Винегрет

Александр Левин

В книгу вошли различные произведения, отражающие отношение автора к миру. Мы, как винегрет, состоим из множества частей, порой несовместимых друг с другом. Так и живём-можем!

Произвол

Я открыл глаза. За панорамными окнами от потолка до пола, примыкавшими своей правой частью к длинному пожарному балкону соседнего подъезда, было немного пасмурно. Начинался выходной весенний денек.

«Наверное, часиков десять. Хорошо, что суббота, Светик хоть выспится!» — подумал я о жене, мирно сопящей на моём плече. И тут, по этому балкону, стали перемещаться незнакомые люди. Сначала они пошли в сторону от нашей квартиры, потом направились обратно, прямо к нашим окнам.

Несколько женщин и мужчин были по-уличному одеты. В лёгких курточках с сумками и дипломатами. Одна дама даже катила по парапету отпускной чемодан на колёсиках. Звук от него, точнее вибрация на бетонном перекрытии, заставил меня вздрогнуть.

«Хм, и полиция с ними? И как это я раньше не подумал, что оттуда видно всё происходящее в нашей кухне-гостиной! А мы тут со Светой такое иногда вытворяем!» Стало стыдно и сразу захотелось заменить оконный «воздушный» тюль на тёмный, непрозрачный, чтобы прикрыть нашу наготу.

К створке панорамной двери подошёл сотрудник полиции и начал поворачивать ручку.

«Боже, она не закрыта! Что он делает, зачем?»

Я приподнялся на широкой кровати, стоящей посередине нашей огромной гостиной. Полицейский открыл дверь и приказал людям, скопившимся у него за спиной:

— Так, граждане, проходим, проходим!

— А вы, — указал он на нас с женой, — поднимайтесь!

Стыд, неудобство, растерянность и беспомощность. Шок! Светик, прикрывшись одеялом, прислонившись ко мне, хлопала ресницами от испуга, не понимая, что происходит. Что за дурной сон приснился ей?!

Я уже не помню, как в этой кутерьме мы накинули на себя халаты.

В высоких потолках гостиной громыхали приказы сотрудников полиции. Их зашло с гражданскими четверо. «Броники» на синей форме, рации, пистолеты в кобурах.

— Так, рассаживаемся! — указал на длинный гостевой диван старший из них, майор. Затем, два его подчинённых перенесли к нему кухонный стол и поставили два стула: для начальника и допрашиваемого. Офицер сел за прозрачное его стекло и подозвал, сидевшего с края дивана, мужчину.

— Присаживайтесь, итак… — начал допрос майор.

«Да что это?» — мой мозг начал отрабатывать все версии происходящего.

— Слушайте, — обратился я к, стоявшему рядом, сержанту полиции, — но это же ПРОИЗВОЛ! По какому праву вы врываетесь на частную территорию? Я буду жаловаться!

— Да жалуйтесь! Таких жалобщиков знаете сколько? А толку! — отмахивался от меня, как от назойливой мухи, полицейский. И тут же начал успокаивать:

— Сейчас мы разберёмся, вы не переживайте! Всё будет хо-ро-шо!

Спокойствия мне его слова не прибавили.

Супруга, вцепившись в мою руку, почти не дышала от волнения.

Люди, то поднимались с дивана, подходя к кухонной раковине, чтобы налить из крана воды в НАШИ стаканы, то уходили в глубину квартиры, в НАШУ туалетную комнату.

— Саша, — шепнула мне в ужасе жена, — там же дети ещё спят, они с ума сойдут!

«Точно, наши двойняшки!» — подумал я о уже взрослых сыне и дочери, мирно спавших в своих комнатах. «Что же делать, что же делать? Надо кому-то позвонить!»

— А можно набрать ваше руководство и прояснить ситуацию? — спросил я у сержанта. И вдруг обнаружил рядом с собой, на кровати, оставленные кем-то из полицейских две кобуры с пистолетами.

— Что же вы, прям такие дисциплинированные, а оружие разбрасываете? Оно ведь огнестрельное, не дай Бог чего! — обратился я к полицейскому, передавая пистолеты, намекая на некое сопротивление в случае перехода всех границ.

Тот был спокоен и улыбчив.

— Да это пугачи, заряжены холостыми! Мы на такие выезды огнестрел не берём.

— Ага, они всегда такие вежливые, — сказала идущая в туалет женщина с чемоданом, поправляя на ходу свой шейный платок, — а как на акциях оппозиции, так дубинками их молотят.

— Дама, ну что вы, здесь не тот случай! Идите куда шли, и вообще потише, допрос идёт! — попросил её вежливо полицейский.

Женщина удалилась и я опять подумал о детях. Какой они испытают ужас, увидев всё это.

— Свет, — шепнул я на ухо жене, — может нам Стасу позвонить? Всё же он чин в МИДе, думаю, быстро им тут мозги вправят.

— Да неудобно как-то, а вдруг мы его этим подставим? — прошептала в ответ супруга.

Разрешение ситуации мы никак не находили. И тут я «вскипел»:

— Это вы не на того напали, — загремел вдруг мой голос, — был бы сейчас тут мой юрист, он не позволил бы вам себя вести так по-хамски и всех, всех прищучил!

— Где бумаги, основания, разрешение на обыск?! — примерял я на себя образ юриста.

Майор, оторвался от стола и подошёл к нам.

— Так, гражданин Лёвушкин, не кричите. Дело в том, что сосед ваш, Соловьёв, обвиняет вас в незаконном проникновении в жилище!

Мне стало смешно.

— Слушайте, какой Соловьёв? Я даже не знаю кто это!

Полицейский молча указал мне на незнакомого мужчину с бородой, сидевшего за столом.

— И что? Кто это такой вообще? Ни я, ни моя жена его не знает! Вы что тут все с ума посходили? Ну что за цирк!?

— Мы цирком не занимаемся, а вот вы циркач ещё то-о-от! — ехидно протянул майор, показывая рукой на стены комнаты.

И тут до меня начал доходить весь ужас и комичность происходящего.

Стены комнаты украшала мозаика. Но мозаика не нашей квартиры! На потолке висела не наша люстра! Планировка была та-же, но пожарного балкона, соединявшего соседний подъезд и панорамные окна, у нас никогда не было!!!

Вслед за этим мой мозг стал приоткрывать завесу вчерашнего дня. Вечером мы с женой спустили к соседу этажом ниже, чтобы купить у него, владельца небольшой туристической компании, путёвку на Кипр. Да-да, у того, Соловьёва, с бородой. После чего сделку хорошенько обмыли и, видимо, остались ночевать.

Я истерично засмеялся, потом резко замолчал от ужасной мысли: «А ведь они реально могут нас „закрыть“ и приписать какое-нибудь дело!»

От переживаний меня куда-то занесло и мозг начал мыслить рационально: «Откуда у тебя такие хоромы в элитном доме? Вся эта обстановка: развивающаяся прозрачная тюль, мозаика на стенах, хрустальная люстра? В твоей комнате двадцать лет не было ремонта, старые обои, «дешманский» линолеум, непонятные светильники на потолке. Балкон в два метра и тот, в спальном районе!

Смех от осознания этого был настолько сильным, что я…ПРОСНУЛСЯ!

За окном серело хмурое субботнее утро. Шёл холодный дождь, птички не пели, но мне было весело.

— Что с тобой, — спросила Света?

— Ребята, ребята — позвал я наших детей, — идите сюда, я такое расскажу!