Акт слепого возмездия

Александр Тамоников, 2015

Когда-то давно, на чеченской войне, плечо к плечу сражались три друга, три спецназовца, три побратима – Игнатьев, Колтунов и Синицын. И вот восемнадцать лет спустя боевые друзья встречаются вновь. Да только повод очень печальный: от передоза наркотиков погиб сын Игнатьева. На похоронах бывшие спецназовцы клянутся отомстить за смерть парня и начинают жестокую охоту на местную наркомафию. Бывшие бойцы еще не знают, что щупальца криминального синдиката, торгующего наркотой, тянутся из УВД, где засели полицейские чиновники с большими звездами на погонах…

© Тамоников А., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Всякие совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

Глава 1

Граната, выпущенная из «РПГ‑7», напрочь снесла правую часть забора, выложенного из камня. Разведывательная группа попала в засаду, устроенную бандой наемников, возглавляемой полевым командиром Айбасом.

— Чуваш, закрой проем! Не дай духам сблизиться с нами до расстояния броска гранаты! — крикнул майор Роман Игнатьев, командир группы.

— Есть!

Сержант Валерий Рябов, он же Чуваш, в камуфляже, который от пыли стал больше похож на афганку, перенес «ПК» к проему, образовавшемуся в результате взрыва. Он поставил пулемет на сошки и открыл огонь по боевикам, мечущимся среди деревьев старого сада. Короткие очереди сразу выбили двух духов. Остальные боевики, оказавшиеся в секторе обстрела, залегли.

Рябов экономил боеприпасы. В расход пошла последняя лента из ста патронов. Поэтому он прекратил огонь и всматривался в сад красными глазами, слипающимися от пота и пыли.

Где-то там прятался гранатометчик. Глупо было надеяться, что у него не имелось в запасе еще пары-тройки выстрелов. Но этот субъект пока никак не проявлял себя.

Главарь банды понял, что с тыла спецназовцы выставили пулемет, и отдал команду на атаку с фронта. Боевики плотно со всех сторон обложили дом, в котором успела укрыться разведывательная группа, попавшая в засаду. Этот участок находился на окраине аула.

Атаку с фронта пришлось отбивать заместителю командира группы, капитану Юрию Колтунову, он же Колдун. Пока офицер справлялся с задачей, короткими очередями выбивал боевиков, которые были вынуждены прорываться через ворота. Но у капитана заканчивался боекомплект. В магазине, примкнутом к автомату, оставалось не более десяти патронов. В разгрузке был еще один, последний магазин. Одну из двух гранат «РГД‑5» следовало приберечь для себя, чтобы не попасть в плен.

Айбас понял, что наступление с фронта тоже не идет. Он отдал приказ накрыть дом огнем из гранатомета, а потом атаковать его сразу со всех направлений.

Вражеский гранатометчик приподнялся из ямы за яблоней и начал целиться. Рябов тут же всадил ему в череп две пули. Подстрелил он и духа, рванувшегося за «РПГ».

— Молодчик, Чуваш! — крикнул Игнатьев. — Так держать!

— Командир, скоро стрелять будет нечем. У меня последняя коробка.

— Старайся бить короткими.

— А я что делаю?

Тут взрывная волна ударила в лицо сержанта, отбросила его от проема вместе с пулеметом. Плечо парня пронзила боль. Какой-то боевик все же добрался до малинника и бросил оттуда ручную гранату. Она легла с недолетом, но Рябов на какое-то время вышел из строя.

Игнатьев крикнул стрелку Антону Самойскому:

— Сом, к Чувашу!.. Птаха, прикрой Сома! — Это уже относилось к рядовому Синицыну.

— Прикрываю!

— Попытайся выйти на командира отряда.

— Понял! Да только без толку. Он не отвечает.

— Запрашивай постоянно. Нам без подкрепления долго здесь не продержаться.

Связист открыл огонь по двору, прикрывая Самойского, который уже помогал Рябову, контуженному и раненному в плечо, укрыться в здании.

Рядовой Дмитрий Беляев, державший левый фланг, дал несколько очередей по шевелящемуся кустарнику и закричал:

— Есть! Я штук пять приземлил, командир.

— Молодец! — ответил Игнатьев.

Бой шел тяжело. Разведгруппа потеряла уже четырех человек. Теперь вот еще и Чуваш вне игры.

Игнатьев распорядился:

— Колдун, возьми «ПК»! На тебе по-прежнему ворота и угловой проем.

— Понял!

Стрельба вдруг стихла. Боевики подхватили раненых собратьев и начали отходить.

— Кажется, и на этот раз отбились! — проговорил Игнатьев и крикнул: — Колдун, ко мне! Сом — на место капитана. Белому смотреть за садом! Птаха, тащи сюда радиостанцию!

К командиру подошел Колтунов.

— Хреново дела, Рома! Духи не выпустят нас. А в штабе даже не знают, что мы ведем бой.

Командир группы повернулся к радисту.

— Вызывай отряд, Птаха!

— Да не отвечают они, товарищ майор.

— Ты хочешь, чтобы из нас всех здесь люля-кебаб сделали? Вызывай!

— Есть! — Связист склонился над радиостанцией, пару минут монотонно и обреченно бубнил позывные и вдруг завопил: — Туман, слышу вас! Товарищ майор, есть связь с отрядом.

