The бesт. Почти 100 страниц рифм

Александр Палмер

Девальвация искусства стихосложения достигла самоубийственных масштабов: миллионы людей рифмуют слова. Получается всё равно у единиц. Но и их озарения прочитываются публикой лишь при удачном попадании в свежую программку – контент, прежде всего контент!А если так: не составит ли собой собрание стихов, сведённых под один переплет, новое, самостоятельное многостраничное произведение со своей новой логикой и развитием? Возможно, так получится новая книга. Возможно, интересная.Книги же еще читают?

© Александр Палмер, 2022

ISBN 978-5-0056-3351-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2007—2009

Луна

Тревожна, дымна и мутна

Горит полночная луна,

В меня глядит и говорит:

«Ну, что ты бродишь, что болит

В душе твоей. Ужель нет сна?» —

Мной упивается она.

А я в ответ моей луне

Бреду, в бреду наедине

С холодным светом неземным,

Весь погрузившись в лунный дым,

Твержу беспамятный урок,

Небесным тайнам дав зарок,

Что мироздания закон,

На эту ночь лишь обретен…

К утру иссякнет волшебство,

Горячки мозга баловство,

Луна спадет, уйдет дурман,

Иной с росы придет туман.

Я думал только о тебе

Я думал только о тебе

Я исскучался, я лелеял

Неисполнимую затею

Тебя коснуться в нашей тесной тьме…

Твои ночные очертанья,

Белесые и смутно-ранние

Томлю, томимый ожиданьем…

Впечатления после вечера, проведенного в новом загородном доме

Мне милее запустенье

Деревянная изба

Старой меди дух варенья

Сорняков с травой борьба

В окна —

стук ветвей замшелых

В покосившийся проем

Полушепот.. полушелест

Поле за дорожным рвом

Мне милей у печки дымной

Сор от кучки старых дров

Мне милей огня в камине

Русской печки трубный зов

Что парадная мне зала —

Не скорбя и не любя —

Мне ли корчить феодала

Барство мерить на себя

Англиканские изыски

Инородною гурьбой

Я из лени, без корысти

В дом отправлю городской…

Мне милее запустенье

Деревянный домик мой

Сад тенистый, настроенье

Говорить с самим собой.

Бессонница

Ночною порою —

В темную ночь

Нет мне покоя —

Забыться не в мочь,

Мысли беспутные выгнать бы прочь —

Полно пустое

Без толку толочь…

Но темной горою

Стоит предо мною

Эта бессонная черная ночь.

Застольная

Старые товарищи,

Кто остался — вольно,

Слушайте, кто жив еще —

Вот моя застольная.

Пил я утром, пил я днем

Пил я водку, пил я ром

Пил я бренди, пил я бражку

Из кастрюли пил, из чашки

Пил с друзьями, в одиночку

Многократно, по разочку

Пил с учеными, с ментами

С умниками, с дураками

С главным архитектором

С будущим проректором

С заслуженным художником

С батюшкой, с безбожником

Пил я с радости и с горя

В поле пил и пил на море

Пил под пальмой, пил под елкой

Пил в тулупе, пил в футболке

Пил в нужде и пил в достатке

Хоть в нужде пить — это гадко

Выпивал в Европе, выпивал в Сибири

Не был я на Фудзи, но пил за харакири

Сколько алкоголя! Надо ж умудриться

Надоело, братцы — нужно повиниться

Вот опять — вина, вина…

Ну, и выпью, и до дна.

Слушайте диагноз мой

Он не очень озорной.

Пропил много, но не мозг

Мозг, он многое помог

Осознать и тормознуть

В будущее заглянуть:

Эх, попасть бы в точку —

Не увяли б почки,

Обеспечить печень бы нужным кроветоком

Чтобы эта печень мне не вышла боком

Чтоб сосуды были гибки, как модели

Чтоб глаза гормонами изнутри горели

Чтобы чувства пёрли в чресла и обратно

Чтобы все, что можешь, мог неоднократно…

Ой, что-то вы заслушались, что-то размечтались

Что-то вы замешкались, что-то разыкались —

Перестаньте дуться

Грустные

что стали?

К черту

к чаю

блюдца!

Доставайте шкалик!

На смерть отца

Темное кладбúще.

Белый, стертый крест.

Ветер в кроне свищет,

Сумерки окрест.

Никому нет дела,

За оградой мгла,

Бойким было тело,

А душа спала.

Роща облетела,

Перестану жить.

Упокоят тело —

Душу б не забыть.

Где ты, ангел тихий,

Обмахни крылом,

Благость пусть, не лихо

Мой накроет дом.

Мудрость погребенья

Лишь познает тот,

Кто на смертном одре

«Отче наш» прочтет…

Ветер свищет, свищет

В кронах до небес,

Сельское кладбúще.

