Консервация ненависти

Александр Тамоников, 2014

Штурмовая группа старшего лейтенанта Павла Бакарова принимала участие в нескольких спецоперациях на Северном Кавказе, совершила не один десяток боевых выходов – и все без потерь. Но однажды удача отвернулась от группы, и рядовая операция закончилась трагедией. Бойцы попали в засаду. В живых остались только сам Павел и прапорщик Штеба, но и их захватили в плен. Через несколько дней старшему лейтенанту удалось бежать. Штеба погиб. После этого случая Павел Бакаров уволился из вооруженных сил и поселился в небольшом провинциальном городке. Несколько лет старлей жил тихой гражданской жизнью, пока однажды не повстречал на улице города прапорщика Штебу – живого и невредимого…

Глава вторая

Спустя несколько минут командирский «УАЗ» остановился у машины группы Крабова. Там Губаря ждал капитан Сергушин. Подполковник вышел из машины, подошел к расстрелянному автомобилю, уткнувшемуся капотом в земляной вал, посмотрел на убитого сержанта Тарасова.

— Одиночный выстрел в голову, — сказал Сергушин. — Стреляли с близкого расстояния. Тарас бронежилет надел, не помогло.

— Где Крабов?

— Метрах в тридцати отсюда, недалеко от силосной ямы. Убит также одиночным выстрелом в голову, в переносицу. И тоже с близкого расстояния. Но Дима двух «духов» либо завалил, либо ранил. Березин нашел кровь у валуна справа от дороги и на вершине силосной ямы. Краб отстрелял половину магазина. По нему тоже били плотно, и у дороги, и на вершине ямы много стреляных гильз от «АК-74».

— Если неизвестные атаковали машину от фермы, то почему Крабов, видевший, как был убит Тарасов, решил пробиваться к силосной яме? Почему не стал отходить к хутору?

— Думаю, он надеялся на проход к объекту Бакарова и Штебы, которые шли по тропе. Краб хотел занять высоту в торце ямы, откуда мог держать под обстрелом почти все пространство фермы, тем самым помогая Бакару и Штебе подойти к коровникам с тыла. Но… у самой ямы его ждал снайпер, вооруженный автоматом. Скорее всего, он расстрелял и Тараса, а сам остался цел и невредим.

— Бакар со Штебой действительно шли по тропе в сопровождении местного скотника. Его труп вы нашли, а где тела Павла и Семена?

— Тел нет. Следов крови тоже. Только гильзы с обеих сторон тропы, и на холме, и углу коровника. Со стороны фермы стреляли «духи». То, что боевикам удалось первым залпом убить только гражданского, а наши парни с тропы открыли огонь, говорит о том, что там завязался позиционный бой. Что произошло дальше, неизвестно.

— По словам хозяина новой фермы, стрельба велась сильная, с тропы в том числе, но она прекратилась так же быстро, как началась. И это странно. Бакаров и Штеба слышали, как вел бой Крабов, они должны были связаться с ним.

— Не могли. Радиостанция осталась в «УАЗе», Крабов не мог вытащить ее, а телефон его нашли недалеко от дороги, видно, выскочил из куртки, когда Дима прыгал на обочину.

— Идем к тропе, посмотрим, что там могло произойти.

— Может, сначала осмотрим холм и коровник? — предложил Сергушин.

— В коровник отправь Березина и Стешина, а холм и прилегающие к тропе кусты осмотрим сами. Хотя и сейчас уже понятно, здесь была подготовлена засада. Боевики специально «засветили» себя перед местными, чтобы те вызвали полицию.

— Значит, они готовили встречу ментам?

— Нет, главарь банды знал, что в Калач отправится наша группа. Он знал, что задачу по локализации любых формирований, крупных ли, малых ли, единичных вооруженных лиц, имеет наш отряд, а не полиция.

— Откуда главарь банды мог это знать?

— Хороший вопрос. Но не ко мне! Дай команду парням и идем к холму.

— Тараса мы не трогаем?

— Пусть водители вытащат Игоря, затем принесут к машинам и Крабова, поставят «УАЗ» третьей группы на дорогу, посмотрят, может ли он идти самостоятельно на базу или придется цеплять на буксир.

— Есть!

— Поживее, Андрей!

Командир группы отдал приказ и вместе с подполковником прошел к месту, где были обстреляны Бакаров и Штеба. Там находился старший лейтенант Березин.

— Что-нибудь интересное обнаружено? — спросил командир отряда.

— Есть кое-что.

— Ну?! Не тяни.

Старший лейтенант указал на правую обочину:

— Здесь во время нападения находился старший лейтенант Бакаров, напротив — прапорщик Штеба. Очевидно, в момент нападения боевиков скотник направлялся к хутору, и первую очередь бандиты дали по нему. Что и предоставило возможность Павлу и Семену занять позиции обороны. Все вроде логично. Тебя обстреливают, ты укрываешься и открываешь ответный огонь. Но… дальше происходит странное. Бакаров начинает продвижение вперед, его прикрывает Штеба, но прапорщик не следует за старшим лейтенантом, он продолжает оставаться на стационарной позиции. Следы Бакара ведут почти к холму. Скорее всего, Павел решил забросать холм гранатами, для этого и сближался с ним. В этой ситуации Штеба должен был находиться рядом и обстреливать и холм, и коровник. Но прапорщик так и не двинулся с места, в результате потерял Бакарова из виду. Возникает вопрос, кого он тогда прикрывал? В кого стрелял? Я занял его позицию. Штеба мог обстреливать весьма узкий сектор и здание коровника, но в нем не найдены гильзы, значит, боевики с чердака коровника огня не вели. Крови на позиции нет, выходит, прапорщик не был ранен.

— А если он не успел ничего предпринять и «духи», обойдя с тыла, захватили его?

