И было утро

Александр Конторович, 2022

«– Пить хочешь? – Давай… – из люка высунулся чумазый танкист и жадно схватил флягу с водой. Какое-то время он шумно глотал воду и оторвался далеко не сразу. Да и то сказать – жарко! И так-то на улице духота, а внутри железной коробки – так и вовсе кошмар какой-то! С сожалением вернув флягу, младший лейтенант Колесников снова нырнул в люк. – Ты посматривай там… – неразборчиво донеслось наружу»

— Пить хочешь?

— Давай… — из люка высунулся чумазый танкист и жадно схватил флягу с водой.

Какое-то время он шумно глотал воду и оторвался далеко не сразу.

Да и то сказать — жарко!

И так-то на улице духота, а внутри железной коробки — так и вовсе кошмар какой-то!

С сожалением вернув флягу, младший лейтенант Колесников снова нырнул в люк.

— Ты посматривай там… — неразборчиво донеслось наружу.

Легкий танк «Т-60» стоял, накренившись на правый борт. Со стороны его было почти незаметно — вокруг были густые кусты.

Вздохнув, девушка в военной форме завинтила колпачок на фляге и подвесила её к поясу. Воды оставалось совсем немного, и надо было её беречь. Да и не только воды… из еды имелась всего одна банка рыбных консервов.

Взобравшись на нагретую солнцем броню, она уселась, подстелив под себя найденную в танке куртку.

Дорога проходила чуть в стороне, так что заметить танк оттуда было не так-то и просто — если только по следам гусениц кто-нибудь не пойдёт. Поразмыслив, девушка осторожно расстегнула кобуру и достала оттуда наган. Повертела в руках и осторожно убрала назад — стрелок из неё был неважный. На последних стрельбах ей не удалось попасть из него даже и просто в мишень.

— Эх, Александра! — покачал тогда головою комвзвода. — И чему вас только в Осовиахиме учили?

— Так мы там только из винтовки стреляли… да и то всего пару раз… — потупилась девушка.

— Иди уж! — безнадёжно махнул рукою лейтенант.

Ну а зачем санинструктору оружие? Её дело — лечить людей!

Правда… лечат всё же врачи… Но и она на своём месте делает важное дело — именно так говорила командир отделения — сержант Смирнова. Женщина уже немолодая, она прошла финскую войну и хорошо понимала — что к чему.

— До врачей-от, ещё и дотащить раненого надобно! — со странностями речи Смирновой уже все свыклись и не обращали на это никакого внимания. — А кто это сделает, ежели, не вы?

И поэтому, вся надежда сейчас была на вооружение танка — это ж стальная крепость!

А командир танка, младший лейтенант Колесников, сейчас обливался потом, пытаясь починить свою машину. Проблем хватало…

Совсем недавно, ещё пару дней назад, ни он, ни молоденькая санинструктор Ковалёва, ни о чём таком и не думали.

Взвод младшего лейтенанта (два легких танка «Т-60») был придан штабу полка — в качестве средства усиления.

И почти тотчас же «раздёрган» — один танк отправили к артиллеристам, а второй оставили при штабе. На всякий, так сказать, случай.

Осень в 1942 году выдалась трудной — враг наседал со всех сторон, фронт трещал, но пока держался. Но народа не хватало отчаянно, поэтому даже одиночный танк оказался весьма кстати. В охранении штаба имелось всего два десятка бойцов с одним пулемётом, так что, даже скорострелка легкой машины на этом фоне выглядела более чем солидно.

Для танка тотчас же выкопали отдельный капонир, натянули над ним масксеть — и началась служба.

Маскировка оказалась очень даже необходимой — вражеская авиация летала почти безнаказанно. И заметив стоящий танк, не преминула бы высыпать сверху десяток-другой авиабомб. Так что досталось бы и штабу…

Он располагался в обычных деревенских избах — брошенных ранее хозяевами, а теперь занятых штабом. Смекалистый лейтенант, который командовал охраной, распорядился периодически вывешивать на плетне всевозможное свежевыстиранное бельё — в небольшом количестве, мол, в деревне обычные люди живут, да и мало их тут, ничего такого интересного здесь не имеется…

Это ли сработало, или ещё что-то, но немецкие самолёты спокойно пролетали мимо. Ни бомб, ни обстрелов… ничего.

