Осенний театр

Александр Кушнер, 2020

В новую книгу Александра Кушнера вошли стихи, написанные в 2018–2020 годах. В одном из интервью поэт сказал, что любит повторять чеховскую фразу: «Спасение в многописании». Он и пишет много, и в каждой его книге читателя ждут стихи, способные удивить, обрадовать и внушить любовь к жизни, несмотря на ее мрачные стороны. «У меня под рукой становились стихами / И вино, и вода, и гора с облаками…» – в этих и многих других строках читатель несомненно найдет подтверждение такому свойству стихотворений А. Кушнера, свойству, без которого непредставима никакая настоящая поэзия. По словам Иосифа Бродского – «Поэзия суть существование души, ищущее себе выхода в языке, и Александр Кушнер тот случай, когда душа обретает выход».

Жаль занавешивать белую ночь…

«Теперь, когда стихи пишу, меня сомненье…»

Теперь, когда стихи пишу, меня сомненье

Одолевает: кто прочтет стихотворенье

И нужно ли оно кому-нибудь? Вот столп

Александрийский, он внушает восхищенье,

И мало что при нас сравниться с ним могло б.

Как нравится он мне на площади Дворцовой!

Представить без него нельзя ее, подковой

Лежащую под ним, — и в бурях уцелел,

И в бедах — вековой, гранитный, образцовый,

И Пушкин на него задумчиво смотрел.

Он мог, свои стихи с ним сравнивая, даже

По праву вознести их выше, но не наши!

И, шестистопный ямб взяв у него взаймы,

Я думаю о том, что столп стоит на страже

Всего, что он любил, надежнее, чем мы.

У фонтана

Как брызги фонтана на пар от фонтана

Похожи, на влажную дымку тумана,

И тень эта, пар, долетает, как дым,

К садовой скамье, на которой сидим.

Фонтан белогривый, фонтан пышнотелый,

Еще он похож на костер, только белый,

Готовый зайти за любую межу.

Зачем на него я так долго гляжу?

Подумаешь, невидаль! Надо ль об этом

Вертеть так и этак строку и предметом

Таким свое зренье и ум занимать?

Еще он похож на упавшую прядь.

Но тут же приподнята чьей-то рукою.

А я недоволен своею строкою

И, путаясь, вновь возвращаюсь к нему —

К фонтану все в той же пыли и дыму.

И чувствую — можно, и думаю — надо!

И в эти минуты ни боль, ни досада,

Ни зло мировое, ни смерть, ни обман

Меня не волнуют, а только фонтан!

«Одуванчика желтое солнце…»

Одуванчика желтое солнце

Разгорится в ворсистой траве —

И метафора эта придется

По душе нам, их здесь даже две.

И трава не трава еще — травка,

И апрель на дворе, а не май,

Но каемка ее как заявка

На счастливую жизнь, — принимай!

В основанье садовой ограды,

Обрамляя ее зеленцой,

Эта травка, которой мы рады,

Подрастает неспешно, с ленцой.

И плитняк, укрепленный замазкой,

Осыпающийся здесь и там,

Тронут этой брезгливою лаской

И, ветшающий, нравится нам.

1837-й

Франц Антон фон Герстнер с паровозом

На вокзале Витебском стоит.

Паровозик кажется подносом

На руках его, — забавный вид,

Держит он его двумя руками,

Столько сделав для страны чужой,

Бронзовый, лесами и лугами

Соблазняет, скоростью большой.

Что же, ехать подано, садитесь?

Но, пройдя в вагон, — счастливый путь! —

Мысленно еще раз оглянитесь:

Есть что вспомнить, есть о чем вздохнуть.

Первая железная дорога

Шла отсюда в Царское Село.

Кукольник о ней в стихах убого

Написал, но тексту повезло,

Потому что Глинка эти строки

Положил на музыку, пропел.

Пушкин бы проехал по дороге,

Написал бы лучше, — не успел!

Царскосельское

Как трава одела закоулок…

И. Анненский

Ощущалось соседство большого дворца,

Конец ознакомительного фрагмента.