Старый, белый крест.

Северный остров

( из Беломорского цикла )

Грустно, грустно, бесприютно

Ни двора и ни кола

Я бреду себе беспутно

Берег пуст, кругом скала

Ветер с моря задувает

Север-северо-восток

Я иду — куда не знаю

Путь мой дальний недалек

Серо, мрачно, одиноко

Свист в ушах да плеск волны

Море Белое глубоко

Дни мои перечтены

Белой пеной, мощью дивной

Мне рокочет и поет

Море:"Гибнешь, гибнешь, гибнешь…

Дни твои наперечет…»

Но в душе моей нет страха

Есть унынье и тоска

Чем тюрьма, так лучше плаха

Так же — мучайся пока

Рано ль, поздно ль — что за дело

Суете придет свой срок

Здесь — дохнуло хладом белым

Здесь от вечности порог

Свою жену люблю я…

«О, заклинаю именем Эрота…, — Но тут его мольбы прервала… рвота»

(Дж. Байрон, «Дон Жуан», пер. Гнедича)

Свою жену люблю я,

И даже уважаю,

Но женщину чужую

Я все равно желаю

.

С женой своей прекрасен

Секс. После перерыва.

С чужой же ежечасно

Готов делиться взрывом.

Тем взрывом, что так сладок,

Что дарит нам природа,

Что служит, если честно,

Для продолженья рода.

Ах, если б был монашком,

Или махал киркою,

Иль в старой гимнастерке

Ходил исправно строем.

Ах, если был бы лебедь,

Иль верный грустный аист,

Какой пример бы детям

Тогда б я мог оставить!

Но, не судьба, наверное,

И это так печально…

Так сдвинем же бокалы,

Посмотрим в мир нахально!

Заздравицу воскликнем

за каверзы Эрота…

Но! пейте аккуратно,

не то настигнет… рвота.

Такое небо тучное…

Такое небо тучное

Той белой ночью было,

Мы собирались загород,

И ты меня любила.

Последней электричкою

Сквозь дождь неторопливый

Едва горящей спичкою

Мы ехали к заливу.

Смеркалось раньше раннего.

Обычного. До времени.

Перрон пустынный странного

Был вида в полутемени.

За мной ты шла доверчиво,

Случайно оступилась,

Горячей влажной кожей

В меня облокотилась….

Такое было лето —

В дурмане и с дождями,

В любовном лунном свете

Сливались мы тенями.

Белое и черное

Белые поляны.

Тихий свет струится.

Снег волшебный, странный

На лицо ложится.

Под горою речка

черной гладью плещет,

В снежном одеяньи

камыши трепещут.

Как по черной ленте

Белою каймою

Снег с обрыва метит

Берег над водою.

Тонкою иголкой

чернь деревьев светится,

Белой смутой в черном

снег по кругу мечется…

Рождество в деревне

Белым, легким снегом замело поляны,

А река не молкнет — замерзать ей рано.

Первые морозы с Рождеством нагрянут,

На закате небо разведут багряным.

А потом метели закружат, завьюжат

За порогом ветер понагонит стужи,

За три дня навалит важные сугробы,

И на время спрячется в снежную утробу.

Выйдешь светлым утром,

К дровне след протопчешь —

Речка шепчет смутно,

О покое ропщет.

Гладью не окована, не укрыта снегом —

Холоду не справиться с быстрым струйным бегом.

Может, на крещенье развиднятся дали,

И мороз вселенский все-таки ударит.

Обнимая стужей в снежную охапку,

Закует по верху речку хрупкой хваткой…

Ныне ж не студено — мне бы в лес забиться,

Белым шапкам елей низко поклониться.

И покой, и радость в воздухе морозном —

Ничего не рано, ничего не поздно.

Морская эпитафия

(из книги второй «Тетка-лень, или…)

Мерцал маяк в ночной дали,

Но ветер вдруг задул —

Фитиль погас, моряк уснул,

Безвестны корабли

Взметает их спиной волны

На бледный лик луны,

И в черный омут водных гор

Те пасть обречены…

Неуспокоенности глад тебя, моряк, томил,

Маяк познания в тебе господь благословил…

Окончил дни, сцепив уста,

не дома и в тепле,

А победив житейский страх, —

в пути к чужой земле…

Гимн интеллигенции 2007

Эх ма, кутерьма..

Водки б выпить задарма

А потом еще вина,

Да все послать подальше на,

Да забыть бы чья страна,

Чей порядок, чей чудак,

Взявши рупь, вернув пятак,

Нами мыкает за так.

Правит родиною мент…

Такой вот я интеллигент —

Честный, смелый и прямой,

Элемент не трудовой.

