Такая разная жизнь

Александр Макарович Шавкунов

Один из первых читателей рукописи «Такая разная жизнь» определил ее как захватывающую сагу о жизни уральских гангстеров в прошлом веке. Ничего себе подобного я, как автор, не планировал. Просто написал историю о молодом человеке, который выбирал свой жизненный путь в эпоху перемен — революции, гражданской войны, НЭПа в России начала двадцатого столетия. Надеюсь, что получилось не скучно. Решать тем, кто отправится со мной в это, полное приключений, путешествие.

Налет

На настойчивый стук в дверь послышался недовольный голос:

— Чего надо?

— Сейчас объясним. Нам нужен Евлампий Гадюков. Здесь он проживает?

— Я Гадюков, а вы кто будете?

— Мы — новая власть, пришли по делу важному, давай открывай, по-хорошему прошу.

Дверь приоткрылась на длину цепочки, и, осмотрев поздних визитеров, хозяин потребовал предъявить ему документ.

— Будет тебе документ. На, читай, коли не веришь! Комиссар Административного управления города Шадринска с неограниченными полномочиями Иванов Михаил Харитонович, то есть я.

Цепочка была снята, и непрошеные гости бесцеремонно прошли в просторную гостиную. Миха по-хозяйски уселся в кресло, а молодые спутники продолжали стоять возле своего руководителя. Смурной взгляд комиссара перемещался по стенам гостиной и остановился на сильно нервничающем Евлампии.

— Хорошо живешь, даже по столичным меркам. Вон какой у тебя достаток.

— Да, не жалуюсь. Все трудом непосильным нажито.

— А мы в заботе о трудовом народе мировую революцию начали. Слыхал об этом или здесь о сем неведомо?

— Знаем и про отречение царское, и про революцию, чай в городе живем. А чем обязан визиту вашему?

— Всем! Всем обязан! Раз спрашиваешь про цель, то она проста. Такое большое дело затеяла новая власть — перестроить мировой порядок, ну и нуждается в помощи финансовой. С этим и пришли. Делиться надо с ближними своими.

— Так адресом ошиблись — нет у меня лишнего. Какие вы мне свои, тем более ближние?! Да с такими ближними и врагов не надо. Я человек конкретный. Если нет денег, то и новое дело не начинаю. У всех порядочных людей так заведено. И вам это же советую.

— Такой ответ оскорбителен, гражданин Гадюкин.

— Я не Гадюкин, фамилия моя — Гадюков!

— Какая разница?! Гадюков или Гадюкин. Ясно, что змея ты подколодная! Враг нашему делу. Короче говоря — гони деньги на революцию.

— Нету у меня денег, а были бы, ни в жисть бы не дал!

В диалог неожиданно вмешался Яков, чем откровенно удивил и хозяина дома, и «представителей власти». Он присел к обеденному столу, достал из принесенного с собой портфеля ручку, чернильницу, писчую бумагу и начал писать протокол на Гадюкова Евлампия Севостьяновича. Подозвал купца к столу, дал ознакомиться с содержанием протокола, затем утвердительно спросил:

— Подтверждаете, что в доме нет денежных средств, драгоценностей и прочих ценных вещей?

— Подтверждаю, чем хочешь поклянусь!

— Клясться не надо. Напишите вот здесь, что «с моих слов записано верно», поставьте сегодняшнюю дату и распишитесь.

Обрадованный таким исходом Гадюков быстро выполнил требуемое. Шухов обратился к Иванову и сказал, что процессуальные формальности соблюдены и они ждут указаний.

— Обиден отказ в помощи мировому пролетариату! Будем делать обыск у энтого буржуя. Яков и Максим, приступайте!

— Как обыск? Почему обыск? — взвился хозяин.

— Гадюкин! Чего всполошился? Мы лишнего не возьмем, да и нет у тебя ничего, как ты сам заявил только что. Сиди на попе ровно!

Максим и Яков начали сноровисто осматривать все помещения, прикидывая места, где обычно хранят сбережения. Нашли все тайники и схроны. Обчистили Евлампия Севостьяновича прилично. Под причитания Гадюкова удалились, не прощаясь.

И пошло-поехало. Навестили успешно с той же целью крупных торговцев Юкляевских, Сафонова, Пашкевича и многих других. Врывались с незаконными обысками к заранее выбранным жертвам, комиссар предъявлял мандат, доводил хозяев до инфаркта, а юные помощники забирали деньги, золотые и серебряные вещи, затем ехали культурно отдыхать. После зубодробильной дисциплины царского флота революционная вольница и власть опьянили матроса Центробалта. Да лафа скоро кончилась. Один из подвергшихся такому обыску — Негодяев Филимон Алексеевич — написал жалобу градоначальнику, и комиссар с полномочиями Михаил Харитонович Иванов был арестован. Он кричал А. А. Жданову:

Конец ознакомительного фрагмента.