Возьми мое израненное сердце

Александр Савчук

Стихотворения Александра Савчука – искренние, тонкие и сложные, порой горькие, иногда весёлые и озорные. Поэтика автора сродни как песням вагантов или русским раёшникам, так и самому современному авангарду. Эта книга посвящена его жене, Наталье Савчук, оставившей этот мир, но ставшей для супруга и вечной Музой, и неиссякаемым источником вдохновения.

В баре

Собрались в город прогуляться мы с подругой,

Теплело, кончились уже морозы с вьюгой,

Сидеть мне дома надоело взаперти,

Куда угодно соглашалась я пойти.

«Должна идти я на завод в ночную смену,

Ну а назавтра мы решим твою проблему.

Сама сегодня погуляй, — сказала Маша. —

Пройдись, а хочешь, в бар зайди, там бармен — Саша.

С твоей фигурою, Наташ, с такой фактурой,

Чтоб целый вечер потерять? Не будь же дурой.

А Сашка — знаешь, он вообще на девок падкий,

И любит именно таких, чтобы с загадкой».

Я в парке добрый битый час гуляла,

Листву пинала я туфлей, слой — в одеяло,

А как стемнело, я пошла, хоть было рано,

К витринам ярким и большим — до ресторана.

Вовнутрь вхожу я. Полутьма. На стойке бара

Сверкает золотым огнем бок самовара.

Над дверью светится значок — «Мартини»,

И телевизор «Электрон» на полке. Мини.

Стена в чеканках вся, ковер, на окнах шторы.

Играет музыка; интим; мужские взоры.

Бутылок строй, плита с песком, и кофеварка.

От кофеварки и от взглядов стало жарко.

Пять столиков, кабинок пять, и по два стула,

Здесь отдыхает молодежь Кагула.

Кабинка «спец», она внутри, за занавеской.

Я попрошусь там посидеть. Не буду дерзкой?

А вот и бармен. Молодой, а взгляд блудливый.

И все же он — о, боже мой! — такой красивый!

Спросила сок. Улыбка. «Сок? Какой хотите?»

«Мне все равно, — сказала я, — какой дадите».

Стакан — «фирма»! Искрится лед. Торчит соломка.

Улыбка. Вздох. К чему слова? Салфетку скомкал.

Кудрявый, серые глаза и нос с горбинкой,

Манящий взгляд. Он словно мед… с горчинкой.

Короче, внешностью — вылитый Есенин,

Предвестник мне сердечных потрясений,

А вдруг окажется, что так же поэтичен?

Не важно, впрочем, главное — он симпатичен.

А губы — дивной красоты, сердечком форма.

Все остальное мне не суть, так, для проформы.

Я стала пленницей мечты — он мой мужчина!

Но как теперь желанной стать? Нужна причина.

Он смотрит… Явно оценил. Всё! Заприметил!

Теперь одна я для него на белом свете,

А что, ведь я девчонка класс — стройна и гибка,

И все же лучшее во мне — моя улыбка.

«Хочу одна я посидеть. Это возможно?»

И улыбнулась я ему так безнадежно…

«Конечно!» — вот и весь ответ. Замочек щелкнул.

Вошла и села. Я одна. Все звуки смолкли.

Вот час прошел, и он пришел; в улыбке губы.

(Я этих нежных пылких губ век не забуду).

Но то — потом. Сейчас спросил он просто: «Можно?»

Сказал и рядышком присел. Так осторожно.

«Шампанское? Или коньяк? А может — виски?..»

Спросил, а губы его так стали близки…

Глаза сверкают как огнем, а в них улыбка,

Она манит, она дарит, она — как пытка.

Я вздрогнула. Борясь с собой, платочек смяла…

А на его вопрос в ответ я прошептала:

«Глоточек виски…» Поцелуй. Еще глоточек.

«А что еще?» — «Пожалуй, тортика кусочек».

Стаканчик виски, а потом… Ох, этот виски!..

Под этот виски, вам скажу, мы стали близки…

В объятья бросилась его — желанье сбылось,

Про стыд и честь, и кто я есть — про все забыла.

О, боже мой! Какая страсть! Спасибо, милый!

Я буду помнить эту ночь аж до могилы.

В душе покой, на сердце — рай, и нега в теле,

Даже не верится, что все — на самом деле.

Уже прощаясь, на заре, обнял он нежно.

Мы вышли в парк, там было холодно и снежно.

Мой милый проводил меня на Липованку,

Свою Наташку — кагульчанку-молдованку.

Теперь мы вместе — он и я — и все как надо,

Растет дочурочка у нас — сердец услада,

А в бар заходим иногда мы вечерами,

Порой у стойки посидеть мы любим сами.