— Чего орешь? Тебя не только духи, но и весь аул, наверное, слышал. — Игнатьев взял гарнитуру. — Туман, здесь Старый!

— Где вы, что у вас?

— Группа в квадрате десять — сорок два, по улитке три попала в засаду. В общем, ждали нас духи в Арди. Как только мы подошли к аулу, так они и появились. Мы укрылись в крайнем доме с западной стороны, почти час ведем бой, на связь с вами выйти не могли. У меня четыре «двухсотых», один «трехсотый», не тяжелый, но полноценный бой вести не может.

— Сколько рыл в банде?

— А кто их считал?! На глаз примерно двадцать. Было больше. Мы положили как минимум треть, а то и больше. Нужна срочная помощь, у нас боеприпасы на исходе.

Командир отряда подполковник Ганевский спросил:

— Вы в прямом контакте с противником?

— Сейчас духи чуть отошли. Они в тридцати-пятидесяти метрах от нас, причем со всех сторон. Мы окружены.

— Значит, «Ми‑24» вам не помогут.

— Нет.

— Прорваться в сектор шесть сможешь?

— Нет. Нас с флангов за секунды положат.

— Что предлагаешь?

— Нужна штурмовая группа. Если сбросить ее в том же шестом секторе, то шансы выжить у нас еще останутся.

— Понял. «Восьмерка» там сесть сможет?

— А хрен ее знает. Мы туда не дошли, застряли в ауле. Но ребята могут десантироваться и по-штурмовому.

— Это понятно. Но подкрепление прибудет к вам через полчаса, никак не раньше. Продержитесь?

— У нас есть выбор?

— Тогда высылаю к тебе группу Савельева. Он свяжется с тобой при подлете.

— Хорошо. Но «крокодилы» все же держите на взлете. Если наступит критическая ситуация, они должны будут уничтожать и нас, и духов. Все одно придется подрывать себя самим.

— Ты это брось. Давай, до связи! Мы работаем!

— Мы тоже. — Игнатьев передал гарнитуру связисту: — Держи, Птаха. Тебе еще вызов Савельева принять надо.

— Так будет подмога, товарищ майор?

— А как иначе?

— Не было бы поздно.

— Отставить базары! Займи позицию Рябова и за радиостанцией смотри, как за собственными яйцами.

— Понял! — Связист улыбнулся и скрылся в коридоре.

— Слышал? — Игнатьев взглянул на Колтунова.

— Слышал! За полчаса Коля Савельев не успеет прибыть сюда. Одного лета на «Ми‑8» минут двадцать. А еще сбор, посадка на борт, взлет, маневрирование. Для нас и полчаса много, если духи всем скопом навалятся.

— Будем надеяться, что Айбас не изменит тактику.

— Слабая надежда. Он тоже понимает, что мы можем вызвать подкрепление. Встречаться с ним ему никакого резона нет. Так что, скорее всего, сейчас он готовит общий штурм. Отвел банду для перегруппировки сил.

— Ты заметил, что у этого Айбаса нет чеченцев?

— Заметил. Ловушку нам подготовили арабы. Вот только откуда они прочухали, что мы придем сюда? Наверное, кто-то из штабных слил группу.

— Все может быть.

— Как же мне это надоело! Выживу, уволюсь к чертовой матери.

— Сначала надо выжить.

Игнатьев осторожно подошел к окну, выглянул и тут же отпрянул назад. Выстрела снайпера не последовало, значит, боевики действительно проводили перегруппировку.

Он вновь выглянул и воскликнул:

— Твою мать!..

— Что такое? — встрепенулся Колтунов.

— В десяти метрах правее проломанного угла забора лежат три духа.

— Ну и что? Было лучше, если бы они двигались?

— Я не о том. У них автоматы, запасные магазины. У одного на поясе вижу гранату.

Колтунов тоже выглянул во двор.

— Точно! Еще два духа прямо у забора. Вот и пополнение боезапаса.

— Этот участок просматривается, значит, и простреливается от дороги.

— Если не пополним боезапас, то и десяти минут штурма не выдержим. Так что надо рисковать.

— Кого предлагаешь послать? Добровольцев, боюсь, не будет.

— Сам пойду!

— Охренел? А если со мной что случится, кто группой командовать будет?

Колтунов посмотрел на Игнатьева.

— Рома, неужели ты не понимаешь, что без дополнительного боекомплекта нам не выстоять?! Никакой группы тогда просто не будет. Все поляжем в этом самом доме. Я пойду через окно. Парням отдай приказ быть в готовности. Пусть они прикрывают меня непосредственно отсюда. Еще нужен вещевой мешок.

— Так этого добра у каждого бойца…

— Ну да.

Колтунов прошел к рядовому Беляеву и взял у него вещевой мешок.

Тот нашел в себе силы улыбнуться и осведомился:

— За харчами в местное сельпо собрались, товарищ капитан?

— За водкой!

— Тоже дело. Прогуляйтесь, товарищ капитан. Чему быть, того не миновать.

Капитан вернулся в комнату. Командир группы отдал приказ быть в готовности открыть огонь, предупредил бойцов о том, что Колтунов выходит во двор.

Юрий выпрыгнул из окна, перекатился к углу. Духи промолчали. Он добрался до двух трупов у забора, снял с них шесть полных магазинов и два частично израсходованных, три гранаты. Потом капитан пополз вдоль забора к пролому, и вот тут его заметили.

