Сумка со смертью

Александр Тамоников, 2017

Уволившись со службы, майор спецназа ГРУ Алексей Воронич возвратился в родное село. Шумно отметил встречу с друзьями, а наутро обнаружил в своей заброшенной бане перепуганную девушку Риту. Выяснилось, что беглянка спасается от преследующих ее бандитов. Работая в борделе, Рита стала участницей инцидента, в результате которого в ее руки попала сумка с большой суммой денег и партией наркотиков. Алексей понимает, что наркодельцы не успокоятся, пока не вернут свое. Бывший спецназовец решает защитить девушку. А это значит, что впереди его ждет жестокая схватка с мафией.

Глава третья

Утро было сизым, недружелюбным, насыщенным похмельными страданиями. Хотелось выть от отчаяния: кто в него вливал, почему так назюзюкался и как теперь пережить грядущий день? Алексей очнулся на своей кровати (добрался-таки), но почему-то одетый, в одном ботинке. Снять второй, видимо, не хватило сил. Изголовье кровати стояло как-то криво — пытался вытащить на улицу, чтобы ночевать на свежем воздухе? Или под распятие захотелось — с укором смотрящее на него со стены? Мать-земля сегодня не держала. Выбираясь из комнаты, он глянул на себя в мутное зеркало — картина печальная и нравоучительная. Припал к рукомойнику, яростно чистил зубы — не помогло, от энергичных движений только хуже стало. Пришлось присесть в старое родительское кресло, а потом восставать из него, как птица Феникс. Болели все кости, трещала голова. Во рту обосновался на постой эскадрон гусар летучих. Он выбрался страшным привидением на веранду, обозрел мутным взором остатки вчерашней трапезы. Прибрать гадюшник было некому (да и в дальнейшем вряд ли удастся). Возле банки с недоеденными шпротами сидел пушистый черный кот и с наслаждением пировал — аккуратно вытаскивал из банки рыбу, пристраивал рядом на стол и ел, закрывая от наслаждения глаза. «Эстет», — подумал Алексей.

Разговаривать не было сил — даже с животными. Кот покосился на него и тоже не издал ни звука. Он пошатался по веранде, спустился в сад и побрел к калитке, попутно оценив наделанные Борькой разрушения. Ничего, пройдет похмелье — он горы свернет! Алексей вышел на дорогу, немного продышался. Петухи уже пропели, но народ еще спал. Где-то гавкнула собака и заткнулась. Участок Вороничей располагался на северной околице деревни — через дорогу находилось только одно домовладение. Там никто не жил — от ограды остался лишь продольный брус, крыша просела, окна заколочены досками. За околицей тянулся рослый кустарник. Дорога сворачивала направо и устремлялась к Старицкому озеру. Местность погружалась в низину, ее окутывал туман, которого почти не было в деревне. Насколько он помнил, это была не основная дорога к озеру и лодочной станции. Проехать туда можно было проще — воспользовавшись ответвлением от дороги из Монина. Видимо, там все и ездили. Дорога, на которой он стоял, была исполосована колдобинами, заросла чертополохом. Здесь забуксовал бы даже высокий внедорожник. И это хорошо. Меньше всего хотелось, чтобы рядом с домом кто-то ездил.

Алексей вернулся на участок, добрел до бочки с дождевой водой и с наслаждением погрузил в нее голову. Вытащил, снова сунул по самую шею. «Лекарство» подействовало. Эскадрон не уходил, ломота оставалась, но голова уже не трещала, как набитая сушняком буржуйка. Он поковырялся в сарае, отыскал косу. Сделал попытку удалить хотя бы часть травы, расплодившуюся в страшном количестве. Несколько взмахов косой — и бросил ее обратно в сарай. Больше не пить! Он продолжил обход своих владений, навестил гараж, в котором прозябала «Тойота», походил вокруг нее, сунулся зачем-то в капот. Машина выглядела неплохо. Сменить чехлы, небольшой косметический ремонт — и не стыдно въехать даже в центр Мирославля. Но только не сегодня. Затем обогнул пару сараюшек, добрался до бани, сложенной из качественного бруса. Баня стояла как влитая, из щелей между досками торчала пакля. Маслов хвастался, что баня в полном порядке, можно мыться хоть сейчас — если растопить и натаскать воды. Дрова имелись, врытый в землю бак тоже оказался не пустым — пополнялся дождевой водой, стекающей с крыши.

