Волки на воле и взаперти

Александр Тамоников, 2019

В Сирию направляется группа высокопоставленных чиновников Министерства обороны РФ. По пути вертолет попадает под обстрел с земли. Большая часть пассажиров погибает, нескольких генералов захватывают боевики. Освободить пленников поручено частной военной компании, в которой служит капитан Максим Власов. По плану операции, Власову и его бойцам предстоит проникнуть в застенки печально знаменитой иракской тюрьмы и совершить то, что по силам только самым смелым и отчаянным…

Глава вторая

Поднимался Губанов тяжело. Голова и тело болели. Он нашарил тапочки, прошел в ванную. Встал под душ. Немного помогло. Накинув халат, вышел в коридор. Эльза на кухне уже готовила крепкий кофе.

— У тебя аспирин есть? — обратился к ней чиновник.

— Найдем. Плохо? Ты присядь.

— Не представляешь как. А было очень хорошо, божественно хорошо! Верно говорят, за все надо платить. Не знаю, как ехать на службу, а уже пора. Пока по пробкам доберусь…

— Тебе лучше на метро.

— Это мысль! Как я сам об этом не подумал?

— Потому что отвык, что в городах еще есть общественный транспорт.

— Ты права. Что ж, вспомним молодость. Дай, пожалуйста, аспирин.

Женщина открыла ящик кухонного гарнитура, достала аптечку, извлекла нужную таблетку и бросила ее в стакан с водой.

Аспирин Губанову не помог: голова по-прежнему раскалывалась, в рот ничего не лезло, от кофе едва не вырвало.

— Черт, отравился, что ли? В клубе не мог. Значит, Эльза, твое пойло оказалось бодяжным.

— Я покупала его в элитном магазине.

— Ну тогда точно бодяга, левак. Надо было взять бутылку из клуба. Но что уж теперь? Я не могу идти на работу, меня так и валит полежать.

— Надо идти, Веня.

— Но если я не могу…

Женщина посмотрела на него:

— Как у тебя с аллергией на транквилизаторы?

Губанов удивился:

— А я знаю? Я не принимаю никакие… транквилизаторы.

— Ладно, если что, введу антиаллергенный препарат.

— Что ты собираешься делать?

— Приводить тебя в порядок.

— Каким образом?

— Есть у меня боевая аптечка американского спецназа. В ней — препараты на все случаи жизни. И для сна, и против сна, и для испражнения, и для запора.

Губанов выдавил улыбку:

— А там нет препарата, уменьшающего страсть женщины?

— Тебе что-то не понравилось?

— Нет, просто спросил.

— Такого препарата нет.

Переговариваясь с Губановым, женщина копалась в ящике гарнитура. Наконец достала аптечку, на которой был только красный крест и никаких обозначений или надписей. Сверившись со списком, извлекла ампулу.

— Держи, Веня, это должно помочь. Хотя… подожди.

Она достала из той же аптечки шприц-тюбик с сильнодействующим антиаллергенным средством.

— Теперь клади в рот, капсула растворится со слюной, запивать не надо. И не глотай, держи под языком, как валидол.

— Я сердечных таблеток не принимаю. Пока еще не жалуюсь на здоровье.

— А валидол не является серьезным препаратом. Но не будем обсуждать вопросы фармакологии.

Губанов взял капсулу, положил под язык. И тут же сказал:

— Черт, кажется, я все-таки ее проглотил.

Эльза усмехнулась:

— Нет, дорогой, эта ампула так быстро растворяется.

— В аптечке, наверное, и ампулы с ядом есть.

— Зачем они спецназу? Он убьет и без этих штучек, одним пальцем.

— Ну, так уж и одним пальцем?

— Я серьезно. Есть такие приемы, которые приводят к смерти и в которых участвует указательный или безымянный палец. Надо только знать, куда ударить или нажать. Спецназ знает.

Губанову полегчало за считаные секунды.

Он удивленно посмотрел на любовницу:

— Слушай, я прихожу в себя. Ты мне дашь эти волшебные капсулы?

— Обойдешься. Пусть тебе Оксана Пестова из секретариата Администрации таблетки от похмелья дает, когда будешь ее трахать.

— О чем ты, Эльза?

— Не надо, Вень. Нам же известен каждый твой шаг. Но ты не подумай ничего: ни шеф, ни я ничего против твоих сексуальных развлечений не имеем.

— Лишь бы я делал то, что вам надо…

Эльза сменила тон, в голосе зазвучали металлические нотки:

— Если ты не забыл, тебе за такую работу платят. И даже переплачивают. Джонсон еще не отказался от надежды на твой карьерный рост.

Губернатор замер, мысль пронзила мозг. Глядя на Эльзу, он проговорил:

— А ведь Джонсон не выпустит меня из страны. Ему нужна рабочая лошадь. Зачем агенту ЦРУ отработанный материал?

— Не говори глупостей. Если бы мы сдавали своих людей, которые не могли больше работать, и бросали бы их на произвол судьбы, это в конце концов стало бы известно. И где бы мы брали потом информаторов? Со спецслужбой, которая не прикрывает своих агентов, никто сотрудничать не будет. Так что не беспокойся. Еще немного, и ты уедешь из этой страны. Кстати, ты помнишь, я тебе говорила о Канаде?

— Помню.

