за дело, — дала команду Алисия.

— Пойду скажу пару слов Марку. Всё-таки первый раз останется дома без Клейтона. Надо подбодрить его, — произнёс Витор и пошёл вслед за близнецами, взвалившими на себя груду грязной посуды.

Витор на мгновение застыл в коридоре. Он посмотрел на закрытую дверь в комнату Бабули, которая была совсем рядом, по правую сторону от него. Он даже сделал движение рукой, намереваясь открыть её и ещё раз попытаться спросить у старушки, что она имела в виду сегодня утром, но затем передумал. Выбор был сделан — завтра он отправляется в Нобий. Всё остальное уже не имело значения, потому что менять своё решение он не собирался.

Марк возвращался за новой порцией посуды.

— Ты как? — спросил его Витор.

— Нормально, — не понял его мальчик. — Ты по поводу утра?

— Забудь об этом. Я по поводу твоего состояния. Завтра остаёшься за главного мужчину в доме, — Витор по-отечески положил руки на плечи брата, как будто собирался дать ему наставления.

— Шкет за главного? — удивился подоспевший с кухни Лессабаль.

— Умора! — тут же подхватил Арчебальд.

— Кто-то против? — нахмурился Витор. — Вы, кажется, не носите фамилию Нуйо, мои белокурые друзья. А из Нуйо старший мужчина в доме Марк.

— Пффф, вздор. Нам и Клейтона за старшего хватало, — ответил Лессабаль, скривив губы в недовольной ухмылке. — Так тот хоть действительно старше.

— Всё понятно. Идём брат, — махнул рукой Арчебальд.

Витор улыбнулся и проводил их взглядом. Едва вернувшись к остальным, близнецы начали причитать по поводу только что услышанного, но Витор уже не вслушивался в их разговоры.

— Немного волнуюсь, — произнёс Марк. — Надеюсь, вы ненадолго.

— Туда и обратно, Марк. Береги мать и сестру, пока нас не будет.

— Зачем ты мне это говоришь? Звучит так, как будто ты на войну уходишь.

Витор замешкался, и Марк это заметил. Витор и сам не знал, зачем он это говорит, но чувствовал, что должен.

— Глупости, — ответил он. — Разве я не могу сказать брату пару слов?

— Удачи тебе, Витор. Обещаю, у нас всё будет хорошо.

— Так-то лучше. Такой настрой мне нравится, — Витор крепко обнял Марка, — Смотри только особо не прозябай за уборкой. Тебе ещё учиться надо.

Конец ознакомительного фрагмента.