От дороги донесся вопль, и сразу же оттуда ударил автомат. Пули подняли фонтаны земли в метре от капитана. Короткая очередь прогремела с позиции Самойского. Вражеский автомат замолчал.

Колтунов перебежал к трем трупам, валявшимся у проема. В вещевом мешке оказались еще девять полных магазинов, три частично использованных, четыре наступательных гранаты.

Капитан осмотрелся. В десяти метрах за проемом тоже лежали духи, но к ним нельзя было подобраться. Колтунов подал сигнал Игнатьеву на возвращение.

Командир группы крикнул так, чтобы было слышно всем:

— Внимание, капитан идет в дом!

Майор тоже подготовился, но едва не упустил боевика, оказавшегося на гребне забора. В свободной руке тот держал пистолет.

— Твою мать! — взревел Игнатьев и короткой очередью сшиб боевика со стены.

Колтунов бросил в окно вещмешок, запрыгнул сам.

— Ух, пронесло. Как же ты, Рома, духа-то чуть не упустил?

— На тебя смотрел, на пролом, а он южнее на забор взгромоздился. Да как ловко!

— Ладно. Пронесло, вот и слава богу. Теперь у нас практически полный боекомплект. Полчаса должны продержаться.

— Если не ударят из гранатометов.

— Могут, — сказал Колтунов. — Но только от ворот и проломов. Эти места надо заблокировать. Пора бы, Рома, и нам провести перегруппировку. Основные удары духи, скорее всего, нанесут от ворот и с тыловой стороны сада.

— А фланги не используют.

— Используют, но не так активно. Опасность в том, что с востока и запада духи спокойно могут подойти к забору и оттуда забросать дом гранатами. Вероятность этого мала. Но если хоть одна граната попадет в окно, то мало нам не покажется.

— Ладно, не будем терять время на разговоры. Я с «ПК» займу позицию у правого окна фасада. Оттуда буду гасить попытки атаки через ворота и угловой пролом. Ты с Синицыным закрепляйся в тыловой части. Беляева поставим на левый фанг, Самойского — на правый. Он, кстати, поддержит и меня. Ему будет виден пролом.

— Согласен. Радиостанцию оставим с Рябовым. Если что, он знает, как с ней работать.

— У нас это все знают.

— Вот и я о том. Беляева и Самойского следует предупредить о возможности атаки гранатами. Пусть соорудят в комнатах какую-нибудь защиту.

— Верно. Тогда я ставлю задачу, и занимаем позиции.

— Магазины не забудь раздать. Так, погоди. Я пять штук возьму — три себе, два Птахе. И по одной гранате.

— Давай!

Вооружившись, Колтунов приказал Синицыну:

— Ты, Жора, станцию передай Чувашу и выходи в тыловую комнату.

— Понял!

— Быстро, Птаха!

— Есть, товарищ капитан!

Синицын подхватил радиостанцию и двинулся в центральную комнату, куда перешел Рябов. На полу у стены в ряд лежали погибшие боевые товарищи. При оружии, без магазинов, накрытые с головой плащ-палатками. Молодые ребята, старшему из которых недавно исполнилось двадцать три года. Младшему было чуть более двадцати одного.

Им бы жить да жить. Но на войне свои правила. Они осознанно, добровольно пошли в спецназ и выполнили свой долг до конца.

Банда пошла в атаку. Офицеры верно просчитали направления главных ударов. Основная часть арабов двинулась через тыловую калитку и сад.

Боевики немного подкорректировали свою тактику. Они разбились на три группы и продвигались вперед короткими перебежками. Бросок одной из них прикрывали огнем две другие.

— Так эти черти сблизятся с домом и пустят в ход гранаты, — проговорил капитан, повернулся к Синицыну и заявил: — Я на чердак. Ты, Птаха, огрызайся, но не высовывайся, выставляй автомат и бей косыми очередями, слева направо или наоборот, понял?

— Так точно, товарищ капитан.

Колтунов метнулся в коридор, там по приставной лестнице поднялся на чердак, изрешеченный солнечными лучами, проникавшими туда через пробоины в шифере.

Слуховое окно выходило в сторону пустыря, поэтому капитану пришлось готовить амбразуру. Боевики не обратили на это никакого внимания. Никто из них по крыше не стрелял.

Капитан поймал в прицел бандита, за которым бежала одна из трех групп, и нажал на спусковой крючок. Араб споткнулся и упал, Юрий сразу же всадил две пули во второго бандита. Он перевел огонь на другие группы, больше ни в кого не попал и побежал вниз.

Боевики ударили по крыше со всех стволов. Этим воспользовался Синицын и срезал из окна еще двух арабов. Такие потери заставили бандитов сперва залечь, а затем и отойти в кусты.

Капитан спустился к связисту.

— Как ты?

— Двоих положил.

— И я двоих. Нормально, Птаха, держимся.

— Держимся, товарищ капитан.

Без труда отбил атаку и майор Игнатьев. Арабы пошли на приступ через снесенные ворота. Командир группы ударил по ним из «ПК». Простучали две очереди, и трое бандитов ткнулись физиономиями в пыль, а двое отскочили за забор.

Несколько арабов появились в проломе стены. Игнатьев перевел на них ствол пулемета, но тут в бой вступил рядовой Самойский. Он положил троих. Атака духов захлебнулась.