— Подумай. Там действительно очень хорошо. Гораздо лучше, чем в Испании. Штаты рядом, границы открыты. Насчет безопасности я уж и не говорю. В Канаде до сих пор живут некоторые чиновники и военные Третьего рейха. Им уже за девяносто, и, заметь, за всю жизнь в Канаде их так и не преследовали за преступления, которые они совершили в Европе. Я имею возможность помочь тебе быстро получить гражданство.

Губанов приобнял Эльзу:

— Самый быстрый способ — это жениться на гражданке Канады. Ты это имеешь в виду?

— Я имею в виду инвестиции в экономику страны, но можно воспользоваться и твоим вариантом.

— Ладно, посмотрим. Сделай, пожалуйста, кофе, я побреюсь и оденусь.

В восемь часов Губанов простился с Эльзой, договорившись связаться с ней, как только будет получена информация.

Она проводила гостя и стала набирать номер Джонсона.

Выйдя из подъезда, Губанов тоже достал сотовый телефон, набрал номер жены.

Маргарита ответила уставшим голосом:

— Наконец-то. Я не знала, что и думать. Собиралась уже поднимать тревогу.

— Ты же знала, куда я поехал.

— Но ты обещал вернуться и не вернулся. А вдруг с тобой что случилось? По телевидению часто показывают, как пропадают люди.

— Меньше пялься в свой ящик. Мы просто сильно выпили, и я был не в состоянии не только ехать, но и позвонить. Извини.

— А сейчас ты где?

— Еду на службу.

— Надеюсь, на сегодняшний вечер у тебя не запланирована деловая встреча?

— Нет. Хотя… в любом случае заеду домой переодеться. Все, Рита, подъехало такси. До вечера. И не звони, пожалуйста, мне на службу.

Он отключил телефон, сплюнул на асфальт.

— Беспокоится она, шум хотела поднять. Дура! Сказано же было: спи спокойно. Нет, надо нервы и себе, и другим трепать.

В 9.00 он уже был в своем кабинете. Раньше обычного. До этого он приезжал к 9.30.

Через пост охраны проходил с опаской. Но офицеры, осмотрев чиновника через свою аппаратуру, пропустили его без проблем.

В кабинете вспомнил, что старый телефон и SIM-карты находятся в бардачке машины, а та стоит у дома. Он достал телефон, набрал номер дочери. Ксения оказалась дома, наверняка наводила марафет перед тем, как ехать в салон.

— Да, пап?

— Доброе утро, Ксеня!

— Доброе. Ты не ночевал дома? Мама вся никакая.

— Она сама доводит себя, я ей все объяснил.

— Мне этого делать не надо. А, собственно, ты чего звонишь?

— Тебе придется приехать в свой салон несколько позже обычного.

Дочь удивилась:

— Почему?

— Я уехал вчера на такси, моя машина осталась на нашей стоянке. Она мне будет нужна. Я уже в Администрации и выехать за ней не могу. Поэтому прошу тебя перегнать «Тойоту» на стоянку Администрации. Возникнут вопросы у охраны, позвони.

— Но мне надо быть сегодня вовремя. Валера должен…

— Ты не забыла, кто подарил тебе этот салон? А на твоего Валеру мне плевать. В общем, жду звонка, что машина у Администрации. Благодарю за понимание.

Он отключил телефон, приоткрыл дверь кабинета. Соседний был закрыт. Ровно в 9.30 явился курьер с кучей бумаг:

— Начальник поручил разобраться и дать ответы. Это жалобы граждан.

— Но я не занимаюсь жалобами.

— А я всего лишь курьер, — пожал плечами юноша, — позвоните начальнику, думаю, он объяснит, почему направил эти бумаги вам. А я пошел.

Курьер удалился.

Губанов отодвинул бумаги на край стола. Это потом, сейчас главное — не пропустить встречу советника президента с военными. Жалобы подождут. Все равно ничем он помочь не сможет. Отпишется с копией в регион и передаст эти же бумаги этому же курьеру.

Но почему жалобы принесли ему? Это надо прояснить, иначе еще больше станут нагружать чужой работой.

Он набрал номер по аппарату внутренней связи.

— Слушаю, — ответил начальник Губанова.

— Доброе утро, Александр Александрович.

— Доброе. Что у вас, Вениамин Дмитриевич?

— Мне здесь принесли жалобы граждан. Это не моя работа.

— Знаю, но Хохлов заболел, и заниматься жалобами некому. Вы особо не перегружены, поэтому документацию я отправил вам. Прошу внимательно ознакомиться с жалобами и дать ответы по существу вопроса. Ответы передать мне. Сколько времени вам потребуется?

— Ну не знаю, Александр Александрович, ведь если пишут в Администрацию, это значит, проблемы достали вконец, а местные власти не желают их решать. Поэтому придется вникать в каждое письмо.

— Ну вам, как бывшему губернатору, эти вопросы близки, как никому другому в нашем департаменте. Работайте.

Начальник отключился.

Даже в этом вопросе начальник не упустил возможности упрекнуть его, напомнить о делах губернаторских. Впрочем, шеф никогда и не скрывал, что Губанов ему, как сотрудник, не нужен. Ну и черт с ним, пусть думает и считает, как хочет. Недолго осталось.

Губанов поймал себя на мысли, что все чаще он упоминает это «недолго осталось», «скоро все закончится». Это плохо. Нельзя терять концентрации. Тут, в Администрации, надо держать ухо востро, иначе сожрут и не подавятся. Все только и думают, как слить ближнего, нагадить ему, чтобы заметило начальство и продвинуло наверх. Гадюшник, одним словом.

