Семья волшебников. Том 1

Александр Рудазов, 2023

Это история о детях и их родителях. Здесь не будет эпических событий и сражений мегасущностей. Просто повседневная жизнь одной семьи, пусть и чуточку необычной даже по меркам Мистерии, страны волшебников и чародеев. История взросления, связанные с этим трудности и веселые приключения. То, что происходит со всеми детьми – игры, учеба, семейные конфликты, колдовство, призыв демонов… Самое обычное детство.

Глава 2

Следующий день выдался теплым и солнечным. И едва позавтракав, семья Дегатти отправилась в парк. Лахджа одела Астрид и ненадолго зависла перед шкафом.

В Паргороне у нее обычно не было поводов наряжаться. Из демонов постоянно одежду носят только бушуки и ларитры, но у ларитр одежда — часть их дыма, она иллюзорна, как они сами.

Зато бушуки, эти деловые рогатые карлики, обожают щеголять в пышных, вычурных костюмчиках. И платьях, если это бушучки. В Паргороне они настоящие законодатели моды… ну и что, что кроме них это интересует только простодемонов.

А вот насчет фархерримов Лахджа не была уверена, но они бывшие люди, так что одежда им точно не чужда. В те редкие разы, когда она видела подобных себе… раз. Ладно, она всего раз видела подобного себе после того, как оставила Матерь Демонов, да и то случайно, почти мельком.

Как так получилось вообще, что за столько лет они практически не пересекались? Во дворец Хальтрекарока никто из ее сородичей ни разу не заглядывал — ни на балы, ни на шоу, ни по делу какому-нибудь.

Мазекресс их нарочно, что ли разводила в разные стороны?

Ладно, это теперь неважно. Тот фархеррим одежду носил. Специального фасона, для крылатого существа, но на нем она смотрелась очень органично.

У Лахджи такой не было. И поэтому она подолгу иногда копалась в ателье и магазинах, ища такое, в чем можно безболезненно сделать дырки.

С отверстием для хвоста проблем не было, в Мистерии живут крысолюды и фелины, так что всегда можно найти подходящую юбку или платье. Но крылья… разве что имнии, но в Мистерии их практически нет, и одежду для них Лахджа никогда не видела. А гарпии, апиниды или хомендарги одежду не носят.

Конечно, с нее могла снять мерки швея, да и Ихалайнен прекрасно владел иглой, но Лахджа иногда любила пошопиться. Просто прийти в лавку и купить обнову. Это же так приятно.

И разумеется, с ее Ме она могла просто убирать крылья. Но постоянно поддерживать метаморфозу… это можно, конечно, никаких проблем, но это примерно то же самое, что ходить, постоянно жмуря один глаз. Делать это без необходимости Лахджа не собиралась.

Поэтому у нее появились специальные блузки. На завязках, с открытой спиной.

Главное — не разожраться. Иначе то, что сейчас выглядит, как милые завязочки на спине, будет выглядеть как веревочки, стягивающие свиную колбасу.

Подслушавший последнюю мысль Дегатти громко фыркнул. Лахджа начала думать тише.

О переезде в Валестру она ни разу не пожалела. Сказочно красивый и уютный город на берегу океана. Чем-то он напоминал Хельсинки, только более теплый.

Наверное, тем, насколько здесь спокойно, безопасно и гостеприимно. Старинные дома, много маленьких лавочек, повсюду зелень, а люди во всем мире мечтают здесь жить.

Ведь Мистерия ни с кем никогда не воюет, лежит наособицу и обладает множеством чудес, которые за ее пределами либо отсутствуют, либо стоят больших денег. Только здесь в каждом доме есть стенное дальнозеркало, погоду контролирует специальная служба, почти любые болезни излечимы волшебством, а у каждого ребенка доступ к превосходному образованию и высочайший шанс поступить в Клеверный Ансамбль.

Конечно, если у него есть дар.

Население тут очень разношерстное. Эта страна показывает чудеса толерантности. Тут рады всякому, если у него есть деньги или диплом волшебника… а лучше то и другое.

Может быть, демонам рады в меньшей степени… но их тоже терпят, пока они никому не досаждают. У Лахджи есть специальный паспорт волшебного существа, так что она не зависит от мужа… ладно, немного зависит, но в терпимых пределах.