— С тыла нет следов. А вот от коровника есть. Я бы понял, если Штеба, осознав бессмысленность продолжения боя, бросив товарищей, отошел к хутору. Это предательство, трусость, подлость. Но это хоть как-то объясняло бы ситуацию. Но прапорщик оставался на позиции.

— Пацан на хуторе видел, как к ферме подъехал «ГАЗ-66», он также видел, как «духи» кого-то тащили от тропы и бросили в кузов, — сказал командир.

— Тащить они могли Бакарова и Штебу, но пацан, как говорите, видел кого-то одного? Второй, значит, шел самостоятельно?

— Не обязательно, трупов «духов» мы тоже не обнаружили, следовательно, они и их увезли с собой. А до этого должны были поднести к машине и затащить в кузов. Парнишка же этого не видел. Так что второго, или Бакара, или Штебу, могли поднести или раньше, или позже.

— Но крови-то на позиции нет?

— Ее, кстати, нет и там, где занимал позицию Бакар.

— Ничего не понимаю. Сдаться наши не могли. Может, боевики применили газовые гранаты?

— Вряд ли. На открытой местности от них толку мало.

— Да, загадка. И удастся ли нам разгадать ее, неизвестно. Фактом остается то, что группа попала в подготовленную засаду, в результате командир группы и водитель погибли, а старший лейтенант и прапорщик исчезли. Не исключено, что этот главарь знал и о том, кто конкретно прибудет на ферму, именно группа Крабова сегодня была дежурной.

Сергушин внимательно посмотрел на командира:

— Вы считаете, что главарь банды получал информацию из отряда?

— Я не могу такого исключать.

— Но это невероятно!

— Согласен, придется проводить внутреннее служебное расследование, параллельно с проверкой комиссии штаба, которая, возможно, уже сегодня прибудет в отряд.

— Вы уже докладывали в штаб о произошедшем?

— Нет! По возвращении доложу.

— Тогда комиссия приедет завтра. Будете объявлять отряду повышенную боевую готовность?

— А смысл? У нас в станице никто не живет, все на территории базы.

— Ну, ребята мотаются в Горскую. Кто к женщине, кто за водкой.

— Вот и посмотрим, кто сегодня, после того что случилось, поедет в станицу. И надолго ли, и куда конкретно.

— Но это значит, устанавливать слежку?

— Нет. В станице останешься ты со своими парнями. Водку продают в трех магазинах, женщин навещают только двое, лейтенант Каратаев и сержант Соев. Дамы проживают возле центра у рынка. В твоей группе шесть человек, этого достаточно, чтобы перекрыть въездную дорогу и определить, кто отправился в станицу, установить наблюдение за магазинами и центром. Я же объявлю в отряде, что твоя группа осталась здесь.

— У меня будет пять человек, водителю придется отгонять «УАЗ» группы Крабова или тащить его на базу на буксире.

— И пятерых хватит. Не думаю, что сегодня толпа ринется в станицу. За водкой, понятно, гонца пошлют, остальные должны остаться на базе. А там черт его знает.

— Я понял.

— Давай, организуй эвакуацию машины Крабова с телами погибших на базу. Говоруну передай, чтобы трупы завез в станичный морг. На базе подтвердить, что твоя группа осталась у хутора. И не болтать лишнего.

— За водителя не беспокойтесь. Илюха Говорун, несмотря на фамилию, держать язык за зубами умеет.

— Готовность к убытию десять минут.

— Вы поедете с нами?

— Я ненадолго задержусь на хуторе. Может быть, кто еще что-то вспомнит. Осмотрю дом скотника. На момент обстрела он уходил на хутор. Зачем было первой очередью валить его? Пугнули бы, и он сайгаком поскакал бы в селение. Но его убивают. Зачем? Не затем ли, что он отыграл свою роль и стал ненужным свидетелем?

— В принципе, скотник мог быть связан с бандой, — кивнул капитан.

— Он сообщил и о том, что видел вооруженного чужака. Но посмотрим, возможно, скотник — обычная случайная жертва. Командуй, Андрей.

— Есть, но ваша задержка с докладом может обернуться серьезными неприятностями.

— У нас люди, Андрей, погибли, что может быть серьезней? Но ты прав, я передам доклад немедленно через дежурного. А ты работай! И будь постоянно на связи.

— Понял. Выполняю!

Командир отряда прошел к своей машине, по радиостанции вызвал дежурного по отряду:

— Степь! Станица!

— На связи, — ответил дежурный.

— Сообщи в штаб о том, что при проверке сигнала из ОВД станицы Горской о появлении в районе хутора Калач трех вооруженных мужчин группа капитана Крабова попала в засаду. Сам Крабов и водитель группы сержант Тарасов погибли, старший лейтенант Бакаров и прапорщик Штеба, скорее всего, пленены и увезены неизвестными в горы. Бандиты также понесли потери. Как минимум два человека. Я провожу расследование «ЧП» на хуторе. Буду на месте после 19.00. Это все!

— Я вас понял, товарищ подполковник, но в штабе наверняка захотят узнать подробности инцидента лично от вас.

— Со мной никого не соединяй. Как приеду на базу, отвечу на все вопросы, если, естественно, у меня будут на них ответы.

— Понял!

— Отряду занятия по распорядку дня. Боевая готовность пока остается прежней — постоянная. Как понял?

— Понял!

— До связи!

Командир отряда отключил станцию.

«УАЗ» группы Крабова оказался исправным, и он, ведомый водителем подгруппы Сергушина, ушел через хутор на базу.

Машина командира отряда остановилась у дома хозяина фермы. Гулеба с Дуниной, ожидавшие Губаря, сразу же подошли к нему:

— Ну что там, товарищ подполковник?

