Рассказы

Александр Сергеевич Сорокин

В сборнике собраны двенадцать мини-новелл, пропитанных мистицизмом и некой долей фатализма, с присутствием здравой иронии и в лучших традициях золотого века фантастики.

Без выхода

Это лаборатория. Одна из тех лабораторий, где нет свободного угла — все занято аппаратурой, назначение которой знает только хозяин. А вот и он. Эрнест Грант — так его зовут. Он врач. А если быть совсем точным — психолог. Но необычный. Если обычные психологи лечат больных посредством внешнего общения, то Эрнест подходит к этой проблеме изнутри. Он просто входит в сознание пациента с помощью той самой аппаратуры и путешествуя по его мыслям пытается разобраться в причине растройства.

Если есть врач, то должен быть и пациент.

Он тоже здесь. Его имя Джим Гистограт. Джим — молодой и процветающий художник, картины которого представляют собой шедевры, во всем мире. В один из прекрасных дней он сошел с ума. Никто не знал, почему так случилось и в чем причина его сумасшествия. Именно сегодня Эрнесту и предстоит это выяснить.

Врач отошел от окна и окинул взглядом лабораторию. Посреди стояла кровать, на которой лежал Джим. На его голове располагалось устройство, больше всего похожее на сушилку волос в парикмахерских. Из вершины устройства отходил толстенный шлейф из разноцветных проводов и уходил в выдолбленную дыру в потолке. Похоже что на чердаке находилось продолжение чудо-машины.

Пора начинать.

Эрнест подошел к пульту управления и включил установку. На мониторе засветились цифры, показывающие время до начала сеанса. Обратный отсчет начался.

Психолог с минуту покрутился на месте, затем сел в кресло, над которым располагался такой же шлем, как и у Джима. Эрнест сунул руку в карман. На дне кармана он нащупал шприц. Все хорошо.

Каждая такая процедура по вхождению в чужой мозг подвергала доктора огромному риску. Покинуть чужой разум просто так нельзя — для этого у Эрнеста на подсознательном уровне было закодировано, что после того, как он введет инъекцию себе в вену, он сможет покинуть чужой разум. Осознание реального шприца в нашей реальности проецировало его же в сознании Эрнеста, когда он работал в сознании пациента.

Самой большой опасностью был сам сеанс. Если принять чужие мысли за свои — то уже можно и не вернутся.

Раздался сигнал, повествующий о том, что до начала сеанса осталась ровно одна минута. Доктор напялил шлем, чувствуя, как к его затылку и вискам присосались электроды. Еще раз послышалось пищание — пять секунд.

Эрнест закрыл глаза…

Яркая вспышка белого света. В глазах? Нет — в мозгу! Еще мгновение…

Вокруг была пустота. Белым—бело и пусто. Эрнест огляделся. Сзади находилась дверь, которая просто висела в воздухе. Это был вход в сознание Джима. Эрнест вспомнил, сколько раз он уже открывал такие двери и каждый раз волновался, потому что не знал, что ждет его там.

Пора. Он открыл дверь и шагнул.

Колоски. Вокруг только колосья пшеницы. Эрнеста поразило то, что он увидел. Обычно, входя в чужое сознание пациентов, он наблюдал семейные сцены, воспоминания о безответной любви или изнасиловании. В сознании Джима он обнаружил поле, усеянное золотой пшеницей. Сначала он даже растерялся. Ведь Эрнест стоял посреди огромного поля, где легкий теплый ветерок качал колосья, от чего возникал необычный эффект волн. Во всем окружающем было что-то очень знакомое… Ну, конечно! Это была одна из картин Джима, только теперь частью ее сюжета был сам Эрнест. Так вот, что творилось в голове у великого художника! Его внутренний мир — это его картины. Видимо, настолько увлекся своими творениями, что они поглотили его полностью. Они мешали Джиму видеть реальность.