Развлечений в Валестре тоже хватает. Полным-полно волшебных театров, картинных галерей и музеев с чудесами со всего света… интересно, как они сюда попадают? Зверинец при Клеверном Ансамбле — любимое место детворы, а на пляжах летом не протолкнуться от купающихся.

Но сегодня семья Дегатти почти полным составом пошла гулять в парк. Впереди всех бежал пес Тифон, над головами летел попугай Матти, у ног Майно семенил кот Снежок, а чуть позади трусил конь Сервелат, который немного недолюбливал Лахджу с тех пор, как узнал, что значит «сервелат». Когда она давала ему имя, то не думала, что приживется… и уж тем более не думала, что однажды сама станет частью этого звериного сообщества.

Но тебя не зовут Сервелатом.

Да ладно, давай тебя переименуем.

Не надо, я привык. Но мне жилось лучше, когда я не знал, что это значит.

Роскошный парк. Даже скорее дендрарий, огромный ботанический сад, разбитый к югу от города. Нет ничего лучше, чем начать Добрый День здесь — тем более, что в северном полушарии Парифата новый год встречают в последний день лета, так что погода просто восхитительна.

Астрид бежала впереди родителей, пытаясь обогнать пса. У нее были хорошие шансы, потому что Тифон трусил медленно и не очень старательно. Но слишком далеко она не убегала, потому что шлейка натягивалась, и Астрид шлепалась.

— Может, отпустишь ее? — спросил Дегатти, когда девочка шмякнулась в очередной раз.

— С крыши ты ее будешь снимать? — осведомилась жена.

— Я умею летать. У меня, знаешь ли, могут быть крылья птицы… или демона.

Лахджа прищурилась. Дегатти до сих пор иногда по-детски радовался, что у него такой особенный фамиллиар. Жена посмотрела ему прямо в глаза, для чего пришлось встать на цыпочки — Дегатти выше где-то на полпальца.

Он довольно высокий… для человека. Особенно учитывая, что у них тут средневековье.

Хотя средневековье средневековью рознь. Мистерийцы отлично питаются, едят много рыбы, мяса, молочных продуктов. Да и солнцем не обделены — остров хоть и в умеренном поясе, но климат очень мягкий и теплый.

Ну и с чего бы им быть низкорослыми? По меркам Мистерии ее муж просто выше среднего. На прогулке это хорошо заметно — то и дело кто-то проходит мимо, кивает…

–…Мама, мама, можно купаться в фонтане?!

— Нет! — крикнула Лахджа, раскланиваясь с какой-то семейной парой.

— Ты слышал?! — воскликнула Астрид, залезая в фонтан с головой. — Это запрещено!

Она вытащила со дна мертвого голубя и принялась его отчитывать. Пара, с которой раскланивалась Лахджа, немного ускорила шаг.

— Астрид, он мертвый! — крикнула Лахджа. — Он утонул!

— Вот видишь, что делают с теми, кто купается в фонтанах, — сузила глаза Астрид. — Ты сам виноват. Теперь ты мейтвый.

Дегатти принялся отнимать у нее расползающегося голубя, но Астрид не отдавала. Лахджа пыталась загородить их от прохожих, которые шли мимо и невольно поворачивали головы. До ее демонических ушей донеслось приглушенное:

–…Это Майно Дегатти. Лауреат премии Бриара.

— Ого!.. А кто это с ним?

— Жена.

— Но… разве она не демон?..

— Демон. Дегатти всегда был оболтусом, а теперь еще и женился на паргоронской демонице. И удочерил ее ребенка.

— Тоже демоненка?!

— Да. Дал свою фамилию.

— Гурим там, наверное, превратился в драуга и скребется в фундамент.

— Да уж, при жизни он бы такого позора не перенес…

Лахдже захотелось провалиться сквозь землю. Ну да, на них с мужем иногда косо смотрят. Да, он лауреат премии Бриара и всех восхищает, что он завел такого могущественного фамиллиара, но все равно они эксцентричная семейка. Даже по меркам Мистерии, а уж где-где, а тут всяких чудаков хоть отбавляй.

–…Ну посмотри на себя! — отчитывал дочь Майно. — Все платье в грязной воде!

— Ты теперь не похожа на принцессу, — заметила Лахджа. — Ты похожа на дочку вонючего храка.

— Не-е-е-ет!.. — залилась слезами Астрид.

