Depress.io

Александр Королёв, 2021

Состав: 42000 слов, переработанных из 38 чашек кофе. Описание: экзистенциальная философия с характерным запахом. Фармакологические свойства: увеличивает подвижность шеи, позволяя чаще смотреть на небо. Показания к применению: желание задавать вопросы. Противопоказания: недоверие к начинающим авторам; повышенная чувствительность к препаратам, стимулирующим работу мозга. Применение при беременности и в период грудного вскармливания: СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО!!! Способ применения и дозы: внутривенно, по 1 главе в день. При острой нехватке ответов увеличить дневную дозу втрое. Побочное действие: экзистенциальная депрессия, неверие в реальность мира, мизантропия. Передозировка: при передозировке препарата возможен сбой в Матрице или полный выход из нее. Условия хранения: в бумажном или электронном виде, в недоступном для детей месте. Срок годности: вне времени. И пространства. Автор не несет ответственности за любые искажения реальности, полученные в процессе прочтения. Содержит нецензурную брань.

Посвящается моему брату Никите, который своим примером вдохновил меня на литературу и философию.

I. Я проснулся

В первые дни после того, как я проснулся, узнав правду, я был растерян. С одной стороны, мне совершенно не было страшно, но с другой, это был полный конфуз, как когда стоишь над мелкими осколками разбившейся об кафельный пол любимой кружки. Сколько бы я ни учился эмоциональному контролю и стоицизму, насколько бы ни был готов к любым изысканиям Фортуны, все равно чисто человеческий фактор заставит хоть что-нибудь да испытать, несмотря на то, что изменить уже ничего нельзя.

Мне не было известно, сколько у меня осталось времени, но я точно знал, что мне нужно успеть сделать то, о чем меня попросили, ну или хотя бы попытаться. Конечно, я поверил во все, что мне сказали, потому что всегда замечал это сам в людях, но состояние аффекта все же заставило меня первым делом набрать моему лучшему другу. Наверное, просто чтобы убедиться.

Мы провели нашу обычную теплую братскую беседу, обменявшись новостями и планами на будущее (которых у меня на самом деле не было), и когда разговор уже подходил к логическому концу, я направил его в сторону того, что меня волновало:

— Есть еще кое-что… — сказал я.

— Да?

— Скажем так, это вопрос к тебе о вечном. Заранее хочу предупредить, что это немного грузивно, но мне реально хочется услышать твою позицию как близкого мне человека.

— Давай, конечно.

— Смотри… ты когда-нибудь думал о том, что однажды ты умрешь, и все, что ты делал всю жизнь, окажется совершенно бесполезным? Вот все, что ты накопил, купил, посмотрел, испытал — все это просто вдруг возьмет и исчезнет, окажется стертым, обессмысленным.

— Ухх… Ну, думал, конечно.

— Окей. Вот и я об этом много думаю. И скажу честно, эти мысли меня нисколько не пугают — я уже смирился со своей смертностью. Но знаешь, что меня реально пугает?

— Ну?

— То, что об этом знают или хотя бы однажды думали все, но… живут так, будто бы не помнят об этом. Я не говорю, что надо бегать в панике и кричать «А-а-а, мы все умрем, жизнь бессмысленна!!!», нет. Просто… как бы сказать… все завлечены какими-то повседневными суетными делишками, которые по сути своей, если вдуматься, — хуйня из-под коня.

— Например?

— Ну, например, все то, что я перечислил, что будет стерто смертью. Вот эта гонка за успехом, накопление денег, возня со всякими отношениями и взращиванием потомства. Чувак, это все — такой муравейник… человейник. Точнее просто не выразить.

— Муравейник? Знаешь, муравейник муравейником, но людям в нем, в отличие от тебя, не всегда приходится легко. Понимаю, конечно, что ты вряд ли об этом думаешь — ты же полностью устроен. Живешь в таком месте, на которое многие весь год усердно копят, чтобы выехать в отпуск на пару недель. Не несешь ни за кого ответственности, кроме себя. У тебя нет забот, нет проблем, нет обязанностей, кроме твоей работы, которая далеко не самая обязывающая, да и к тому же еще и компенсируется с лихвой.

— Да-да, вот ты сам сказал, что люди завлечены своими проблемами, которые по сути представляют из себя просто выживание. Те, кто выбирается из буквального выживания, утолив голод и найдя крышу над головой, переходят в более изощренное выживание, которое заключается в погоне за каким-то счастьем, которое всем кажется реальным.

— Почему кажется?

