Пролог
Плоский, приземистый БТР, кажущийся совершенно черным в предрассветных сумерках, оглушительно рыча своим двигателем и оставляя шлейф густого, сизого дыма отработанных газов, подъехал к кованым воротам частного домовладения. Оглушительный взрыв раздался в глубине двора. От ворот, в темноту, отбросив пустую тубу гранатомета, отбежал так же, кажущийся черным, человек в военной экипировке. На предплечьях его рук выделялись белые повязки.
— Родионов, какого хрена! Сейчас «броня» подойдёт! У нас и так два трехсотых. Кстати, этот РПГ был последний! — из щтабного «Тигра», ругаясь, вышел командир операции.
— Командир! Ну, не хочется Новый год встречать в этой дыре! Уже второй день здесь торчим!
— Будешь умничать, я тебе другую дыру найду… По глубже! Займи, блядь, свою позицию!
— Есть! Занять дыру… поглубже!
Раздался сдержанный смех сослуживцев.
— Хватит ржать! Следим за своими секторами! А вот и «броня»! Родионов, солнечный ты пиздодуй, иди, встречай! — командир кивнул в сторону появившегося на улице БТРа.
Подсвечивая фарами и отчаянно дымя сизым выхлопом, БТР остановился рядом с Родионовым. Из люка появилась голова в чёрном шлемофоне. Родионов подбежал к БТРу.
— Что тут у вас? — поинтересовалась голова.
— Да, хозяева какие-то не гостеприимные! Уже час ворота не открывают!
— Ясно! Шугануть хозяев надо?
— Командир! Сделай одолжение! Окна и чердак! Только подвинуть немного наш «Урал» нужно. Попортили «бармалеи» его немного!
— А из РПГ от них не прилетит?
— Не должно! Вроде нет у них РПГ! Из АК шмаляют!
Голова в шлемофоне, показав большой палец руки, исчезла внутри БТР.
* * *
Смяв корпусом ворота, БТР всунул свою широкую «морду» во двор, разрезав темноту ярким светом башенного прожектора. Грохот крупнокалиберного пулемета заглушил треск автоматных очередей. Трассирующие пули, рикошетя о кирпичные стены дома, красными огненными шарами взмывали в небо. Ответные выстрелы из полуразрушенного дома становились все реже, пока совсем не прекратились. Две группы вооруженных людей в камуфляже с белыми буквами «ФСБ» на спинах, прикрываясь пуленепробиваемыми щитами, гуськом двинулись из-за БТРа к дому.
Вдруг из дыма и оседающей пыли, со стороны дома появился женский силуэт с зажатым в поднятой руке куском чего-то белого. Спотыкаясь, женщина медленно шла навстречу, что-то беззвучно бормоча. Луч прожектора остановился на ней. По растрепанным волосам угадывалась когда-то заплетенная коса. Шелковая темная косынка сползла на шею. Дутый голубой пуховик был разорван во многих местах и белел клочками синтепона, или пуха, что было не разобрать. В правой руке женщина держала белый полиэтиленовый пакет, который видно заменял кусок белой материи, левой — держалась за живот под пуховиком. На перепачканном копотью и цементной пылью молодом лице, черные глаза, казавшиеся стеклянными, были неестественно широко открыты. Струйки крови стекали от ушей по ее шее.
— Не стрелять! — раздалась громкая команда. — Женщина, остановитесь! Лечь лицом на землю!
Никак не реагируя на окрики, она продолжала медленно идти вперед.
— Внимание! Всем назад! — прозвучала еще одна команда, — Быстро все назад!
Спецназовцы стали пятится к исходной позиции, держа автоматы наперевес, наведенными на эту странную молодую женщину, которая услышав повторный громкий окрик, вдруг, как будто очнулась и замерла. Прикрыв рукой с белым пакетом глаза от слепящего света прожектора, она пыталась рассмотреть, что творится вокруг.
— Женщина! Остановитесь и ложитесь лицом на землю, иначе мы будем вынуждены открыть огонь! — снова раздался, теперь усиленный мегафоном голос.
— Не стреляете! Помогите! — женщина стала на колени.
— Парни, прикройте! — Родионов положив на землю автомат, бросился в сторону девушки.
— Родионов, мудак, назад! Парни! Прикрываем! Всем, огонь! — командир вскинул автомат.
Группа открыла шквальный огонь из автоматов и пулемета по окнам дома.
Родионов, обежав БТР, подбежал к девушке, подхватил её и, забросив себе на плечо, развернувшись, побежал обратно. Вернувшись в расположение группы, Родионов, упав на колени, опустил девушку спиной на землю. К ним подбежали командир и доктор группы.
— Ну-ка расступитесь! Ты ранена? — доктор наклонился над девушкой, подсвечивая себе фонариком.
Девушка открывает глаза. Обводит безумными глазами окружающих. Доктор расстегивает на ней разорванный пуховик и видит под ним взрывное устройство.
— Блядь! Все назад!
— Аллаху — акбар!
Яркая оранжевая вспышка осветила стены окружающих домов, изрешеченный пулями дымящийся остов «Приоры», опрокинутый детский велосипед, голые, осенние деревья…
* * *
Николай Родионов проснулся и рывком сел на кровати, опустив ноги на пол. За окном сквозь шторы, начинал пробиваться рассвет. Протянув руку к тумбочке, Николай включил светильник. Потрогал рукой левое плечо, поднес ладонь к светильнику, пытаясь разглядеть на пальцах следы крови, и выдохнул с облегчением:
— Твою же мать!
