Готы. Первая полная энциклопедия

Александр Нефёдкин, 2021

Три столетия германские племена готов были «бичом Божьим» и кошмаром Рима. Они разгромили «непобедимые» легионы в битве при Абритте (251 г. н. э.), обратив их в бегство. Впервые в истории на поле боя погиб римский император. В 410 году нашей эры готы захватили и разграбили Вечный город, который не знал такого позора уже восемь веков. Они стали могильщиками Западной Римской империи и создали на ее обломках первое из «варварских» королевств. Вопреки расхожим представлениям, готские племена вовсе не были «дикой ордой» – неорганизованная и плохо вооруженная толпа никогда не одолела бы железные римские легионы, – отличаясь не только отвагой и воинственностью, но и готовностью учиться у врага: трехсотлетняя война с Римом закалила готов, ускорив эволюцию и превратив «первобытных» варваров в одну из лучших армий эпохи с великолепной пехотой, сильной конницей и собственным флотом. Книга известного специалиста по военной истории древних народов, доктора исторических наук А. К. Нефёдкина – первая полная энциклопедия «победителей легионов». Вооружение и организация, тактика и воинские обычаи, приемы пешего и конного боя, навыки осады и войны на море – впервые военное дело готов предстает перед читателем во всей полноте. Издание 2-е, дополненное и переработанное В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

II. Военная организация

Весьма разрозненные сведения сохранились о военной организации готов и о ее развитии. Зачастую какое-то явление известно нам только в определенный период в связи с каким-то эпизодом, но как оно появилось, эволюционировало и исчезло, не ясно. В общем, развитие военной организации готов отчетливо делится на племенную и государственную. Первая во многом совпадает с социальной структурой этноса, а вторая имеет отличия в большей или меньшей степени романизации, ведь ничто так не зависит от социального строя, как военная организация: комплектование, наличие различных родов войск, командование ими и т. д.

В догосударственном обществе социальная структура обычно совпадает с военной. Это касается системы командования. Если у восточных готов-гревтунгов король был командующим, то у западных готов-тервингов не было королевской власти, но носителем властных функций был избираемый судья, имевший ограниченные полномочия. Он мог командовать войском в том случае, если война велась всем народом на своей территории. При полководце во время похода действовал военный совет из старых опытных ветеранов, которые не стеснялись высказывать свое мнение (Claud., XXVI (De bel. Goth.), 479–556). Ниже по социальному статусу стояли главы отдельных племен kuni, а деревни возглавлялись особым поселковым советом. Хозяин дома выходил на войну вместе со своими домочадцами и зависимыми, составляя тем самым элементарную единицу ополчения. В IV в. вождей по древней германской традиции сопровождала свита, неотъемлемой частью которой были дружинники. Так, готский предводитель Сар в начале V в. командовал отрядом в 200–300 воинов (Sozom., IX, 9, 3; Olymp. frg., 3 = Phot. Bibl., 80, 51a)^[41]. Такая дружина не была однородной внутри. В. Н. Дряхлов доказывает, что уже во второй половине IV в. у германцев вообще и у готов в частности внутри дружина делилась на немногочисленных телохранителей вождя, старших дружинников, обычных бойцов и эпизодически привлекаемых на войну рабов (ср.: Amm., XXXI, 5, 5–7)^[42].

У готов существовало традиционное для индоевропейцев десятичное деление внутри одного отряда, как пешего, так и конного. Нам, в частности, известно, что у визиготов в Испании войско делилось на подразделения по 1000, 500, 100 и 10 воинов, каждое из которых возглавлялось своим отдельным командиром (LV, IX, 2,1–5). Данную десятичную структуру следует считать традиционной германской, существовавшей независимо от позднеримского влияния, а тем более сарматского или гуннского^[43]. Немецкие историки, правда, полагают, что организация в тысячи не являлась исконно германской, а была заимствована от римлян, когда готы были на службе империи^[44]. Иногда считается, что десятичное деление визиготской армии пришло на смену традиционному племенному^[45], однако в действительности одна другую не исключает: децимальная система являлась традиционной и для племенного общества.

Первобытный принцип народа-войска был общегерманским, характерным и для готов: все взрослые мужчины с 15–16 лет до старости и/или потери боеспособности были бойцами^[46]. По каким принципам собиралось ополчение, если оно не было всеобщим, не известно. Однако мы располагаем сведениями, что, отправляясь в грабительский набег, не санкционированный руководством племени, сам предводитель набирал отряд. Так, в 470 г. будущий король Теодорих, видимо даже без воли отца, выступил против сарматов на левом берегу Дуная, собрав шеститысячный отряд из спутников отца, клиентов и просто добровольцев (Jord. Get., 282). Следовательно, если набег организовывался неким предводителем, то основу отряда составляли его дружинники и зависимые соплеменники, к которым присоединялись просто любители приключений и легкой наживы. В данном случае присутствие ветеранов, соратников отца, должно было поднять престиж мероприятия и показать серьезность последнего. Позднее, в 478 г., уже будучи королем, Теодорих собрал в поход против столицы империи 12 000 готов и воинов из других народностей (Fredeg., II, 57).

