По краю пропасти

Александр Потапов, 2019

В новом произведении московского писателя Александра Потапова действуют те же основные персонажи, что и в романе «Ошибка генерального конструктора», но на более длительном промежутке времени и на фоне широкого спектра исторических событий.

Почти смертельное ДТП

Серёга умирал. Всего несколько минут назад он энергично крутил педали велосипеда, возвращаясь с работы по узенькой дорожке, протоптанной на высокой насыпи вдоль железнодорожного полотна. Он торопился, зная, что на этой дороге в любой момент мог появиться, как его все называли, ракетный поезд, который не останавливался ни при каких условиях и сметал всё, что могло оказаться у него на пути. Надежда была на то, что грохот поезда можно услышать заранее и успеть скатиться с насыпи, поэтому Серёга всё своё внимание сосредоточил на возможном появлении звуковой канонады поезда и не обратил внимания на какое-то негромкое тарахтение позади себя. И вдруг резкий удар сбросил его вместе с велосипедом с насыпи, он полетел кувырком и, уже теряя сознание, увидел удалявшийся в сгущавшихся сумерках мопед с двумя седоками.

Через некоторое время он очнулся, полежал, вспоминая, что же произошло. Он знал, что до их посёлка Зелёный дол уже недалеко, в другое время он и без велосипеда добежал бы отсюда за десять минут. Попробовал пошевелиться, надеясь вылезти на насыпь, но от резкой боли снова потерял сознание. Была тёмная холодная ночь позднего лета, но, находясь почти все время в полудремотном состоянии, Серёга не чувствовал холода, хотя одет был в лёгкую летнюю рубашку и брюки. Начало светать, и на насыпи появилась какая-то фигура. Увидев лежащее внизу насыпи тело, человек остановился, осторожно спустился с насыпи и, наклонившись, вдруг воскликнул:

— Серёга, ты?! Что с тобой?

Сергей услышал голос, хотел ответить, но губы не слушались. Увидев окровавленную одежду, человек торопливо проговорил:

— Ради бога, не умирай. Я сбегаю за ребятами и за машиной, доставим тебя в больницу. Я скоро, потерпи полчасика.

Сергей остался лежать один, уже совершенно теряя силы. Через полчаса послышался гул автомашины, и вскоре она подъехала, двигаясь по рельсам. Выскочившие из неё молодые ребята с носилками спустились с насыпи и осторожно погрузили Сергея на носилки, а затем носилки на багажник машины, и также по рельсам двинулись в посёлок. Поселковая больница стояла на краю посёлка. Когда парни внесли туда носилки, вызванный из дому главный врач поселковой больницы уже находился в палате, он быстро осмотрел пострадавшего и тут же начал отдавать распоряжения. Совершенно окоченевшего Серёгу отнесли в тёплую ванну, а в палате начали готовить место для операции.

Операция длилась несколько часов. Всё это время четверо парней, которые привезли Серёгу, молча сидели в коридоре больницы. Когда уставший врач, стягивая перчатки, вышел из операционной, ребята бросились к нему:

— Иван Данилович, ну, что с Серёгой? Будет он жить?

Хирург был немногословен:

— Будем надеяться на его молодой крепкий организм. Сейчас он спит.

Ребята потоптались на месте, не зная, что делать дальше, потом один из них вспомнил:

— Мужики, надо отцу Серёги Николаю Андреевичу сообщить о случившемся. Он ведь до сих пор ещё ничего не знает.

Николай Андреевич, получив известие, тут же помчался в больницу. Врача он уже не застал, тот поехал отсыпаться. Медсёстры сообщили ему, что обо всём случившемся доложено в Брянск и оттуда сегодня приедет областная врачебная комиссия для консультации и проверки. В заключение они показали ему палату, в которой лежал Сергей. Николай Андреевич издали посмотрел на бледное лицо сына, но никаких других изменений не заметил, с тяжёлым сердцем отправился домой, чтобы сообщить жене печальную новость.

Вечером Николай Андреевич снова пришёл в больницу, но со слов медсестры узнал только, что Иван Данилович сидит с врачебной комиссией и вряд ли скоро освободится. Поглядев издали на сына, увидел, что тот то ли спит, то ли находится в бессознательном состоянии.

На следующий день Николай Андреевич с утра отправился в больницу. Иван Данилович увидел его в окно, вышел на крыльцо, поздоровался и пригласил в кабинет. Не ожидая вопросов, начал подробно рассказывать:

— Николай Андреевич, у вашего сына тяжелейшая травма. Была очень сложная операция. Вчера, кстати, приезжала областная комиссия, допоздна разбирались, что и как сделано, заключение — операция проведена правильно, назначение лекарств тоже верное. Но Сергей потерял очень много крови, сделали ему переливание. Пришлось перебрать весь желудок и удалить селезёнку, она была совсем раздавлена. Сейчас у него кризис, поднялась температура, даём ему необходимые таблетки, ставим капельницы. Но всё будет зависеть от его организма. Через день мы прекратим давать снотворное, он придёт в сознание — можете с ним поговорить. Но всё-таки сначала зайдите ко мне.