— На старой ферме находилась банда. Что за банда, откуда взялась, неизвестно, очевидно одно, она появилась здесь для того, чтобы выманить на себя наших парней. Что главарю и удалось. На тропе, недалеко от старой фермы, мы нашли вашего скотника. Его бандиты убили первым.

— Ой! — вскрикнула Дунина. — Михая-то за что?

— За то, что оказался среди спецов.

— А ваших ребят тоже… убили?

— Да, — кратко ответил Губарь.

— Господи, а я для них обед приготовила.

— Не пропадет, помяните. Мне нужно еще раз поговорить с вашим сыном.

— Конечно, сейчас. Колька! — крикнула, повернувшись к своему дому, Валентина. — Колька, сорванец такой, чего не откликаешься?

— Тута я, чего надо?

— Иди сюда!

Мальчишка вышел из калитки, подошел к матери:

— Что еще?

— Коля, — отвел его в сторону Губарь, — давай-ка еще раз вспомни, что ты видел на старой ферме?

— Да я все сказал.

— Ну, может, упустил чего? Это очень важно, Коля.

— Не знаю. Машину видел, как тащили кого-то, видел, потом его в кузов бросили. Грузовик уехал. Все!

— А ты не заметил, может, бандиты еще кого-нибудь грузили в кузов?

— Да нет, хотя… чего-то они бросали туда. Но чего, не разобрал.

— Значит, от тропы бандиты тащили одного человека?

— Да.

— А сколько их шло от тропы?

— Четверо или пятеро, двое волокли тело.

— Остальные, значит, шли самостоятельно?

— Ну, да.

— А кто-нибудь из твоих товарищей мог еще что видеть?

— Не-е. Я с пацанами говорил. Они тока стрельбу слышали.

— Ну, ладно, спасибо и на этом.

— Дядь! А дай пистолет подержать?

— Пистолет, Коля, это не игрушка, — потрепал непослушные вихри мальчишки Губарь.

— Ну и не надо, у меня пугач есть, ворону с десяти метров влегкую валит.

— Не боишься, что руку оторвать может?

— Нет. У меня пугач справный, проверенный.

— Ладно, ступай домой!

Парнишка, шмыгнув носом, медленно пошел к дому.

— Где жил ваш скотник? — обратился к хозяину фермы Губарь.

— Михай? Да тут неподалеку, вон его хата, третья от моего дома.

— Мне нужно осмотреть жилище Михая.

— А зачем?

— Лишние вопросы задаете, Степан Сергеевич.

— Понял. Пойдемте.

— Вы же идите к себе и знайте, Колька хвалился пугачом, из которого бьет ворон, — повернулся Губарь к Валентине. — Отнимите у него пугач, пока дело до беды не дошло.

— Ах он, стервец! Я не только отниму, я его еще и ремнем угощу.

— Не надо. Бить детей не надо.

— Я — мать, и мне решать, что надо, а что нет.

— Ну, дело ваше. Пойдемте, Степан Сергеевич.

Гулеба проводил командира отряда к хате скотника. Она сильно отличалась от других домов, небольшая, на одну комнату, покосившаяся. Двор зарос бурьяном, забор местами сломан, калитка на одной петле.

— Не следил за своим жилищем Михай, — заметил Губарь.

— Ему на все наплевать было, кроме самогона. Но не хулиганил, вел себя тихо. И работал исправно.

— Смотрю, на дверях и замка нет!

— У нас на хуторе замков ни у кого нет, только щеколды изнутри. От кого прятаться? Это если уезжает кто в станицу, то вешает замок, а так — нет, двери днем открыты. Но теперь все изменится после того, что произошло.

— Да. Я пойду в хату, а вы пока организуйте мужиков, чтобы тело скотника на хутор принесли. Человека, как бы он ни жил, все одно по-людски похоронить надо.

— Это сделаем.

Хозяин фермы пошел звать хуторян, а Губарь зашел в сумрачный дом покойного уже скотника. И сразу словно на свалке оказался. Везде грязь, газеты старые, окурки на полу, у окна, завешенного грязной тряпкой, провалившийся диван. Гвозди вместо вешалок, на них старая верхняя одежда. У «голландки» куча давно немытой посуды, порезанные огурцы, помидоры, чеснок. Ящик в углу, приспособленный под сток, лампочка без абажура. И… приторно-кислый запах. Командир отряда внимательно осмотрел хату, особенно диван, печь, простучал стены, проверил полы. Тайника в доме не было. Он обошел двор и сарай, но не нашел ничего, что указывало бы на другую жизнь скотника, и сделал вывод, что скотник не имел ничего общего с боевиками. Закончив работу на участке Басова, Губарь вышел на улицу. Гулеба стоял рядом с капитаном. С ними были еще трое мужиков, на земле тело, завернутое в простыню.

— Вот, — указал на него хозяин фермы, — принесли Михая. Плотнику сказал, чтобы гроб сделал, одежду подберем, могилу выроем, похороним.

— В доме сначала проветрить надо. Там бардак несусветный.

— Бабы приберут.

— Ну, ладно, Степан Сергеевич, поехал я. А вы ждите в гости комиссию и следователей. Работы у них здесь много.

— Тут мужики предложили дружину собрать, чтобы ночью охранять хутор.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, к вам обязательно участкового на время прикомандируют.

— Да и времена, похоже, опять неспокойные настают. Недолго мирно жили.

— Старого не будет. Мы найдем банду.

— Одну найдете, другая появится. Это как эпидемия.

— До свидания, Степан Сергеевич. Еще увидимся, — попрощался Губарь с хозяином фермы.

— До свидания, товарищ подполковник, таким гостям мы всегда рады. Вот только сегодня, эх, жаль ребят, молодые еще!

— Пуле без разницы, молодой или старый, Степан Сергеевич. Но все, поехал!

Подполковник запрыгнул в «УАЗ» и приказал водителю:

— На базу!