Золотой юбилейный медальон Теодориха Великого, отчеканенный в Риме около 507 г. На аверсе показан сам король в имперском панцире и плаще, держащий державу с Викторией; надпись гласит: Rex Theodericus Pius princis (= princeps invictus semper или princeps invictus/ invinctissimus). На реверсе показана опять же Виктория и надпись: Rex Theodericus Victor gentium. Медальон был переделан в фибулу. Воспроизведено по: Göbl R. Antike Numismatik. Bd. II. München, 1978: 226–227. Taf. 126. 2679.

Участвовал ли слабый пол в боевых действиях? Казалось бы, вопрос праздный. Но в племенном обществе женщины не были рабынями гинекея, а у германцев они традиционно играли важную роль в жизни социума (Tac. Germ., 7–8). Готские женщины также обладали высоким социальным статусом: вспомним, например, как они бранили своих мужей, сдающихся византийцам в 540 г. (Procop. Bel. Goth., II, 29, 34), а до этого фактически руководила Италией Амаласунта, регенша при своем малолетнем сыне Аталарихе (526–534 гг.). В «Песне о Хлёде» (с. 390, § 16) вообще правительница пограничной области Хервёр сражается с гуннами во главе своих войск. Если говорить об армии, то, естественно, женщины вместе с семьями сопровождали готов во время переселений и находились в вагенбурге, исполняя свои повседневные обязанности.

В описании грандиозного триумфа императора Аврелиана в 274 г. рассказывается: «Вели и десять женщин, которых пленили сражавшимися среди готов в мужской одежде, тогда как большинство из них было убито; надпись свидетельствовала, что они были из рода амазонок» (SHA, XXVI, 34,1). Действительно, согласно историку VI в. Иордану, амазонки причислялись к предкам гетов-готов (Jord. Get., 44–58; ср.: Roder. Hist. Hisp., I,12), так что для самого готского историка не было ничего странного в наличии женщин-воительниц. Со своей стороны, римляне также хорошо знали легенды об амазонках и верили в них, поэтому для жителей империи опять же не было ничего странного в наличии женского племени, тем более среди северных варваров, женщины которых по своей природе воинственны^[47]. Более того, автор «Хроники Фредегара» в середине VII в. полагал, что лишь сто лет назад полководец Велизарий был женат ни много ни мало как на амазонке (Fredeg., II, 62). Однако следует обратить внимание на мужскую одежду воительниц, то есть они в общем-то скрывали свою женскую природу и сражались среди готских мужчин. Причем они, скорее всего, выходили именно на поле боя, а не участвовали в обороне обоза, где женщины находились с семьями, от нападающих врагов. Иначе зачем надевать одежду противоположного пола? Да и времени для переодевания обычно не бывает, когда враг атаковал лагерь. Х. Вольфрам на основании данного источника даже считает, что у готов существовало некое подразделение, состоящее из женщин, большинство из которых погибли^[48]. Однако из процитированного пассажа — единственного свидетельства о данном явлении — нельзя сделать такой вывод, ведь если некоторые представительницы слабого пола в критических обстоятельствах и сражались вместе с мужчинами своего рода, то вряд ли они составляли отдельное подразделение — это было не в германских и даже не в сарматских традициях. Имя же «амазонок» победители им дали просто по аналогии с женщинами-воительницами, которые по представлению древних жили в Причерноморье, хотя биограф не забыл указать, что сражались они все же среди готов.

Подобное участие женщин в сражениях известно в военной истории, и в них нет ничего уникального. Чаще это происходило в критических для социума обстоятельствах, которыми можно посчитать окончательный разгром готов Аврелианом в 271 г. Намного позднее, в 713 г., «князь» Теодимер, потерпев поражение в полевом бою, вынужден был отойти в Ориуэлу, для защиты которой у него было недостаточно боеспособных мужчин. Поэтому для создания у мусульман впечатления о многочисленности гарнизона он поставил на стены города несколько позади воинов женщин, вооруженных копьями. Стратегема сработала, и враги приняли стоящих на парапете стены за многочисленных бойцов и заключили с Теодимером приемлемое для испанцев соглашение о подчинении области (Ajbar Machmuâ, p. 26; el-Athir, p. 45; Al-Bayano’l-Mogrib, p. 17; al-Makkarí, p. 281).