Спустя два дня Серёга очнулся. Попробовал повернуться набок, но от резкой боли потемнело в глазах. Успокоившись, решил восстановить в памяти случившееся с ним кошмарное происшествие, но вспомнил только удалявшийся по вершине насыпи мопед с двумя расплывчатыми силуэтами на нём да разрозненные не связанные одна с другой смутные плохо различимые картинки.

Открылась дверь, в палату вошла медсестра, увидев открытые глаза Сергея, обрадовалась:

— Миленький! Пришёл в себя. Сейчас я пойду доложу Ивану Даниловичу.

Сергей слабым голосом с трудом произнёс:

— Как долго я здесь?

Медсестра, помедлив, сказала:

— Пятый день, — и тут же убежала.

Минут через пять появился Иван Данилович:

— Ну, привет, орёл! Голова кружится?

— Вроде нет, — неуверенно отозвался Сергей.

— Это хорошо, — одобрил Иван Данилович, — но температура у тебя ещё держится, так что постарайся особо не ворочаться. Если что надо, зови медсестру. Есть тебе пока ничего нельзя, можно чуть-чуть водички.

Он взял руку, пощупал пульс:

— Ну, что ж, пульс ровный, хотя и повышенный.

Чуть помолчал, погладил Сергея по руке:

— И настраивай себя на выздоровление, это сейчас самое главное. Таблетки таблетками, но в основном всё зависит от тебя.

К концу дня в палате появился Николай Андреевич, сел на стул возле кровати. Сергей почти виновато слабым голосом сказал:

— Вот, батя, какая ерунда со мной случилась.

Отец тяжело вздохнул:

— Мне твои ребята рассказали, как всё было. Что ж этот изверг даже не остановился?

Не ожидая ответа, он придвинул к себе второй стул, вытащил из сумки и разложил на стуле бритвенные принадлежности, сказал сыну:

— Давай я тебя побрею.

Сергей удивился:

— Батя, да зачем, скоро я сам смогу побриться.

— Ну, ты не бритый, надо побрить, — судорожно вздохнул отец.

Сергей вдруг увидел, что в глазах отца дрожат слезинки:

— Батя, да ты что, хоронить меня собрался? Вот увидишь, я непременно буду жить. Успокойся сам и маму успокой.

У него перехватило дыхание, он чуть помолчал и тихо добавил:

— Мне рассказали, что Иван Данилович пять часов делал операцию, не могу же я его подвести.

В дверь заглянула медсестра, и Сергей поманил её рукой. Медсестра зашла в комнату, за ней ещё одна. Сергей уже знал, что это практикантки из мединститута. Молоденькие девчонки нерешительно остановились у края постели больного. Сергей взглянул на них и спросил:

— Как долго у вас практика?

— Ещё два месяца, — недоумённо ответила одна из них, не понимая, к чему этот вопрос.

— Через месяц я приглашаю вас на танцы в наш клуб, — слабым голосом, негромко, но твёрдо проговорил Сергей.

От неожиданности девчонки онемели, зная, что этого больного недавно вытащили с того света и ещё неизвестно, выживет ли он. Выручил Николай Андреевич, поневоле улыбнувшись, он сказал:

— Ну, ты герой. Совсем девчонок перепугал, не знают, как себя вести.

Видно было, что Сергей устал от столь длинного разговора. Отец заметил это и добавил:

— Ты отдохни, а я пока тебя побрею, а то на танцы небритым неприлично идти.

В один из дней к нему в палату заявилась четвёрка приятелей, доставивших его в больницу. После обмена приветствиями, благодарностями и любезностями один из них сообщил:

— Серёга, тебя сбил и сбежал, оставив умирать, Колька Сысоев, это он ехал на мопеде с братом. Мы готовы принять к нему самые крайние меры, как ты на это смотришь?

Сергей отрицательно покачал головой:

— Не трогайте его, ребята, судьба или бог ему судья. Я знаю, что злое дело не остаётся безнаказанным, но я не хочу в этом участвовать и быть запятнанным чужой кровью.

Молодой организм Серёги всё-таки выдержал неожиданно свалившееся на него тяжелейшее испытание — и дней через десять ему разрешили вставать. Сначала на дрожащих ногах он делал несколько шагов и обессиленно опускался на кровать, но постепенно чувствовал себя всё более уверенно. Наконец Иван Данилович решил выписать его домой и на прощанье напутствовал:

— Через неделю придёшь ко мне на приём, посмотрим, как ты переносишь свободный режим. Теперь о том, как себя вести. Не лежи целыми днями. Надо потихоньку ходить и даже делать простенькие физические упражнения. Но смотри, не переусердствуй. Не дай бог, полезешь на турник или начнёшь поднимать гири. Все упражнения должны быть мягкими и не вызывать слишком сильную боль, хотя возникающая небольшая болезненность полезна, но небольшая. Усвоил?

