Бой с невидимкой

Александр Тамоников, 2022

Самые интересные романы о сталинском спецназе – СМЕРШе. Закончилась Великая Отечественная война. Но неспокойно на Западной Украине. Недобитые бандеровцы держат в страхе многие города и села. Особо лютует отряд под предводительством некоего Перемоги. Его подчиненные действуют оперативно и слаженно, при этом никто из них не знает главаря в лицо, но очень его боятся. Обезвредить опасного врага поручено группе майора СМЕРШа с позывным Марко. Опытный контрразведчик разрабатывает план по уничтожению банды, не предполагая, как страшно удивит оперативников результат этой операции… «Смерть шпионам!» (СМЕРШ) – это короткое и беспощадное название носило особое подразделение НКВД, подчинявшееся И. Сталину. Созданное в годы войны, оно состояло из проверенных в бою, честных и бесстрашных офицеров Красной Армии. СМЕРШа боялись все – и фашистские лазутчики, готовящие диверсии в наших боевых порядках, и гитлеровские приспешники, действующие в глубоком советском тылу. Враг знал: если на его след напали бойцы сталинского спецназа, справедливого и скорого суда не избежать. Романы серии «СМЕРШ – спецназ Сталина» – это каждый раз увлекательный динамичный сюжет и новые исторические знания, это экшен, написанный простым и понятным языком. Общий тираж книг А. Тамоникова – более 10 миллионов экземпляров!

Глава 3

— Ну что, нашли что-нибудь? — окликнул Онысько подчиненных.

Услышав его голос, милиционеры по одному стали выбираться из обгоревших развалин — уставшие и перепачканные сажей.

— Да что тут найдешь! — разочарованно махнул рукой один из милиционеров. — Если что и было, то сгорело. Тем более что неизвестно даже, что искать. Какие такие доказательства могли оставить здесь бандиты? Вон они, доказательства! — Милиционер указал на пепелище. — Других и не надо…

— А тогда… — начал было Онысько, но не договорил, потому что со стороны болота вдруг послышался чей-то громкий и, показалось участковому, взволнованный крик.

Павло посмотрел в сторону, откуда раздавался крик: кто-то торопливо двигался по жердяному настилу, то и дело в спешке оступался, махал руками и кричал. Присмотревшись, участковый узнал в шедшем человеке Степана Жука. Степан жил в Березичах и с недавних пор являлся заведующим сельским магазином. Это был первый магазин, открывшийся в селе после ухода немцев. Ассортимент был в нем немудрящий — соль, сахар, крупы, спички, всякие хозяйственные мелочи, кое-какая одежда, — но все же это был самый настоящий магазин! Теперь селянам и хуторянам не нужно было за всякой мелочью ездить в районный центр. Да еще попробуй доберись до того райцентра! Дорога — одно название, сам райцентр расположен на другом берегу реки, мост через реку хоть и есть, но он далеко. И хорошо, если кто-то согласится перевезти тебя через реку на лодке! А то ведь — простоишь на берегу день-деньской, да так ни с чем и вернешься назад. Что ни говори, а магазин в Березичах — это было просто-таки здорово. К тому же в нем могли отпустить товар в долг, и это также было великое дело, потому что мало у кого из селян и хуторян водились деньги. Где их взять, те деньги? Для этого, опять же, нужно было идти в город с каким-нибудь своим товаром, продать этот товар, а ведь и у горожан денег также было негусто, так что попробуй тот товар еще продать…

И вот — заведующий сельским магазином Степан Жук, торопясь и оступаясь в болотную жижу, приближался сейчас к сгоревшему ночью хутору. Впрочем, вряд ли к хутору, что ему было делать на сгоревшем хуторе? Нет, он торопился к участковому Павлу Онысько! Он, разумеется, знал, что участковый сейчас здесь, на сожженном хуторе. А коль так, то весть, которую хотел сообщить Степан Жук, была очень важной. Уж такой важной, что дождаться возвращения участкового в Березичи было просто-таки невозможно. А коль оно так, то эта весть была дурная. Страшная, потому что если бы она была хорошей, то можно было бы и не торопиться. Можно было бы дождаться, когда участковый вернется в Березичи, и уж тогда обрадовать его хорошей вестью. Радость — она умеет ждать, это горе — нетерпеливо.