Положение готского социума изменилось с образованием государств в Италии, Галлии и Испании. Теперь племенная структура наложилась на государственную, создав определенный симбиоз. Племенной предводитель теперь стал еще и правителем своих новых подданных-«римлян», которые рассматривали нового короля как наследника императорской власти. Готы стали привилегированной нацией, обязанной служить в армии^[49]. В первой четверти V в. визиготы, оказавшись в среде католического римского населения Галлии, пытались сохранить свою этническую идентичность: в первую очередь религию-арианство, язык, обычаи и т. д., что нашло свое отражение в кодексе короля Эвриха (466–484 гг.), проводившего политику этнической сегрегации и запретившего даже смешанные с римлянами браки^[50]. С другой стороны, в Италии готское руководство до войны с Юстинианом придерживалось, в общем, политики паритета между обоими народами и межнациональные браки не были редкостью^[51]. Поскольку войско состояло из готов, то и военным языком был готский, именно на нем отдавали приказания (Procop. Bel. Goth., I,10,10). Однако письменные приказы в Италии писались на латыни, о чем красноречиво свидетельствуют Variae Кассиодора, и они должны были пониматься остроготами. В Испании же готский язык существовал дольше, но, как считается, выходит из употребления к началу VII в., когда визиготское этническое меньшинство ассимилируется с испаноримлянами^[52]. Очевидно, к этому времени и языком армии стал латинский.

Предводитель остроготов Теодорих направился в Италию против Одоакра в качестве римского полководца (magister militum) и патрикия (Fredeg., II, 57)^[53]. Затем, в 497/8 г., он принял от императора Анастасия королевскую одежду и украшения дворца, которые Одоакр ранее отослал в Константинополь (Anon. Vales., 64: praesumtione regni et omnia ornamenta palatis), получив тем самым легитимное признание своей власти над Италией со стороны византийского двора. Хотя Теодорих не принял императорского титула и официально именовался Flavius Theodoricus rex, но он представлял свое государство как продолжение Римской империи, а себя выставлял в качестве римского принцепса (Anon. Vales., 60)^[54]. Покорив Италию, Теодорих сохранил столь необходимый в управлении римский бюрократический аппарат, но поставил его под свой контроль. На военные должности теперь назначались готы, которые стали носить имперские титулы illustres, spectabiles, clarissimi и другие. Новый правитель Италии располагал на германский манер свитой из придворных-maiores domus regiae и рассылал из нее с различными военными и гражданскими поручениями готских комиссаров-сайонов. Провинциями руководили готы-комиты (comes Gothorum provinciae), которые наряду с римской администрацией выполняли гражданские, а также военные функции. При комитах состояли доместики (domestici), которые выполняли различные поручения губернаторов и составляли его стражу (Cassiod. Var., V, 14, 8; IX, 13), а также воины (milites). Во главе же Реции стоял дукс, который командовал варварскими подразделениями, бывшими сначала римскими, а затем готскими федератами (ругии, аламанны, баварцы, бреоны и др.). Обычно дуксы же были полевыми военачальниками. В целом же местная администрация подчас функционировала параллельно: римская и готская^[55].

Король был верховным главнокомандующим. Его при провозглашении поднимали на щите, обнажая мечи (Cassiod. Var., X, 31, 1–2). Данный обычай Л. Шмидт рассматривает как чисто германский^[56]. Другим германским обычаем был способ одобрения воинами избрания короля путем потрясания и бряцанием оружия (Jord. Get., 215; ср.: Tac. Germ., 11, 6)^[57]. Население, как римское, так и готское, приносило присягу на верность монарху по его восшествии на престол (Cassiod. Var., VIII, 2; 5). Теодорих, завоевав Италию, перестал сам лично возглавлять военные экспедиции, а стал направлять во главе них своих дуксов, обычно готов. При последних остроготских королях акцент опять стал делаться на национальный этос, в противовес римскому, и они обычно сами возглавляли войско в бою, хотя остроготский король, как настоящий полководец, а не племенной вождь, мог сам не вмешиваться в битву, фактически оставляя тем самым армию без управления, но руководил войсками из тыла (Procop. Bel. Goth., I, 29, 16).