Проезжая по станице, он внимательно оглядел центр поселка, выезд из Горской, людей Сергушина не увидел и вызвал командира третьей штурмовой группы на связь:

— 02! Станица, как слышишь, прием!

— Слышу вас, Станица!

— Где разместил людей?

— Там, где и было запланировано.

— Я никого не заметил.

— А разве они должны быть на виду?

— Что ж, молодец.

— Вы не определили время несения службы.

— Побудешь до полуночи, если ничего не произойдет, вернешься!

— Понял! Выполняю.

На базе командира отряда ждал дежурный — старший лейтенант Антошин, только что заступивший в наряд.

Губарь приказал водителю остановиться у штабного модуля.

Дежурный тут же подошел к нему:

— Товарищ подполковник, генерал Термилов уже час обрывает провод.

— Разве ему не доложили, что я буду после 19.00? А сейчас 18.40.

— Доложить доложили, но вы же знаете начальника спецуправления.

— Знаю.

Губарь прошел в свой командирский отсек, приказал дежурному перевести связь на его телефон закрытой линии.

Начальник специального управления ответил тут же:

— Какого черта, Губарь? Где тебя носит? Что, в конце концов, произошло? Что значит, двое твоих бойцов исчезли? Кто мог организовать засаду? И, наконец, откуда появились боевики и куда могли уйти?

— Мне отвечать вам по порядку или в произвольной форме?

— Ты спокоен, да? В штабе на ушах все стоят, а он спокоен, как удав, докладывай по порядку.

— Есть, товарищ генерал-майор.

Когда подполковник ответил на все вопросы генерала, тот воскликнул:

— Что значит, ты не знаешь, откуда взялась банда и куда она ушла? Что значит, ты не знаешь, куда делись твои подчиненные? Исчезли — это не ответ. Почему сразу же после получения сигнала о бое у хутора Калач ты не поднял отряд и не заблокировал район совместно с ОВД Горской?

— Я действовал по обстановке.

— По какой, к черту, обстановке? Ты ответишь за гибель группы, Губарь.

— Так точно, товарищ генерал, отвечу.

— Составляй подробный отчет о действиях группы Крабова по инциденту у хутора. Все подробно укажи. Завтра с утра я буду у тебя на базе.

— С нетерпением жду вас. До связи! — Губарь бросил трубку и тихо проговорил: — Началось.

В отсек зашел заместитель командира отряда майор Константин Бордин, присел напротив и сочувственно спросил:

— Все плохо, Боря?

— Хуже некуда. Крабов и Тарасов погибли, Бакарова и Штебу «духи» увезли с собой.

— Но откуда они взялись?

— Ты у меня спрашиваешь? Я даже предположить не могу, кто это устроил засаду на наших ребят. По данным разведывательного отдела, в нашем районе никаких, ни больших, ни малых, банд не зафиксировано. А у разведки в каждой станице, в каждом крупном горном ауле есть свои люди.

— Значит, банда пришла из другого района?

— Специально, чтобы выманить и уничтожить группу?

— Пленить. Ведь Бакарова и Штебу они взяли?

— Но зачем им Бакар и Штеба?

— Ну, скорее всего, охота велась не за конкретными лицами. Просто так вышло, что дежурной сегодня оказалась группа Крабова.

— Нет, Костя, что-то в этой истории не то. На ферме действовали профессионалы, по крайней мере, главарь банды точно знал, что и как делать, умело расставил людей, отслеживая перемещения ребят. Он специально «засветил» перед хутором своих людей, чтобы о появлении вооруженных чужаков местные сообщили в полицию. И главарь знал, что в хутор прибудет группа спецназа, а не полицейские.

— Почему ты уверен в этом? По-моему, «духам» все равно, кого брать, наших парней или ментов.

— Потому что ментов банда могла взять без всякого боя. Ты не хуже меня знаешь, как несут службу ППС и ДПС. Для профессионалов взять наряд полиции — пара пустяков. Но главарь банды разыграл целое представление. За нашими ребятами охотились «духи», в этом лично у меня нет никаких сомнений. Вот только кто стоит за тем, что произошло? Тут у меня ответа нет. Но главарь имел цель не уничтожение всей группы, он должен был взять бойцов живыми. Уничтожить парней из засады не составляло никакого труда. И не на ферме, а, скажем, на подъезде к хутору. Расстрелять «УАЗ» в упор, и все дела. Однако банда осталась на старой ферме и поджидала ребят именно там. Хотя и у фермы «духи» могли уничтожить всю группу, но не сделали этого. Отсюда вывод, им нужны были пленные. Зачем?

— Действительно, полная непонятка, — пожал плечами Бородин.

— Это для нас непонятка, «духи» же знали, на что шли. Но почему был атакован наш отряд?

— Тебе надо успокоиться, Боря. Давай выпьем по сто граммов, и ты в себя придешь, и ребят помянем.

— Поминать после похорон будем. А сейчас надо отчет писать. Ты же знаешь, Термилов теперь к каждой мелочи цепляться будет. Почему сделал так, а не этак, почему послали одну группу, а не две, почему не организовали преследование?

— Да, насчет этого генерал — мастер. Достанет, если надо, и фонарный столб. Хотя и его понять надо, с него спрашивают чины не с одной звездой на золотом погоне.

— Ладно. Ты займись подразделением, я за отчет.

— Как насчет ужина?

— Не хочу. Нет аппетита.

— Я скажу в столовой, чтобы тебе оставили ужин. КПП закрыть?

— Нет. Если кто-то надумает поехать в станицу, пусть едет.

— Один вопрос, командир.

— Да?

— С какой целью ты оставил группу Сергушина на хуторе? «Духи» уже не вернутся туда.

— Не о них я думал, Костя, о людях. Местные после боя напуганы, собирались мужиков с ружьями на охрану выставить. А те для храбрости самогон хлебнут, и тогда может вновь пролиться кровь.