— Что? — громче обычного спросил участковый, когда Степан Жук наконец добрался до островка. — Что случилось?

— Магазин… — захлебываясь воздухом, произнес Степан Жук. — Магазин…

— Что — магазин? — Онысько подошел к Степану Жуку, взял его за плечо и встряхнул. — Что магазин?

— Обокрали магазин… — сообщил Степан Жук, пытаясь отдышаться. — Вынесли все… И крупу, и муку, и соль, и сахар, и спички, и всю, какая была, одежду и обувь. А потом — подожгли… Подожгли магазин, я говорю… Хотя — полностью он и не сгорел. Только наполовину. Сбежались люди, потушили… Вот ведь оно какое дело! Только недавно открылся магазин, а уже ограбили и подожгли…

— Когда это случилось? — спросил кто-то из милиционеров.

— Недавно… Совсем недавно… ранним утром, — ответил заведующий, стараясь вытереть жидкую болотную грязь с лица. — Как только все вы отбыли на этот хутор, так и того… Будто знали, что в селе никого не осталось. Ни милиции, ни «ястребков»… Подъехали на подводах, сбили замки, весь товар мигом погрузили… Подожгли… И уехали в сторону болот…

— Откуда ты знаешь, что из магазина все вынесли? — спросил участковый. — А может, все сгорело?

— Нет, — покрутил головой Степан Жук. — Вынесли… Ведь не осталось же ничего в магазине… то есть в той части, которая не сгорела. Да и к тому же несколько мешков с крупой валялись на дороге. Обронили, наверно, в спешке… Вот я и прибежал к вам сюда… Потому что дело-то какое… страшное дело!

— Ну а ты-то сам где был, когда грабили и жгли магазин? — спросил Онысько.

— А дома я был, — ответил Степан Жук. — Время-то было раннее… То есть я не успел еще прийти в магазин. А то, если бы я там был, они бы меня того… Они же никого не оставляют в живых! Известное дело…

— Они — это кто? — спросил участковый.

— Они… — повторил Степан Жук, пошарил в кармане и вытащил оттуда смятый серый клочок бумаги. — Вот — я нашел пришпиленным на дереве у магазина. Там написано…

Павло Онысько взял бумажку и стал читать. Он, конечно же, догадывался, что в ней написано, он, можно сказать, знал те слова наизусть еще до их прочтения. Но он все же их прочитал вначале про себя, а затем и вслух:

— «Мы, честные украинцы, забираем этот товар, чтобы вести борьбу за наше святое дело — свободную Украину. Привозите еще, мы не откажемся. Перемога». Вот что написано в этой бумажке, — участковый по очереди оглядел всех своих подчиненных.

— Понятное дело, что не любовное признание Маричке с соседнего хутора! — угрюмо произнес один из милиционеров. — А все-таки — ловко придумали! Дождались, пока мы все выедем из Березичей на этот хутор, и того… Будто знали, что в селе никого из нас не осталось!

— Конечно, знали! — отозвался другой милиционер. — Да и что тут знать? Все знали. В селе — разве что-нибудь скроешь?

— Так-то оно так, — в раздумье проговорил первый милиционер. — Вот только как они успели — так быстро?

— Сообщил им кто-то заранее, вот и успели, — предположил второй милиционер. — Подошли ночью к селу, затаились, дождались, пока мы все уйдем — ну и напали.

— Да, но кто-то же им обо всем сообщил! — почесал в затылке первый милиционер. — Причем очень скоро. Уж так скоро, будто этот информатор живет где-то совсем рядом, в самих Березичах.

— И чему ты удивляешься? — пожал плечами второй милиционер. — Ну, живет. Ну, в Березичах. Много разного народа живет в селе. Всякие живут.

— А вот мне интересен еще такой вопрос, — глянул на Жука третий милиционер. — Степан, вот ты говоришь, что они увезли товар на подводах. Но откуда ты это знаешь, коль ты сам, по твоим словам, был дома?