До 9.30 он прочитал три жалобы. Писали люди из разных регионов, жаловались же они на одно и то же: беспредел властных структур, попирающих их законные права и не вникающих в их нужды. А чего они хотели? Элита только до выборов интересуется нуждами черни, потом находятся дела поважнее. Неужели эти жалобщики до сих пор не поймут: систему, зародившуюся еще в Смутные времена Годунова и претерпевающую лишь незначительные изменения, не уничтожить ни за что. И те, кто у власти, будут иметь все, а обыватели только то, что позволит им не сдохнуть с голода. Так было при царях, при коммунистах, в девяностые, сейчас, так будет и дальше. Если наверху власть не пожелает сломать эту систему. А ей это нужно? Хотя, может быть, и наступят времена истинного народовластия. Но не при его, Губанова, жизни, это точно.

Позвонила дочь. Она перегнала «Тойоту», охрана разрешила поставить ее на стоянку, проверив документы. Губанов поблагодарил дочь.

В 10.00 в коридоре обозначилось какое-то движение.

Губанов выглянул из-за двери. К соседнему служебному помещению подошли двое охранников, открыли двери, вошли внутрь. Вскоре один вышел, второй остался.

Американцы оказались правы: сегодня в закрытом кабинете намечалась встреча. Официантка из буфета внесла туда минеральную воду, стаканы — всего по шесть штук.

Значит, присутствовать на мероприятии будут шесть человек. Теперь надо узнать, кто конкретно, заснять и подслушать разговор.

Губанов вернулся к столу, достал ручку и зажигалку, переданные ему Эльзой.

Начал нервно ходить по кабинету. Заметил, что дрожат пальцы. От чего? Заканчивается действие препарата? Но у спецназа обычно «долгоиграющие» средства. Нервы? Скорее всего. Попадись он на пропускном пункте, это был бы крах. На рабочем месте его проверять не станут. Хотя… а вдруг подключена система обнаружения «прослушки»?

Губанов понятия не имел, существуют ли такие в природе, но воспаленное воображение рисовало всевозможные новейшие приборы, сидящих у мониторов, похожих на бульдогов офицеров ФСО и почему-то тюремную камеру с опущенными нарами.

Прошло сорок минут — он следил за временем. Подошел к двери.

Ковровая дорожка заглушала шаги, но он их услышал.

Выставил в небольшую щель приоткрытой двери зажигалку, щелкнул два раза. Отошел в сторону. В коридоре ничего не заметили. В соседний кабинет зашли как минимум двое. Потом еще, но уже по одному. Затем все стихло.

Он вновь высунулся в коридор. У дверей соседнего кабинета стоял офицер охраны.

Губанов вернулся к столу, взял ручку, повернул колпачок до щелчка, положил на стол, направив задней частью на стену, разделявшую его кабинет с соседним. Теперь ему оставалось только ждать. Чтобы не мучиться, взялся за жалобы.

Заглянул охранник, увидел, что чиновник занимается работой, плотно прикрыл дверь. Губанов облегченно вздохнул, сейчас это было не важно. Главное, его ни в чем не подозревают, а ручка, вернее, микроприбор в ней, записывает неслышный ему разговор в соседнем кабинете. Но записывает ли? Все ли правильно он сделал? Может, не подключил аппаратуру? Нет, вроде все верно сделал. Провожая его, Эльза напомнила, как пользоваться приборами. Но если в Администрации установлена контрольная система обнаружения, то совсем скоро за ним придут. Лоб покрылся испариной. Губанов читал жалобы и не понимал, о чем речь. Он ждал развязки этой проклятой работы.

За ним не пришли. Совещание закончилось быстро. Все ушли, охрана тоже. Наступила тишина.

Чиновник повернул колпачок в обратном направлении — выключил микроаппаратуру, положил ручку во внутренний карман пиджака, зажигалку — в боковой. Встал из-за стола, вышел в коридор, прошел к буфету. Незаметно наступило время обеда, но в столовую идти у него не было сил. Довольствовался кофе и булочками.

Неожиданно в кабинет заглянула Пестова:

— Привет, Веня.

— Ты? — не узнал своего голоса Губанов, откашлялся: — Извини, добрый день, ты чего пришла?

— Я подумала, а не пообедать ли нам?

— Я перекусил, Оксана, пообедай одна.

— Хорошо.

Она не уходила.

— Что еще, дорогая?

— Я соскучилась.

Этого Губанову сейчас только не хватало! Но грубить он не мог, обидится — больше не подпустит к себе. А с Эльзой вряд ли в ближайшее время что получится, если вообще что-то будет.

— Я тоже, дорогая, — выдавил он из себя, — но видишь? — Он указал кивком на стопку папок: — Жалобы. Начальник не поскупился скинуть на меня чужую работу. Сегодня надо все разгрести. Так что вечером буду никакой. Возможно, приеду к тебе завтра.

Женщина вздохнула:

— Ну что ж, завтра так завтра.

— Ты прости меня ради бога!

— Ну, что ты, дорогой, я все прекрасно понимаю. Пошла в столовую.

— Приятного аппетита.

— Тебе принести что-нибудь?

— Не надо. Ты же знаешь, в нашем крыле два буфета.

— Ладно. Если что, звони.

— Конечно, дорогая.