Она не знала, кто такие храки, но сразу поняла, что если кого-то называют «вонючим», то сравнение не в твою пользу.

Дегатти вздохнул и потер руки в жесте енота-полоскуна. Ихалайнен остался дома, но такие простые фокусы его человек мог делать и без близкого контакта. Платье Астрид сразу очистилось и даже заискрилось, а улыбка стала сияющей, как только что отчеканенный серебряный дайк.

— А где голубь? — завертела она головой.

— Улетел, — сказал Дегатти. — Просил тебе передать, что он все осознал и больше купаться в фонтанах не будет. И тебе не советует.

— Я не купалась! — возразила девочка. — Это была спасальная опеяция!

В свои четыре года Астрид говорила почти безупречно, но на букве «р» еще иногда пасовала.

Но по крайней мере она действовала из лучших побуждений. Пожалуй, целью было не спасти голубя, а подоминировать над ним, используя букву закона, но и это уже неплохо… для демоненка.

Вот Лахджа для демоницы вела себя очень хорошо. Просто прекрасно. И даже не только для демоницы. Она поправила мужу воротник и посадила дочь себе на шею, избавив от шлейки.

— А тебе можно сейчас напрягаться? — спросил Майно, беря жену под руку.

Месяц только второй… или третий. Да я и не напрягаюсь.

Она действительно не испытывала физических неудобств. Почти никогда. Чтобы высший демон их испытал, его надо целенаправленно пытать или поместить в очень агрессивную среду, в которой большая часть смертных погибает моментально. Таковы не только демоны, но и титаны, джинны, драконы — словом, все бессмертные создания.

Но забота мужа все равно оставалась приятной. Люди запросто могут жить и без вежливости, без пожеланий доброго утра и приятного аппетита. Но жить в мире, где никто друг другу этого не говорит, потому что, видите ли, от пожелания утро добрым не становится, было бы менее уютно.

А они с мужем еще и разделяют мысли. Не все и не всегда, а то бы давно спятили друг от друга… скажи, мы спятили?

Нет. Я бы заметил.

Психи не замечают момента, когда становятся психами.

Ну ты бы заметила.

Мы бы спятили совместно. Это же так работает с фамиллиарами?

Вовсе нет. Я точно знаю случай, когда маг спятил, а его фамиллиар нет.

То есть маг спятить может…

Он спятил не из-за фамиллиара. Фамиллиар, наоборот, его спас.

Но Лахджа все равно периодически ловила обрывки мыслей, которыми муж делиться не собирался. Сейчас, например, она поймала беспокойство насчет бороды. Дегатти начал ее отращивать в прошлую луну и переживал, идет ли ему.

— Кстати, борода тебе очень идет, — заметила Лахджа.

— Правда?.. — аж просиял муж. — Я подумал…

–…Лягушка!!! — спрыгнула с маминых плеч Астрид и спланировала к озеру на распахнутых крыльях.

Но она продумала не все.

— Ну мы же только высушились! — всплеснула руками мама. — Я вафель купила, а ты измазалась?!

— Вафли?..

Астрид и Тифон обернулись к Лахдже. Они перемазались в тине, и пес выглядел виноватым, а Астрид — ужасно довольной.

Впрочем, виноватость пса тоже не была искренней. Он лишь скорчил соответствующую мину, как делают все собаки. Но Лахджа ощущала его эмоции и чувствовала фальшь.

Она села на резную лавочку и развернула бумагу. Муж как раз зацепился языками с каким-то коллегой, тоже из Униониса… Кобрин, кажется?.. Его фамиллиар обвивался вокруг шеи хозяина, и змея Дегатти высунулась из рукава, получив возможность пообщаться с почти что сородичем.

Лахджа. Лахджа.

Так, это мысли не мужа.

Лахджа как раз вкусила горячую чинскую вафлю. Завернутые в бумажные пакетики, они были начинены разными вкусными начинками. Себе Лахджа взяла с курочкой, а остальным уже раздала, и пес свою мгновенно слопал.

Лахджа. Лахджа.

Что?!

В мыслях проступило раздражение, и пес втянул голову в плечи. Но оторвать взгляд от вафли было выше его собачьих сил.