Но боевики не забыли про фланги. Случилось то, чего и опасались офицеры. Из-за забора к дому полетели гранаты. Справа они попросту не доставали до здания, разрывались метрах в пяти от него. Зато слева одна «РГД» влетела в комнату, где находился рядовой Беляев.

Он, как и было приказано, приготовил укрытия на этот случай, но отнесся к делу небрежно. Парень отодвинул от стены сундук, положил на него матрацы и одеяла. Этого, по его мнению, было достаточно. Но солдат ошибся.

Когда граната покатилась по полу, Беляев успел запрыгнуть за сундук, но спрятаться весь не смог. Ноги остались снаружи. В них и вонзились острые как бритва раскаленные осколки. Боец закричал от боли.

— Черт возьми! — сказал Колтунов. — Похоже, Беляеву досталось. Птаха, бегом к нему! Если ранен серьезно, окажи первую помощь и держи фланг.

— Понял! — Синицын перебежал в комнату, где за сундуком корчился Беляев, и спросил: — Куда тебя?..

— В ноги, — с трудом процедил Беляев сквозь сжатые, искусанные губы.

Синицын метнулся к окну и бросил за забор гранату. С той стороны тоже послышались вопли. Пыл боевиков немного остыл.

Связист достал аптечку и индивидуальный пакет. Он вколол в посеченные ноги товарища промедол и на скорую руку перевязал раны. Артерии уцелели, а вот правая голень, судя по всему, была сломана.

— Ты лежи, Белый. Все будет хорошо. Я за флангом присмотрю.

— Гранаты мои возьми, — прошептал Беляев.

Синицын сделал это и отошел к окну.

Колтунова по портативной станции вызвал командир группы.

— Колдун, что у вас?

— Атаку отбили. Духам удалось-таки забросить «РГД» в окно комнаты слева. Беляев ранен. Насколько серьезно, знает Птаха. Он сейчас там.

— Сколько духов положили?

— Четверых.

— У нас шестеро в минусе. Еще один орал за стеной. Это Птаха постарался?

— Больше некому.

— Значит, с десяток рыл мы у них выбили.

— Получается так. Что с Чувашем?

— Нормально, в себе, подполз к левому окну, готов поддержать меня.

— Одной рукой?

— Да я ему тоже говорил, сиди, мол, и не рыпайся. Нет, дескать, не могу, когда остальные дерутся.

— С раной понятно. А контузия, значит, не сильная?

— Не жалуется.

— Как думаешь, пойдут духи еще в атаку или отвалят? Потери у них более чем серьезные.

Игнатьев усмехнулся и ответил без особого веселья в голосе:

— Ага, так они и отойдут!.. Но уже напрямую не полезут.

— Тогда им надо рушить забор с флангов.

— Точно! Ты в «десятку» попал, Колдун. Двое духов проскочили в аул. Где-то участка через три стоит трактор «Кировец». Отсюда только крыша видна.

— Думаешь, пригонят?..

— Почему нет? Для «Кировца» этот забор — семечки. Если кабину закрыть металлическими листами, то можно весь периметр снять.

— На это потребуется время.

— Да, но мы держимся только десять минут.

Колтунов удивился, посмотрел на часы и заявил:

— Черт, действительно! А такое ощущение, что полчаса прошло.

— Так что, Юра, время у духов еще есть. Люди тоже. Злые!.. Если они подобрали гранатомет, то нас ждут не очень приятные мгновения.

— Если бы мгновения!.. Слушай, а может, попытаемся прорваться к роще, в сектор шесть?

— Беляева бросим?

— Черт, о нем я не подумал. Тогда держимся, да?

— Если есть другой вариант, поделись, послушаю.

— Нет другого варианта.

— Тогда до связи.

— Давай!

Колтунов отключил рацию, вставил ее в нагрудной чехол, глянул в окно и тут же крикнул:

— Духи!

Пока офицеры переговаривались, шесть боевиков, выстроившись в ломаную линию, прошли половину сада. Они уже готовили гранаты.

— Твою мать, да сколько же вас? — Капитан дал очередь и зацепил боевика, который уже выдернул кольцо предохранительной чеки.

Прогремел взрыв, и трое духов рухнули в траву. Двое рванулись назад к кустам. Шестой получил ранение, бежать не мог. Он полз и что-то кричал товарищам. Те не реагировали.

Колтунов прицелился, добил раненого и тут же отпрыгнул от окна, по которому ударили двое боевиков, достигших кустов. Пули сбивали штукатурку, разносили в щепки остатки оконной рамы, вонзались в пол, в потолок.

Портативная рация опять сработала сигналом вызова.

Колтунов ответил:

— На связи.

— Жив, значит? — услышал он голос Игнатьева.

— Живой пока.

— В порядке?

— В полном.

— «Кировец» идет по улице. За ним человек шесть, может, семь.

— Послушай, сколько рыл в этой банде? Такое ощущение, что мы одного валим, а вместо него двое появляются.

— Видимо, Айбас держал где-то резерв, который сейчас ввел в бой.

— Похоже. И что будем делать с этой железякой?

— Попробую снять тракториста, разбить двигатель или хотя бы колеса. Вопрос в том, хватит ли патронов в «ПК». «АК‑74» тут не поможет…

Переговоры прервал взрыв на чердаке, от которого содрогнулось все здание.

— Что это, Старый? Гранатомет?

— Он! Дело плохо!

Потянуло дымом.

— Старый, мы горим!

— Да, чердак горит.