Пестова ушла, а Губанов подумал, не специально ли ее к нему подослали — пронюхать, чем он занимается? Посмотреть на внешний вид. Хотя… нет, это уже слишком. Прочь все мысли, иначе сегодня же можно загреметь в дурдом. Как же медленно идет время…

Губанов посмотрел на часы: стрелки приближались к 13.30. Он погрузился в работу, заставив себя внимательно читать письма и делать пометки на полях, чтобы потом составить подробный письменный отчет.

Наконец наступил конец рабочего дня.

Он закрыл кабинет, сдал ключ офицерам охраны на этаже, спустился в холл, где стояла контролирующая система. В обратном направлении и в конце рабочего дня работал только металлоискатель. Кейсы и папки досматривались охраной. Лейтенант посмотрел на кейс Губанова. Ничего подозрительного не обнаружил и пропустил.

Оказавшись на улице, чиновник с облегчением выдохнул. Пошел к стоянке. «Тойота» стояла у самого шлагбаума. К нему вышел прапорщик, и страх вновь железным обручем сдавил сердце. Прапорщик козырнул, представился и спросил:

— Извините, господин Губанов?

Удивительным образом сотрудники подразделения охраны знали практически всех служащих Администрации по должности и фамилии, кого-то по имени и отчеству. Действительно, в это подразделение набирались способные люди. Профи. Но и профи допускали промахи. Проморгали работу шпионской аппаратуры на секретном объекте. Впрочем, в этом, скорее, была заслуга западных спецслужб, нежели халатность российских. В век стремительного технического прогресса уследить за новинками в области электроники очень сложно. Еще вчера кнопочный мобильный телефон казался верхом научной мысли, сегодня никого не удивишь роботом-домохозяйкой. Ну, а о средствах контроля вообще речи нет.

— Да. — ответил Губанов.

— Кто пригнал вашу машину на стоянку?

Вопрос был странным.

— Вы что, пропустили машину, не зная, кто за рулем?

Прапорщик улыбнулся:

— Мы-то знаем, а в курсе ли вы?

— В курсе: моя дочь.

Прапорщик кивнул и отошел в сторону.

Губанов решил отомстить за страх:

— А почему, прапорщик, вы не позвонили мне и не сообщили о приезде дочери?

Прапорщик кивнул на пропускной пункт:

— Пройдите в здание, там на стене инструкции для наряда по стоянке. Ознакомившись с ней, вы поймете, почему вам не позвонили.

— Ясно, вы не должны этого делать.

— Совершенно верно.

Месть не состоялась.

Губанов прошел к машине, она была открыта, ключ торчал в замке зажигания. Ксюша все правильно сделала, здесь автомобиль никто не тронет. А открытый, он не вызовет ни малейшего подозрения и желания посмотреть, что внутри.

Чиновник сел за руль. Первым делом открыл бардачок. Старый телефон на месте, отдельно в тайнике SIM-карты. Мелькнула мысль: а может, все-таки охрана осматривала открытую машину? Но тут же успокоил себя. При желании офицеры подразделения охраны осмотрят и закрытый, поставленный на сигнализацию автомобиль. Но решил подстраховаться. Телефон теоретически мог быть зафиксирован, и кто знает, не «помечен» ли он?

Губанов заехал во двор. Выбросил телефон в мусорный бак. Дошел до станции метро, где у шустрого азиата спокойно купил новую, скорее всего, ворованную трубку. В машине вставил в нее симку, набрал номер.

Ответила Эльза.

Губанов удивился:

— Ты?

— Я. Добрый вечер.

— Но что ты делаешь у шефа?

— Странный вопрос, Веня, мы ждем сообщений от тебя. Есть что передать?

— Я сделал то, о чем мы говорили. Где и когда вернуть тебе инструмент?

— Клуб уже не подходит?

— Ну почему же? Вообще-то он закрыт, но для нас есть запасной вход.

— Хорошо, встретимся во дворе.

— Не забудь взять у шефа подтверждение перевода денег на мой счет.

Женщина рассмеялась. Иногда на нее находило. Не иначе понюхивала кокаин.

— До того, как мы получим информацию? Так никто не поступает. Как в вашем фильме: сначала кресла, потом деньги.

— Стулья, — сказал Губанов.

— Что? — не поняла Эльза.

— Сначала деньги, потом стулья, но это не важно. Еду к клубу, Виталия предупрежу, чтобы подготовил что-нибудь на ужин.

— Только без спиртного.

— Сегодня…

Она прервала его:

— Обо всем при встрече.

И положила телефон.

Губанов избавился от SIM-карты и повел машину в направлении ночного клуба «Бухта Корсара». Выехав на проспект и встав в пробке, достал свой сотовый, нашел в памяти знакомое имя, нажал вызов.

Ответил мужской голос:

— Слушаю!

— Почему так грубо, Виталий Владимирович?

— А, это вы, Вениамин Дмитриевич, да проблемы с женщиной. Скандал, сучка, устроила. Видите ли, кто-то ей сказал, что я сплю с одной из официанток.

— А ты спишь? — усмехнулся Губанов.

— Даже если и сплю, ей какое дело? Она мне кто? Жена? Нет. Сожительница. Значит, никаких прав. Разозлила, пришлось дать пощечину. В общем…

–…в общем, — продолжил за владельца ночного клуба чиновник, — ты сейчас дома и очень занят.