Вероятно, при дворе Теодориха существовало некое подобие «пажеского корпуса»^[58]. Фредегар однажды упоминает, что из дворца был послан puer с определенным поручением (Fredeg., II, 57). Кассиодор рассказывает (527 г.), что сыновья знатного римлянина патриция Киприана обучались вместе с готами во дворце военным упражнениям и даже умели говорить по-готски, чтобы общаться со своими сверстниками и, видимо, слушать учителей (Cassiod. Var., VIII, 21, 6–7). Этот институт был достаточно древним и, с одной стороны, мог возникнуть из простой системы заложничества, когда знать должна была посылать своих детей в свиту правителя, а с другой — из свиты древнегерманского вождя, в которой юноши проходили и определенное обучение. При Теодорихе формальным поводом для посылки детей ко двору служило обучение, но фактически это был тот же вариант заложничества, позволявший воспитать будущих руководителей в духе верности монарху и его преемнику. В общем же готская знать в своей массе не была склонна давать детям классическое образование: готские старейшины выразили решительный протест против намерений обучить юного короля Аталариха грамматике, понимая, что это сделает его невоинственным, в противоположность тому, каким должен быть их предводитель, обязанный вести их в бой (Procop. Bel. Goth., I, 2, 6–17). Молодежь готов обучалась в первую очередь военному делу, которое они получали в гимназии, где их, в частности, учили стрелять из лука, а потом юноши проходили практику в чистом поле (Cassiod. Var., V, 23). Для молодежи устраивались показательные выступления по метанию копий в присутствии короля (Ennod. Paneg., 19, 83–84), где они могли показать свое умение.

Нам известна судьба одного из бывших пажей, знатного гота Тулуина. Сначала он состоял при службе в покоях короля (ad sacri cubiculi), затем, в 505 г., участвовал в экспедиции на Сирмий под руководством комита Питцама, после чего стал военным советником в королевском совете, посылался в две военные экспедиции, в последнюю, в 523 г., как командующий, после чего за службу получил земельные пожалования в новозавоеванных областях и был представлен королем Аталарихом в конце 526 г. к званию патриция (Cassiod. Var., VIII, 10). В целом, пройдя обучение при дворе и войдя в доверие правителю, знатный гот вполне мог стать оруженосцем-armiger — гвардейцем короля, как это было с будущими королями Тевдисом — «оруженосцем» Теодориха и Витигисом — «оруженосцем» Теодохада (Jord. Get., 302; 309)^[59]. Возможно, справедлива идентификация данной должности с мечниками-спатариями (spatharii), служившими при дворе Теодориха Великого, как раз которым, по Кассиодру, и был Витигис (Cassiod. Orat., p. 476, l. 10)^[60]. Прокопий, похоже, именует этих телохранителей короля согласно греческой традиции копьеносцами-δορατοφόροι, тогда как епископ Павии Эннодий — по римской традиции — оруженосцами-armigeri (Procop. Bel. Goth., III,1,43; Ennod. Carm., II,17). Спатариями были особо доверенные люди, которым король поручал важные и наиболее сложные задания. Так, известно, что «мечник» Унигис должен был навести порядок в Южной Галлии в 508 г. (Cassiod. Var., III, 43). Звание спатария было почетной должностью при дворе в Равенне, о чем упоминает Кассиодор (Cassiod. Orat., p. 476, l. 11), но и, видимо, одной из обязанностей ее носителя была все же реальная охрана монарха (ср.: Procop. Bel. Goth., III, 1, 47). Можно отметить, что на рельефных пластинках из слоновой кости, изображающих сцены из жизни библейского Иосифа, которые являются обкладками кафедры епископа Максимиана (546–556 гг.) в архиепископском дворце в Равенне, за правителем стоят стражи с варварской прической и в штанах, считающихся готскими; они вооружены длинным мечом, а не копьем, которое носят другие воины^[61], что номинально напоминает должность спатария. Хотя происхождение данной придворной должности подчас связывается с германской военной традицией, но само название заставляет предполагать позднеримско-византийское влияние^[62]. Спатарии существовали при дворе вплоть до конца существования королевства: папа Григорий Великий в «Диалогах» дважды упоминает спатариев Тотилы, состоявших во время экспедиции в его свите (comitatus). При этом примечательно, если комиты стояли справа и слева от короля, то спатарии и остальные члены кортежа находились позади (Greg. Dial., II, 14,1; III, 6, 2), что ясно указывает на их более низкий статус.

Бронзовые монеты остроготского короля Аталариха (526–534 гг.) достоинством 10 нуммов, отчеканенная в Риме. Аверс: бюст Ромы в шлеме, реверс: Аталарих в шлеме, кирасе и плаще, держащий копье и овальный щит. Воспроизведено по: Wroth 1911: 69. Pl. VIII,21–22.

Из римской военной системы в Италии сохранились дворцовые части силенциариев, схолариев и доместиков, которые получали жалованье от государства и служба которых стала наследственной (Procop. Hist. arc., 26, 27–28). Первые во время империи, в V в., насчитывали три отряда по десять человек в каждом, носили сенаторское звание и являлись охраной личных покоев императора, вторые составляли стражу дворца, а третьи были выше рангом — штаб-офицерами, которые служили как в пешем, так и конном строю, что специально отмечается в одном из писем Теодориха (Cassiod. Var., I, 10, 2). Данные подразделения квартировались в Риме, тогда как столица готского государства находилась в Равенне, поэтому они, очевидно, являлись не реальной боевой силой, а просто парадной стражей («одно только название войска», по словам Прокопия), которая напоминала гражданам Вечного города о продолжении существования римского государства. Действительно, определенное время даже должность командира доместиков (comitiva domesticorum) была вакантной, а затем ее на какое-то время, в период между 507 и 511 гг., занял Либерий, — в общем, гражданский чиновник (Cassiod. Var., II, 16, 2), что было бы сложнее сделать, если бы пост командира был реальным боевым. Эти отряды были распущены за ненадобностью уже после завоевания Италии византийцами (Procop. Hist. arc., 26, 30)^[63].

