Волки и шакалы

Александр Кашенцев, 2020

Два друга, чеченец Иса Азагоев, и русский Кравцов Павел, отцы которых пропали без вести в 1942 году, мечтали бить ненавистных фашистов, но судьба распорядилась иначе…

Посвящается солдатам Великой Отечественной войны, депортированным народам.

Пролог

Утро апреля 1957 года. К кирпичному зданию сельского совета, прихрамывая, подошел крепкий высокий мужчина лет тридцати. На широких плечах серый пиджак, под ним белая рубашка, заправленная в черные брюки, подпоясанные кожаным ремнем, на ногах кирзовые ботинки, на груди блестят начищенные медали «За отвагу», «За взятие Вены», «За победу над фашистской Германией». Крупный, чуть с горбинкой нос на круглом, гладко выбритом лице, голубые, глубоко посаженные глаза смотрят с доброй смешинкой, тонкий, плотно сжатый рот, черные с проседью волосы зачесаны назад. Мужчина достал из бокового кармана пиджака связку ключей и, выбрав один из них, вставил в замочную скважину навесного замка, провернув два раза, отогнул дужку и снял с петель, поднявшись по невысоким скрипучим ступеням, открыл высокую деревянную дверь под небольшим навесом. Это был Кравцов Павел Александрович, председатель сельского совета села Бирюзяк, расположенного на реке Кардонке, одном из рукавов дельты реки Терек, впадающей в Каспийское море. В селе располагался колхоз «Путь к Коммунизму», правление которого находилось в этом же здании. Колхозники ловили рыбу, сдавали её в Крайновский рыбзавод, выращивали виноград. Село входило в состав Крайновского района Дагестанской АССР.

Кравцов, переступив невысокий порожек, вошел в здание. Небольшой коридор, деревянный пол которого выкрашен коричневой краской, три двери с красными прибитыми мелкими гвоздями табличками, на которых при помощи трафарета желтой краской написано: налево — «Парторг», направо — «Председатель», прямо — «Сельсовет». Он открыл дверь своего кабинета и вошел в него. Здесь сразу напротив находился массивный двухтумбовый стол, накрытый красной скатертью, на столе стояла чернильница-непроливайка, на ней деревянная ручка со стальным пером, стопка газет и бумаги, сзади большое окно наполовину завешено выбитой цветами занавеской на натянутой проволоке, с открытой форточкой, у стола стоял деревянный, с высокой спинкой и обитым дерматином сиденьем стул. Лучи весеннего солнца освещали кабинет. Возле окна на стене портрет В. И. Ленина, справа полки с книгами, трудами классиков марксизма-ленинизма, слева вешалка из деревянной планки со вбитыми в нее гвоздями, деревянные скамейки вдоль стены. Легкий ветерок приносил запахи сохнувшей земли, цветущих деревьев, навоза, воробьи с шумным чириканьем затеяли драку на ближайшем дереве.

Павел занял свое место за столом, пододвинул к себе газеты, стал просматривать их в ожидании посетителей. Рабочий день председателя сельского совета начинался с восьми часов и заканчивался в десять, если были посетители — и дольше, но в таком небольшом селе в пятьдесят домов все друг о друге знали, и Кравцов каждый день приходил на работу, так как был ответственным человеком. Хотя редко кто из селян отрывался от повседневных забот, чтобы посетить сельский совет, только регистрация новорожденного или свадьба, а так все в основном приходили к нему домой. Еще должность председателя сельского совета, как и учителя и фельдшера, была оплачиваемой. Председатель же и парторг пропадали в это время на колхозном дворе. В остальное рабочее время он работал на колхозном винограднике.

В одной из вчерашних газет — «Грозненский рабочий», — он прочитал заметку о ликвидации банды Исы Азагоева, нападавшей не только на отдельных милиционеров, но и на отделения в районных центрах, убивавшей партийных руководителей и председателей колхозов. Павел вспомнил веселого, способного на выдумки друга детства — чеченца, ушедшего в горы в 1944 году.