Чистый лист

Александр Малашенков

Хотим поблагодарить всех авторов, чьи произведения вошли в этот сборник, огромное спасибо за ваш труд и талант!Надеемся и верим, что наше общение и работа будут продолжаться…Вдохновения вам, друзья, счастья и мира!

Сергей Чугуевский

Может быть, я пишу в никуда

Может быть, я пишу в никуда,

Может быть, начинаю пустое,

И, себя обманув, как всегда,

Напридумаю чувство простое.

Напридумаю… эка ли важность,

Когда сердце устало болеть,

Примеряя свою же вальяжность,

Преисполненной гордости плеть.

Преисполненной до невозможно,

Когда слово не рубит, не жжёт,

Разобраться в синонимах сложно,

Подобрать, что к мечте подойдёт.

Подобрать… Невозможно обманчив,

Невозможно до крайности слеп,

Этот выбор, о Боже, заманчив,

И, как водится, присно нелеп…

И, как водится, буду и ныне

Разрываемый вновь на куски,

Отправляя себя же на льдине,

Замораживать сердца ростки.

Замораживать чувство простое,

Поливая душевной слезой,

Понимая — всё было пустое

И не то, и не там, и не с той.

И не то, и не там — как же странно

Рассуждать на осколках побед,

Примеряя, опять же, вальяжно,

Без разбора синонимов бред.

Без разбора, от сердца, простое,

Напишу: «Горе мне — не беда».

Может быть, начиная пустое,

Может быть, как всегда, в никуда…

А в губах её вкус, её страсть

А в губах её вкус, её страсть,

Её самая сладкая самость,

Самой тёплой души ипостась,

Недоступная всем моногамность.

А в губах и ромашек букет,

И кофейная бодрость с рассветом,

Нескончаемый сердца привет,

В этом лучшем привете согретом.

А в губах — то, что мало в словах,

Очень мало в блуждающих строчках.

Сколько вложено в этих устах,

Что мы прячем в загадочных точках…

А в губах и мечта, и полон,

И холодная изморозь вёсен,

Безмятежно отложенный сон

С поцелуями страсти до дёсен.

Наблюдаю, как Кант за огнём,

За водою и звёздами свыше,

Но всё это скрывается в нём,

В поцелуе, с которым мы дышим…

Ну здравствуй, сердце, вот и я

Ну здравствуй, сердце, вот и я

С своей таблеткою от боли.

Мы не враги и не друзья,

Живём доверчиво в неволе,

Не смея чувства показать,

Дабы на чувства не наткнуться.

Я тут пришла тебя обнять…

Мне редко хочется коснуться

Других сердец. Не знаю даже,

Порою тянешься… вот-вот,

Но видишь сердце в антураже,

Пустых искусственных забот

И, вроде, нравится без боли,

Без разных траурных заскоков,

Но неживое сердце, что ли,

Без этих самых кровотоков…

Пускай с тобой мы не друзья

И не враги на счастья поле:

Ты это… здравствуй, вот и я,

С своей таблеткою от боли…

Мне бы доктора, право, не тела

Мне бы доктора, право, не тела,

Мне бы доктора глупой души…

Улыбалась, любила, летела,

А теперь продают за гроши.

Да и ладно бы с ладной ценою —

Хоть чего-то с паршивой овцы,

Что когда-то звала за собою,

Ретушируя струпья гнильцы…

Вот бы знать бы ещё до начала,

Хотя знал, предрекая итог,

Интуиция звонко стучала,

Своей веной набухшей в висок.

Обращая внимание сразу,

На излишнюю смелость в словах,

Как же сложно заметить заразу,

Как же сложно увидеть в глазах

За искрою побитую тварь,

До тебя… с истерическим смехом,

Выдающую грязь за янтарь.

Для торговли душою с успехом,

Продавая со знанием дела,

Да чего там… Пиши — не пиши,

Мне бы доктора, право, не тела,

Мне бы доктора глупой души…

Что-то вышло — не дать, не взять…

Что-то вышло — не дать, не взять,

Даже как-то неловко, вроде…

Никому это не отдать,

Но доступное по природе.

Никому — ни тебе, ни вам,

Даже мне иногда — не важно…

Это таинство пополам

Не прилепишь на сердце дважды.

И вполне и, возможно, там,

Где создатель мешает эры,

Чей-то вечно молчит тамтам,

Подбирая себе размеры…

Нет, ну правда, не угадать —

И зачем, и к чему примеры,

Если можно к тамтаму встать

Там, где вечность мешает эры…