На горизонте этого огромного поля Эрнест увидел какое—то строение. Он направился туда. «Замок Лонгтайм» — доктор узнал еще одну картину великого художника. Строение было необычайно красивым. Высокие башни подпирали небеса, а позолоченные купола ослепляли, отражая ярко—оранжевое вечернее солнце. Стояла гнетущая тишина, как будто кто-то нажал стоп кадр посередине фильма. Большие ворота замка были открыты.

Эрнест долго блуждал по лабиринтам главного дворца, проходя многочисленные залы и коридоры, пока наконец не вышел в овальное помещение, в конце которого находился трон. На троне сидел человек в костюме шута. На его голове красовался красно—синий колпак с бубенчиками. Несмотря на то, что Эрнест стоял в другом конце зала, он видел, как блестят его глаза. Это был Джим.

— Знаешь ли ты, знахарь, что мое искусство принадлежит мне и только мне! — прокричал художник.

— Джим… — Эрнест хотел что—то сказать, но шут в кресле короля перебил его:

— Король Гистограт! Я король Гистограт!

— Хорошо, всемогущий король Гистограт, — Эрнест решил подыграть ему. — Я пришел помочь Вам.

Психолог сделал несколько шагов к Джиму.

— Не приближайся! — взревел король—шут. — Еще один шаг и ты… ты…

— Я только хочу помочь, — повторил Эрнест и сделал еще шаг.

Гистограт сильно нервничал.

— Ты хочешь забрать то, чем я владею, — кричал он. — Мой мир никогда никому, кроме меня, не достанется!

Доктор сделал еще шаг.

— Не подходи!

— Я помогу, — прошептал Эрнест и еще раз шагнул.

— Нет!!! — крикнул сумасшедший король.

В то же самое мгновение выложенной плиткой из ромбов пол исчезла из под ног психолога и он устремился куда-то вниз. Лететь ему пришлось недолго. Махая руками и ногами, Эрнест плюхнулся в озеро. Вынырнув, он обнаружил, что находится уже в другой картине Джима. «Забытое озеро» — так, вроде бы, она называлась.

— Да… уж, — сказал Эрнест сам себе, выбравшись на берег. — Придется продолжить в следующем сеансе.

В его голове мелькнула мысль о том, что когда он упал в озеро спасительный шприц мог вылететь из кармана. Он засунул руку в карман и его охватил ужас. Там, где лежал шприц, теперь находилась пустота.

— Не верь! Не верь! — говорил себе Эрнест, но, похоже было уже поздно. Мысль о пропаже шприца четко закрепилась в его голове, а это означало одно — он не сможет покинуть разум Джима, без своего шприца.

Доктор начал размышлять: «Если, как я подумал, шприц выпал при падении в воду, то его можно достать со дна!» Он с тоской посмотрел туда, откуда он только что приплыл и снова полез в воду. Доплыв до места своего приземления, он нырнул. Через две минуты он снова появился на поверхности озера. Безрезультатно. Он пробовал еще и еще, пока совсем не выбился из сил. Казалось, что озеро не имеет дна.

Уставший и мокрый Эрнест выбрался на берег.

— Черт! — выругался он. — Черт! Черт!

Доктор лежал на берегу озера и думал о том, в какое положение он попал. Неужели это и есть безвыходная ситуация? Да нет, конечно! Выход всегда есть. Даже, если ты находишься в чужом сознании, выход должен быть.

Эрнест подумал о самоубийстве. Если он покончит с собой в разуме Джима, то автоматически его сознание вернется в собственное тело. Но фактор собственной смерти введет его в кому и не известно, когда он из нее выйдет, если вообще выйдет.

«Лучше уж я снова найду Джима, — подумал доктор, — и попробую снова поговорить с ним. Может из этого что-то выйдет».

Он вспомнил, что Джим рисовал не только красивые пейзажи, но и не менее великолепные и аппетитные натюрморты

«Можно будет отведать изысканных фруктов», — подумал с улыбкой Эрнест и побрел, переходя от одной картины к другой, листая чужие страницы жизни, находясь в заключении чужого разума, из которого не было выхода.