Лахджа пристально уставилась, и он отвел взгляд. Стоило ей опустить глаза и поднести вафлю ко рту, как раздался тоскливый… даже не скулеж, а свист. Огромный боевой фамиллиар, способный разорвать демона, смотрел на вафлю взглядом голодного кутенка.

— Ладно, я уже не хочу, — развернула бумагу Лахджа. — Бери, если совести нет.

Совести у пса не оказалось, и Лахджа подумала, что фамиллиары, вообще-то, получают частицу души своего мага. Если задуматься, то у всех фамиллиаров Дегатти есть что-то общее. Они неуловимо похожи на него самого…

Эй.

Дегатти обернулся и окликнул:

— Лахджа, подойди, мэтр Йемметхим хочет познакомиться.

— Сейчас… Астрид, я слежу за тобой. Не упади в пруд.

Астрид прыгала на мостках, проверяя их прочность. Другим детям игра понравилась, и мостки тряслись, плюхая водой.

— Вода пукает! — счастливо заорал какой-то тролленок.

Его единственного папа не только не ругал и не пытался отвести за руку, но и немного подбадривал.

Лахджа смирилась с тем, что дочь в третий раз придется чистить, и улыбнулась мэтру Йемметхиму. На чешуйчатой морде человекоящера ничего не отразилось.

Ну конечно, он же кобрин. Они почти не используют мимику для общения. Только звуки, движения тела и капюшона.

— Очень приятно познакомиться, мэтр, — вежливо сказала Лахджа.

— Потрясающе! И даже не потребовалось укрощение! Я впечатлен… о, извините мои манеры, меня переполняют эмоции.

— Да ладно?.. — сказала Лахджа, силясь отыскать на бесстрастной змеиной морде хоть какой-то намек на чувство.

— Конечно!.. Для Униониса это, пожалуй, величайшее достижение со времен… собственно, со времен первого фамиллиара.

Дегатти стоял надутый, как павлин. Лахдже хотелось сказать, что черта с два бы у него вышло, если бы она крайне не нуждалась в этом, чтобы спастись. Но она не стала портить мужу настроение. В конце концов, для смертных волшебников это действительно крупное достижение — закабалить очередную закромочную тварь.

Да ну тебя. Ты не понимаешь.

— Ты можешь использовать ее демоническую силу?.. — жадно спрашивал Йемметхим.

— Мы… работаем над этим, — уклончиво ответил Дегатти. — Если я когда-нибудь засяду за монографию…

— Коллега, что значит «если»?.. — опешил Йемметхим. — Вы ее что, до сих пор не начали? Это, я не побоюсь этого слова, преступно с вашей стороны. Я до самого Локателли дойду.

— Вы же не можете заставить кого-то писать научную работу, — опешил теперь Дегатти.

— Я не могу, — согласился Йемметхим. — А Локателли сможет. Да ладно вам, мэтр. Улыбнитесь, я же пошутил.

— Ахаха, — растянул губы в улыбке Дегатти. — Ну, прощайте, коллега, а то у нас дочь… тонет.

Лахджа уже вытаскивала Астрид из пруда. Та наглоталась воды, но была счастлива. Тонуть она, разумеется, не собиралась. Просто, кажется, проверяла, поместится ли пруд в ее рудиментарном анклаве.

Не поместился. Не так уж он велик.

— Не могу поверить, ты хвастался мной, как трофеем, — ворчала Лахджа, выливая из Астрид воду. Она перевернула дочь вверх ногами и держала, как лейку.

Воды в Астрид оказалось много. Возможно, с возрастом ее анклав все-таки расширяется.

— Долго льет, — сказала Лахджа и немного покрутила хвост Астрид.

Напор усилился.

— Из-за вас у меня дочь мокрая, — подошла к ним разодетая волшебница. — Что ж вы за детьми-то не следите?

— За вашими?.. — моргнула Лахджа. — Зачем мне ваши дети?

— Моя дочь бы не полезла в воду, если б не видела, как ваша… а!.. С Добрым Днем!..

Поздравила она так, будто прокляла. Схватила собственную дочку за лапку и потащила прочь, не обращая внимания на жалобное мяуканье.

— Астрид, ты подаешь плохой пример смертным, — хмыкнула Лахджа.

Астрид не слушала. Она вырвалась, отряхнулась и побежала к деревьям, хлопая крылышками. Ее выводили погулять все чаще и чаще, но пока еще недостаточно часто, если вы спросите Астрид.

