Эффект преломления, или парижская история

Александр К. Барбаросса

Новый проект приводит директора рекламного агентства Андрея в Париж. Его друг-юрист Ален закрывает дело о наследстве своего старого клиента. Остается прояснить вопрос с парижской квартирой, куда хозяйка так и не вернулась после своего бегства перед немецкой оккупацией. Довоенная история получает продолжение. Герою суждено сделать открытие, но он пока не знает об этом. Прошлое и будущее связаны невидимыми нитями, и увидеть их непросто. В призме времени эффект преломления искажает суть еще сильнее

Глава 9

Андрей поехал к Ясмине — индивидуалке, жившей на Белорусской. Насколько он знал, Ясмина всегда работала одна, без подружек. Кроме нее в квартире он никогда никого не замечал. Стоили ее услуги недёшево, но то, что она делала, оправдывало высокую цену, по крайней мере, по мнению Андрея. И речь не идет о каких-то немыслимых сексуальных умениях или извращениях. В этом плане равных ей или даже превосходящих ее проституток можно было найти сильно дешевле. Эта жрица любви ставида несколько обязательных условий — во-первых, принимала она только ночью, во-вторых, клиент должен был остаться с ней до утра. Вся эта встреча являла собой целое представление. Ясмина начинала с того, что провожала гостя в душ. Затем, после традиционного чая, кофе или алкоголя по желанию посетителя, она укладывала его на широченную кровать и исполняла «танец живота». Довольно красивая внешне, она прекрасно подходила для этой роли — темноволосая и черноглазая, стройная, очень гибкая, с красивыми руками и хорошей грудью. Ясмина одевала специальный костюм, судя по всему, дорогой, и начинала свой спектакль. Кстати, у нее тоже были турецкие лампы с цветными стеклами, расставленные на полу вдоль стен. Когда она выключала большой свет, и комната погружалась в разноцветный сумрак, Андрею казалось, что он очутился в пещере Али-Бабы. Сначала Ясмина всегда спрашивала:

— Султаном какой страны хочет сегодня быть мой господин?

В первый раз Андрея такой вопрос поставил в тупик:

— Ты о чем?

Девушка рассмеялась:

— Я о музыке. Можно включить турецкую, алжирскую, ливанскую, сирийскую, тунисскую, египетскую или марокканскую.

Андрей все время выбирал разную. Оказывается, для такого танца подходит далеко не каждая, например, арабская песня. Нужна музыка фактически без мелодии, с ярко выраженным и не очень быстрым ритмом. Все внимание должен забирать танец, так как слова и красивая мелодия будут отвлекать от зрелища. Андрей даже купил однажды диск с музыкой для belly dance, но слушать его не смог — слишком однообразно. У Ясмины все обстояло по-другому — ритм в сочетании с ее движениями завораживал, заставляя клиента почувствовать себя султаном в гареме. Ясмина начинала двигаться, покачивая бедрами и позвякивая украшениями. Она взмахивала руками и встряхивала густыми волосами, то приближаясь к Андрею, то снова отходя от него. Иногда она прикасалась к нему, нежно погладив по руке, шее или лицу. Ее бедра соблазнительно проглядывали через длинные прорези прозрачной юбки. Костюмов у нее было много, но Андрею больше всего нравился бирюзовый с золотым шитьем. Она танцевала, а клиент проваливался куда-то в иную реальность, где были только полумрак, танец девушки и ритмичный бой барабана под резкие взвизгивания дудок. Неожиданно в середине танца Ясмина вдруг поворачивалась, обнажив красивые полные груди с позолоченными крупными сосками, и начинала покачивать ими так ритмично, что навеянная музыкой дрема моментально улетучивалась, а посетитель испытывал сильнейшее возбуждение. Девушка приближалась, и зритель, уже не отводящий от нее глаз, замечал, что под юбкой нет белья. Она, кружа по комнате, снова отходила от него, двигая животом и бедрами. Иногда могло показаться, что Ясмина, поглощенная танцем, забыла о посетителе, двигаясь на середине комнаты пять или десять минут. Затем она поворачивалась спиной и, раскачивая грудью и бедрами, начинала постепенно снова приближаться к мужчине, увеличивая частоту движений согласно нарастающему темпу музыки. Дрожь сверкающей золотом ткани, движения ее ягодиц, плеч и живота сливались со звоном украшений, и вдруг прозрачная юбка падала на пол, а к посетителю поворачивалась совершенно голая девушка с золотыми сосками и браслетами на руках. Ясмина стремительно подходила к кровати и ложилась рядом с изнемогающим от желания клиентом. Было заметно, что сама она тоже сильно возбуждена. Иногда между соитиями она опять танцевала. Это могло произойти как по просьбе клиента, так и по ее собственному желанию. Порой, в середине ночи она гасила свои разноцветные лампы и зажигала свечи.