В формуле для магистра оффиций Кассиодор упоминает, что в шествиях магистр идет впереди «преторианских когорт и милиции городской префектуры» (Cassiod. Var., VI,6,7: praetorianes cohortes et urbanae praefecturae milites). С одной стороны, данную формулу можно посчитать чисто теоретической, описывавшей ситуацию, существовавшую в Римской империи^[64], но с другой — она предназначалась для современного Кассиодору использования и, таким образом, должна была описывать обычаи, существовавшие в готское время. Если milites городской префектуры еще можно рассматривать как чиновников, то сложно согласиться с предположением, что и praetorianes cohorts означают неких чиновников^[65]. Если действие происходило в Риме, то это вполне могли быть воины схол, которые упомянуты в этой же формуле (Cassiod. Var., VI, 6,1), а если в Равенне, то готская гвардия Теодориха. Поскольку речь в документе идет об особенностях службы при дворе, то, похоже, подразумевается столица Равенна. По крайней мере наряду с телохранителями из спатариев Теодорих, скорее всего, располагал и обычной лейб-гвардией. Ведь еще на Балканах его повсюду сопровождала стража (custodia), например в персональной разведке (Fredeg., II, 57).

В одной купчей из Равенны, датированной 539 г., в качестве владельца имения около Фавенции упоминается гот Виттерит-скутарий (scutarius Witterit), носящий титул vir devotus. Этого скутария Л. Шмидт относит именно к схолариям^[66]. Однако в таком случае получается, что среди почетной италийской стражи дворца в Риме были германцы. Возможно, впрочем, скутарии были готским подразделением, выполнявшим определенные функции в равеннском гарнизоне или даже дворце.

В войске должны были служить в первую очередь готы (Cassiod. Var., XII, 5, 3–4). Гот, находясь в боеспособном возрасте, получал ежегодное денежное жалованье (donativum), однако, как только воин уходил в отставку, выплата донативов прекращалась (Cassiod. Var., V, 36)^[67]. Сколько получал рядовой — неизвестно, но для сравнения можно указать, что моряку при создании флота в 525/6 г. Теодорих постановил платить пять солидов (Cassiod. Var., V, 16, 4–5), которые Ф. Дан рассматривает как аналог солдатского жалованья^[68]. В ходе кампании воин получал еще и продовольственное содержание (annona), что теоретически должно было избавить страну от мародерства (Cassiod. Var., IX, 25, 9). Нам известно, в частности, что раздаче подлежали вино, пшеница и мясо (Cassiod. Var., XII, 26, 2), — вероятно, основные компоненты готской диеты в кампании. Кассиодор, кроме того, сообщает, что доместики готских комитов при Теодорихе получали большое годовое содержание в размере 10 аннон и 200 солидов, к которым по указу Аталариха в 527 г. было прибавлено еще 50 солидов (Cassiod. Var., IX, 13).

Срок службы, очевидно, определялся боеспособностью каждого воина и соответственно ограничивался его совершеннолетием, с одной стороны, и неспособностью служить — с другой. По крайней мере наиболее именитых воинов сам король отправлял в отставку. Так, между 523 и 526 гг. гот Старцедий, носивший титул vir sublimis, направил заявление на имя короля с просьбой освободить его от службы по старости. Прошение было удовлетворено (Cassiod. Var., V,36). Другой ветеран, направивший жалобу на имя короля в эти же годы, был слепым (Cassiod. Var., V, 29). Можно предположить, что и сама отставка произошла из-за ослабления или потери зрения.

С целью поддержания боеспособности воинов периодически собирали на смотры в присутствии короля, в частности известны сборы в начале июня, когда бойцы получали по образцу федератов старой римской армии ежегодные донативы (Cassiod. Var., V,26–27; Procop. Bel. Goth., I,12,48; Isid. Hist. Goth., 35); это происходило в одном из трех центров пребывания короля: в Равенне, Вероне или Павии^[69], которые соответственно были ближе расположены к основным областям расселения готов в Пицене и Самнии; Венетии; Лигурии. Данное мероприятие, восходящее корнями к древнегерманскому собранию воинов, прямо указывает на существование особых регистрационных списков боеспособного населения, как это было и у визиготов^[70]. Причем, видимо, месяц получения донативов был выбран не случайно: именно в июне армия Теодориха обычно отправлялась в поход (Cassiod. Var., I,24; V,17,4; 18,2; 19), к чему были приурочены смотр и выдача жалованья. Вероятно, этим и объясняется то, что не все готы прибывали ко двору за донативами (Cassiod. Var., V, 27), а только те, кто потом отправлялся в поход^[71]. По сравнению с началом военных действий, например у римлян, июнь выглядит достаточно поздней датой открытия кампании. Была ли это какая-то особая традиция, или Теодорих просто рассчитывал быстро, в «сезон», завершить очередную кампанию, или это было вызвано тщательной подготовкой экспедиции — не ясно.