— Астрид, стой! Не забегай далеко!.. — крикнула вслед мама. — Нет-нет, только не взлетай, не надо!.. ладно, взлетай, но не разгоняйся!.. ладно, разгоняйся, но не лети к деревьям, набьешь шишек!.. ладно, но теперь не реви.

Но Астрид ревела. На лету она врезалась в дерево, и это оказалось больно даже для демоненка. Она же по сути сама себя ударила.

Теперь она сидела, потирала шишку, громко плакала и пыталась убить дерево. Но демоническая сила у нее была еще маленькая, как она сама, так что дерево презрительно жило дальше.

Подошедший Дегатти поднял ее, отряхнул и призвал на этот раз способности кота…

— Не-не-не, пусть поболит, — остановила его Лахджа. — А то она опять не усвоит урока. Ей полезно знать, что при столкновении с твердой поверхностью на большом ускорении страдает более мягкий предмет. То есть ты, Астрид.

Астрид заревела еще громче. Обида оказалась больнее боли, и она уж постаралась реветь так, чтобы у всех вокруг пошла ушами кровь, а разумы погрузились в кромешный ужас бытия.

Стоящий совсем рядом Дегатти что-то даже почувствовал, вздрогнул и сказал жене:

— В будущем надо с этим что-то делать.

— Я все делаю сейчас, — пожала плечами Лахджа, беря Астрид под мышку. Та повисла кулем и реветь перестала, чтобы все убедились, что она умерла от горя.

— Бедная Астрид… — всхлипнула Астрид. — Встретила конец.

— Даааа, обидно, — посочувствовала Лахджа. — Мертвецы землянику не едят. Ну ничего, нам больше достанется.

Астрид мгновенно воскресла и перестала плакать. Она еще не умела подолгу лелеять обиду и обещанная земляника моментально вытеснила из памяти противное дерево и черствость матери.

Лоточница с любопытством смотрела на весь этот цирк. Она постоянно видела капризных детей. Это парк, сюда все время приводят малышей. Среди них есть дети из самых разных стран, самых разных видов, самого разного достатка. Она видела тут даже маленьких драконят. Теперь вот выяснилось, что демонята тоже любят землянику.

Но что тут удивительного? Землянику любят все.

— Когда я выясту, я буду есть только землянику, — доверительно поделилась с отцом Астрид. — Всегда.

— Что, и даже курочку не будешь?

Астрид задумалась.

— Ладно, еще курочку… — сделала она одолжение.

— А шоколад?

Астрид застонала. Да что ж так сложно жить-то?!

Лахджа смотрела на Астрид и размышляла, все ли маленькие фархерримы настолько прожорливые и шебутные. Может, дело в ее биологическом отце? На маму-то она не очень похожа… нет, дети вообще не всегда похожи на родителей. Она могла пойти в кого угодно.

Какой вот в юности была Мазекресс? Может, если бы Матерь Демонов могла передвигаться, она бы точно так же носилась везде, как Астрид?

Астрид, кстати, опять унеслась. Перемазав лицо земляникой и став похожа на маленького вурдалака, она решила взять от сегодняшнего дня все.

Дегатти смотрел ей вслед спокойно. Поначалу у них с Астрид были сложные отношения… иногда он просыпался от того, что маленький демоненок сидел на нем и пытался задушить. Астрид не очень нравилось делить любовь матери с кем-то еще.

Но постепенно они притерлись друг к другу. Майно перестал запираться на ночь, а Снежок и Тифон перестали караулить по очереди. Девочка поняла, что у нее теперь есть не только мама, но и… папа, видимо. Со временем она стала его так воспринимать. Он, конечно, многое запрещал и наказывал за всякие пустяки вроде попыток откусить ему пальцы, но и баловал тоже.

С этим еще можно было жить, так что кусаться Астрид со временем прекратила.

Сложнее всего оказалось приучить ее носить одежду. Тут она была упорна почти так же, как гхьетшедарии. Сказывалась отцовская кровь, ее это раздражало на подсознательном уровне.

Но в конце концов Астрид смирилась с этими условностями мира смертных. Правда, из-за крыльев и хвоста ей одежду приходилось шить такую же специальную, как ее матери.