— Нет, я в клубе. А Гальку приказал охране отвезти на хату и держать под присмотром.

— Очень правильное решение. С бабами так и надо. По-хорошему они понимают в первые дни знакомства, потом начинают потихоньку подминать, выставлять сначала просьбы, а позже — требования. Гони ты ее, Виталий.

— Придется. Но надо подождать, пока синяк сойдет.

— Так ты ей влепил пощечину или ударил?

— Сначала пощечину, потом дал в морду, да так, что половина физиономии заплыла.

— Понятно. Ты отправил ее домой под охраной, чтобы не сняла побои и не подала на тебя заявление в полицию?

–…а потом шантажировала этим заявлением.

— Ты умный человек, Виталий.

— А вы что-то хотели, Вениамин Дмитриевич?

— Подъехать где-то через час-полтора со своей женщиной.

— Это с той блондинкой?

— Да.

— Красивая женщина. И где вы подобрали такую? Не иначе в Администрации?

— Нет. Так как насчет ужина?

— За час повара успеют.

Губанов тронулся с места, чтобы через десяток метров снова встать в пробке:

— Ты не спрашиваешь, что мы будем?

— Да вы же заказываете одно и то же.

Чиновник подумал: «А ведь и в самом деле так». А он и не замечал.

— Ты прав Виталий. Моя кабинка, через час-полтора. Перед ужином бокал Таурази, надеюсь, это вино еще не закончилось?

— Есть. Извините, меня не будет, вас встретит и обслужит известный вам постоянный официант.

— Договорились. Спасибо.

— Не на чем, Вениамин Дмитриевич. Хорошего вечера.

— И тебе удачи.

Губанов переключился на Эльзу:

— Нас уже ждут в клубе.

— Ты как едешь?

— Плетусь как черепаха.

— У меня то же самое.

— Час пик, что ты хочешь?

— Я хочу быстрее закончить дела. И отдохнуть.

— Но это значит…

Она вновь оборвала его:

— Это ничего не значит. До встречи!

Только Губанов выключил телефон, как тот засветился сигналом вызова. На экране появилось: «жена». Этой-то еще чего надо, никак не угомонится.

— Да? — довольно грубо ответил он.

— Вениамин, ты сейчас на работе?

— Зачем задаешь глупые вопросы? Тебе прекрасно известно, когда у меня заканчивается рабочий день.

— Значит, едешь домой?

— Нет, у меня дела с Репейниковым. Еду на встречу. Деловую.

— Но домой-то сегодня приедешь?

— Не знаю. Должен, а там как получится.

Маргарита вздохнула:

— А у нас гости.

— Да? И что за гости?

— Двоюродная сестра с мужем.

— Они чего в Москве забыли?

— Отпуск решили провести в столице.

— Ничего глупее придумать не могли? В отпуск обычно на море ездят, а эти в Москву, в этот «каменный мешок».

— Они так решили.

— И долго собираются гостить?

— Нет, они остановились в гостинице, к нам на вечер заехали.

— Ну хоть так. Не знаю, Рит, освобожусь — приеду. Все, я у места встречи, меня ждут. Пока.

Он отключил телефон:

— Черт бы побрал этих родственников, не сидится им в своей провинции.

Губанов подъехал к клубу. В это время на стоянке никого не было. Оно и понятно: заведение еще закрыто.

Охранник без вопросов пропустил «Тойоту» чиновника. Оставив машину, Губанов прошел к тыловому входу, через который с 23 часов в клуб вваливается толпа молодежи. Решин не прогадал, купив за огромные деньги этот клуб. Народу всегда полно, и наверняка ребятишки приторговывают наркотой. Но это не его дела.

Встретил Губанова вчерашний официант:

— Здравствуйте, Вениамин Дмитриевич.

— Здравствуй, как тебя?

— Павел!

— Здравствуй, Паша. Виталий звонил?

— Да, Виталий Владимирович проинструктировал насчет вас. Прошу в VIP-зал.

Губанов прошел через помещение, где тусовалась молодежь, в зал для привилегированных клиентов. Поднялся в кабину.

Официант плелся за ним. У кабины спросил:

— Вино сейчас подавать?

— Не забыл какое?

— Таурази.

— Неси.

— Меню на столе.

— Вино принеси!

Губанов сел на диван. Здесь все, как всегда.

Официант принес на подносе бокал красного вина.

Чиновник взял бокал, насладился ароматом, сделал пару глотков.

Эльза появилась неожиданно. Губанов не слышал шагов. Портьера распахнулась, и дама оказалась напротив чиновника.

— Душно сегодня, наверное, пойдет дождь.

— Не помешал бы. Выпьешь, Эльза?

— Нет.

— Тогда оформи заказ. Поужинаем.

— Тоже нет. У меня мало времени, шеф ждет.

— Это значит, сегодня мы не поедем в твою уютную квартиру?

— Сегодня, дорогой, можешь навестить свою пятидесятилетнюю «ягодку», которая работает в секретариате.

— Ей сорок пять лет.

— Небольшая разница. Давай инструмент.

Губанов достал ручку и зажигалку.

Появился официант:

— Что будете заказывать?

— Мне как всегда, — сказал Губанов, — дама на диете, вечером не ест.

— Понял. Когда подать ужин?

— Через полчаса.

— Будет сделано.