Надо баню растопить, мелькнула мысль. Забуриться в парную — и все похмелье как рукой снимет.

Алексей набрал в поленнице охапку дров, прижал их к груди, поднялся на крыльцо, потянулся к дверной ручке… И вдруг заметил краем глаза, как колыхнулась занавеска в крохотном оконце — в аккурат в помывочном (парном) отделении! Проглючить не могло — похмелье, конечно, дикое, но связь с реальностью не утеряна. Он все же офицер спецназа, способен отличить реальное от кажущегося! Алексей сделал вид, что вытирает ноги о занюханный коврик, шоркал подошвами, скрипели половицы. Снова скосил глаза — занавеска больше не шевелилась, но ощущение, что в бане кто-то есть, укреплялось все больше. Виктор Павлович прибыл спозаранку, решил растопить, порадовать хозяина? Не стал бы он топить — пост сдал, как говорится. И не шифровался бы, не прятался за занавесками… Бродяги? Гастарбайтеры, шныряющие по селам в поисках работы? Замка на бане отродясь не было. Он со скрипом отворил дверь, вошел. Высыпал дрова у печки в узком предбаннике и, потянув на себя следующую дверь, вошел в комнату для отдыха. Здесь стояли два старых кресла, колченогий сервант. В помещении — никого, а сквозь сумрак очерчивалась еще одна закрытая дверь — в помывочное отделение. На стене двойной выключатель. Алексей бросился вперед, ударил по выключателю и распахнул дверь, гаркнув:

— Не шевелиться! Стоять! Прибью!

Метнулось что-то невнятное, закутанное в покрывало, он бросился вперед. Столкновение! Незнакомец с испуганным криком отлетел куда-то в сторону, закопался в гуще тазиков, пустых алюминиевых баков, какой-то старой картофельной мешковины. Есть! Запуск прошел успешно! Он поднял руку со сжатым кулаком… и вдруг дошло, что крик был женский. Алексей нерешительно опустил руку и начал всматриваться. Тусклая лампочка не давала полного представления о происходящих событиях. В углу под полкой кто-то копошился, стонал, гремели шайки. Отогнулась дырявая мешковина, блеснули испуганные глаза. Алексей помалкивал. Цыганка, что ли? Шляются тут всякие. Под окном стояла сумка — видимо, принадлежала этой «постоялице». Обычная грязно-лиловая сумка, похожая на хозяйственную — с ручками, на колесиках, с выдвижной рукояткой, позволяющей катить ее за собой. На полке была расстелена старая болоньевая куртка отца — значит, ночью пришла, постелила, чтобы поспать…

— Послушайте… простите, я не хотела к вам вторгаться… просто шла, заблудилась, очень устала, зашла, чтобы переночевать… Я не воровка, правда…

Все воровки так говорят. Алексей молчал, выжидал. Вроде не цыганка, но что на уме? А если нож в рукаве припрятан? В доме (а тем более в бане) ничего ценного. За исключением заветного кейса, который он еще до пьянки сунул в подпол, запер крышку люка на ключ, а ключ спрятал под гуляющую половицу в спальне.

— Послушайте… можно я просто уйду? Я не сделала ничего плохого… Что вы собираетесь делать?

— Вызывать авиацию, — усмехнулся он.

— Я не понимаю… Полицию?

— Нет, авиацию.

Из-под полки снова донеслась возня — испуганная женщина забиралась в угол, видимо, решила спрятаться от авиации. Он подошел поближе, нагнулся:

— Эй, где вы там?

— На грани вымирания… — тоскливо прозвучало из угла. Голосок испуганный, но приятный.

— Вылезай, красавица, — вздохнул Алексей. — Давай сама, не заставляй за багром идти.

— А ты мне ничего не сделаешь? — Как-то незаметно обе стороны перешли на «ты». — Сам сказал, что прибьешь, если буду шевелиться…

— За экстремизм привлеку, — проворчал он, — а не вылезешь, точно прибью, надоела уже.

Похмельное утро стартовало бодро и загадочно. Из-под полки выползла невысокая щуплая женщина, села на лавку и сжалась в комок. Смотрела недоверчиво, исподлобья. Как мило — чертенок из табакерки. В самый неподходящий момент.

— Ну что, невесело находиться на грани вымирания? — пошутил Алексей.

Конец ознакомительного фрагмента.