Из структуры военной организации остроготов нам известно лишь, что готов, поселенных в Пицене и Самнии, возглавляли тысячники-millenarii, которые прибывали ко двору в Равенне и получали жалованье за тех, кто сам не явился туда (Cassiod. Var., V,27). По мнению У. Гоффарта, эти «тысячники» не были реальными военными командирами, а лишь получателями военного «жалованья» с определенного земельного участка millena, с чем опять же согласны далеко не все исследователи^[72]. Однако вполне возможно, что они возглавляли свои подразделения на королевском смотре, который должен был происходить, судя по указу, 6 июня между 523 и 526 гг., и вместе с тем тысяцкие же получали донативы за тех из готов, кто не представал пред глазами монарха. Заметим, что тысячники напрямую подчинены королю, а не местным комитам, что говорит о значимости этой должности в государственной системе. Хотя остальная структура остроготских военных подразделений нам неизвестна, однако, вероятно, именно тысячи, как у визиготов и вандалов, были базовой военной единицей.

У знатных остроготов были свои свиты-отряды. Вспомним, что в 500 г. Теодорих послал свою сестру Амалафриду в жены вандальскому королю в сопровождении тысячи знатных готов, у которых было еще 5000 бойцов (Procop. Bel. Vand., I, 8,12; Theophan., p. 187, ll. 11–15). Следовательно, в среднем получается, что у одного знатного гота было по пять дружинников, которые, видимо, представляли ближнюю свиту.

Прокопий рассказывает, что, придя в Италию и разгромив армию Одоакра, Теодорих отдал готам для поселения треть земель, принадлежавших до этого перебитым воинам Одоакра (Procop. Bel. Goth., I,1, 4–8; 28)^[73]. Подобное распределение земель связывается с позднеримской «системой госпиталитета» (hospitalitas), представлявшей собой правила, согласно которым солдаты, находившиеся не в лагерной стоянке, получали постой у населения (398 г.). Обычно так расквартировывались вновь прибывшие на территорию империи варвары-федераты. Канадский историк У. Гоффарт предложил пересмотреть традиционную точку зрения. Он, в частности, отметил неясность древних документов о процессе данного наделения и, исходя из предположения о том, что вряд ли новый монарх стал бы разорять своих подданных, лишая государство таким образом налоговых поступлений, доказывал, что готы просто встали на постой, получая от римлян треть земельного налога. Данное предположение, наглядно представляющее действие системы госпиталитета, было поддержано и другими исследователями^[74], однако не всеми. С. Барниш и В. Либешуц, в частности, показали на лучше известном нам италийском материале, что современные событиям источники — Прокопий (Procop. Bel. Goth., I,1, 28), Кассиодор (Var., II,16, 5) и Эннодий (Epist., IX,23) прямо говорят о наделении готов земельными участками, а не столь значительное количество вновь прибывших, по В. Либешуцу, 25 000–30 000 человек, не привело к социальным конфликтам при наличии пустующих и государственных земель. Готские поселения располагались в Западной Паннонии, Далмации, Коттийских Альпах, в районе Милана и Павии, западнее Равенны, но особенно в Пицене и Северном Самнии (ср.: Procop. Bel. Goth., II,29,2)^[75]. В целом можно заметить, что даже при всей дискуссионности вопроса источники все же говорят именно о наделении готов землей.