К ляду судьбы родины,

Волнения Володины,

Котлован пока не роем,

Втихомолку рожи строем —

Господа-товарищи,

славянофилы и агенты,

Жаль, что мы не граждане,

а просто декаденты.

Закат на Белом море

(из Беломорского цикла)

Среди мерцающей воды воздвиглась темных гор гряда..

Зачем бог создал их, когда,

Не удержав в своей руке,

Просыпал камни… Вдалеке

Зеркальных переливов полн

Играет морем небосклон.

Его он красит и ласкает,

Цвета свои перебирая:

Тут море сине, здесь стальное,

Мгновеньем позже золотое,

Лучом закатным обогрето;

Там мягкий пурпур с фиолетом

Край облаков абрис метает,

Водой зеркальной отражаясь…

Мерцает море. Тишина.

Глубь неба им покорена.

И на темнеющем востоке

Всплывает остров в паволоке.

Дождик пеленою…

(из Беломорского цикла)

Дождик пеленою

Засыпал всю даль моря;

Море за кормою

Позабыло ветер;

Ветер призадумался

Как ему ответить:

Две стихии водные —

Неба хмурь и море,

Две стихии сродные

Стоит ли поссорить.

Попритих, помаялся,

И махнул рукою —

Все та же рябь морская,

Дождь той же пеленою.

Третье мая. Вечер…

Третье мая. Вечер. Вроде бы темнеет.

Но в преддверьи длинной белой ночи

Свет небес оставить свет не хочет,

И мерцает пруд, и старый хлев белеет.

Искривленное окошко света,

Щель дверная, что легла на пашню,

За порогом поле

черное раздето,

И прозрачен сумрак карандашный.

Скольким негодяям с рук спустил я зло…

Скольким негодяям с рук спустил я зло,

Может быть, поэтому в жизни мне везло,

А может быть обратное —

Безвольем быль была,

И много на попятную

Судьба отобрала

Как же быть в согласии с совестью, с собой;

Как найти в сознании мягкий упокой;

Желчный свой характер

Укротить, заесть;

С городской обувки

в лапти

перелезть;

С доброю улыбкою

Посмотреть на мир…

Но не быть подстилкою

Сволочам в сортир…

Боже, боже, боже —

как же я виновен,

Что так мало делаю

и так многословен.

Весна

Какая ранняя и теплая весна!

В лесах прогалины зазеленели,

С полей травы сожженной еле-еле

Сочится дым.

Под красною скалою журчит река

Неспешно,

От спячки зимней, пробудившись к вешней

Живой и в бликах суете.

В нарядной, тонкой, народившейся листве

Без умолку толчется беспорядок певчий;

Ковром зеленым скат к реке заволокло,

Ложбину мягкий сумрак обнимает,

К исходу дня не жарко, но тепло,

Бежит река, по ней последний луч блистает —

Все мерно, все покоено…

Какие странности на ум приходят в мае,

Такое каждый год заведено?

Случай в трамвае

(из детского цикла)

Сосиска ехала в трамвае.

В трамвае люди ей сказали,

ЧТО:

— Пассажиром для трамвая

Не может быть еда простая

— И не смотря на весь прогресс

Не станет им деликатес,

Икра ни красная…

— Ни черная!

— Не будет им форель озерная!

— Ни замороженные фрукты

— Ни свежие морепродукты

— Ни сладкий творог, ни зефир,

Ни мармелад, и ни кефир…

— А, Вы, сосиска, в кресло сели:

Какая наглость, как Вы смели!

— Нам не по нраву статус Ваш,

Пожалуйте скорей в багаж,

Вот, если б были в сумке, вот…

— Тогда совсем наоборот!

Сосиска молча удивилась,

Спокойно встала, поклонилась,

Каким-то чудом (ведь без ног!)

С достоинством нашла порог,

И тихим голосом сказала:

— Все вам мало.

Вот же люди,

Ведь кто-то, где-то из вас будет

На том же месте, что и я.

Мне жалко вас, мои друзья,

За вас — людей, мне так неловко…

И… вдруг сошла на остановке.

Сравнение

А.Л.

Вы не знали, а я знал

Вы не ведали, я ведал

Вы проспали, я не спал —

Я в пролёте, Вы с победой.

Вы не умны, я неглуп

Вы нечутки, я как нерв —

Мне от жизни только кнут,

Вы счастливы не в пример.

Вы безвольны, я скала

Вы беспутны, я педант —

Вы удачливы в делах,

Я — забытый богом франт.

Кто талант, а кто пустышка

Кто зануда, кто творец

Кто философ, кто умишком

Чужих мыслей мелкий чтец?

Я не вижу расстоянья,

Не пойму: с каких причин

Вы — природы достоянье,

Я — посредственности сын.