— А потолок деревянный. Если он возьмется огнем, а так и случится, то совсем скоро на нас рухнет горящая крыша.

— Скоро, но не сразу. Тебе надо зачистить сад.

— Легко сказать. Из дома я этого не смогу сделать.

— Значит, выходи из здания.

— Да, придется. Но если трактор снесет хотя бы часть соседнего забора, то в саду духи нас обязательно сделают.

— Займись садом, трактор на мне!

— Принял, работаю.

— Давай, Юра! Недолго осталось.

Колтунов взглянул на часы. До подлета «Ми‑8» со штурмовой группой осталось минимум десять минут. Черт, до чего же медленно тянется время. А дым все плотнее затягивал комнаты. Слышно было, как кашлял Самойский. Хорошо еще, что на улице ветер, хоть и слабый, да окна выбиты. Плохо — потолок взялся.

Капитан нырком вылетел из окна и откатился в сторону. Два боевика открыли по нему огонь из кустов. По вспышкам капитан определил их позиции, докатился до старой яблони и дал очередь из-за ствола.

Раздался вскрик. Один бандит прекратил огонь, но второго Колтунов не задел. Тот на время замолчал. Наверное, он менял позицию, возможно, выскользнул в калитку или откатился ближе к забору.

Со стороны улицы уже отчетливо доносился рокот дизеля. Трактор подходил к участку.

Капитан взглянул на крышу. Она полыхала по всей площади, шифер разрывался на куски, валил дым, отчего-то жутко черный. Впрочем, на чердаке было полно всякого хлама.

Колтунов повернулся к кустам. Оттуда не стреляли. Но это не означало, что боевик ушел. Он вполне мог незаметно для спецназовца занять новую позицию и ждать.

Надо было рисковать. Иначе этот араб положит всех, кто выйдет из дома. А парням надо было вынести не только раненого Беляева, но еще и тела погибших. Значит, капитану следовало зачистить сад как можно быстрее.

В это время Игнатьев, щуря глаза, слипающиеся от дыма, наблюдал за передвижением «Кировца». Он приказал Самойскому и Синицыну начинать эвакуацию в сад. Первой ходкой парни должны были помочь выбраться из дома Беляеву и Рябову, второй и третьей — вынести тела погибших.

Рябов самостоятельно дошел до тылового дверного проема, лег у порога и крикнул Колтунову:

— Товарищ капитан, я сзади, если что, прикрою!

— А сможешь?

— Смогу!

— Добро.

Синицын с Самойским положили рядом с Рябовым Беляева, который потерял сознание. Потом они начали подтаскивать убитых, с опаской глядя на потолок, клубящийся дымом.

Игнатьев же следил за «Кировцем». Если он развернется, а тракторист укроется за приборной доской и поднимет ковш, то даже «ПК» не поможет остановить эту махину. Поэтому майор ждал момента, когда «Кировец» выйдет на короткий, метров десять, никак не более, участок дороги перед поворотом.

Боевик, находившийся в кабине, тоже понимал, что открытое место сулит ему беду, и увеличил скорость. Но Игнатьев успел из пулемета разнести два левых колеса «Кировца» и всадить очередь в двигатель. Трактор встал, накренился, и только ковш не дал ему перевернуться.

Бандит попытался выпрыгнуть из кабины. Игнатьев нажал на спусковой крючок. Прозвучал одиночный выстрел. Патроны в ленте кончились, но последний из них стал роковым для араба. Пуля попала ему в голову.

В это же время в соседней комнате раздался взрыв. Вновь ударил гранатометчик. Он стрелял с дальней позиции, которая находилась на возвышенности, иначе не попал бы в окно, не задев стены. Впрочем, это было уже не важно.

Игнатьев отбросил пулемет, схватил автомат и крикнул:

— Эй! Задело кого?

На счастье, Синицын и Самойский буквально перед взрывом успели вытащить в коридор два последних тела.

— Все в порядке! — ответил связист.

Раздался скрежет. Майор глянул верх, и в это время северная половина крыши рухнула. До полной катастрофы оставались считаные минуты.

Чтобы дать бойцам возможность вытащить из дома раненых и мертвых товарищей, Колтунов поднялся во весь рост и пошел к тыловому забору. Он длинными очередями бил по кустарнику и услышал короткий вопль. Значит, последний боевик из группы, атаковавшей с юга, был уничтожен, а резервы Айбас сюда не подвел.

Капитан отстрелял магазин, перезарядил автомат и приказал:

— Птаха, Сом! Белого и парней к правому забору. Чуваш прикрывает. Там занять оборону, подготовить гранаты. А где командир? Твою мать!.. Ведь он же был в дальней половине, где обрушилась крыша. Пацаны, держитесь, я за майором. Помощь уже рядом.

— Я с вами, товарищ капитан, — заявил Синицын.

— А кто оборону держать будет, Птаха? Оставайся здесь, это приказ.

Колтунов бросился в дом, уперся в груду горящих балок и крикнул:

— Старый, отзовись!

В грохоте рушащегося дома он едва услышал тихий знакомый голос:

— Уходи, Юра!

— Ты где?

— Уходи, придавит!

— Твою мать, Старый, не зли меня! Я и так не особо добрый.

— У окна, балкой подмяло, огонь в метре.

— Жди!

Напрямик добраться до командира было нельзя. Мешали горящие балки.

Колтунов бросился в комнату, где получил ранение Беляев, выпрыгнул из окна. Тут обвалилась и вторая часть крыши.