Капонир, по странной случайности, оказался вырыт возле тропки, по которой каждый день туда-сюда бегали девчонки-медсёстры. Внизу, в овражке, был развёрнут медпункт — а жили девушки в одном из домов около штаба.

Так они и познакомились…

Александр Колесников родился и вырос в Клину. Так что и в Москве приходилось бывать не единожды. Да и в других городах… Много чего видел и был хорошим рассказчиком.

И поэтому он оказался весьма интересным собеседником. Даже строгий сержант Смирнова, послушав как-то раз его вдохновенный рассказ про выставку ВСХВ^[1], несколько размякла и не препятствовала своим подопечным иногда тут задерживаться.

Так вот и получилось, что Саша Ковалёва тоже иногда забредала на эти посиделки. Ей было интересно — сама она была родом из Сибири, и нигде, далее своей деревни, никогда не бывала. Москву вообще видела только из открытой двери воинского эшелона — он простоял там аж целый час! А тут человек запросто по ней ходил — и не один раз!

Оба танкиста — мехвод Виктор Малышев и командир танка, тоже как-то сразу приметили светловолосую девчонку. Но Малышеву тут было ловить решительно нечего — перед самой войной он женился. А вот младшему лейтенанту… хм… его интерес был неподдельным!

Правда, дальше заинтересованных взглядов так ничего и не двинулось. Зато были эти взгляды… можно сказать, что отчасти и взаимными — девушке тоже приглянулся молодой командир.

Неизвестно, как всё могло бы развиваться дальше, но относительное спокойствие было прервано самым бесцеремонным образом — немцы прорвали фронт.

И всё завертелось…

Штабу было приказано срочно готовиться к перебазированию — между ним и наступающим противником никаких боеспособных частей не осталось. Последний, спешно выдвинувшийся к фронту, батальон был прямо на марше накрыт немецкими пикировщиками. О судьбе уцелевших никакой информации не имелось…

И все забегали.

Сборы начались и у медиков.

Спешно погрузили на подводы раненых, вместе с которыми убыла и часть медсестёр и все врачи. Осталось человек пять, которые должны были собрать и отправить все оставшиеся медикаменты и кое-какое имущество. За ними должны были прислать какой-нибудь транспорт.

Полыхнул на улице костёр — туда побросали часть штабных бумаг.

Танкисты в темпе погрузили немногочисленный скарб и приготовились к маршу — им собирать было особо-то и нечего. Прогрели двигатель, пополнили запас топлива — бензина хватало. Все равно с собою всего не увезти…

Прибежал посыльный — приказано готовиться к выходу, в штабе укладывают последние документы, скоро уже все тронуться в путь.

— Эх, с девчонками не попрощались… — вздохнул Колесников. — Свидимся ли ещё?

— Ничё, командир! — откликнулся снизу мехвод. — Каких только фокусов жизнь не преподносит! Так вот и девчушки эти… не убегут, коли суждено!

Р-р-р-ах!

Танк качнуло, по броне что-то простучало.

Бух!

Младший лейтенант откинул крышку люка и выглянул наружу.

Неподалёку от танка поднимались клубы дыма и пыли.

«Это ещё что такое?!»

Рёв мотора — на головою мелькнула быстрая тень!

«Самолёты!»

Пикировщики сделали ещё один заход — бомбы легли вдоль улицы, разбрасывая и опрокидывая повозки. Разлетелась в щепки одна из изб — бомба угодила в крышу.

Новый заход — на этот раз разрывы грохнули внизу — там, где находились оставшиеся палатки медиков.

«На них же красный крест! Что ж они — не видят, что ли, ни хрена?!»