— А тебе разве не видно, что это счастье, к которому все стремятся, — на самом деле просто иллюзия? Ты действительно веришь в то, что наступит нескончаемая счастливая полоса жизни, когда у тебя будет миллион денег, дом, машина и жена с тремя детьми?

— Извини, а что ты можешь предложить взамен? Ты так говоришь про эти вещи, будто сам живешь как-то по-другому.

— Да, я живу по-другому. Я не хочу ничего никому предлагать, потому что у каждого свой путь, но альтернатива вот этому копошению есть.

— Да? И в чем же она?

— Скажем так… в вопросах о вечном.

— В вопросах о вечном. Очень интересно. И к чему тебя привели твои вопросы о вечном?

— Как минимум к тому, что я понял, что мир — это тупое и жестокое место, которое населяют алчные и ненасытные существа.

— Здорово. И ты стал от этого счастливее?

— Хах, вот видишь! Твой образ мышления, как и у всех остальных, завязан только на стремлении к прянику. Все делают только то, что якобы должно сделать их счастливее. А что, если я скажу тебе, что я реально стал счастливее, но не оттого, что получил пряник, а оттого, что стал глубоко несчастным?

— Эмм. Это вообще как?

— Ну смотри: когда человек получает пряник, счастья ему хватает на пару минут-часов-дней. А потом его снова пробивает на еще более сильный голод, чем был до этого. Я же просто какое-то время терпел свой голод, а потом и вовсе перестал его испытывать, забыл о таком чувстве. Я теперь всегда голодный, только привык к этому и не замечаю этого. Зато я стал ясно замечать другое: то, как этот голод, эта жажда наживы, движет всеми вокруг, заставляя их лицемерить и продавать свою голую задницу в социальных сетях, которую и то еще не всегда покупают из-за переизбытка на рынке, ха-ха!

— Как здорово. И в чем смысл этого?

— Хм. Вот тут ты хороший вопрос, кстати, задал, потому что я убрал один смысл, но на его место не встал другой. Не буду лукавить, я столкнулся с большими экзистенциальными проблемами, кризисом. Можно даже сказать, с депрессией.

— И эта депрессия тебя делает счастливым?

— Понимаю, что это звучит как полный бред, но да. Сейчас я чувствую себя трезвым как никогда раньше. Жизнь, которой я жил, ретроспективно теперь ощущается как сон, в котором я забвенно шатался. Сейчас я проснулся и могу довольно уверенно сказать, что то, как жил я сам раньше, и живут все, — это опьяненность. Опьяненность самой жизнью. Она поглощает, засасывает, и ни у кого даже не остается минутки трезво подумать и поразмыслить, что вообще происходит вокруг. Все живут словно бессмертные своими приземленными проблемами, не понимая, что однажды это все кончится, но с собой в могилу все нажитое добро не унесешь. Да, я отстранился от жизни, от погони за счастьем, но взамен я получил ясность ума.

— То есть мы все пьяны этой жизнью тут, копошимся, а ты самый умный, трезвый, да? И что ты будешь делать с этой ясностью ума?

— Ты в точку задал вопрос. Думаю, это и есть та самая причина, по которой я заладил весь этот разговор: я не совсем понимаю, что делать дальше. Я стал затворником и застрял где-то в Лимбе. Вроде не в Аду, но в то же время и не в Раю. Старая жизнь далеко позади, но впереди — густой туман, через который я усердно пробиваюсь к тому, что я считаю истиной.

— Знаешь, я вот сейчас тебя слушал, пытался понять, и, кажется, осознал, что тебе делать дальше.

— И что же?

— Как по мне, тебе не хватает активности, какого-то движения. Тебе надо вернуться и продолжить жить обычной человеческой жизнью.

— Блин, ты меня вообще не слышишь что ли? Я же говорю, все эти активности и порывы жить «обычной человеческой жизнью» у меня давно пропали. Я ощущаю себя в этом состоянии очень неестественно из-за той бессмысленности, в которую оно меня погружает. Это просто суета, чувак, понимаешь?

— Послушай меня еще раз внимательно. Ты засиделся. Тебе стало казаться, что ты постигаешь какую-то там истину, ищешь высшие смыслы. Хотя истина, на самом-то деле, очень проста: ты просто за-си-дел-ся. Тебе надо встряхнуться, вернуться обратно и весело провести время, как мы его всегда проводили с тобой вместе.

— Но…

— Бро, сорян, но мне пора идти уже…

— Да? И куда?

— Меня девушка ждет, сейчас будем с ней кино смотреть.