— Я понял. Сергушин будет на хуторе до утра?

— Нет. До полуночи подежурит и вернется. Когда хутор уснет.

— Понял. Ну, тогда я контролирую ужин и свободное время бойцов.

— Давай! Если что, я здесь. До отбоя точно!

— Хорошо. Хотя что, к черту, хорошего.

Заместитель вышел из отсека. Губарь выкурил сигарету, достал папку с чистыми листами стандартной бумаги и начал писать отчет.

Сменившись после дежурства, сержант Николай Соев прошел в свой отсек казарменного модуля. Принял душ, переоделся. Он, конечно, знал о гибели боевых товарищей, но это не волновало его, ведь именно он, Соев, вывел боевиков Тагаева на группу Крабова и совершенно не жалел об этом. Соева всегда интересовали только деньги. Он поэтому и остался после срочной на контрактную службу. Прошел подготовку в учебной бригаде спецназа и попал в отряд. В подразделении ничем особо не проявил себя, а вот знакомствами среди местных обзавелся быстро. В разговорах с новыми знакомыми Соев постоянно жаловался на судьбу. Служишь государству, себя не жалеючи, а оно платит гроши. Так что в том, что вскоре его завербовал Штеба, ничего странного не было. Он и за учительницей приударил, чтобы иметь возможность выезжать в станицу, ну, и чтобы удовлетворять свои сексуальные потребности.

Переодевшись, сержант взял с кровати сотовый телефон, нашел в памяти нужный номер, нажал клавишу вызова. Ему ответил тихий, приятный грудной голос:

— Алло!

— Привет, Наташа!

— Ой! Здравствуй, Коль, у меня почему-то высветился только номер, а не твое имя.

— Так бывает.

— Ты сегодня приедешь?

— Почему спрашиваешь? Я же обещал.

— По станице слухи ходят, будто ваших людей убили в Калаче. Это правда?

— Наташ! Тебя это не должно касаться.

— Но ведь там у хутора мог оказаться ты?!

— Но не оказался же. Ты сходи пока в магазин, возьми водки.

— Так осталось еще полбутылки.

— Это мало, я прошу тебя, сходи в магазин и купи водки.

— Ну, хорошо.

— Твой бывший, пока я был на службе, не появлялся?

— Нет!

— А если подумать?

— Честное слово, нет, Коль. Да и не пустила бы его. Ведь теперь у меня есть ты. И никто больше мне не нужен.

— Ладно, через полчаса подъеду. До встречи.

Выключив телефон, Соев усмехнулся:

— Дура, хоть и учительница. Я ей нужен, и больше никто, а не подумала, нужна ли она мне? Хотя, пока отряд базируется у станицы, — нужна. Как обслуга. И в постели, и жратву приготовить, и белье постирать. А любовь? Какая, к черту, любовь? Что он, идиот — жениться на ней? А ведь она так и ждет, когда он сделает предложение. Долго ждать придется.

Соев вышел из модуля, прошел к стоянке, где стояли две машины, его и заместителя командира отряда. По случаю и по дешевке он прикупил пятилетнюю «семерку» у армянина-шашлычника, когда тот сваливал домой, вытесняемый из Горской местными бандитами. Здесь девяностые годы еще не закончились, и бандюки по-прежнему «крышевали» коммерсантов, правда, разделив теперь сферы влияния с полицией. Купил машину за тридцать тысяч рублей, хотя армянин просил шестьдесят.

В 19.40 сержант выехал с территории базы, о чем с контрольно-пропускного пункта было доложено дежурному по части. Въехав в станицу, прошел улицу одностороннего движения, повернул к рынку. Вышел из машины, зашел в магазин, купил пачку сигарет. На улице осмотрелся. Сел в «семерку» и повел ее в сторону бывшего райкома партии, ныне администрации Горского района. Женщина сержанта жила неподалеку, на улице Казачьей, что отходила вправо от Центральной, но там негде было поставить машину, и Соев подъехал в Дому культуры. Здесь он обычно бросал свою «семерку». У администрации постоянно дежурил наряд полиции, и за машину можно было не беспокоиться. Закрыв автомобиль, Соев прошел по улице Казачьей. Дойдя до нужного ему третьего дома, остановился, прикурил сигарету. Осмотрелся. На улице никого, несмотря на то что время не позднее и жара спала. Но в последнее время местные жители перестали собираться семьями во дворах. Гораздо безопасней быть дома. Соев посмотрел на часы. Наталья уже ждет его, а вот человека Мадьяра, который должен передать ему десять тысяч долларов за информацию по группе Крабова, нет.

Сержант достал телефон, набрал номер:

— Мадьяр? Это Николай! Я в станице, не вижу твоего человека.

— Скажи, где ты находишься?

— На Казачьей, у дома своей бабы.

— Зайди за сарай. Мой человек там.

— Пусть лучше он выйдет.

— Чтобы вас срисовали местные жители? Или полицейский патруль? Хочешь получить деньги, ступай за сарай, это все. Будешь нужен, свяжусь. А пока режим ожидания. Да, и с деньгами поаккуратней. Ваш отряд будут трясти по полной программе. И если кто-то найдет у тебя деньги, то вопросов возникнет очень много.

— Я знаю, что делать.

— Прекрасно. До связи, Николай!

— Давай!

Соев бросил окурок на землю, затушил его ботинком, еще раз осмотревшись, пошел за сарай. Молодого мужчину в спортивном костюме он увидел сразу. Тот стоял у развалин когда-то общественного туалета. «Тоже нашел место», — подумал сержант и, подойдя к мужчине, сказал:

— Я Николай.

— Знаю, — ответил мужчина.

— Деньги у тебя?

— Да. Никто не видел, как ты зашел сюда?

— Нет, не беспокойся. Давай «бабки».

— Конечно.