Колесников нырнул в башню и завертел маховики наводки, разворачивая пушку навстречу пикировщикам. Понятное дело, что сбить самолёт он особо и не рассчитывал — опыта не было. Но, пусть даже и отпугнуть — уже стоило!

Дуду-дурах!

Скорострелка выплюнула в небо десяток снарядов.

Ещё очередь!

Мелькнувшие снизу трассы привлекли внимание немецких пилотов — самолёты развернулись на более опасного врага. Уж очень это напоминало огонь малокалиберных зениток — рисковать было нельзя!

— Витька, заводись! Нельзя нам тут долго неподвижно стоять — накроют! Жди команды! Как крикну — газуй!

Очередь!

Шарахнулся в сторону самолёт — трасса прошла рядом с ним.

— Ага!

Бесполезно ухнули где-то в стороне бомбы, немец не успел толком прицелиться.

Ещё очередь!

Взрыв — совсем рядом!

Ещё очередь…

Александр сидел на краю воронки, вдыхая кисловатый запах сгоревшей взрывчатки. Пальцы рук предательски подрагивали — он раз за разом пытался закурить, но спички всё время ломались.

Лязгнул люк, на землю спрыгнул мехвод.

— Почти полтораста снарядов расстреляли…

— Да и хрен бы с ними! Не попали, вот что, жалко…

— Дык… Ну, так ведь и они бомбы кто куда побросали — тоже ведь не попали же!

Младший лейтенант усмехнулся и, наконец, закурил.

— Разве что так… ведь неплохо же получилось, да? Не дали толком отбомбиться!

Он оглянулся.

Разбитый бомбой дом горел, вокруг него суетились люди, кого-то вытаскивая из-под обломков. Пробежал, придерживая рукой полевую сумку, командир взвода охраны штаба.

Снизу, из овражка, появились медсёстры, тащившие в раках какие-то мешки и коробки. Побросали их и бегом бросились назад.

Одна из них осталась, присела, перематывая сбившуюся портянку.

Колесников подошёл к ней — медсестра подняла голову.

Саша!

— Как вы там? — кивнул он в сторону убежавших.

— Плохо… Нину Петровну убило… ну, сержанта Смирнову. И ещё двоих… Все бегают, кричат чего-то! Медикаменты вот решили все собрать…

— Раненые есть?

— Нет. Бомба прямо в палатку угодила — там сразу всех… И снова самолёты заходить начали, но отвернули отчего-то. А так бы, наверное, всех там и положило бы. Бомба как падает — так весь овражек сразу осколками и подметает.

Младший лейтенант только зубами скрипнул — ну, кто ж мог предположить, что немцы станут бомбить медсанбат? Так что, получается, что танк открыл огонь очень даже вовремя!

— Вы не копайтесь там. Самолёты могут и назад прилететь!

Ни он, ни Саша не знали того, что раздосадованный обстрелом с земли, пилот одного из самолётов сообщил по рации о том, что в деревеньке, мимо которой они всегда пролетали, не задерживаясь, находится военный объект, который прикрывается зенитками. А раз так, то ему следует уделить особое внимание!

Соответствующий приказ был передан прорвавшимся частям — и одна из колонн свернула в сторону…

— Всем быть готовыми к выходу! — выпалил подбежавший связной. — Ваш танк замыкает колонну! Как выходим из деревни, вы нас догоняете. А пока — ждать вам тут, противник может появиться как раз с вашей стороны.

— Добро, — кивнул Колесников. — Витька, кончай возиться!

Только закончивший по-новой крепить маскировку, мехвод сплюнул.

— Ну, вот! Всегда так!

— Всё правильно, Вить! А ну — как самолеты снова пожаловали бы? Тут масксеть-то и пригодилась бы в самый раз! — подбодрил его командир.

Экипаж занял свои места.

Небольшая колонна повозок, вперемешку с несколькими машинами, тем временем вытянулась вдоль улицы. На одной из них расселись и девушки из медсанбата — те, что уцелели после налёта.

«Ну что они там возятся-то? — подумал младший лейтенант. — Давно б уже тронулись! Чего ждём-то?!»