Но если не считать этих дополнительных деталей, да еще кошачьих когтей, малышка мало отличалась от человеческих девочек. Кожа лилового оттенка, да глаза золотистые, а больше и ничего. Заметно все-таки, что фархерримов делали из людей.

Технически Астрид — вайли. Так называют детей гхьетшедариев и других высших демонов. Но официально она хальт… Дегатти аж перекосило от этого слова. Ее биологический отец… насколько же он все-таки тщеславен и самовлюблен, что целой разновидности метисов дал свое имя!

Но это теперь официально, увы. Астрид — единственный хальт во вселенной… пока что, но ларитры уже зафиксировали это в своих документах. А учитывая любвеобильность гхьетшедариев и привлекательность фархерримов, Астрид вряд ли надолго останется единственной в своем роде… фу, зачем он вообще об этом думает?

Пока Дегатти об этом думал, Астрид, кажется, наконец-то утомилась. Она перестала носиться как оглашенная, перестала перепархивать с дерева на дерево и вернулась к родителям. Нет, она продолжала бегать и скакать вокруг них, но уже немного без огонька. Просто потому, что когда еще она окажется в таком огромном и интересном лесу с кучей зверья и сладостей?

— Смотри, мам, зайчик! — ткнула она пальцем.

— Да, Астрид, зайчик, — кивнула Лахджа.

— Смотри, смотри, мам, он убегает!.. А можно его съесть?!

— Нет, Астрид. Нельзя есть то, что живое и дышит.

— То есть сначала… надо убить?

— Да. И освежевать.

— Пап, пап, дай ножик!.. — затрясла Дегатти девочка.

— Ты как-то неправильно дочь воспитываешь, — сказал волшебник.

— В смысле?.. Что не так?.. а, да, точно. Не надо убивать этого зайчика, Астрид. Вдруг он чей-то? Может, он тоже фамиллиар, как вот Тифон. Или чей-то питомец… нельзя трогать чужое.

— Ясно… — закусила палец Астрид. — А если ничейный?

— Зачем вообще обижать зайчиков? — спросил Дегатти. — Астрид. Им же будет больно. И обидно. Тебе было бы приятно, если бы тебя обижали?

— Неть.

— Вот и зайчику неприятно.

— И что? Зайчик же не я.

Астрид непонимающе уставилась на отца. Пристально. И от этого взгляда у Дегатти прошел по спине холодок.

— Нехорошо делать другим неприятно, — настойчиво сказал он.

— Почему?

— Потому что… потому что тогда они тебя… накажут, — попытался подобрать понятные демону аргументы Дегатти.

— Зайчик меня не накажет. Зайчик ничего не может.

— В этом мире есть те, кто наказывает тех, кто обижает зайчиков, — немного запутанно объяснил Дегатти.

— А-а… а если я буду сильнее их?

Лахджа, помоги! Я не готов к воспитанию демонят!

Я не могу объяснить вещи, которых не понимаю сама!

Демоны… ты же была психозри… ну кем ты там была! Помоги!

Да я не помню ничего… но ладно, попробую.

— Астрид, сейчас я тебе все объясню, — взяла дочь на руки Лахджа. — Ты попробуй делать другим приятно. Все любят, когда им приятно. Вот увидишь, со временем тебе самой станет приятно от того, что другим приятно.

Астрид попыталась осознать эту сложную мысль. Ей было всего четыре года, но все же она сразу нащупала слабое место.

— А если мне приятно, когда другим неприятно? — поковыряла в носу она.

Лахджа деликатно вытащила палец Астрид из носа и доброжелательно сказала:

— Если тебе приятно, когда другим неприятно, значит, ты плохая и невоспитанная девочка. И тогда тебя не будут любить. А ты же хочешь, чтобы тебя любили?

— Да! — лучезарно улыбнулась Астрид. — Меня будут любить все! Меня будут обожать!

У Лахджи слегка дернулся глаз. Астрид иногда чересчур походила на биологического отца.

Но эту мысль девочка усвоила. И Лахджа продолжила воспитывать ее так, как воспитывают психопатов. У демонят очень плохо с эмпатией, они глухи к чужой боли и страданиям. Обучая их правильному и неправильному, нужно давить не на чувства, а на рациональное. Объяснять, что у общества есть свои правила, и если хочешь успешно в него встроиться, не умереть слишком рано и достичь высот, им нужно следовать.

