Нет причин не улыбнуться. Зарисовки с натуры, окрашенные юмором

Александр Ковалев

Трудно поверить в реальность описываемых автором событий. Уж очень они кажутся неправдоподобными. Однако, ни один сюжет не выдуман. Как истинный художник на пленэре, он пишет свои рассказы с натуры. Поэтому герои такие живые и непосредственные, а концовки непредсказуемые. Временной диапазон историй очень широк. От СССР до наших дней. А возраст персонажей – от школьного до пенсионного. Все рассказы очень добрые, атмосферные в них нет агрессии и ядовитого сарказма, а персонажи вызывают сопереживание.

Иллюстратор Александр Владимирович Ковалев

© Александр Ковалев, 2018

© Александр Владимирович Ковалев, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4493-7243-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Ковалев родился в г. Ейске. С 1994 года проживает в г. Москве. Закончил Новосибирский электротехнический институт связи по специальности «радиосвязь и радиовещание». Работал в областях космической связи, телевидения, иновещания. Заканчивал трудовую деятельность в газовой промышленности. Женат, имеет двоих детей. Отец — участник Великой Отечественной войны, награжден боевыми орденами и медалями. Мать — кавалер Ордена Трудового Красного Знамени. С пером и кистью автор дружит с детства. Богатый событиями жизненный путь позволил ему собрать большую коллекцию анекдотических историй, которыми он щедро делится с читателями. Первая книга А. Ковалева «Так бывает» вышла в свет в 2015 г.

ПЫЛЕСОС

Надежкин был положительным человеком. Родился и был воспитан в обычной, но хорошей и любящей семье. По характеру излишне добрый и мягкий, он и атлетическим сложением не отличался. Ален Делоном назвать его тоже было нельзя, но и не страшок. Никогда не пробовал алкоголь и тем более не курил, а если видел людей, заливающих из граненого стакана в глотку собственного пищевода «огненную воду», то искренне ужасался такому зрелищу. Над ним посмеивались и даже издевались.

Обидеть такого всегда считалось великим грехом на Руси! Однако в Советском Союзе нашлись таковые, несмотря на то, что «строго следовали» моральному кодексу строителя коммунизма и по линии партийных и профсоюзных органов к ним претензий не было.

Закончив учебу в институте, женившись и приняв активное участие в появлении на свет дочки, Надежкин и свою собственную семью пытался строить по аналогии с семьей своих родителей — на принципах взаимной любви, трудолюбия и общих интересов.

По причине слабохарактерности, он совершенно не мог командовать, требовать или просто настаивать на своем. Его нельзя было представить спорящим с кем-то о чем-то с пеной на губах или сквернословящим, а уж ударить человека и вовсе было за пределами его понимания.

В противовес всем этим отсутствующим у него качествам и чертам характера, он мог предложить лишь «метод личного примера», который он считал наиболее действенным, не насильственным и единственно правильным. Именно этот метод главенствовал у его родителей, которые были неразлучны и все делали вместе. Отец не чурался браться и за женскую работу, после чего мать всегда присоединялась к нему и постепенно вытесняла его из процесса, а отец принимался за следующий, уже мужской фронт работ. Все это получалось у них играючи и выходило, как бы само собой разумеющимся. «Ведь так и должно быть в семье — ячейке общества коммунистического завтра!», — ошибочно думал маленький Надежкин.

Естественно, став семейным, он начал применять метод личного примера в отношении собственной супруги. Когда требовалось произвести в квартире давно не делавшуюся уборку, он брал в руки швабру и начинал убираться сам. В первое время он был абсолютно уверен в том, что его дражайшая супруга моментально метнется с постели и, обгоняя его, начнет протирать пыль с мебели. Если пора было готовить обед, то он начинал чистить картошку в надежде на то, что жена тут же бросится кипятить воду. Когда надо было вести дочку на прогулку, он начинал ее одевать в надежде на то, что его супруга подскочит с дивана и со словами: «Кто так одевает ребенка? Вот как надо одевать!». Он все надеялся, что в один прекрасный момент она, пронявшись его личным примером, запорхает рядом и весело защебечет, как часто делала его мама в детстве. Одним словом, Надежкин оправдывал свою фамилию на сто процентов. Он надеялся и ждал, что рано или поздно его метод заработает.

Однако, как ни старался Надежкин, метод личного примера в отношении его ненаглядной не работал в принципе. Жена имела к нему устойчивый иммунитет. Как только он начинал его демонстрировать, она тихонечко ускользала из квартиры, чтобы не мешать.

Ждать от нее отклика на личный пример было все равно, что верить в кристальную честность гаишника, задекларировавшего «бабки» срубленные на «большой дороге».

В одиночку он заканчивал уборку, в одиночку варил обед, а уж ежедневное мытье посуды и стирка стали его прямыми обязанностями. Супруге и этого казалось мало. Даже подмывать дочку приходилось Надежкину, несмотря на то, что по мере взросления девочки они оба начинали стесняться этого. Ему стыдно было признаться самому себе в том, что он перестал гладить белье. Не успевал, а ведь у них в семье не только гладили, но и крахмалили белье. Он пытался представить свою законную жену, ловко орудующей электрическим утюжком, и не мог.