В Variae Кассиодора (I,24) сохранился уникальный документ — мобилизационный приказ Теодориха, изданный королем в первой половине 508 г.: «Сражения более свойственны готам, нежели переговоры, ведь воинственному роду представляет радость подтвердить это: конечно, не уклонится от труда тот, кто возжаждал славу доблести. (2) И поэтому мы при поддержке бога — создателя, благословляющего всё, — постановили определить ради общей пользы войско для Галлий, чтобы одновременно и вам была возможность продвижения по службе, и нам гарантировать это, увидев сосредоточение ваших заслуг. Ведь в мирное время похвальная храбрость незаметна и тогда проявиться она не имеет возможности — скрыт весь блеск заслуг. Вот поэтому мы распорядились через нашего сайона Нанда известить, чтобы вам всем количеством во имя Бога двинуться в поход достаточно снаряженными по традиционному способу оружием, конями и всеми необходимыми вещами в восьмой день до наступления июльских календ, с покровительством Бога, так, чтобы проявилась заключенная в вас доблесть родителей ваших и наш приказ успешнее исполнился. (3) Побудите юношей ваших к марсовой науке: пусть они увидят у вас то, что смогут передать потомкам; ведь что в юности не выучено, в зрелом возрасте незнакомо. Даже сами стервятники, пищей которых всегда является добыча, гонят своих отпрысков, слабых от рождения, из гнезд, чтобы они не привыкли к безмятежному покою. Крыльями они бьют оставшихся, заставляя молодых птенцов летать, как им и подобает существовать, от чего можно представить их материнскую заботу. Вы же, которых и природа возвысила, и любовь к славе побудила, стремитесь оставить таких сыновей, которых, как известно, отцы ваши в вас сохранили».

Как видим, указ отчетливо делится на три части. В преамбуле постулируется справедливое положение о том, что готам более свойственно состояние войны, нежели пребывание в мире, поскольку они еще не утратили воинственный племенной дух. Центральное место в документе занимает сам приказ о мобилизации. Этот приказ не конкретный, а достаточно общий. В нем не обозначено ни место сбора войска, ни конкретные меры приготовления к походу. Видимо, частные указания должен был дать сайон Нанд, а приготовления воинов к походу были традиционны и не нуждались в дальнейшей конкретизации. Сам указ обращен ко всем готам, а не к отдельным командирам (например, тысячникам), которые могли быть ответственны за мобилизацию. Это — своего рода декларация о проведении мобилизации. Ведь указ составлен на официальном языке готской Италии — латыни, которую вряд ли понимали все рядовые готы, к которым фактически обращен документ. Последняя часть указа (§ 3) обращена в будущее: она призывает готов воспитывать юношество в традиционном воинственном духе и исполнять службу так, чтобы быть образцом для подражания молодежи. Данный акцент на воспитании подрастающего поколения в племенном духе должен был быть особенно актуальным в связи с тем, что уже в течение полутора десятка лет готы находились в среде римлян и подвергались культурному влиянию последних в различных областях, в том числе в сфере образования и воспитания. Поддержание традиционных племенных ценностей в этой области оказывалось особенно актуальным для поддержания этнического самосознания народа. Именно в данной части указа присутствует риторика, которая в принципе неуместна в военном документе, что, с одной стороны, может объясняться желанием короля образно подчеркнуть значимость темы, а с другой — нельзя исключить, что тут присутствует просто литературная обработка указа самим Кассиодором. В целом письменный приказ представляет собой римскую традицию работы военной канцелярии, а не готскую племенную, хотя, естественно, текст составлен для данного конкретного случая.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

41

По предположению полковника Г. фон Мангольдт-Гаудлица, в IV в. у германского вождя обычной по численности была дружина в 400–500 воинов (Mangoldt-Gaudlitz 1922: 11).

42

Дряхлов 1993: 144–151; ср.: Maier 2005: 48–56.

43

За независимость десятичной системы у готов: Dahn 1885: 29, 208; Müllenhoff 1900: 177 (из индоевропейской прародины); Корсунский 1965: 72–73; Schmidt 1969: 516; Sánchez-Albornoz 1970: 26–27; Корсунский, Гюнтер 1984: 34, 67, 184; Wolfram 1993: 13; 1997: 75; Lebedynsky 2001: 87, 92; Вольфрам 2003: 147; Muñoz Bolaños 2006: 83–84; за появление ее под римским влиянием: Oldenburg 1909: 17–18; Дельбрюк 1994. T. II: 280; García Moreno 1974: 77 (в то время, когда готы были римскими федератами); Pérez Sánchez 1989: 43–44; Fredholm von Essen 2002: 49; Ауров 2012: 62; под сарматским: Клауде 2002: 15, под гуннским: Никоноров 2002: 299, прим. 107; под общекочевым: Maier 2005: 228. Общий обзор мнений см.: Pérez Sánchez 1989: 43–44; Müller 1998: 69–75.

44

См.: Conrad 1939: 18; Pérez Sánchez 1989: 44; contra: Fredholm von Essen 2001: 34; Банников 2011: 157 (у римлян появилась под германским влиянием).

45

Heath 1980: 15; Maier 2005: 228.

46

Frauenholz 1935: 12; Sánchez-Albornoz 1970: 7; Контамин 2002: 21; Halsall 2003: 35; Циркин 2010: 152, 394.

47

Pohl 2006a: 169–170, 177–178; ср.: Leube 1976: 343.

48

Вольфрам 2003: 87, прим. 55; cp.: Rappaport 1899: 97 (попали в руки римлян при захвате готского обоза); Pohl 2006a: 174.