Он ушел. Эльза достала из сумочки небольшой планшет и какой-то прибор к нему. Взяла зажигалку, через провод подсоединила к прибору. Губанов не видел изображение. Фото получились, на лице женщины заиграла улыбка. Отсоединив зажигалку, она подсоединила к прибору ручку, надела наушники. Слушала ровно столько, сколько длилась встреча. Губанову пришлось выходить, предупреждать официанта перенести ужин на более позднее время.

Губанов чувствовал облегчение, видя, как внимательно слушает запись Эльза. Значит, и с ручкой он сделал все правильно. Подключил «прослушку» к записывающему устройству. И как только она поместилась в этой ручке?

Сняв наушники, Эльза отсоединила приборы, положила их в сумочку, взглянула на чиновника:

— Поздравляю, Веня, ты честно заработал свой миллион.

— Вы узнали то, что хотели?

— Да. А теперь я поехала.

— Когда мы встретимся?

— Не знаю. Позвоню.

— Когда так говорят, это значит — не позвонят.

— Это кто-то, но не я. Всего хорошего, Веня, и не забудь купить презервативы для Оксаны, или вы милуетесь без них?

— Без них, точно так же, как с тобой.

— Смотри, забеременеет, лишние проблемы наживешь. Хотя… тебе это без разницы, ты же уедешь. Но хоть женщину пожалей. Каково ей будет одной с ребенком, да еще от предателя.

— Я не предатель…

— Да, конечно, ты, Веня, у нас борец за западные ценности. Всего хорошего.

Она поцеловала его в щеку и вышла, бросив на стол банковскую карту и листок, на котором были написаны логин и пароль доступа к счету.

Проводив ее взглядом, облизнувшись от вида упругой выступающей попки, Губанов включил телефон. Открыл приложение банка, ввел пароль, логин, затем код, пришедший по SMS. Открылся счет. Обычный счет. На нем красовался ровно один миллион долларов США.

Довольно ухмыльнувшись, он нажал кнопку вызова официанта.

После ужина, когда открылся клуб, он прошел на стоянку, сел в машину. Домой ехать не хотелось. Да еще когда там родственники жены. Подумав, он набрал номер Пестовой.

Она тут же ответила:

— Вениамин?

— Ты удивлена?

— Пока не знаю.

— Приготовь все и сама приготовься, я еду к тебе.

— Ой, уже едешь?

— Ты не рада?

— Я очень рада. Сколько у меня времени?

— Ну, учитывая, где ты живешь и пробки на дорогах, час у тебя есть точно. Что будем пить?

— В последний раз ты привозил вино…

Губанов прервал любовницу:

— Я понял. До встречи.

— Очень жду, милый!

Губанов немного подумал и позвонил жене.

— Да, Веня, ты едешь?

— Еду, но не домой, а в Люберцы.

— Но почему?

— Потому что так надо. И запомни, как раньше я решал серьезные вопросы, так решаю их и сейчас. Как мужчина, обеспечивающий свою семью всем необходимым.

Маргарита неожиданно резко сказала:

— Нарешался в регионе. Вылетел с должности пробкой. А я теперь туда поехать не могу — людям в глаза стыдно смотреть.

Губанов заорал:

— Ты с ума сошла! Или оборзела вконец? Ты, которая жила за мой счет всю жизнь, будешь меня оскорблять? Да я тебя…

Но Маргарита первый раз в жизни не испугалась:

— Что «ты меня»? Ну что «ты меня»? Изобьешь? Как делал это не единожды? Попробуй, больше молчать не буду. Вызову полицию. Убьешь? Кишка тонка. Ты только и можешь, что воровать и подставлять вместо себя других. Видеть тебя не хочу. Езжай к своим шалавам!

Она отключилась, а Губанов растерянно сидел еще с минуту.

Затем бросил телефон на сиденье:

— Сука, мразь, тварь! Голос прорезался…

Но ничего, он ей покажет, как оскорблять мужа. А, впрочем, что он может сделать? Избить? Не проблема, но если жена вызовет полицию и откроют дело, его из Администрации погонят поганой метлой. Терпеть — себя не уважать. Бабе только дай волю, тут же под ее каблуком окажешься.

Нет, надо заканчивать с такой жизнью, валить из России. Денег у него хватает, есть и недвижимость. Дело, что поручил Джонсон, он сделал. Чего тянуть? Да, бежать, и чем быстрее, тем лучше. Но и торопиться особо не следует. Надо подготовиться так, чтобы побег прошел без сучка и задоринки. Сначала следует переговорить с Джонсоном. Только он, и в этом Эльза права, сможет обеспечить его безопасный выезд. И говорить надо на днях, пока свежо в памяти офицера ЦРУ то, что он для него сделал.

Успокоившись, Губанов выехал на проспект. Доехал до гипермаркета, где жила Оксана Пестова, припарковался, благо на стоянке были свободные места. Купил водки, вина, закуски, фруктов. В 10.00 позвонил в дверь ее довольно скромной двухкомнатной квартиры.

Он различал ее шаги, слышал, как звякает цепочка, как открывался замок…

Дверь открылась, и Губанов увидел женщину в черном облегающем платье, таких же туфлях, телесных чулках, в меру подкрашенную, с завитушками только что сделанной прически.

— Проходи, Веня.

Он зашел. Женщина обняла его.

— Я так соскучилась.

— Ты пакеты забери, будет время еще и обниматься, и целоваться, и заниматься сексом.

— Да, конечно, милый, извини, не догадалась — обалдела от счастья.

