Перстень Вандеи

Александр Ралот

Это мой второй полномасштабный сборник исторических рассказов. По сложившейся традиции я включил в него произведения, описывающие события разных эпох и лет. От Сократа до наших дней. В отличие от предыдущего сборника, эта книга включает в себя серию рассказов под общим заголовком «Писатель о писателях», а также несколько загадок из моей обширной коллекции. Буду очень рад вашим откликам. Мой адрес: [e-mail]. Искренне ваш Александр Ралот.

Жизнь и смерть купчихи Симоны Демьяновны Деманш

Я вам уже рассказывал в своих байках («Каа и бандерлоги») о моей учительнице русского языка и литературы Марине Александровне. Именно она в те далёкие шестидесятые годы прошлого столетия открыла для меня драматурга 19-го века Александра Васильевича Сухово-Кобылинына. Знакомила она нас с его произведениями весьма своеобразно. Организовала в нашей средней школе добровольно-принудительный факультатив. Пропустить занятия которого было, как бы это сказать помягче, — равносильно прыжку с самолёта, но без спасительного парашюта. Память у нашей Каа (именно такую кличку мы дали нашей училке, в отместку за то, что она обзывала нас, и не без основания — бандерлогами) была превосходная. И отсутствие на факультативных занятиях того или иного вихрастого отрока влекло за собой обязательный опрос бедолаги по пройденному материалу за прошедшую четверть, на очередном уроке литературы. Не знаю, как другие, но лично я бежал на её воскресный факультатив без какого-либо принуждения. Во-первых, мне очень нравилось взрослое малопонятное слово «факультатив».

— Ма, я на факультатив! — кричал я своей маме, на ходу засовывая в карман бутерброд с маслом, обильно посыпанный сахаром-песком. По всей видимости, матери тоже нравилось слово из студенческого лексикона. Она молча, тайком крестила меня вслед, по всей вероятности, представляя в этот момент, что провожает меня не в обычную среднюю школу, а уже в самый настоящий институт.

На этих факультативах Марина Александровна никогда не обзывала нас бандерлогами, более того, она к каждому из нас обращалась почтительно — на «вы». На её факультативах мы чудесным образом превращались на полтора часа в милостивых «государей» и «государынь». С головой и ногами погружаясь в удивительную эпоху прошлого века. Произведений Сухово-Кобылинына в школьной программе не было. Но наша учительница сочла необходимым познакомить нас с его жизнью и творчеством. Воспитанным на произведениях, написанных в стиле горьковского социалистического реализма, нам в те годы трудно было понять страдания каких-то там «недорезанных буржуев» и мироедов-дворян почивших в бозе сто лет тому назад.

Прошли годы. Сбылась мечта моей матери: я окончил институт. Более того, какое-то время преподавал, а сейчас каждое лето заседаю в государственной экзаменационной комиссии, слушаю защиту дипломников. Но в голове, нет-нет да и всплывёт фраза из далёкого факультативного прошлого: «Купчиха-француженка зверски убита в Москве возле известного кладбища».

***

9 ноября далёкого 1850 года было обнаружено тело женщины лет тридцати-тридцати пяти от роду. Версию убийства с целью ограбления полиция отмела сразу. Так как в ушах жертвы присутствовали золотые серьги с бриллиантами, а на изуродованных руках имелись золотые кольца. В карманах женщины была найдена связка ключей разной величины. В протоколе осмотра тела было отмечено, что вокруг горла убиенной имеется рваная рана размером около трёх вершков. Рядом с телом обнаружен санный след. Изучив который, дознаватели сделали вывод, что экипаж сначала свернул в сторону от близлежащей дороги, а затем поворотил в белокаменную.

***

В результате этого убийства по прошествии нескольких лет была написана известная трилогия — «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина», автор которой и стал главным обвиняемым в процессе по факту смерти вышеупомянутой дамы.

***

Род Кобылиных был весьма известным в Российской империи и вёл своё происхождение от знатного боярина Андрея Кобылы, стоящего у истоков самой династии Романовых. В имении Сухово-Кобылиных, в селе Кобылинка, Тульской губернии, от отца к сыну передавались старинные семейные реликвии, доказывающие что предки будущего драматурга играли весомую роль ещё при дворе Иоанна Грозного.

Конец ознакомительного фрагмента.