Андрей приходил к Ясмине уже год. Визиты не были частыми, хотя причиной тому была совсем не высокая цена. Бывало, он посещал ее и дважды в месяц, но Разумовский помнил слова, сказанные Ясминой однажды: «Если ты придешь за месяц трижды, знай — ты влюблен в меня. Подумай, нужно ли это тебе.» Каждый раз, когда ему хотелось попасть к ней, он невольно вспоминал эти слова. Она не была рядовой шлюхой, факт. Так же как и то, что она имела высшее образование. Это чувствовалось по разговору и темам, которые выбирала Ясмина. Однажды они, сидя в постели, спорили об ассирийских изображениях — грифонах и сиррушах. К удивлению Разумовского эта дама легкого поведения проявила недюжинные познания в данной области, показав ему разницу между изображениями Ниневии, Вавилона и Суз. Как раз после этой беседы Андрей начал приходить чаще. К его большому сожалению, как он и сам всегда признавал, ему нравились девушки с интеллектом, а когда мужчине интересно с женщиной, тут и до любви недалеко. И Ясмина, заметив, что его визиты участились, сказала ему те самые слова. Однажды он задал вопрос:

— А ты еще для кого-то танцуешь?

Она улыбнулась:

— Конечно. Почему нет? Думаешь, это нравится только тебе? Мания исключительности?

Ясмина была всегда дружелюбна и покладиста. Андрей как-то раз поймал себя на мысли, что, вероятно, в тех случаях, когда мужчины женились на проститутках, они женились именно на таких как она.

Войдя в подъезд, где находилась ее квартира, Разумовский подумал, что за два месяца он не был у Ясмины ни разу. Девушка открыла ему дверь и, улыбаясь, впустила его внутрь.

На ней был тот самый костюм для танца — бирюзовый с золотом.

— Привет!

— Привет! Рад тебя видеть! Даже удивительно, что мне удалось попасть к тебе так сразу.

Ясмина закрыла за ним дверь и ответила:

— Клиент отказался, не смог приехать. Видимо, тебе это нужнее, раз все так сложилось. Проходи. Хочешь чай или кофе?

Андрей сказал:

— Кто же откажется от твоего кофе? Но шампанское тоже принеси.

Ясмина усмехнулась и молча проскользнула в кухню, указав Андрею на дверь ванной. Тот кивнул и пошел принимать душ. Когда он вошел в комнату в чистом банном халате, на столике уже стояла турка с только что сваренным кофе. Лампы вдоль стен привычно разбрасывали по ковру разноцветный свет. Ясмина прилегла на кровать в ожидании. Андрей присел рядом и молча налил кофе в стоявшую рядом с туркой крошечную чашечку. Подвинул ее девушке, затем налил и себе. Ясмина посмотрела ему в глаза и спросила:

— Потанцевать для тебя, султан?

Андрей ответил:

— Конечно, танцуй.