И не только законам, обычаям и этикету, но и в целом быть симпатичным для окружающих. Как минимум — вести себя так, чтобы социум не испытывал к тебе ненависти. Как максимум — чтобы испытывал к тебе любовь.

— Астрид, если гладить зайчиков, кормить их морковкой и не обижать, все будут думать: какая милая девочка с милыми упитанными зайчиками, давайте дадим ей шоколадку! — говорила Лахджа. — А если душить зайчиков и делать гирлянды из их кишок, все будут думать: какое отвратительное маленькое чудовище, давайте убьем его, пока не выросло!

— А-а-а! — поняла наконец Астрид.

Мне кажется, не стоило делать такие детальные сравнения… но вроде бы сработало.

Лахджа тоже надеялась, что сработало. Ей хотелось, чтобы Астрид пошла в нее. Чтобы в ней сохранилась та высокоморальность, которую Лахджа в себе тщательно пестовала… да, она очень высокоморальна в сравнении с большинством демонов!

Дегатти пристально на нее уставился.

Да, именно так! К тому же Астрид растет среди смертных, а вовсе не в Темном мире. Приемный отец ее искренне любит, Лахджа это несколько раз проверяла в его мыслях.

И у нее есть Ме Луча Солары… Астрид, кажется, не помнит о его существовании, и это пока только к лучшему, учитывая, что единственный демон поблизости — ее собственная мама. Но однажды демонице придется сказать: дочь, садись, я должна тебе кое-что рассказать…

Дегатти и Лахджа уселись на скамейку. Время перевалило за полдень, пора уж обедать, но еще полчасика посидеть можно. Тем более, что они накусочничались в парке, с этими вафлями и земляникой.

— Мир тебе, Майно, — раздалось над ухом. — Какая неожиданная встреча.

Дегатти аж вздрогнул, но тут же сообразил, что голос доносится не из перстня. Вератор стоит перед ним во плоти.

— Эх, Майно, Майно, — укоризненно сказал он, садясь рядом на скамейку. — Вот знал я, знал, что закончится наша дружба, когда ты покинешь клуб холостяков. Когда мы в последний раз вместе выпивали? Совсем забыл друзей… Хожу теперь в «Шесть элементов» один…

— «Шесть элементов» — это где большие ставки? — сразу подобралась Лахджа. — Он туда больше не ходит.

Вератор покачал головой, наклонился к другу и сочувственно прошептал:

— Майно, если исчадие Паргорона контролирует твою жизнь и разум, просто подай знак. Покрути перстень.

— Ничего я его не контролирую, — ответила Лахджа. — Не трогай перстень… не трогай, не позорь меня! И вообще я пойду.

Дегатти осклабился, глядя вслед оскорбленной жене. У той уж хвост вскинулся от возмущения.

— Да, Майно, взвалил ты на свою голову ворох проблем, — сказал Вератор, когда демоница подчеркнуто отошла на несколько шагов. — Что тебе обычные-то женщины не нравились?

— Я тебе много еще должен? — спросил Дегатти вместо ответа.

— Почти все, — широко ухмыльнулся дружбомаг. — Почти расплатился. Еще разок-другой сгоняешь по вызовам — и в расчете.

Дегатти вздохнул. Вератор — тоже лауреат премии Бриара, причем аж второй степени. Он профессор Субрегуля, довольно специфичного института, в котором учат… дружить. Дружить и общаться со всем сущим, со всеми живыми существами и неодушевленным миром. Конкретно у Вератора крупнейшая в Мистерии дружбосеть — тысячи самых разных индивидов, которые заключили с ним договор и имеют право призывать любых его друзей… но и сами могут быть призваны.

Спасая Лахджу, Дегатти тоже вступил в эту дружбосеть и получил вот этот самый призывательный перстень. На тот момент казалось, что без этого ничего не выйдет… да ничего бы и не вышло, скорее всего. Слишком сложная была ситуация, слишком опасный враг. Но в процессе Дегатти осуществил несколько очень дорогих призывов, включая, возможно, жемчужину коллекции Вератора. Долг на нем после этого повис такой, что два года пришлось то и дело отзываться, срываться по вызову, решать чьи-то проблемы.

Но, кажется, почти все. Еще разок-другой — и можно будет отказываться, сбрасывать вызовы. Или даже самому хотя бы иногда кого-то призывать.