Мужчина сунул руку в боковой карман, но достал не пачку стодолларовых купюр, а охотничий нож.

Соев даже вскрикнуть не успел, как неизвестный всадил ему клинок в горло.

Сержант рухнул на камни и забился в судорогах.

Мужчина вытащил из раны нож, вложил в ножны под легкой курткой и прошептал:

— Ну, вот и рассчитались. — Затем забрал телефон Соева и достал свой: — Мадьяр? Ринат.

— Да?!

— Я сделал дело.

— Телефон сержанта?

— У меня!

— Хорошо. Постарайся, чтобы на месте убийства не осталось твоих следов.

— Все будет в порядке. Следов не оставлю, алиби железное.

— Деньги забери себе.

— Все?

— Да.

— Благодарю.

— Но это не только оплата работы по сержанту, это и аванс за будущие дела.

— Можешь рассчитывать на меня.

— Уходи аккуратно. До связи!

— До связи, Мадьяр.

Мужчина, представившийся Ринатом, перепрыгнув через перекошенный забор, оказался в тупиковом переулке, из которого прошел к рыночной площади и направился к станичному ресторану, где веселилась большая компания, и растворился в ней. Никто из дружков и не заметил, как он куда-то уходил.

В 23.30 командира отряда на связь вызвал командир второй штурмовой группы, контролировавшей станицу. Губарь ответил сразу:

— Да, Андрей!

— В Горской только Соев.

— Я в курсе. Он у своей женщины?

— Да. Заезжал в магазин у рынка, купил сигареты, поставил «семерку» у Дома культуры и прошел по улице Казачьей, где живет его дама сердца, Наталья.

— Твои ребята проводили его до дома?

— Это невозможно. Соев заметил бы слежку, там улица пустынная, но на Казачьей он мог встречаться только с женщиной.

— Понятно. Возвращайся на базу.

— Есть!

Командир отряда поднялся, по обыкновению, в 6.00. Это уже вошло в привычку, вставать ровно в 6 часов. Он принял душ, оделся. Взял со стола отчет, еще раз перечитал его — вроде отразил все, как было, ничего не упустив. Правда, генерал все равно найдет что-нибудь. Подполковник вышел из казарменного модуля. На плацу, точнее, выровненной грунтовой площадке, служившей и местом посадки вертолета, его ждал с докладом дежурный по части. Старший лейтенант Антошин, как положено, направился к командиру строевым шагом, но Губарь остановил его:

— Отставить. Обойдемся без формальностей.

— Есть! За время моего дежурства происшествий не случилось. Если…

— Что «если»? — напрягся подполковник.

— Если не считать, что из станицы пока не вернулся сержант Соев. Обычно в это время он уже бывает на месте.

— Может, после наряда проспал? — посмотрев на часы, предположил Губарь.

— А что наряд? Это не в полку службу тащить, там действительно задолбишься так, что после смены ноги не несут. А у нас наряд, что выходной.

— Еще есть время. Ты в столовой был?

— Собирался туда после доклада.

— Ну, пойдем вместе, снимем пробу.

В 7.00 был объявлен общий подъем. В 7.40 по распорядку — общее построение. Офицеры, прапорщики, контрактники начали собираться у плаца в 7.30.

Губарь отметил, что на стоянке так и не появилась «семерка» Соева.

Он прошел в помещение дежурного по отряду и спросил у старлея Антошина:

— Соев так и не прибыл?

— Никак нет, товарищ подполковник.

— Ты звонил ему?

— Пытался, три раза, но телефон выключен.

— Выключен? — переспросил Губарь. — Странно.

Весь личный состав должен был всегда иметь сотовые телефоны включенными и заряженными.

— Из штаба сообщений не поступало?

— Лишь то, что к нам собирался наведаться генерал Термилов. Время его прибытия на базу оперативный дежурный не уточнил.

— Генерал никому не говорит, когда и куда выезжает. Страхуется.

— Раньше девяти не появится.

— Меня сейчас беспокоит Соев. Придется отправить за ним машину. Но идем на развод.

На плацу командир отряда принял доклад заместителя, который также сообщил об отсутствии сержанта, поприветствовал личный состав, отдал распоряжение готовиться к траурным мероприятиям и отпустил бойцов. Потом вызвал к себе командира четвертой группы, в состав которой входил сержант Соев, капитана Острекова.

— Ты знаешь, где живет зазноба Соева?

— Так точно.

— Возьми с собой человека и езжай к ней, вытаскивай сержанта из постели. Тебе же за слабую дисциплину в группе — выговор.

— Есть, выговор. Я привезу этого озабоченного…

— И быстрее, Остреков, вскоре на базу заявится Термилов. Не давай ему лишнего повода ставить всех и вся на уши. Хватит и Калача.

— Я понял, товарищ подполковник.

— Позавтракаете, как приедете, я жду в штабе! Вопросы?

— Да какие могут быть вопросы, Борис Викторович?

— Выполняй приказ!

Капитан Остреков и прапорщик Леев выехали с территории базы. Через двадцать минут они подъехали к Дому культуры.

— Смотри, командир, — указал на «семерку» прапорщик, — машина Соева на месте. Это что ж получается, он вообще положил на службу?

— Сейчас я кое-что сам на него положу. Ставь «УАЗ» рядом и пойдем на хату его зазнобы.

Офицеры подошли к дому номер три по улице Казачьей в то время, как из ближнего подъезда вышла женщина лет тридцати пяти, в строгой юбке и белой блузке, с пакетом и сумочкой в руках.

— Извините, вы Наталья Ивановна Ведеева? — окликнул ее Остреков.

— Да, — с удивлением ответила женщина, — а что?

— Видите ли, мы — офицеры подразделения, в котором служит Николай Соев. Он сегодня утром не явился в часть, на звонки не отвечает, а, насколько нам известно, вчера вечером он выехал именно к вам.

