Стена

Александр Связин, 2021

Семен Степанович последний житель умирающей деревни. Ему есть что вспомнить и о чем поговорить с родственниками, которых на самом деле больше нет. Но Семен видит их портреты на стене, слышит голоса, задает вопросы и даже получает ответы. Он не душевнобольной, а та болезнь, от которой страдает хозяин дома, называется одиночеством.

Семён Степанович облокотился на доски и кряхтя выбрался из гроба. За прошедшие годы они успели высохнуть и дерево стало прочным как камень. Вот и ладно, — подумал Семён. Старик постучал кулаком по крышке, которая откликнулась звонким эхом, потом растёкся в довольной улыбке, провёл рукой по морщинистому лицу и повернулся к одной из стен в комнате деревенского дома.

На брёвнах, уже успевших покрыться пылью, висели многочисленные портреты его родственников и друзей. Их было так много, что вышла целая стена памяти. Совсем старые, вековой давности фотографии в левом углу. На них люди с застывшими лицами и округлёнными от вспышки глазами. Рядом мужчина в красноармейской будёновке со звездой во лбу. Ближе к центру портреты времён войны. В большой деревянной раме — статный офицер с боевыми товарищами, он сидит на стуле, положив ногу на ногу, а они стоят по сторонам в шинелях."Это отец, говорят, я похож на него", — сказал про себя старик. Ещё фото, служба на флоте — и уже сам Семён — бравый моряк на корабле в бескозырке подставил лицо солёным ветрам. Чуть ниже, в медной позеленевшей от времени раме, женщина и мужчина,"когда-то и мы были молоды", — подумал Семён, посмотрев на себя и жену. Рядом несколько детских портретов:"это сынок, Стёпочка", — сказал про себя старик и попытался заглянуть в глаза мальчику с фотографии, вспоминая то мгновение, когда был сделан снимок.

— Ты опять примерял под себя гроб? — вдруг в комнате раздался голос женщины.

— Да, Любаша, и остался доволен, — сказал старик, подойдя к портрету жены.

— Ты же знаешь, что это плохая примета. Помнишь, когда ты много лет назад привёз домой два гроба? У ворот остановился грузовик и их выгрузили из кузова. Ты тогда всем рассказывал, дескать, это для меня и жены, а соседи что говорили, нехорошо при жизни. Помнишь, что ты ответил? А я помню, отшутился — пусть не завидуют. Только заболела я уже через полгода, вот один гроб и пригодился.

— Ты уж меня там дожидайся, — сказал в ответ старик и потёр затылок. Один я здесь остался, сосед Николай с семьёй переехал в город. Полина, помнишь жила через дорогу, ты, конечно, не забыла её — померла. Да и остальные все, кто куда разбежались. В деревне нашей сейчас никто не живёт кроме меня. Только раз в месяц здесь появляется человек, это почтальон заезжает, привозит пенсию, новости рассказывает. Деньги почти все возвращаю ему обратно — на них он покупает хлеб, макароны и тушёнку. А иначе с голоду пропадёшь или только на картошке с огорода придётся сидеть. Да и зачем мне в деревне теперь эти деньги. Магазина здесь нет, на похороны уже всё что нужно собрал. А ещё почтальон меня по имени-отчеству кличет точно так, как в пенсионной книжке написано. Ты же знаешь, все меня обычно звали просто и уважительно — Степаныч.

Глухая тишина опустилась на комнату. Хозяин дома даже подумал, что в одночасье лишился слуха. И поверил в это, если бы не осенний ветер на улице, который играл скрипучими ставнями и пёс во дворе время от времени не позвякивал металлической цепью.

Конец ознакомительного фрагмента.