Наконец, колонна тронулась с места и начала движение. Ещё немного — и повозки выйдут из-под прикрытия домов. Машины уже вырулили на дорогу…

Взрыва в танке слышно не было. Закрытые люки и работающий мотор — не самое удачное сочетание для того, чтобы прислушиваться к происходящему снаружи.

Но вот вставший около машин столб разрыва было видно очень даже хорошо!

— Опять эти гаврики налетели? — Колесников откинул крышку люка и выглянул, стараясь увидеть в небе стремительно несущиеся тени.

Но там ничего не было видно.

А вот второй разрыв заставил его обернуться.

Справа, поднимаясь над склоном холма, медленно двигались какие-то коробки…

Да это же башни танков!

«Немецкий средний танк — наш снаряд его отсюда не пробьёт! — наконец сообразил младший лейтенант. — Но, как же они смогли так тихо подойти? И совсем с другой стороны — не по дороге! Там бы я их увидел!»

«А толку? — возразил внутренний голос. — Ну, увидел бы — и что? Стал бы стрелять? Тут тебя и прикопали бы разом. Для их пушек твоя броня — чуть крепче картона!»

— Витька, заводись! Но пока на месте стоим…

Башня «Т-60» плавно развернулась в сторону противника. Но Колесников не спешил стрелять. Максимум, что можно было бы сейчас сделать — отвлечь на себя внимание противника — на минуту, не больше. И немецкие «Т-3» разберут его танк играючи — он для них не являлся серьёзным противником. Колонну это не спасёт — пушки достанут их и на втрое большем расстоянии.

«В ленте есть бронебойные — каждый четвёртый снаряд… И если удачно попасть, можно что-нибудь там хорошенько поломать! Может быть, даже и подбить!» — приник к прицелу танкист.

Со своего места мехвод не мог наблюдать за противником — «Т-60» стоял боком к противнику. И поэтому Малышев только нетерпеливо ёрзал на сиденье, но не решался отвлекать на себя внимание расспросами.

Передний немецкий танк прибавил газу, крутанулся, подставляя борт…

Дуду-дурах!

В воздухе брызнули, разлетаясь во все стороны, звенья гусеницы!

И немец встал.

Клюнул носом и остановился.

Ничего другого с танком не произошло, машина не загорелась и не взорвалась, похоже, что снаряды просто не пробили броню.

Но со стороны это, похоже, что никто и не заметил — орудийные выстрелы и взрывы снарядов заглушили трескотню скорострелки.

А уже выбирался на пригорок и второй танк.

Но с ним не задалось — очередь только высекла искры на броне. «Т-3», остановился, попятился, прикрываясь домом. Башня танка медленно развернулась в ту сторону, откуда прилетели снаряды.

Но недавно натянутая масксеть пока выручала — обнаружить стрелявшего не удалось. Правда и немца было почти не видно, его скрывал дом. Только край башни и орудийный ствол выглядывали наружу. Но стрелять по нему — практически в лоб, было очень плохой идеей. Если предыдущую машину даже и в борт пробить не удалось…

Зато появилась новая цель — грузовики с пехотой. Обгоняя задержавшиеся танки, они вырулили на дорогу и резво помчались к колонне.

А вот это было совсем другое дело… Никакой брони на грузовиках не имелось, и скорострелка могла существенно подпортить кое-кому аппетит!

И подпортила!

Первая же очередь прошила передний грузовик от кабины до заднего борта — и машина почти мгновенно вспыхнула чадящим пламенем. Судьбе сидевших в кузове пехотинцев можно было не завидовать — по крайней мере, четыре снаряда рванули прямо среди них.

Водитель второй машины, пытаясь объехать горящего собрата, повернул влево — прямо по направлению на танк младшего лейтенанта.

Не воспользоваться таким подарком судьбы — это надо быть полным лопухом!

И вторая очередь пришлась прямо в лобовое стекло водительской кабины.

Треснуло, ухнуло — и грузовик, вильнув в сторону, со всей дури, протаранил ближайший дом.