Правда, иногда она оправдывала свое безделье отсутствием пылесоса. Это была достаточно дефицитная вещь в то время, и в их маленьком городке купить ее было проблематично. Надежкин входил в ее положение и винил себя за то, что не может достать по блату пылесос. Смиренно выслушивал претензии от жены на предмет того, что не является пробивным, и соглашался с ней.

«Ну, а что же супруга?», — вправе спросить читатель. Да, у нее было хобби, но об этом чуть ниже.

Тем не менее, свою жизнь Надежкин считал вполне сложившейся и не чаял души ни в обожаемой супруге, ни в маленькой дочке.

Вот почему, оказавшись в командировке в Краевом центре, он все свободное время посвящал поискам этого самого пылесоса, объезжая на троллейбусе отдаленные универмаги Хабаровска. И чудо свершилось! Уже к самому закрытию одного из магазинов как раз в последний день квартала пылесосы «выбросили» в продажу. После короткой, но ожесточенной схватки у прилавка, он, наконец-то, выбрался на улицу, отягощенный приятной ношей и лишившийся пары пуговиц на пальто.

Восторг распирал его. Еще никогда в жизни он с такой радостью не расставался с деньгами! И деньгами немалыми, учитывая его зарплату рядового инженера. Вот это будет сюрприз супруге! Ведь она и подумать не может, что он вернется из командировки с пылесосом.

Надежкин был абсолютно уверен в том, что их жизнь кардинально изменится с приобретением этого предмета быта. И она действительно изменилась!

Вернувшись рано утром из поездки в Хабаровск и подойдя к дверям свой квартиры на третьем этаже, он поставил коробку с пылесосом под дверь, нажал кнопку звонка, а сам, расплывшись в довольной улыбке, спрятался под лестницей.

«Если уж пылесос сам по себе сюрприз, то и преподнести его надо как-то необычно», — наивно полагал Надежкин. По его мнению, обожаемая супруга должна была сначала зайтись в поросячьем восторге от вида коробки с пылесосом, а потом броситься ему на шею одарив поцелуем, тем самым дав надежду на продолжение, которое было весьма желательным, учитывая его продолжительное отсутствие.

Простояв под лестницей некоторое время, Надежкин был вынужден выбраться из-под нее, снова подойти к двери и позвонить второй раз. Наконец, за дверью раздались шаги.

Просунув непричесанную голову в щель слегка приоткрытой двери, не обратив никакого внимания на стоящую на пороге коробку, жена произнесла: «А, ты приехал? Забери дочку с улицы».

Слегка ошарашенный таким «теплым» приемом, но не почувствовавший никакого подвоха Надежкин со словами: — Погоди, дай прийти в себя с дороги! — втолкнул ногой коробку пылесоса в тесный коридорчик их хрущевки, а сам разулся и вышел на балкон, чтобы посмотреть вниз и поискать глазами дочку. Дочки нигде не было. Он резко развернулся, собираясь вернуться в комнату, и тут справа от балконной двери внизу увидел его, сидящего на корточках в трусах. Из хромовых сапог торчали голые ноги.

Сначала был естественный испуг при виде чужого человека в своей квартире и в таком месте. «Грабитель, вор?», — вот что приходит первоначально на ум ошарашенному таким зрелищем человеку, но это был не грабитель, а вполне законопослушный и не знакомый Надежкину гражданин, тем более что в трусах грабители «работают» крайне редко.

В следующий момент Надежкин уже все понял. «Нет! Не может быть! Только не это!», — молнией пронеслось в голове. «Уж лучше бы он оказался грабителем!». Ведь брать-то у них все равно было нечего. Пылесос только готовился стать самой ценной вещью в их доме.

Как впоследствии выяснилось и трусы, и хромовые сапоги принадлежали прапорщику расквартированной в их городишке воинской части, который собирался сигануть с третьего этажа, но оказался тонок кишкой.

В тот же день Надежкин, с горечью в душе осознав, что стал героем не самого лучшего анекдота, съехал с собственной квартиры, оставив пылесос в ней. Два месяца он прожил в лаборатории на объекте, а потом покинул родной город навсегда, практически в чем мать родила, вдобавок обремененный алиментами, которыми его наградили подсуетившаяся дражайшая супруга и родное государство.

Только спустя довольно продолжительное время, постепенно придя в себя от случившегося, уже не стыдясь этого, он все рассказал своему однокурснику по институту, с которым судьба свела его на отраслевом семинаре во Владивостоке. Кстати сказать, однокурсник был непростой. Он в свое время был свидетелем на их свадьбе на пятом курсе института и, может быть, поэтому пользовался особым расположением Надежкина.

— Об одном жалею, что не оказалось у меня бутылки водки под рукой, — сказал Надежкин, закончив свое повествование о разводе и его причинах.

— Что, так бы ею и размозжил ему череп? — в ужасе воскликнул бывший свидетель бракосочетания.

— Нет, зачем? Налил бы ему полный стакан, пусть бы выпил, гад!