— Я могу взглянуть на ваши документы? — спросила Ведеева.

— Конечно! — Константин Остреков показал женщине удостоверение.

— Понятно, — кивнула Наталья, — но все дело в том, что Коля вчера не приехал.

— Не понял, — проговорил прапорщик Леев, — как это «не приехал», если его машина стоит у Дома культуры, ведь Николай всегда там оставлял ее, когда наведывался к вам?

— Да, и это очень странно, — растерянно произнесла женщина. — Ничего не понимаю.

— Так, — сказал Остреков, — давайте по порядку!

— Извините, но у меня урок!

— Позвоните директору школы, объясните, что не сможете провести первый урок.

— Но причина? Директор спросит, почему я не могу прийти на работу.

— Скажете, что у вас возникли проблемы с полицией. Ничего серьезного, вас опрашивают как свидетеля, что займет какое-то время. Из ОВД данную информацию полностью подтвердят.

— Ну, хорошо, тогда, может быть, присядем?

У покривившегося деревянного заборчика стояла скамейка, наверное, единственная на всей улице. Офицеры и учительница присели на нее.

— Вчера, — начала говорить Наталья, — после того как сменился с наряда, Коля позвонил мне. Попросил купить водки, извините, но он почти всегда выпивал, когда приезжал, но это никак не отражалось на его поведении. Коля сказал, что где-то через полчаса подъедет. Я сходила в магазин, купила бутылку, еще кое-что из продуктов и пришла домой. Машины Коли на тот момент у Дома культуры еще не было. Я накрыла стол, но ни через полчаса, ни через час, ни до утра Коля так и не появился.

— Странно. Из части он выехал, до Дома культуры доехал, куда же делся потом?

— Ума не приложу, но чувствую, с ним что-то случилось.

— А ваш муж, бывший муж, не мог встретить Николая?

— Григорий? Нет, это он со мной и с теми, кто слабее, смелый, Николая же Григорий боялся.

Неожиданно из-за сарая выбежала пожилая женщина:

— Господи, да что же это такое?

— Что случилось? — спросил у нее Остреков.

Женщина показал рукой за спину:

— Там! Ох, Господи, как жить-то дальше? — и побежала к Дому культуры.

— Артур! Посмотри, что там? — кивнул Остреков Лееву.

Прапорщик поднялся, прошел за сарай и тут же вышел обратно:

— Миша, подойди!

— Что такое? — подошел к нему капитан.

— Там у развалин сортира тело Соева. Кто-то всадил ему нож в горло.

— Черт!

— Коля? — услышав их разговор, дрожащим голосом спросила Наталья.

— Да. Он убит.

Она рванулась за сарай, но Остреков удержал ее:

— Вам не стоит видеть труп. — И попросил Леева: — Проводи женщину до школы.

— Я не смогу работать.

— Тогда проводи домой и вызови полицию, а я свяжусь с Губарем.

Прапорщику с трудом удалось увести Ведееву домой.

Капитан набрал номер командира отряда. Тот ответил незамедлительно:

— Слушаю, Губарь.

— Остреков, товарищ подполковник.

— Ну, что у вас?

— Соев мертв.

— Что?!

— Мы нашли его труп недалеко от дома Ведеевой. Его женщины.

— Как он был убит?

— Ударом ножа в горло. Судя по тому, как окоченел труп, убийство произошло вчера вечером. Поговорили с Ведеевой. Наталья сказала, что Соев звонил ей, перед тем как выехать, просил купить водки. Женщина все сделала, накрыла стол, но Соев не пришел. Скорее всего, кто-то перехватил его у самого дома на улице Казачьей. Тело обнаружено за сараем у развалин старого общественного туалета.

— Силком вытащить сержанта за сарай довольно сложно. По крайней мере, тихо. Соев мог постоять за себя. Значит, он сам пошел к туалету, следовательно, знал убийцу. По-моему, у женщины Соева бывший муж отличается ревнивостью и, несмотря на развод, продолжал доставать бывшую супругу?

— Так точно, но, по словам Ведеевой, бывший муж боялся Соева.

— Он мог предложить Николаю просто поговорить.

— Для этого можно не уходить с улицы. Убийце же необходимо было заманить Соева туда, где он имел возможность без свидетелей убить сержанта.

— Вы вызвали полицию?

— Это должен сделать Леев, он повел Наталью домой.

— Вы встретили ее на улице?

— Так точно, когда Ведеева шла в школу.

— Понятно. Дождитесь полицейских и возвращайтесь на базу.

— Есть!

Получив сообщение о смерти Соева, подполковник швырнул трубку на стол.

«Черт! Что происходит? Сначала группа Крабова, почти тут же следом Соев. Бывший муж Ведеевой боялся сержанта. Но это по словам самой любовницы Соева. Хотя Остреков прав, с Ведеевым сержант не пошел бы за сарай. Значит, его заманил туда кто-то другой, кого сержант хорошо знал и не опасался».

В отсек командира вошел заместитель Губаря:

— Из штаба сообщили, что Термилов будет у нас в 10 часов.

— Через час, — посмотрел на часы подполковник. — А ну-ка, Костя, вызови-ка сюда старшего лейтенанта Гаранина!

— Есть, вызвать Гаранина.

Майор передал приказ командира дежурному по отряду и поинтересовался:

— Что-то случилось, Боря?

— Случилось! В станице недалеко от дома любовницы убит сержант Соев.

— Да ты что?!

— Вот и «что»! Убит ударом ножа в горло. Труп обнаружен утром за сараями, что стоят напротив жилых домов.

— Но как там оказался Соев?

— Вот и я думаю, как?

— Бывший муж Натальи?

— Вряд ли. Соев не стал бы с ним долго разговаривать и уж тем более уходить за сараи.

— Но тогда кто?