«Вовремя я смылся», — подумал он и бросился к фасаду горящего дома.

Со стороны дороги нарисовался какой-то силуэт. Выстрелов капитан не слышал, только увидел фонтаны от пуль рядом с собой. Он дал ответную очередь по направлению, не целясь. Боевик замолчал. То ли капитан задел его, то ли тот укрылся от греха подальше.

Порыв ветра бросил клубы дыма к проему ворот. Весьма кстати. Теперь капитан не был виден с дороги. Дышать тяжело, но это ерунда, главное — вытащить Игнатьева.

Он вскочил в оконный проем и увидел командира, лежавшего под массивной балкой. Капитан спрыгнул на небольшой пятачок справа от Игнатьева, забросил автомат за спину, схватился за балку и поднял ее. Потом, в обычных условиях, он несколько раз пытался сделать подобное с балкой меньших размеров, но даже не мог оторвать ее от земли, а сейчас поднял!

— Вылезай, Рома!

— Не могу, нога…

— Хрен с ней. Вылезай, иначе сгорим оба.

Превозмогая боль, майор из последних сил выбрался на пятачок.

Колтунов бросил балку. После деревянной махины тело командира показалось ему пушинкой. Он перевалил Игнатьева за окно, выпрыгнул следом, подхватил майора под мышки, протащил за дом.

На выходе в сад капитан крикнул:

— Парни! Тут свои! Сом, ко мне!

— Где вы?

Ветер менял направление, и участок заволокло дымом.

— На углу, ближнем к позиции. Давай живее, Сом!

Самойский появился внезапно, вынырнул из дыма как черт из табакерки.

— Я, товарищ капитан!

— Помоги.

Вдвоем они перенесли майора к последнему рубежу. Потом четверо бойцов заняли круговую оборону. В данной ситуации они могли увидеть врага только на расстоянии в несколько метров. Но и у боевиков была та же проблема.

Где-то рядом пророкотал вертолет. Главарь банды понял, что к разведчикам подошло подкрепление. Но он не мог оставить в покое эту чертову группу, которую, несмотря на ее малочисленность, так и не смог уничтожить. Айбас орал на подчиненных, заставлял их идти в сад.

Духи открыли слепой огонь, били куда попало. Их главарь что-то рявкнул, и после недолгой паузы в саду загрохотали взрывы. Боевики бросали гранаты. Одна из них взорвалась метрах в пяти от позиции спецназовцев.

На этот раз везение отвернулось от Колтунова. Осколок попал ему в голень, перебил ее. Боль пронзила ногу, но капитан удержался, не крикнул, не выдал позицию.

Он быстро раскрыл аптечку и вколол в бедро промедол. Боль ушла, но нога не слушалась. Колтунов припал к автомату.

Взрывы все еще продолжали греметь. Айбас совершил роковую ошибку. Мало того что его боевики израсходовали почти весь боезапас. В этой ситуации они потеряли главное — время.

Главарь сообразил, что надо уходить. В центре аула стояли внедорожник и грузовая машина. Именно на них бандиты приехали сюда.

Но на дороге боевиков встретили бойцы штурмовой группы капитана Савельева. На то, чтобы распотрошить банду и захватить транспорт, им понадобилось не более пяти минут. После яростной массированной стрельбы и взрывов гранат наступила тишина, прерываемая лишь треском и гулом пожара.

Колтунов уткнулся в холодную землю жарким, потным лбом. Выжили! Наступило расслабление, голову заполнила какая-то пустота, но ненадолго.

Вскоре от дома донесся голос Савельева, хорошо знакомый капитану:

— Старый, Колдун!.. Парни! Есть кто живой?

Синицын крикнул сорвавшимся голосом:

— Есть, товарищ капитан. Тут мы, в саду у забора.

— Продолжай подавать голос! — приказал Савельев. — Мы идем на него. Чертов дым!

— Тут мы! Тут! — кричал Синицын.

Колтунов взглянул на него и заявил:

— Да не ори ты так, Птаха! Уши закладывает.

— Это у вас контузия, товарищ капитан. Тут мы!

Из дыма вышли капитан Савельев и двое его бойцов.

— Вижу! Отставить голос.

Самойский вдруг заплакал, даже зарыдал.

— Сом, прекрати! — крикнул Колтунов.

— Это нервное, Юра. — Капитан Савельев присел перед ним на корточки. — Сам-то как?

— Хреново, Коля. Напоследок я все-таки получил осколок в ногу.

— Главное, не в голову. Нога пройдет. А где Игнатьев?

— Я здесь, капитан, — отозвался командир группы.

— Тоже ранен?

— Травмирован.

— Балкой его немного помяло, — объяснил Колтунов.

— Позвоночник цел?

— Цел, — ответил Игнатьев. — Ногу повредило. Получается, что у нас троих проблемы с ногами.

— Разберемся!

— Что с духами?

Савельев усмехнулся.

— А что с ними может быть? Отправились к праотцам. Что заслужили, то и получили. Но Айбаса все же удалось взять живым. Застрелиться хотел, сучонок, да снайпер мой выбил ствол.

— Отличная работа.

— Не спорю. У вас серьезные потери?

— Убитых четверо. А раненых?.. Да все остальные, кроме связиста и вот того хлюпика, который никак не успокоится. — Колтунов имел в виду Самойского, который все еще рыдал.

