Мысли путешествующего во времени

Александр Сергеевич Высоцкий (2024)

Если представится вам возможность вернуться в прошлое или отправиться в будущее, с какой целью вы предпримете это путешествие? Размышляя об этом, автор предлагает читателю задуматься о важности настоящего времени, в котором живём мы здесь и сейчас. Ведь важно не то, в каком времени находимся мы, а как используем его для пользы своей и тех, кто нас окружает.

Предисловие

О чём только не размышляют люди. Если сказать просто, то обо всём. Иной задумается о великих и важных, по его, разумеется, мнению, идеях, и всё думает, думает и думает, и наконец, выдумает такое невероятное и невозможное, что просто можно удивляться, как же такое возможно было придумать и откуда это всё выдумалось, и кто, в конце концов, до такого додумался. Однако же выдумали всё-таки, однако придумали, однако, придумав, записали, напечатали, опубликовали и стали распространять, рекламировать, продвигать, размножать всё больше и больше, и как можно больше, и ещё больше, и даже больше, чем это нужно, чем это необходимо, чем оправдано, в коммерческих, разумеется, целях, и прочее, и прочее…

Вы спросите меня: о чём это я взялся с вами беседовать и на какую тему? Поверьте, я и сам не знаю, как подступиться и с чего начать. Ведь тема, о которой пойдёт ниже речь, необыкновенная, неординарная, сомнительная и невозможная, в конце концов, ни в каком отношении. Зачем я вообще решился тогда рассуждать о ней, если считаю невозможным говорить о вещах, которые маловероятны, которые сомнительны и к тому же неизвестны ни нам, ни нашим предкам и, дерзну сказать, что и потомки наши вряд ли найдут необходимым всё то, о чём я тут собрался беседовать с вами.

А впрочем, не с вами я вовсе хотел и начать беседу. Не обижайтесь, прошу вас, дорогой читатель, что я именно так выражаюсь, как выразился только что. И не подумайте, что я вовсе не заинтересован в вас! Нет, нет, напротив! Вы-то как раз мне и нужны! Да, да! Я именно в вас и нуждаюсь! Вы необходимы мне как свидетель!

Именно как свидетель, свидетельствующий о том, что всё, что написано на страницах этой книги, — полнейшая чепуха, невообразимый вздор, абсурд, да и только, что это всё выдумано специально, чтобы отвлечь от важных и полезных дел как вас лично, так и всех тех, кто когда-либо возьмётся что-либо прочесть из неё, не говоря уже о том, чтобы прочитать с начала и до конца. И вот поэтому вы так мне нужны! И чтобы свидетельство ваше было абсолютно непредвзятым и правдивым, а слова обличения как гром гремели бы среди ясного неба, предупреждая всех, кто не успел ещё ничего и прочесть, а только, взяв в руки книгу, раскрыл всего первую страничку, но услышав ваш обличающий голос, тут же закрыл бы её и отложил в сторону, исполнившись страха и трепета от грозного предупреждения вашего: не читать ничего здесь написанного нигде, никогда и ни под каким предлогом!

И если вы готовы свидетельствовать непредвзято, то вам, как и всякому независимому от чьего-либо мнения, не остаётся ничего, как именно прочесть всё от начала и до конца, чтобы быть, так сказать, в курсе дела, а точнее, в курсе всех дел, и моего дела тоже. О, вы окажете мне тем самым большую услугу, если станете свидетельствовать искренно, нелукаво, правдиво и откровенно, что всё рассматриваемое здесь смешно, нелепо, грубо и глупо! Ну согласитесь же, что признавать глупость повсюду гораздо приятнее, чем обнаружить её в себе! Признать себя глупым — это почти так же невероятно, как и всё, о чём написано в этой книге.

Например, я ни за что не признаю себя глупым, даже если явно сглуплю в чём-нибудь. Я найду своей глупости законное оправдание, я узаконю её, если хотите, и буду следовать этому закону. Тогда же, когда скажу или сделаю какую-либо глупость, я буду ссылаться на принятый мною закон, оправдывающий мою глупость, и даже более, признающий её не глупостью вовсе, а умным, полезным и значимым научением для себя, для общества, для страны и, если хотите, для всего того, что когда-либо было, есть и будет. Я наделю свою глупость небывалым умом, тончайшей сообразительностью и деликатностью воззрений на жизнь, я стану убеждать всех, что моя глупость, — это не глупость вовсе, а новый взгляд на мир, например. Что те, кто не нашёл в этом взгляде ничего умного, просто ещё не доросли до того, чтобы разглядеть в моей глупости небывалую умность. Что вот когда они дорастут, тогда наконец и увидят, насколько умна моя глупость, а следовательно, умён и тот, кто придумал её!