— Так ведь на чем еще можно увезти такую прорву товара? — удивился Степан Жук. — Только на подводах.

— А откуда они раздобыли столько подвод? — удивился третий милиционер. — Ведь у них-то самих никаких подвод нет — это нам достоверно известно! В болотах для чего подводы? Ведь утопнут — и подводы, и кони. А тут такое количество лошадей и бричек! Откуда, спрашивается?

— Вот что я вам скажу, братцы! — хлопнул себя по лбу первый милиционер. — Сдается мне, что все это было спланировано! Да! Рассудите сами. Вначале они раздобыли подводы. Затем ночью, чтобы никто не видел, подогнали их к Березичам и укрыли в леске. Лесок-то неподалеку. Той же ночью они сожгли хутор Евгена Снигура и постреляли людей. И когда мы все с утра пораньше ринулись на тот хутор, они преспокойно вошли в Березичи, разграбили магазин и так же спокойно ушли. Говорю вам — это спланированная операция! Обвели нас вокруг пальца, как курят.

— Может, оно так, а может, и не так, — вмешался в разговор участковый. — А пока вот что. Четверо из вас отправляются вместе со Степаном в Березичи. Один остается со мной. Ступайте к магазину. Возьмете его под охрану, посмотрите, что там и к чему. Поговорите с людьми… И ждите нас. Когда мы тут управимся, тоже подойдем к вам. И вместе будем думать, что делать дальше.

* * *

Дождавшись, пока четыре милиционера и Степан Жук покинут хутор, Павло Онысько вытащил из кобуры ракетницу и запустил в воздух ракету. Потом еще одну. Это был условный сигнал, означавший, что все «ястребки», которые сейчас были на соседних хуторах, должны немедленно вернуться на хутор Евгена Снигура. Бывший хутор, правильнее говоря.

Вскоре стали подходить «ястребки», удивленные и встревоженные.

— Что случилось? — спрашивал у участкового каждый из них. — Почему ракетами сигнал подавали?

— Соберетесь все, тогда и скажу, — хмуро отвечал каждому из них Онысько. — Чтобы не повторяться.

Когда все «ястребки» собрались на сожженном хуторе, участковый спросил у них:

— Ну так что? Нашли кого-нибудь на хуторах?

— Если бы нашли, то ты бы это услышал издалека, — усмехнулся один из «ястребков». — Но, как видишь, никого не нашли. Да и не такие они дураки, чтобы таиться на хуторе. Это после такого-то страшного дела! Знали ведь, что мы станем их искать! Потому и ушли в болота. А там попробуй их найди.

— Ну а народ-то — что говорит? — спросил Онысько.

— Народ? — усмехнулся «ястребок». — Молчит народ… Потому что боится.

— Ладно! — кивнул участковый. — Дело тут такое… Пока мы все толпились на этом островке и разгуливали по соседним хуторам, тем временем в Березичах ограбили магазин. Говорят, что вынесли все, что только можно. И подожгли…

— Ах ты ж, матушка моя родимая! — присвистнул кто-то из «ястребков». — Значит, мы — сюда, а они — туда? Лихо, ничего не скажешь!

— Да, лихо, — скривился Павло Онысько.

— Что, кого-то убили? — спросил «ястребок».

— На этот раз вроде никого, — ответил участковый.

— И на том спасибо! — буркнул «ястребок».

— Значит, так, — сказал участковый. — Сейчас все мы идем в Березичи. Все равно здесь, на болотах, нам делать больше нечего, потому что и без того нам известно, кто ночью спалил хутор и пострелял людей.

— Ну так оно и насчет магазина нам все известно! — пожал плечами «ястребок». — Знаем мы распрекрасно, чьих рук это дело…

— Ну а коль знаем, то будем думать, как их ловить, — сказал участковый.

— Это в болотах-то? — скривился «ястребок». — Поймаешь их там, как же!