Бойцу Савельева пришлось колоть ему успокоительное.

— Как же вы в засаду попали, Юра?

— А как в нее попадают? Совершали марш, дошли до аула, а тут духи со всех сторон. Нас здесь ждали, Коля.

— Значит, кто-то слил группу, да?

— А иначе как Айбас узнал бы о нас?

— С этим разберутся. Но ладно, здесь, как говорится, хорошо, но дома лучше. — Командир штурмовой группы извлек из чехла портативную радиостанцию, связался с командиром экипажа «Ми‑8» и сказал: — Паша, Подгоняй машину прямо к аулу. У нас «двухсотые» и «трехсотые», один пленный. До тебя нам самим добираться будет несподручно.

— А сесть там есть где?

— Есть! Пустырь рядом с местом боя. Он, правда, затянут дымом. Надо будет, обозначим площадку светом.

— Понял, следую к аулу, на пустырь.

— Давай! — Командир штурмовой группы взглянул на разведчиков. — Сейчас такси подойдет. Давайте, парни, кто может, поднимайтесь. — Он обернулся к своему бойцу и приказал: — Исаев, бери шестерых наших! Надо быстренько сообразить носилки из подручного материала.

— Сколько, товарищ капитан?

— А ты не видишь, да? И учти, нам не только раненых выносить.

— Понял.

— Выполняй!

Сержант ушел в дым, который к этому времени заметно рассеялся. Ветер изменил направление и усилился.

Ликвидаторы штурмовой группы обходили территорию, на которой шел бой, осматривали тела боевиков. Грязную работу им делать не пришлось. Раненых среди бандитов не оказалось.

Из-за рощи поднялся «Ми‑8», сделал круг над аулом, приземлился на пустыре. Бойцы понесли к нему раненых и убитых. Главаря банды привел заместитель Савельева, капитан Иванов.

Колтунов крикнул ему с носилок:

— Что, ублюдок, взял спецназ?

Айбас спокойно ответил ему на чистом русском языке:

— Не взял. Другие возьмут. Нас, капитан, много. Мы разнесем вашу проклятую Россию на куски. Так будет! — Он поднял голову к небу, но получил приличный удар по затылку и упал в пыль.

Два рослых бойца Савельева запихнули его на борт.

Командир штурмовой группы приказал им:

— Смотрите за ним!

— Так куда ж он денется с вертушки-то, товарищ капитан?

— Он-то не денется, да парни Игнатьева очень злы на него. Могут прибить. Так что на вас охрана этого ублюдка.

— Понял. Хотя я сам с удовольствием удавил бы его.

— Ты, Вова, и дальше базарить собираешься или все же делом займешься?

— Уже занимаюсь, товарищ капитан.

Со стороны аула показались несколько мужчин преклонного возраста.

— Только их нам здесь не хватало! — проговорил Савельев.

— Этого следовало ожидать, — сказал Игнатьев. — Будут просить не зачищать селение и клясться, что до этого дня тут никогда не было боевиков. Мол, никто из жителей аула не воюет против законной власти. Знакомая песня.

Савельев отправился навстречу делегации. Долго они не говорили. Вскоре капитан вернулся к вертолету, а старики побрели обратно в аул.

— Чего они хотели? — спросил Колтунов.

— Того самого, о чем говорил твой командир. Еще сказали, что хотят до захода солнца похоронить погибших духов. Тут я возражать не стал.

— Они ничего не знали о банде?

— Естественно, нет. Вроде какой-то пацан заметил чужих недалеко от аула, рассказал о них отцу. Да тот не придал этому никакого значения. Но местные хорошо видели, как к аулу подходила ваша группа.

— Само собой. Мы шли открыто. Вопрос, какая сволочь слила нас духам? Командование отряда исключено, значит, крыса из штаба дивизии.

— Особисты наверняка уже роют землю. Если им не помешают, они наверняка найдут крысу.

— Вот именно, Коля, если не помешают.

— Хорош базарить. Раненых и убитых загрузили, пора и нам на борт да на базу, — сказал майор.

— Согласен.

Савельев подозвал четверых бойцов. Те внесли носилки с Игнатьевым и Колтуновым на борт. Последним, по привычке осматривая местность и дом, сгоревший уже практически до основания, на борт забрался командир штурмовой группы. Борттехник поднял трап, закрыл дверь.

Взревели двигатели. Несущий винт поднял облако пыли. «Ми‑8» оторвался от грунта и начал медленно набирать высоту. Вскоре он уже плыл над равниной в сторону станицы Веселой, где базировался отдельный отряд специального назначения, временно приданный мотострелковой дивизии.

Вертушку встречали командир подразделения спецназа подполковник Ганевский и начальник особого отдела соединения. Там же стояли с десяток врачей и среднего медицинского персонала дивизионного медсанбата, санитарный автобус, грузовик для тел погибших.

Первым, от греха подальше, по приказу Савельева из вертолета вывели Айбаса. Его тут же забрал особист. Савельев доложил Ганевскому о выполнении задачи по разблокированию разведчиков в ауле Арди и уничтожению банды наемников.

С вертушки спустили раненых, вынесли тела погибших и погрузили в «Урал». Носилки с Игнатьевым и Колтуновым солдаты установили в одну санитарную машину.

К офицерам-разведчикам подошел командир отряда и проговорил:

— Что, парни, попали в переплет?