А разве у вас не так же происходит с глупостями, как у меня? О, мне было бы интересно знать, во что обращаете вы свою глупость. В какие одежды облекаете вы её. Признаюсь вам откровенно, что пределом настоящего искусства для глупости считается то, когда все вокруг признают её умной. Когда трепещут перед ней, как перед чем-то ранее небывалым, но появившимся непонятно откуда. И хотя все сначала пытаются игнорировать глупость, но она, однако же, себя так по-умному ведёт и держит, и, знаете ли, весьма ловко умничает и кокетничает со всеми теми умными, считающими себя неглупыми, так, что эти любезные глупости, которые расточает повсюду неприглядная глупость, принимаются даже самыми умными за великий ум, за неординарное мышление, за смелость идей и за современное воззрение.

И чем только не обольщает глупость, какие методы и манеры она не использует, чтобы обольстить даже тех, кто является непримиримым противником её, кто почитает себя за умного. Один из хитрейших приёмов, который использует глупость в достижении своих коварных обольстительных целей, заключается в том, чтобы выдать себя за умную, а если повезёт, то и за мудрую даже. Так вот, один из приёмчиков глупости состоит именно в том, чтобы убедить всех, с кем она так мило и откровенно начинает любезничать, что все как один вокруг неё, — умнейшие люди, что она, то есть глупость, удивляется их силе ума, их остроте мыслей, их невероятному таланту и способностям, что прямо-таки благоговеет пред столь возвышенным и утончённым интеллектом и вообще считает их чуть ли не мудрецами настоящего и, несомненно, грядущего века, о которых, к великому сожалению, так мало известно современному человечеству.

И тут наша глупость впадёт в сентиментальность, расчувствуется, разоткровенничается, разлюбезничается и, глядишь, не пройдёт много времени, как все вокруг только и начнут, что находить в ней различные достоинства, среди которых и, несомненно, больше всех выделяющееся — это её умнейшая, мудрейшая сила мысли, которая каким-то небывалым образом из никчёмной, глупой, подчас даже откровенно безобразной преобразилась в удивительную красотку, блистающую необыкновенным умом и небывалой привлекательностью, а главное, недюжинной силой, способной покорить сознание умнейших из умнейших и поселиться в их уме всерьёз и надолго.

О, если бы только поселиться! Тогда, может, был хотя бы один шанс из тысячи выселить её. Но наша глупость не так проста, как нам кажется, она довольно коварна в обращении. И как правило, выбирая какую-либо умнейшую голову из мудрецов века сего, не просто поселяется в ней, а укореняется настолько, что если бы наш мнимый мудрец захотел выдернуть её из себя вместе с корнем, то ему пришлось бы сначала признаться себе, что он не мудрый вовсе и даже не самый умный, и, уж если на то пошло, то и вообще не умный, а уж если говорить откровенно, то он-то как раз и есть самый глупый, быть может, даже глупый из глупых.

Но об этом, конечно, не нам и судить. Но что это практически невозможно для мнящего себя умным — признать свою глупость, в этом не сомневается никто, даже сама глупость. Именно поэтому она выбирает кого поумнее и, несомненно, ликует от того, что умных в наше время становится всё больше и больше, а глупых — всё меньше и меньше. Точнее, конечно, наоборот, но стоит ли уточнять. По крайней мере, пусть каждый в самом себе разглядит то, что ему ближе, тем и утешится.

Если же всякий, подобно мне, возьмётся умничать и описывать соображения свои в книгах, то у большинства авторов, включая и меня, не останется никаких шансов на то, чтобы их книги читали, потому что все будут заняты написанием собственных книг. А этого мы никак допустить не можем, ведь нам же хочется, чтобы читали именно нас и восхищались нашим умом и сообразительностью. А впрочем, некоторым из умных достаточно восхищаться самими собою, хотя бы это выглядело глупо и нелепо. Однако что может быть нелепее того, о чём пойдёт ниже речь, и что непременно, мой дорогой читатель, вам нужно засвидетельствовать собственным мнением! Приступим же наконец.