— Мама-мама-мама-мама-мама!.. — примчалась к скамейке Астрид.

— Что?! — выпалила Лахджа, только-только усевшаяся обратно.

— Голуби!.. Дай хлебушка!..

— А, покормить их хочешь? — обрадовалась демоница.

— Нет, просто с хлебом будет бутерброд! — заявила девочка, победно поднимая голубя. — Я поймала!..

— Астрид, не ешь голубей, они же грязные, в них полно червяков, бактерий!.. — взмолилась Лахджа. — Ты голодная? Сейчас домой пойдем!

С большим интересом глядя на это, Вератор вдруг достал из воздуха перевязанную бантиком коробку.

— Совсем забыл, — сказал он. — Майно… мэтресс Дегатти… поздравляю с Добрым Днем.

— А вот это очень мило! — обрадовалась Лахджа. — Но у нас…

— С Добрым Днем, Вератор, — сунул руку в кошель Дегатти. — Как знал, что тебя встречу.

Дружбомаг принял тоже перевязанную бантом бутылку. Осмотрел этикетку, довольно цокнул языком и сказал:

— О, «Солнечное затмение»! Ну ты меня балуешь, Майно!

Лахджа невольно вздрогнула, вспомнив тот первый раз, когда алкоголь смертных сумел ее пробрать. «Солнечное затмение» имеет ярко-желтый цвет, и пока его пьешь — кажется, будто внутри пылает маленькое солнышко… но потом наступает затмение.

Потом, конечно, Лахджа научилась пить его осторожней, чтобы затмение все-таки не наступало.

Щедрый подарок, напиток не из дешевых. А Вератор им что подарил?.. Не в силах сдержать любопытство, демоница разорвала упаковку и уставилась на толстую книгу с длинным заглавием: «Как правильно растить демонят в домашних условиях».

— Ага, — максимально нейтрально сказала она. — Спасибо большое, мэтр Вератор. Как неожиданно и приятно.

— Сочинение мэтра Артуббы, — указал Вератор. — Очень, очень хорошая и полезная книга.

— Артубба?.. — смутно припомнила Лахджа. — Это которому ты меня продать пытался?

— Но не продал же, — буркнул Дегатти.

— Потому что он слишком мало давал.

— Но ведь не продал же! Что ты мне все это припоминаешь?!

Лахджа покачала головой и принялась листать книгу. Как она и думала, сплошные гадости и глупости. Не про воспитание в основном, а про усмирение. Не пособие для молодых родителей, а руководство дрессировщика.

— Если демоненок слишком буйный, в пищу можно добавлять чертополох и куриный помет, — с выражением прочла она. — Это ослабляет демоническую силу, а еще смиряет характер.

— Надо думать, — согласился Дегатти. — Я бы тоже приуныл, если бы мне это добавляли в пищу.

— Спасибо, мэтр Вератор, — поблагодарила Лахджа.

— Не за что. Да вы не обижайтесь, там хороших советов тоже полно.

— Приучайте демоненка носить печати и вериги, — прочла Лахджа в другом месте. — Тогда он вырастет послушным демоном, исполняющим любые ваши приказы. И потеряет всякую волю к борьбе за свободу.

— Какие замечательные советы, — нейтрально произнес Дегатти.

— Помещение, в котором растет демоненок, надо исписывать защитными рунами и печатями, — продолжала читать Лахджа. — Тогда его родственники из-за Кромки не смогут найти его и забрать домой.

Дегатти покачал головой. Лахджа захлопнула книгу и сказала:

— А теперь подставь вместо демоненка эльфенка или гобл… человеческого ребенка. Как это будет звучать?

— Плохо, — согласился Дегатти. — Очень плохо.

Мимо с бешеным лаем пронеслась собака. За ней с рычанием гналась Астрид с дохлой крысой в руке. Ее великолепное праздничное платье, сшитое одной из лучших швей Валестры, было пропитано грязью так, что стало похоже на половую тряпку. Девочка выглядела натуральным болотным монстром… и где она нашла эту крысу?..

Лахджа проводила ее внимательным взглядом и сказала:

— Спасибо еще раз, мэтр Вератор. Очень полезный подарок. А вы как планируете отмечать Добрый День? Успеете зайти в гости?

— Конечно, я с удовольствием, — расплылся в улыбке дружбомаг.