Она взяла пакеты и, покачивая привлекательным еще задом, пошла на кухню.

Губанов повесил на вешалку пиджак, прошел следом.

Получив ручку и зажигалку, госпожа Эльза Катри направилась на окраину города, где в квартире старой девятиэтажки ее встретил респектабельного вида мужчина.

— Добрый вечер, господин Джонсон, — поприветствовала она шефа.

— А он — добрый?

— Да. Губанов сделал то, что требовалось.

— Проверяла?

— Конечно.

— Значит, мы не поторопились с переводом денег на счет агента?

— То, что заплатили заранее, правильно. Губанов вполне мог оставить при себе инструмент до получения денег. А это — до обеда завтрашнего дня.

— Хорошо. Проходи в гостиную, черт бы побрал эти квартиры, в них могут жить только русские.

Эльза зашла в комнату, из которой был вход в спальню. Да, удобной планировкой эта квартира не отличалась. Но ЦРУ и снимало именно такие, чтобы меньше привлекать внимание к своим агентам. Резидент мистер Олби Вуд жил открыто и на широкую ногу, его в российской разведке хорошо знали и вели за ним наблюдение, что, впрочем, не мешало Вуду осуществлять свою прямую деятельность через своего помощника Арчи Рамиреса, имевшего российский паспорт на имя Александра Сергеевича Романова и официально зарегистрированного в качестве мелкого предпринимателя.

На столике у дивана стоял ноутбук. Джонсон приказал:

— Давай, что там узнал Губанов.

Эльза Катри достала инструменты, через специальное устройство подключила «зажигалку» — на экране высветились фото.

Джонсон наклонился к экрану:

— Так, посмотрим, кто собирался в Администрации на секретное совещание. Ага, советник президента Воронов. Но это было понятно, генерал Вельяминов, об их вчерашней беседе мы оповещены, дальше — охрана… Так, а это что за генерал-майор?

Он включил идентификацию:

— Ясно, заместитель главкома генерал-майор ВКС Кузнецов Борис Семенович, следующий офицер, генерал-майор Худенко Анатолий Васильевич — тоже заместитель главкома ВКС по личному составу, полковник Величко Дмитрий Григорьевич — командир танковой дивизии, Забаров Алексей Петрович — заместитель командующего войсками ПВО-ПРО. Старший лейтенант… этот нас не интересует, так — полковник турецких вооруженных сил, старший офицер штаба Сухопутных войск, полковник Хакан Селик. Известная личность, принимал активное участие в подавлении восстания в Турции, первый помощник командующего Сухопутными войсками. Дальше — охрана, все! Отлично. С этой задачей Губанов справился. Теперь послушаем, о чем говорили эти высокопоставленные чины.

Катри предупредила:

— Это займет больше двух часов.

Джонсон взглянул на нее:

— Ты куда-то торопишься?

— У меня не может быть личных дел?

— Сегодня нет. Сегодня ты будешь со мной. Не все же спать с тобой этому русскому чиновнику? Ты поняла меня?

— Да.

— Подключай записывающее устройство!

Эльза выполнила распоряжение шефа.

Джонсон слушал переговоры через наушники. За все время не дрогнул ни один мускул на его холеном лице. Эльза выкурила не меньше десяти сигарет и выпила полбутылки сухого вина.

Отложив наушники, Джонсон проговорил:

— Мы имеем полное подтверждение агентурных данных из Турции. Москва и Анкара планируют в ближайшее время сепаратные переговоры с целью выработки решения по созданию буферной зоны вокруг Идлиба, лишение повстанческих сил, включая группировки, подконтрольные нам, тяжелой техники и вооружения, раскол группировок, но главное — устранение причин нанесения ракетного удара.

— Каким образом русские и турки могут повлиять на удар? — спросила Катри.

Джонсон посмотрел на нее:

— А ты сама не догадываешься?

— Если бы догадывалась, не стала бы спрашивать.

— Объясню. Провокация с применением химического оружия войсками Асада в условиях контроля Идлиба русскими и турками теряет всякий смысл. И дело даже не в этом. Мы не сможем нанести удар, если в провинции будут русские и турки. А к провокации все готово. Остались детали.

Катри вновь задала вопрос:

— А как насчет демонстрации русским постановочных видео химической атаки? Они показали кадры съемок на весь мир. В то время когда никакой атаки не было и в помине.

— Это все ерунда. Демонстрация русских не остановила бы нас. А вот реализация совместного плана Москвы и Анкары лишит нас возможности нанести удар. Потому что в этом случае части русских и турок тут же начнут наступление на Идлиб с одновременным ответным ударом ВКС и ВМФ России по подконтрольным нам группировкам оппозиции. Это они и хотят согласовать.

— Так, значит, русские переиграли нас?

— Пока еще нет и, надеюсь, не переиграют.

— Как?

— Не задавай, Эльза, ненужных вопросов.

Джонсон принес из спальни спутниковый телефон. Ему надо было связаться с заместителем резидента Арчи Рамиресом. Он настроил телефон и набрал номер.

После нескольких секунд двойных гудков Рамирес ответил:

— Слушаю.

— Это Том.

— Приветствую тебя, Том!

— И я тебя приветствую. Информация из Анкары полностью подтвердилась.

— Слушаю, — повторил заместитель резидента американской разведки.

— Наш человек в Администрации получил подтверждающую информацию.