Наставления Серёга, конечно, запомнил, но ещё лучше он помнил своё обещание девчонкам-практиканткам пригласить их на танцы. Установленный им месяц завершался, но пока что он не был в состоянии не то что танцевать, но даже просто устойчиво ходить, не опасаясь упасть. Месяца через полтора он всё же отправился в клуб. Находившиеся там приятели восторженно его встретили, бросились обниматься, а он только повторял:

— Ребята, не затискайте.

Закончив с объятиями, он огляделся. Оказалось, девчонки уже были здесь. Прежде, чем подойти к ним, попросил приятелей, с которыми вместе он играл в оркестре:

— Ребята, какой-нибудь медленный танец.

Подошёл к девчонкам, те не могли поверить своим глазам: по их понятиям — парень явился с того света. Пригласил одну, потанцевал, потом вторую. Даже медленный танец давался ему с трудом. Закончив танцевать, поблагодарил девочек и, обессиленный, но довольный собой, с чувством выполненного долга отправился домой.

Ещё месяц спустя, Иван Данилович, снова повторив свои наставления, окончательно закрыл ему больничный бюллетень.

Окончив школу в шестнадцать лет, Сергей сразу же устроился на работу учеником монтёра и вскоре стал полноправным членом бригады электриков, обслуживавших междугородную телефонную связь. Теперь после четырёх лет работы надо было срочно уволиться.

Увольняться ему пришлось бы в любом случае, потому что он затеял перевод из вечернего отделения института, где он закончил уже три курса, на дневной. Перевод он уже практически оформил, но ему предстояло сдать несколько обговорённых заранее дополнительных экзаменов, а отпущенное для этого время уже прошло. Уволился он быстро, в институте, посмотрев на больничный, ему сначала предложили оформить на год академический отпуск, но потом уступили его настойчивым просьбам и продлили срок сдачи задолженностей.

Упорства Серёге было не занимать, вскоре со своими долгами он рассчитался, даже умудрился сдать на повышенную стипендию, и пошла обычная студенческая жизнь. Учился он с интересом, радиотехника его с детства привлекала, а собранный им в шестом классе детекторный приёмник вызывал восхищение у приятелей. На четвёртом курсе он устроился работать на кафедру, небольшие деньги были хоть какой-то прибавкой к его повышенной стипендии. Жизнь в Москве была намного дороже их поселковой, но он не принимал помощи от родителей, которым на зарплату отца надо было содержать ещё двух его сестрёнок.

Тем временем учёба подходила к завершению. Пятый курс на исходе, а там полгода преддипломная практика, защита и — прощай, институт. Серёга был человеком практичным и ответственным. В семье он был младшим, родители были уже, по его понятиям, в преклонном возрасте, его долг — заботиться о них, значит, работать он должен на доступном от родительского дома расстоянии.

Кроме того, ещё в школе он положил глаз на шуструю быстроногую девочку по имени Валя, на год младше его. За это время убедился, что мысли всё время крутятся вокруг неё, значит, никто другой ему не нужен, поэтому самая пора жениться, тем более, что она одновременно с ним завершала образование в пединституте и, похоже, тоже относилась к нему неравнодушно. Не дай бог, распределение раскидает их по разным районам страны. Не откладывая решение в долгий ящик, заказал телефон Вали и после взаимных приветствий сразу же предложил ей:

— Валя, давай поженимся!

Ошалевшая от неожиданности, Валя быстро пришла в себя и через несколько минут показных раздумий согласилась.

К концу пятого курса они расписались. Скромную свадьбу с Валей отметили в студенческом общежитии с участием Серёгиных институтских приятелей и нескольких Валиных подружек. Со своими родителями отметили своё бракосочетание в узком кругу в домашних условиях.

На распределении Серёге предлагали разные города Сибири, Урала, Средней Азии, но в конце концов он остановился на подмосковном Фрязине, как наиболее близком к дому его родителей. Так он пришёл по распределению в Институт радиотехники и электроники Академии Наук. Причём диплом ему не выдали, обещали через год, а пока он получил справку, по которой его приняли на работу стажёром-исследователем. Такие в тот год были правила.

Походив по частному сектору города, они с Валей быстро нашли комнату, договорились с хозяевами и сразу же загрузили туда свои немудрёные вещи. Сложнее оказалось найти работу Вале. Школы во Фрязино оказались полностью укомплектованными, пришлось искать место в других окрестных городках. Дня через два Валя договорилась устроиться на работу в Пушкино. Ездить туда надо было сначала электричкой до Ивантеевки, а затем автобус подвозил её прямо к школе. В день, когда Валя первый раз отправилась в школу, Сергею пришлось уехать в экспедицию в деревню в Калужской области.

Так началась их с Валюхой, как называл Серёга жену, совместная жизнь.