Она довольно улыбнулась и поднялась с кровати. Разумовский, сделав глоток ароматного кофе, наблюдал за ее манипуляциями. Ясмина взяла с застекленной этажерки небольшой предмет, который поставила на столик перед кроватью. Андрей взглянул на него — что-то среднее между маленькой пепельницей и миниатюрным кальяном. Размяв в пальцах, она положила в него какое-то вещество и подожгла. По комнате стал распространяться ароматный дым, в котором Разумовский почувствовал лимон, корицу и другие пряности. Наконец, Ясмина включила музыку. В этот раз ее выбор был крайне необычен. Вместо ритмичных ударов барабана Разумовский услышал вступление на рояле, к которому присоединились скрипки и духовые. Когда зазвучал вкрадчивый колдовской вокал певицы, Андрей удивился еще больше — Ясмина никогда не выбирала для танца такие композиции. От красивой, по-восточному тягучей арабской мелодии в шикарной оркестровой аранжировке веяло драматизмом, как и от всего происходящего в целом. Девушка начала двигаться, и Андрей, наслаждаясь танцем, оказался на другой планете, где имели значение только движения этого великолепного тела в клубах пряного легкого дыма, окрашенного снизу в разные цвета. Он подумал, что такая музыка могла звучать в шалманах Касабланки — арабская мелодия с легким европейским флером. Ясмина танцевала сегодня необыкновенно страстно. Звон ее монист и браслетов гармонично сливался с позвякиваниями бубна. Примерно на середине танца она сбросила расшитый топ и стала приближаться к нему, ритмично двигая бедрами и животом. Разумовский не мог отвести глаз от великолепных грудей с золотыми сосками. Музыка закончилась, и в наступившей тишине послышался короткий металлический звук, — это упала на ковер украшенная монетками полупрозрачная бирюзовая юбка с разрезами, последняя одежда, которая оставалась на Ясмине. Девушка подошла к Андрею, и он сразу привлек ее к себе.. После, когда она лежала рядом и молча гладила его по груди, Разумовский решился задать вопрос, не дававший ему покоя каждый раз, когда он сюда приходил. Вдруг показалось, что именно сегодня между ними возникло некое подобие того доверия, которое появляется между давними любовниками:

— Слушай, почему ты здесь? Ты же великолепно танцуешь и, наверняка, могла бы зарабатывать танцами… В конце концов, ты могла бы давно все бросить, так как явно делаешь это не из-за денег. В чем причина? Или ты нимфоманка?

Отпив немного шампанского, Ясмина откинулась на подушки рядом с ним так близко, что Андрею в мельчайших подробностях был виден покрытый особым «золотым» шоколадом сосок ее левой груди, и тихо ответила:

— Ты не знаешь моей истории и не вправе судить о чем бы то ни было…

Увидев, что собеседник собирается возразить, она добавила:

— Я знаю, что ты как раз и хочешь узнать ее. Помнишь, что я говорила тебе про три посещения? Ты стоишь сейчас на пороге, а нужно ли тебе это? И нужно ли это мне?

Увидев, что Ясмина не хочет отвечать, Андрей попытался перевести разговор на другую тему:

— Ладно, не отвечай. Скажи хотя бы, почему ты выбрала именно «танец живота», а не стриптиз, например?

Она рассмеялась, обнимая его:

— Какой ты все-таки хитрый! Ну, хорошо, попробую объяснить.

Андрей, не в силах оторвать взгляд от позолоченного соска и возбужденный этим нежным объятием, прильнул губами к ее груди, стирая остатки «золотого» шоколада. Ясмина застонала. Когда разгоряченные и утомленные они снова упали на подушки, он напомнил:

— Ты хотела объяснить про танец…

Она приподнялась на локте и произнесла:

— Здесь все просто. Я очень люблю этот танец и арабскую музыку. Знаешь ли ты, что, рассказывая человеку, какая музыка тебе по-настоящему нравится, ты открываешь ему свою душу? Иногда по одной единственной песне можно составить портрет души любого человека.

Андрей немного подумал над ее словами и возразил:

— Ерунда какая-то. Сегодня нравится одно, завтра другое… Я увлекался разными стилями в разное время, а, если следовать твоей логике, должно быть что-то общее

— Или что-то, что нравится всегда. Просто надо понаблюдать. Не спеши спорить. Постарайся вспомнить. Наверняка, есть музыка, которую ты слушаешь всю свою жизнь… Скажем, двадцать лет назад ты увлекался роком, потом, например, электронной музыкой или чем-то еще, но при этом всегда тебе нравилось, скажем, танго или романс. Не спеши, покопайся в памяти.