— Тот, кто наверняка хорошо знал сержанта. Черт, голова идет кругом!

— Да, дела.

В командный отсек вошел старший лейтенант Гаранин:

— Разрешите, товарищ подполковник?

— Входи! Я знаю, что с 9.00 до 14.00 ты по распорядку дня отдыхал. В это время службу нес твой помощник, сержант Соев. Но, Володя, может быть, ты не спал и что-то слышал?

— Что вы имеете в виду?

— Крабов, получив задание проверить ферму у хутора Калач, должен был отдать приказ группе на сбор из помещения дежурного по части.

— Так оно и было.

— Ты что-то слышал?

— Утром сразу не уснуть, ну, и я маялся какое-то время, потом задремал, а тут в дежурку зашел Крабов. И он по телефону внутренней связи приказал Бакарову и Штебе экипироваться, взять оружие и следовать в парк боевых машин. Тарасов тогда занимался ремонтом «УАЗа».

— А Соев присутствовал при этом?

— Так точно. Он еще спросил Крабова, далеко ли собралась группа. Крабов ответил, в Калач. Соев задал еще какой-то вопрос, а Дима ответил ему, мол, тот забыл, что оторвали любопытной Варваре. Соев предупредил, что обязан доложить дежурному о выходе группы, пожелал капитану удачи, и Крабов ушел.

— О времени выхода группы Крабов говорил?

— По-моему, он сказал, что сбор через пятнадцать минут.

— А что после ухода Крабова делал Соев?

— Он вышел в коридор, наверное, перекурить, вернулся быстро. Потом я уснул! А что, собственно, произошло, товарищ подполковник?

— Соева убили!

— В смысле?

— В прямом. Ему перерезали горло вчера вечером недалеко от дома сожительницы.

— Вот это да!

— Благодарю за информацию, Володя. Свободен.

— Есть!

— Почему ты расспрашивал Гаранина о том, что происходило в дежурке на момент получения Крабовым задачи по ферме? — поинтересовался майор Бородин.

— Потому что, Костя, боевики у Калача знали и то, что мы проведем проверку, и время выхода штурмовой группы, и даже ее состав, что позволило устроить ребятам Крабова полноценную засаду. Информация же по группе могла уйти только отсюда, из базы.

— Ты подозреваешь, что Соев был «кротом»?

— Я предполагаю, что сержант мог работать на боевиков.

— Но выезд группы видели многие.

— Да, но то, что она выходит именно в Калач, знал весьма ограниченный круг лиц, в том числе и сержант Соев как помощник дежурного по отряду. Смотри, что получается. Если Соев работал на «духов», то все произошедшее логически объясняется. Сержант, имея информацию по группе, сбросил ее главарю банды. Естественно, не за спасибо. После того как боевикам удалось уничтожить Крабова и Тарасова, пленить Бакарова и Штебу, главарь должен был заплатить предателю за информацию. Но решил, что Соев больше не нужен. Тогда зачем платить? Проще убрать. Тем более что сержант становился опасным свидетелем. Соев же этот вариант не просчитал. Он поверил главарю. Где человек банды мог безопасно передать деньги Соеву? Только у дома Ведеевой. И вот с представителем главаря банды сержант пошел бы за сараи.

— Ты не допускаешь, что можешь ошибаться?

— Допускаю. И это еще хуже, потому как в этом случае «крот» продолжает находиться в отряде.

— Представляю, как отреагирует на твои предположения генерал Термилов.

— Я представлю ему только факты, без комментариев и выводов. Выводы пусть делает комиссия. Или же, если мы еще остаемся на своих должностях, придется самостоятельно расследовать и нападение боевиков на группу, и убийство Соева. Сможем ли докопаться до истины? Это большой вопрос. Но что-то мне подсказывает, обстановка вскоре прояснится. Для чего «духи» похитили Бакарова и Штебу? Просто казнить ребят бандиты не станут, сейчас не те времена. Значит, главарь банды преследует какую-то конкретную цель. И мы узнаем, что это за цель.

— Выкуп?

— Не исключено. Хотя, думаю, что-то другое. И не будем, Костя, гадать. Сейчас главное — дождаться окончания работы комиссии, которую уже сегодня Термилов может привезти с собой. А вот потом, когда шум уляжется, займемся собственным расследованием, если «духи» до этого не выставят каких-либо требований. В общем, будем жить, будем посмотреть.

— Завтра надо отправить тела ребят на родину.

— С отправкой все готово?

— Да, с этим проблем нет. Сопровождающих выделят из комендантского взвода штаба. Ну а старшим придется ехать мне.

— Неприятная миссия.

— Да уж, ничего приятного в этом нет. Когда я, еще будучи взводным в десантном полку, повез свой первый цинк, солдат застрелился в карауле, то попал под такой прессинг в селе, откуда был родом солдат, что только вмешательство отца погибшего спасло меня от яростной толпы, готовой порвать на куски. От формы клочки остались, все тело в синяках. Отец солдата дал одежду и ночью вывез из села в район. На Западной Украине это было.

— А как же сопровождавшие гроб солдаты?

— А к ним какие претензии? Они такие же, как и погибший, офицер же — другое дело. До сих пор помню, как мать солдата рвала на мне китель и кричала: «Я дала тебе сына, верни мне его!» А в глазах безумие. Понимаю, что от горя, но таких командировок врагу не пожелаешь.

— Сейчас другая ситуация.

— Да это ясно, и все же стресс.

— Ничего не поделаешь.

Телефон внутренней связи прозвучал сигналом вызова. Дежурный по контрольно-пропускному пункту сообщил, что машина генерал-майора Термилова только что въехала на территорию базы.

— Термилов приехал, — поднялся Губарь. — Сейчас начнется разнос. Идем встречать начальника.

— Ты только сам не горячись!

— Постараюсь!