Стихотворение со скобками

Безвольный полураб утех

В плену друзей (или подруг?)

Люблю я винной чаши круг

И откровенный (женский?) смех.

Мои друзья немолодые

И девы юные пока

(Ах, не дразните старика)

Оставьте клятвы роковые!

Мне скучен праведник унылый,

Не знавший, как волнует кровь

(Сказали сами вы — любовь…)

К чему резон его постылый.

Того, кто нудным словопадом

Вам долбит душу исступленно

(Дослушайте его покорно…)

Вы б не хотели видеть рядом.

Признайтесь же, мои Наяды,

Венеры, Нимфы… (кто еще?)

Уж, верно, буду я прощен

Судом последним, справедливым

(Ведь были вы со мной счастливы)

Я вас любил, и вы любили…

Так не остынет этот жар,

Желанный молодости дар —

Вдруг мы еще не все прожили?…

(Здесь восклицанья завершу

И к чаше дружбы поспешу)

Зимний март

На снегу узорами

Тени пролегли,

Свет за косогором

Красит лес вдали

В голубую дымку

От берез с прожилками,

Снег волнами сизыми

С редкими тропинками.

Плавные лощины

За одной одна

Изогнули спины,

Воздух как сурьма.

Голых веток четкость —

Миг переплетенья

С небом ими соткан

В прятках света с тенью.

2007-й год

Диву даешься на наших людей:

Дали им волю, а волен злодей.

Да и по правде, нельзя же сказать —

Как так свободу: давать — не давать?

Жили холопья, свободу им дали —

Все, что свободно, они своровали.

Старое с новым боярством случают,

Сами ругают и сами венчают.

Кто заправляет — воры и воришки,

Все остальные — безмолвные фишки.

Их подтасуют, страну ставя в стойло,

Снова из ящика потчуя пойлом.

Тыча крестами, без счета, без меры,

К месту — не к месту, с верой — без веры…

Глупо, беспечно служа негодяям,

Сами ярмо на себя надеваем…

Скажете, пасквиль про свой же народ

В рифму состряпал злобный урод,

Ложь с раздраженьем слепил ради рифмы —

С лестницы вза́шей его, и без лифта.

Что же, брезгливым презреньем облейте,

Мудро смолчите, иль тихо посмейтесь.

Но оглянитесь, покуда есть время,

Или останетесь теми же с теми.

После грозы

Ясно, ясно в поле —

Выбегай скорее,

Лужи успокоились,

Дождик стал добрее,

Капает он чуть еще

С крыши да с березы.

Просветлели тучи,

Приумолкли грозы.

Воздух затопила

Чистота и свежесть,

По полю по мокрому

Побежать хотелось,

Запрокинуть голову —

Душу в небо вперить,

В перистое облако —

И опять поверить.

Первый снег

Темною водою,

Первою метелью

В забытьи замерзшем

Грезят сосны с елью.

На крутом откосе,

Над рекой склонившись,

Провожают осень,

Снегом понакрывшись.

Белым частоколом

Над потоком черным

Ветер гонит хлопья,

Топит их упорно.

Сыплет сверху, сыплет.

Не уймёт печалью;

Осень ли, зима ли? —

Побелели дали…

На лицо я молод…

На лицо я молод,

А душой я стар,

Пепла жизни холод

Погасил пожар.

А пожар и был-то

Невелик, несмел;

Многое забыто,

Много не успел.

Праздностью безвольной

До излета сил

Ровно и покойно

Пыл свой загасил.

Проживаю мирно

В суете простой,

Нравом не настырный,

Сердцем не страстной.

Выучил смиренье, не бросаю

правил:

Не Всевышний — сам я

так себя направил.

Стилизация №1

(Очи черные)

Волоокая, белозубая,

Крутобедрая, тяжкогрудая —

Ты свела с ума,

болен я тобой,

Потерял навек я мужской покой.

Твой упругий стан,

Головы наклон —

Без вина я пьян,

Изменил мне сон…

Будь женою мне,

будь любовницей…

Сладким ядом мне не опомниться.

Не опомниться и не умереть —

Буду душу рвать,

по цыгански петь.

Сладким ядом мне жажду утоли,

В небеса с собой забери с земли…

А не сложится и растает дым,

Я вернусь с небес

с сердцем пожилым —

С сердцем пожилым да с кручиною,

С летних райских кущ в осень-зиму я.

Волоокая, белозубая,

Крутобедрая, тяжкогрудая —

Ты свела с ума,

болен я тобой,

Потерял я стыд, обронил покой.

Волоокая, белозубая,

Крутобедрая, тяжкогрудая

Твой упругий стан,

Головы наклон,

Кем я был, кем стал,

Страстью опален…

Что ж ты сделала, что задумала!…

Волоокая, белозубая…