— А благодаря кому, Александр Сергеевич? — со злостью произнес Колтунов. — Наша задача держалась в секрете. О ней ничего не знали даже командиры других групп. Планировался же рейд совместно со штабом дивизии. Вот там и надо искать ту сволоту, которая продала нас. Из-за этого гада у меня четверо погибли. Мы все легли бы, если бы радисту не удалось связаться с вами. Мы держались, сколько могли.

— Да разве я виню вас, ребята? Напротив, хочу выразить благодарность за самоотверженность, героические действия в условиях полного окружения противником, многократно превышающим вас по численности и боевым возможностям. Все без исключения будут представлены к высоким правительственным наградам. А крысу подполковник Суворов вычислит. У Андрея на предателей нюх особый. Подонок ответит за все.

Игнатьев был в хороших личных отношениях с командиром отряда. Они когда-то вместе заканчивали десантное училище.

— У меня вопрос, Саша! — сказал майор.

— Спрашивай. Смогу, отвечу!

— Откуда в нашем районе оказалась банда арабов Айбаса? Это первый вопрос. Второй: почему наша разведка не имела никакой информации о ней. Третий: почему наш радист так долго не мог связаться со штабом отряда?

— Это все?

— Пока да.

— На первый и второй вопрос, Рома, у меня ответов нет. Я не знаю, откуда появился Айбас со своими головорезами. Хорошо, что его взяли живым. Надеюсь, он скажет, каким образом оказался у Арди с очевидной задачей уничтожения вашей разведгруппы. Думаю, Айбас прояснит и ситуацию по разведданным. Начальник особого отдела расколет его как орех. По третьему же вопросу скажу вот что. В том, что вам долго не удавалось обратиться за помощью, виновата связистка отряда. Она потеряла сознание во время дежурства.

— С чего это вдруг? — с удивлением спросил Игнатьев. — Да еще и на целый час?!

— Зоя, парни, оказывается, беременная. Во время дежурства ей стало плохо. Надо было смену запросить, но она понадеялась, что справится. Скорее всего, стыдно стало. Ведь Зоя узнала о беременности за сутки до дежурства и была шокирована.

— Шокирована? Зоя не девочка, чтобы не знать, что можно залететь, если спишь с мужиком.

— Согласен. Но поймите и ее. Майор, который был прикомандирован в отряд, ее хороший знакомый еще с детства. Они росли в одном городе, учились в одной школе. Зоя даже призналась, что была влюблена в него. А майор оказался подлецом, развел женщину. Навешал нашей связистке лапшу на уши. Мол, холост, только ее хочет. Ну и отдалась ему Зоя, не думая о последствиях. Но суть не в этом. Не вызвав сменщицу, связистка переоценила свои возможности. В результате опростоволосилась. Врач говорит, так бывает. Только начальник связи, случайно зашедший на узел, обнаружил женщину в таком состоянии и ответил на вызов. Слава богу, вовремя. Я, конечно, понимаю, что обязан подать рапорт о привлечении Зои к ответственности. Но кому будет легче от того, что трибунал определит в особую зону лет этак на пять молодую женщину, гнусно обманутую и, в общем-то, хорошую? Впрочем, если вы будете настаивать, я рапорт подам. Так что это на ваше усмотрение.

— Да ладно, — заявил Игнатьев. — Погибших не вернешь, майора, который обманул Зою, к ответственности не привлечешь. Будем считать, что помехи не позволили нам вовремя связаться с отрядом. Ты как, Юра?

— Так же, как и ты. Не будем портить женщине жизнь.

— Ну и договорились. Сейчас давайте в медсанбат, подлечитесь как следует, отдохнете. Возможно, я отпуск для вас выбью. А мы тут введем в строй резервную группу.

— Откуда она взялась? — спросил Колтунов.

— Пока еще не взялась. Резерв готовят в учебном центре. На выходе уже есть два подразделения. Съезжу, отберу парней. Как вернетесь, получите новую полноценную группу. Естественно, с незаменимыми Рябовым, Синицыным, Беляевым и Самойским. Если они, конечно, захотят продлить контракты, срок действия которых истекает через месяц. Но без разведгруппы мы не останемся в любом случае. Извините, у меня еще куча дел. Спасибо вам, парни, за службу. Лечитесь как следует. Будет время, обязательно заскочу в медсанбат.

— Давай, Саша.

— До свидания, товарищ подполковник.

Игнатьев и Колтунов пожали руку командиру, и санитарный «УАЗ», именуемый в войсках «таблеткой», пошел в сторону областного центра.

Но вернуться в строй ни Игнатьеву, ни Колтунову, ни бойцам разведгруппы, выжившим в смертельной схватке с наемниками Айбаса, не было суждено. Пока они проходили курс лечения, отряд неожиданно был расформирован. Причин не объяснял никто. Просто пришел приказ о расформировании, да и все.

Подполковника Ганевского перевели в штаб антитеррористической службы, других офицеров просто уволили по сокращению штатов. Так что из медсанбата наши герои вышли прямо на гражданку. Правда, они получили все льготы и вполне достойное пенсионное обеспечение.

Кто-то в высоком штабе не захотел утруждать себя мыслями о судьбе офицеров, не подумал, что ломает им жизнь. Одним росчерком пера он выбросил из рядов спецназа тех, кого посчитал лишним. Самых лучших. К сожалению, это не редкость. Так было раньше, ничего не изменилось и сейчас.