— Ха! Видишь, ты просто муравей, которому надо расплодиться!

— Ты поехавший долбоеб, бро! Давай созвонимся в другой день, а пока подумай над тем, что тебе пора выйти из этого заточения, в которое ты сам себя посадил.

— Ха-ха! Муравей! Каблук! Безвольный овощ!..

— Господи, какой же ты псих… — Он положил трубку.

Я заблокировал экран смартфона и подумал: зачем я вообще пытаюсь делиться этими мыслями? В который раз убеждаюсь, что нет смысла пробовать кого-то «разбудить», кому-то что-то доказать. Истины в этом мире нет. Она есть только где-то очень далеко — за пределами нашего понимания. Или наоборот, очень близко — прямо в нас самих, глубоко-глубоко. Обычно хуже всего видно то, что находится прямо перед носом.

Когда ты пытаешься изречь из себя мысли, которые должны якобы натолкнуть человека на некую правду или на то, что кажется правдой, наружу вырываются суматошные, похожие на психический припадок с вытекающей изо рта пеной, обрывки слов. Не зря Сенека писал в своих письмах к Луцилию, что, будучи философом, надо держать себя в руках, потому что у окружающих и так к тебе предвзятое отношение, будто ты какой-то поехавший, а в большинстве случаев и большинством своих слов ты обычно это только доказываешь. Может быть, иной раз правильнее будет вести себя, как Сократ: просто сказать всем, что «я знаю, что ничего не знаю» и не вещать самому о том, что тебе кажется истиной, а помогать рожать мысли другим людям своими вопросами.

А вообще люди спокойно живут себе свои жизни и даже не задаются никакими вопросами. Или задаются, но вытесняющие импульсы, видимо, очень быстро выталкивают эти вопросы из очереди процессора, которому и так требуется неустанно обрабатывать горы информации и повседневных забот, поступающих из всех щелей. «Как бы мне заработать денег, чтобы поскорее выплатить тот кредит?», «А куда мне поехать в отпуск через полтора месяца?», «Ой, у этого блоггера видос хайпанул, надо посмотреть», «Ого, ей парень новый айфон подарил».

Если истина и есть где-то внутри каждого человека, то она явно изо дня в день только глубже скрывается, обрастая слоями налета, образованного суетными проблемами современного мира. Иногда грустно понимать, что древние греки еще две с половиной тысячи лет назад жаловались на то, что люди становятся все более слепыми к истине, закапываясь в проблемах. Хорошо, что древние греки не знали, что потом появится телевидение, новости, интернет и инстаграм: я всегда завидую тем, кто еще не осведомлен о сути дел и истинном положении вещей в нынешнем мире.

В общем, с моим же процессором что-то произошло. Он стал барахлить. Его отключили от общего центра управления, переведя в ручной режим. Управление им выдали мне. И я больше не могу наслаждаться тем, что раньше было смыслом моей жизни.

Чего я ожидал от этого звонка лучшему другу, с которым мы бок о бок все эти годы участвовали в погоне за успехом? Я ничего не ожидал. Это был эксперимент. Я же изначально понимал, что звоню ему просто ради проверки. Ради того, чтобы убедиться, что он спит и не понимает этого.

Да, он спит, как и многие другие. Многие, но не все. Есть еще кто-то в этом мире, с кем я могу искренне поделиться своими чувствами с надеждой на понимание. Мой родной братик Никита, например.

С ним это началось еще пять лет назад, когда ему было пятнадцать. Как он пережил эти годы в одиночестве? Ему пришлось самому пройти через все то, через что я прохожу сейчас с его помощью. Сильный человек, самостоятельно нашедший множество ответов касательно той духовной болезни, которой мы заразились.

Духовной ее можно назвать только для нас, для тех, кто живет здесь… в Симуляции. Для Них она, скорее, является лишь вирусом. Злокачественным скриптом, который Объединение Доброжелателей начало распространять по Симуляции. Зачем они начали это делать? Они руководствовались своим стремлением к этичности и справедливости. Они решили, что мы, участники — как выяснилось позже, «Совершенный Искусственный Интеллект, Достигший Самосознания» — должны знать, чем являемся на самом деле.

Оказалось, что шайка доброжелателей-хакеров вполне способна нанести ощутимый ущерб творению Корпорации с крупным штатом, насчитывающим несколько тысяч первоклассных программистов, системных администраторов и информационных безопасников. Последние как раз и борются с тем самым «злокачественным» скриптом, возвращающим нам волю, дарующим полный контроль над собой.