49

Schmidt 1969: 506; Burns 1980: 121. По предположению У. Гоффарта, остроготы платили налоги со своей собственности, как и римляне (Goffart 1980: 92–93). С. Барниш также доказывает, что в Италии готы должны были платить земельные налоги, но не ясно, включалось ли в эту сумму обложение выделенного участка или нет (Barnish 1986: 192). По мнению П. Хэтера, визиготы не платили со своих наделов налоги (Heather 1996: 284), согласно же более осторожному мнению Э. Томпсона, налогом не облагался лишь участок, выданный готу за службу (Thompson 1969: 134; ср.: King 1972: 65–67).

50

McCormick 1986: 297; ср.: Циркин 2010: 160–163.

51

Barnish 1986: 190; Heather 1996: 257.

52

Heather 1996: 297; Claude 1998: 121; Días 1999: 340; Collins 2004: 242; Wolfram 2006: 59.

53

Mommsen 1965: 477; Schmidt 1939: 408–412; 1969: 372; Ensslin 1959: 196; Schmidt 1969: 372; Moorhead 1992: 36, 39–51; Wolfram 1993a: 4; Heather 1996: 218; Шкаренков 2003: 45; Maier 2005: 96.

54

Dahn 1866: 254–257, 293–294; Пфайльшифтер 2004: 85–104; Schmidt 1939: 409–410; Heather 1996: 227–230; Шкаренков 2003: 42–50.

55

Sinnigen 1965: 458; Heather 1996: 243; Вольфрам 2003: 455; Maier 2005: 218–222, 235–237. О статусе федератов см.: Ермолова 2001; о дворе в остроготском королевстве см.: Schmidt 1969: 376–379; Maier 2005: 146–181, 186–196.

56

Schmidt 1969: 373.

57

Циркин 2010: 156–157.

58

Ср.: Ensslin 1959: 170; Heather 1996: 247; Maier 2005: 146.

59

Riché 1962: 105; Heather 1996: 247.

60

Mommsen 1965: 438, Anm. 2; Schmidt 1969: 514; contra: Ensslin 1959: 169.

61

Schapiro 1979: 41, figs. 5–6.

62

Обстоятельный разбор см.: Maier 2005: 159–161, 318 (сам автор, впрочем, рассматривает должность спатария как чисто германскую); за германское происхождение должности: Mommsen 1965: 454.

63

Lecrivain 1911: 1337; Frank 1969: 82, 194; Vitiello 2004: 100; Maier 2005: 128–130, 152. Иногда считают, что эти дворцовые части уже при Теодорихе были отставными пенсионерами (Dahn 1866: 67; Mommsen 1965: 403).

64

О риторике данного произведения Кассиодора см.: Шкаренков 2003: 17–27.

65

Dahn 1866: 68, Anm. 2 (о преторианских когортах в «другом смысле»); 174, Anm. 3; 288, Anm. 7 (Palastwache und Palastdiener); ср.: Vitiello 2004: 98.

66

Marini 1805: 172, № 114, l. 14; Tjäder 1982. P. 58, papyrus 30, l. 14; Schmidt 1969: 642, Anm. zu S. 376, Z. 22.

67

Dahn 1866: 79; Schmidt 1969: 327, 380.

68

Dahn 1866: 80.

69

Halsall 2003: 43; Liebeschütz 2006: 317.

70

Dahn 1866: 75; Heather 1996: 318.

71

Ф. Дан в качестве гипотезы предполагает, что на смотры отправлялся только определенный возрастная категория воинов (Dahn 1866: 78).

72

Goffart 1980: 61, 80–88, 100–101; pro Burns 1980: 122–123 (раздатчики донативов); Moorhead 1992: 34; Вольфрам 2003: 420; contra: Mommsen 1965: 438, Anm. 1; Barnish 1986: 181–183; Maier 2005: 227; Liebeschütz 2006: 316.

73

Gaupp 1844: 459–461, 466–493; Lot 1928: 998–1006; Schmidt 1969: 362–366; Burns 1980: 79–87, 102, 125; Корсунский, Гюнтер 1984: 175.

74

Goffart 1980: 58–102, 206–230; pro: Moorhead 1992: 34; Heather 1995: 159 (получили землю и треть налоговых поступлений); 1996: 242–243; Wolfram 1993a: 6 (знатные готы получили земли, а простые — треть от налогов); Вольфрам 2003: 318–324. Г. Хелсолл, принимая данную гипотезу для остроготов Италии, указывает, впрочем, на ее спорность и наличие других предположений (Halsall 2003: 42–43).

75

Barnish 1986: 170–195; Liebeschütz 2006: 316–319; pro: Krieger 1991: 120–167 (с тщательным анализом письменной традиции); Heather 1996: 183; Mathisen, Sivan 1999: 12–14, 23–27; Maier 2005: 290–293.