— А тогда будешь ловить их у своей коханки под юбкой! — разозлился вдруг один из «ястребков». Его звали Олекса Цыганок, он был заместителем Евгена Снигура. — Что за разговоры? Да, будем ловить в болотах! Или, может, ты ждешь, пока они выжгут все окрестные хутора и поубивают всех их жителей? А может, ты и сам один из них, а? Коль уж так не хочешь, чтобы мы шли в болота!

— Это я один из них? — «Ястребок» сжал кулаки и подошел к Олексе вплотную. — За такие слова можно остаться и без зубов! И даже без головы!

— Тихо! — прикрикнул на них участковый. — Развоевались тут! С болотяныками бы так воевали, как друг с другом! Все, идем в село!

Проходя мимо хутора, где жили Василь и Горпина, участковый вспомнил, что обещал поговорить с ними и просил, чтобы они никуда не уходили с хутора.

— Покурите, — сказал он своим спутникам. — Я скоро…

Василь и Горпина были дома, они паковали домашний скарб.

— Никак задумали переезжать с хутора? — спросил Онысько. — И куда же, если не секрет?

— В Березичи, куда же еще, — неохотно ответил Василь. — Там мне обещали работу. Еще когда Пилипчук был живой.

— Слышал, — сказал Онысько. — И что же — не боишься?

— Кого это? — криво усмехнулся Василь.

— Сам знаешь кого.

— Так оно ведь и тут страшно, и там — тоже, — ответил Василь. — А жить-то все равно надо. На хуторах, пожалуй, еще страшнее. Вот Снигуры тому пример. Был хутор — и не стало хутора…

— И тех, кто на нем жил, тоже не стало, — жестко произнес участковый. — Всех постреляли. Кроме Евгена.

Горпина испуганно вскрикнула и зажала себе рот ладонью.

— Вот, значит, как, — оглянувшись на жену, сказал Василь. — Значит, и людей…

— Да, — все тем же жестким тоном произнес Павло Онысько. — И людей… Вот я и хочу у вас спросить. Вы живете неподалеку, можно сказать, по соседству. Так, может, что-нибудь слышали этой ночью? Или кого видели?

— Кого мы могли видеть в такой тьме? — пожал плечами Василь. — Может, кто и проходил мимо нашего хутора, но к нам-то не заходил никто…

— Что, и собака не лаяла? — поинтересовался Онысько. — Ведь оно как: если ночью загавкала собака, то хозяин обычно выходит во двор, чтобы узнать, отчего она гавкает. Так что там насчет собаки?

— А нет у нас собаки, — сказал Василь.

— Это как так нет? — удивился участковый. — Ведь была же! Я точно помню! Здоровенная такая! Белая с черными пятнами.

— А ушла со двора, — сказал Василь. — Вот уже неделю тому. И не вернулась.

— Это как так ушла? — еще больше удивился участковый. — Да чтобы собака покинула хозяйский двор… Неслыханное дело!

На это Василь лишь молча развел руками.

— Ну, хорошо, — сказал участковый. — Ушла и ушла. Но вы-то сами ничего не видели и не слышали?

— Да как же, — ответила на этот раз Горпина. — Слышали и видели… Вначале вроде как кто-то стрелял, а потом на хуторе у Снигуров пожар начался. Страшный такой, сильный пожар…

— Это — да, — подтвердил Василь. — Но кто там стрелял и в кого, и что жгли — откуда же нам знать? Сами-то мы туда не пошли. Побоялись.

— Значит, уезжаете? — после короткого молчания спросил участковый. — Ну, что ж… Вольному — воля. Желаю хорошо устроиться на новом месте.

И, не прощаясь, он покинул хутор. Василь и Горпина какое-то время смотрели ему вслед, а затем Горпина сказала:

— А ведь не поверил он нам — насчет собаки…

— И что же с того? — пожал плечами Василь. — Поверил, не поверил… Какая разница? Давай-ка лучше укладываться. Надо собрать все вещи засветло.

Горпина вновь принялась за дело. Но при этом тяжко вздохнула. А потом, спустя короткое время, вздохнула еще раз. И еще раз произнесла вслух, на этот раз уже самой себе:

— А ведь не поверил он насчет собаки! Ой, не поверил…