Андрей задумался, вспоминая, а Ясмина продолжала:

— Я не скрываю от тебя свою музыку и открываю тебе свою душу. Здесь и сейчас мне хорошо с тобой. И я вижу, что тебе тоже хорошо со мной. Потому что я открылась тебе. Ведь ты забываешь, что заплатил за это деньги. Ты приходишь сюда за любовью, за самой чистой любовью, которую можно купить за деньги. А чистая любовь скоротечна, секунда — и к ней добавляются примеси быта. В этом и есть причина моего занятия — я ищу и даю эту самую любовь в чистом виде, этот любовный эфир, который испаряется к утру без остатка, но до утра мы дышим и наслаждаемся только им. Разве не восхитительно? Поэтому я не хочу, чтобы ты приходил трижды в месяц. Ну, представь, ты влюблен в меня, а я ответила тебе взаимностью. Что дальше? Будем жить вместе? И ты никогда не простишь мне моего прошлого, как в рассказе Цвейга…

Андрей знал этот рассказ и спросил:

— А почему ты решила, что я поведу себя именно так?

Ясмина улыбнулась:

— У тебя, дорогой, может быть больше шансов, чем у других, остаться человеком в такой ситуации, но я знаю, что у нас разные дороги.

Андрей хотел было возразить, но Ясмина начала снова его ласкать, и он поддался ее напору без сопротивления. Утром его разбудил сильный аромат свежесваренного кофе. Ясмина сидела на кровати рядом и курила, отрешенно глядя в окно. Увидев, что гость проснулся, она с улыбкой сказала:

— Доброе утро, султан!

Голова после бурной ночи шумела. Андрей сел на кровати и ответил:

— Доброе утро! Когда ты успела сварить кофе?

Он дотянулся до часов и увидел, что стрелки уже подходят к полудню. Быстро умывшись и одевшись, Разумовский сделал глоток кофе и достал портмоне. В отличие от остальных своих коллег Ясмина никогда не брала деньги заранее. Расплатиться с ней можно было только утром. Заметив, что Андрей взял в руки кошелек, она отрицательно помотала головой и произнесла:

— Сегодня я не возьму с тебя денег. Не спорь, это мой подарок тебе.

Андрей удивленно поднял на нее глаза, а она в ответ добавила:

— Да, это подарок. На прощание. Больше не приходи.

Андрей в изумлении подошел к ней:

— Ясмина, почему? Что случилось? Я обидел тебя?

— Ты здесь ни при чем. Просто больше мы никогда не встретимся.

— Ты можешь по-человечески объяснить, что происходит? Ты уезжаешь?

Ясмина закусила губу в раздумье, но потом ответила:

— Хорошо, я объясню, но обещай, прошу, что сразу после этого ты уйдешь, не говоря ни слова! Хорошо? Обещай!

Это прозвучало настолько трогательно и так по-детски, что Андрею ничего и не оставалось, кроме как обуться и дать ей это обещание. Ясмина следила за его действиями, и когда он выпрямился и пообещал, сказала:

— Я умираю. Болезнь пожирает меня. Не бойся, тебе ничего не угрожает — это не заразно. Мой муж, узнав, что я неизлечимо больна, оставил меня. Тогда я решила, что это несправедливо оставаться одной и лишиться любви из-за болезни и стала продавать свою любовь за деньги. Удивительно, но люди предпочитают платить за любовь, нежели получать ее просто так. На самом деле это я покупала ее за свои танцы. Деньги, как ты понимаешь, всего лишь предлог. Одиночество — вот что по-настоящему страшно! Я решила, что получу перед смертью столько любви, сколько смогу вынести. Мне осталось жить совсем немного. Ты — последний. Теперь тебе известно все. Прощай!

Андрей в ошеломлении выслушал эту короткую исповедь и, повинуясь мгновенному порыву, молча поцеловал девушку в лоб и вышел из квартиры.