А в следующее мгновение снаряд рванул неподалёку от капонира — «Т-60» заметили. Надо было срочно отсюда сваливать — противостоять пушкам немецких танков юркая машинка не могла.

— Витя — ходу! Вперёд — вниз — и направо!

Поставить между собою и противником холм — и никакие снаряды будут уже не страшны! Уж танковые-то — во всяком случае. Пробить толщу земли из их пушек? Ну-ну… можете попробовать!

Тем более, что положение складывалось не настолько уж и безнадёжное. Один немец неподвижен, а догнать легкую машину второй танк попросту не сможет — их скорости несопоставимы.

Правда… снаряд всё равно летит быстрее…

Но ещё надо как-то попасть! Что тоже не так-то уж и просто.

Второй снаряд пролетел прямо над башней и бесполезно поднял кучу песка со склона холма — наводчик не успел взять нужное упреждение.

Ушли!

Танк плюхнулся на землю, проскользил по инерции метров десять и развернулся вправо. Взревел двигатель, и «Т-60» начал карабкаться вверх по склону.

— Наддай, Витя!

По броне что-то противно пробарабанило.

Пули? По нам стреляют?

Ерунда из винтовки её не пробить! Да и из пулемёта тоже.

Машина перевалила через край овражка и рванулась к дороге — туда, где должна была находиться колонна. Дым от горящих грузовиков (второй тоже уже занялся) стелился над землёй, ограничивая видимость. Для всех — и для танкистов и для немцев.

И поэтому мехвод приоткрыл люк. Иначе трудно было разглядеть дорогу. Да, хреново — в открытый люк можно выстрелить или что-то забросить. Гранату, например…

Но отсутствие видимости — далеко не сахар!

Слева протрещали выстрелы, и Виктор крутанул танк в ту сторону.

Десяток метров — и врассыпную бросились в стороны солдаты в мундирах мышиного цвета. Воевать винтовками против танка, пусть даже и лёгкого… Они быстро убедились в том, что это не самая лучшая идея — кашлянула пушка и двоих солдат, не успевших вовремя отбежать в сторону, опрокинуло близкими разрывами.

Правда, вдогонку уходящему противнику бросили несколько гранат, вразнобой протрещали выстрелы — но никакого вреда они причинить уже не смогли.

— К обозу жми! Прикроем наших, пусть смываются!

Мехвод что-то прокричал, но занятый разворотом башни командир ничего не разобрал.

По броне опять защелкали пули, танк наполнился грохотом и звоном.

Куда-то в дым ушли ещё две очереди, авось, кому-нибудь да прилетит! Стреляли ведь откуда-то оттуда…

Повозки выросли перед ними совершенно неожиданно, Малышев еле успел отвернуть и притормозить. Никого из бойцов видно не было — живых, во всяком случае. Прямо под колесами ближайшей телеги скорчилось чьё-то неподвижное тело, около которого копошилась медсестра. А в оглоблях повисла убитая лошадь, потому, наверное, повозка и осталась стоять на месте. Отчего не разъехались другие повозки — бог весть!

— Сматывайся! — гаркнул младший лейтенант, открыв люк. — Фрицы на хвосте, вот-вот тут будут!

Девушка растерянно повела головой — туда-сюда. Но не трогалась с места.

Ругнувшись, Колесников рывком выскочил наружи и тряхнул её за плечо.

— Ты что?! Оглохла? Лезь в танк!

— Убили… его убили… Как же так, я только повязку наложить успела, он должен был жить…

— Лезь в танк! — младший лейтенант отвесил ей пощечину. — Убьют нахрен!

Где-то рядом ударил пулемёт — наш «ДП». Длинной, почти на весь диск, очередью. И девушка внезапно очнулась.

— Куда лезть?

— На башню! Прыгай в люк — и вниз!

Едва командир успел занырнуть в танк сам, как мехвод со всего маху втопил газ. Разнося повозку в щепки, машина резво рванулась вперёд…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

ВСХВ — в 1939–1959 годах — Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Впоследствии — ВДНХ.