— Сбрось ее в закодированном виде на мой компьютер. Замаскируй под прайс строительных материалов. Данные по материалам и ценам возьмешь в Интернете. Я все передам Вуду!

— Понял, отправляю немедленно.

— Да, для этого сейчас самое подходящее время. Как только с информацией ознакомится Вуд, ожидай дальнейших распоряжений.

— Да, Арчи.

— Эльза с тобой?

Джонсон удивился:

— Извини, дружище, но какое тебе до этого дело?

— В личном плане — никакого. Она может понадобиться, так что пусть будет рядом, насколько это возможно.

— Не понял замысла, но подчиняюсь. Эльза будет со мной, чтобы выйти на меня в любую минуту.

— О’кей! Хорошего тебе времяпрепровождения с очаровательной мисс Катри. Отбой.

Рамирес-Романов отключился, выключил телефон и Джонсон. Повернулся к Катри:

— Ты слышала наш разговор?

— Да, — призналась Эльза.

— Тем лучше. Сбрось полученную информацию Рамиресу и приготовь ужин. Легкий ужин. Затем душ и… ну ты сама знаешь, что дальше. И еще, тебе необходимо быть рядом со мной в ближайшие дни.

— Слышала. Без проблем!

— Занимайся.

Пока закодированное сообщение отправлялось заместителю резидента, Эльза приготовила легкий ужин, выставила бутерброды, начатую бутылку виски и бутылку вина. Джонсон в это время принял душ.

Ночь они провели бурную. Утром привели себя в порядок, выпили кофе.

Катри спросила:

— Находиться рядом с тобой это означает сидеть в этом клоповнике?

— Нет, ты можешь поехать, куда тебе надо, но так, чтобы в течение максимум пятнадцати минут вернуться.

— А ты не поедешь на работу?

— Сегодня суббота, а впереди у меня, как это называется у русских, — неделя отгулов. Не понимаю, зачем перерабатывать в одно время, чтобы потом не работать в другое. Русские совершенно не умеют планировать свою деятельность. Поэтому, обладая огромными ресурсами для быстрого развития и выхода в лидеры экономически развитых стран, они по-прежнему остаются на задворках мировой экономики.

Эльза усмехнулась:

— Секс вызвал у тебя философские мысли?

— Разве я не прав?

— Прав, конечно, но не стоит забывать о санкциях, которые, несмотря на все заявления представителей российской власти в их бесполезности, существенно тормозят развитие их экономики.

— Вот и ты о том же. О’кей, но с такими природными богатствами, которые обеспечивают стране процветание даже в полной изоляции, с сильной армией, мощным ядерным потенциалом, русские могли бы наплевать и на санкции, и на всех ведущих игроков глобальной экономики. Однако достаточно. Ты поедешь куда-нибудь?

Катри вздохнула:

— На таких условиях — нет. За пятнадцать минут я не успею вернуться даже из ближайшего салона красоты.

— А он тебе нужен?

— Каждая женщина хочет быть красивой.

— Ты очаровательна и без салонов.

— Благодарю за комплимент. Пойду, схожу в магазин, у тебя в холодильнике осталось не так много продуктов.

— Сходи.

Вернувшись, женщина разложила покупки по полкам кухонного гарнитура и холодильника, из оставшихся продуктов начала готовить обед.

Джонсон дремал на диване.

Трель спутникового телефона заставила вздрогнуть обоих.

Джонсон снял трубку:

— Да!

— Это Арчи. Доброе утро.

— Доброе утро.

— Информация передана в Центр, Вуд с ней ознакомился. Он считает, что Губанов представляет угрозу для наших действий по предотвращению сепаратных переговоров.

— И что это означает?

— Том, не мне тебе объяснять, что значит угроза.

— Ты хочешь сказать, что Губанова требуется убрать.

— Это не мое решение. Сделать это можно с помощью твоей очаровательной Эльзы и препарата «S-44», который должен быть у тебя в упаковке анальгина.

— Не надо напоминать мне, что и где лежит в квартире.

— О’кей! Приказ: Губанова убрать сегодня же. Вопросы есть?

— Нет!

— Прекрасно. Привет Эльзе. До связи!

Джонсон выключил аппарат, взглянул на Катри, которая на время переговоров зашла в зал.

— Слышала? — спросил Джонсон.

— Да.

— Как будешь выполнять?

— Очень просто: изменю внешность, сниму квартиру на ночь на одном из вокзалов, приглашу Губанова.

— Он приедет?

Женщина усмехнулась:

— А куда он денется? Прибежит!

— Дальше можешь не продолжать. Не забудь только нанести на кисти рук защитный слой, скрывающий отпечатки. Препарат «S-44» в аптечке на второй полке крайнего ящика.

— Я знаю.

Джонсон вновь посмотрел на нее:

— Скажи, Эльза, тебе не жалко бывшего любовника?

— Нет. Чувство жалости мне неизвестно. Обидно, что мы перебросили ему миллион долларов.

— Мы вернем его. И не только этот миллион, мы обнулим все его счета. Они же проходили через финансовое управление. Как и оформление недвижимости. Вдова Губанова удивится, когда узнает, что ее муж беден как церковная мышь.

— По-моему, у них дело идет к разводу.

— Шло! Занимайся своим Губановым. Он должен умереть сегодня, только ночью.

— А экспертиза покажет, что человек скончался от обширного инфаркта.

— Да. И здесь его проблемы с женой очень даже кстати.