Карта силы

Александр Ильин, 2021

Не так давно я тоже сидел за школьной партой, поэтому отлично помню, как жизнь казалась пресной, а пылкое сердце жаждало приключений… Родители каждое лето увозили меня на юг, и начиналось: надень кепочку – голову напечёт, не сиди на земле – грязно, вымой руки – вот тебе полотенце, съешь яблочко – оно полезное… Наш классный руководитель считал, что мы ещё мало каши ели, чтобы самостоятельно отправиться в путешествие… Но вот однажды и дома, и в школе мы получаем разрешение. Мы уходим в многодневный поход и… приключения начинаются! Эта книга для любителей не фантастических, а реальных крутых и весёлых приключений.

Таро — вид предсказательных карт. В колоде — 78 листов с символическими картинками. Карта Сила (Женщина, гладящая Льва) означает силу духа, необходимую для преодоления препятствий, вставших на пути. Карта советует: не поддавайтесь отчаянию. Если ваша воля будет сильнее воли противника — вы выживете и победите.

Глава 1

Я ворвался домой, широко распахнув входную дверь, и заорал прямо с порога:

— Ура! Свобода! Йо-хо-хо! И бутылка колы!

Школьный рюкзак полетел вверх тормашками в дальний угол комнаты, шлёпнулся на пол, обмяк и затих там до осени. Сам же я прямо в форменном костюме рухнул в кресло в позе бесхребетного разгильдяя, ничуть не заботясь о сохранности тщательно заутюженных стрелок на брюках. Как вы думаете, когда бы я мог позволить себе такую наглость? Ну, конечно, только в последний день учебного года.

Клёво! Лето! Летище! Оно ведь даже и не началось ещё. Вот оно — целёхонькое, тёпленькое, многообещающее! Ох, как бы от радости с ума не сдвинуться!

Мама, с ложкой в руке и немым укором на лице, появилась в двери моей комнаты.

— Ну и что это было? По шумовому эффекту очень похоже на захват пиратов.

— А это я! Свободной жизни радуюсь!

— Всё? Отучились?

— Ага, отмучились, — выдохнул я со стоном бурлака на Волге. — Прикинь, заставили в последний день изнывать целых четыре урока! Зачем — не понимаю. Годовые же уже выставлены. Такая скука! Я чуть не взвыл. Думал, так и взорвусь от переизбытка за окном солнечной энергии.

Мамино лицо вновь изобразило укоризну.

— Ничего себе — "чуть не взвыл"! А минуту назад, что слышали мои уши? Я от твоего"чуть"ложку из рук выронила и жонглировала секунд пять, пока не поймала. Ещё парочку таких заходов — и кастрюльку с гуляшом я буду подбрасывать и вращать так же ловко, как бармен шейкер. Ой, смотри, Саня, придётся нам тогда питаться одними коктейлями!

— Кла-ассно! — мечтательно и с восторгом протянул я. — Послушай, отличное летнее предложение! Вот бы так все каникулы…

— Ах ты хитрый какой! Это не предложение! Это штормовое предупреждение! Если ты и дальше намерен врываться домой, словно ураган, можешь забыть про нормальный борщ — будешь есть только гаспачо! — как мне показалось, не вполне серьёзно пригрозила мама.

— А что это? Оно хотя бы вкусное? — на всякий случай поинтересовался я.

— Вот тогда и узнаешь!

— Не, ну без шуток.

— Это холодный суп из перетёртых овощей и томатного сока.

— Фе-е, протёртые овощи! Не пойдёт! У меня с ползункового возраста сильнейшая передозировка, — и, скорчив тошнотворную гримасу, я прижал к горлу ладонь. — Так что, ни под каким соусом! Даже под томатным.

— Ну, вот и договорились! Пиратов больше не изображаем. «Йо-хо-хо!» не кричим. Дверью не хлопаем. Я продолжаю готовить нормальную еду. А коктейли… Хм! Что в них? Одни витамины, — пренебрежительно ухмыльнулась мама. — Мужчинам нужно есть мясо, а не суп-пюре, чтобы формировались бицепсы, трицепсы и прочая мускульная красота, чтобы из-за стола выходил готовый к подвигам Геракл. Сам запомни и передай другому.

— Это кому же? — покосился я на маму.

— Наверное, той курносой девчонке, которая когда-нибудь будет кормить тебя вместо меня, — с грустью пошутила мама, наверняка надеясь на мой вежливый ответ, что это случится ещё лет через сто. Но именно сейчас я не мог дать такого ответа, потому что, сама того не ведая, мама попала в самую точку.

— Когда-нибудь-уть-уть?! — подавился я дурашливым смешком: веселье так и булькало у меня в горле, требуя немедленного чистосердечного признания. — Думаю, это уже совсем скоро. И кормить меня будет не одна, а сразу семь или восемь девчонок!

Мамины глаза расширились от удивления.

— Я чего-то не знаю? У вас что-то намечается? — вмиг насторожилась она и ухватилась за спасительную соломинку: — А когда родительское собрание? Ты почему не сказал?

— Завтра. В семь. Готовься! Будет разговор на миллион. Прикинь, у нас событие! Весь класс уже на ушах стоит и на головах ходит. В общем, так, — я сделал многозначительную паузу, чтобы затем обрушить на маму грандиозную новость. — Наша Лалила…

— Кто-кто?

— Ну, Лариса Леонардовна… собирается вести нас в поход! На целых четыре дня! С рюкзаками и палатками! Словом, свершилось! Наконец-то она признала, что мы уже не дети и вполне можем самостоятельно сварить себе манную кашку, — почти на одном дыхании выпалил я.

— Ничего себе новости! — мама растерянно скользнула в соседнее кресло. — Даже и не соображу сразу: радоваться вместе с тобой или падать в обморок. На всякий случай не забудь: валерьянка и нашатырь — там, в шкафу, на второй полочке.

Вы только не подумайте неправильно: мама у меня вполне продвинутая и по многим молодёжным вопросам в теме, просто привыкла, что я всегда дома или во дворе, или хотя бы где-то в пределах города. Да ещё этот, как его там, — материнский инстинкт! Для пацанов — засада! Кто ещё не знает, объясняю: это у женщин такой врождённый дар — без меры и надобности беспокоиться о своём потомстве. Куда идёшь? Когда вернёшься? Где и с кем будешь? СМС или позвони обязательно! Смотри, опоздаешь на двадцать минут, умру, как чудовище из"Аленького цветочка"… Словом, феномен из разряда крейзи, до сих пор изучаемый наукой.

Не могу сказать, что мама контролирует всякий мой шаг. На такое я бы ни за что не подписался! Но на меня возложены две утомительные обязанности: всегда"быть на связи"и придерживаться условленного времени. А как только я пытаюсь раздвигать пространство и время в удобном для себя диапазоне, так мама сразу грустно вздыхает, что я превращаюсь в бессердечного эгоиста. Ну и как же тогда становиться взрослым? Алло, пацаны, — реальная проблема.

Вот и сейчас мама сидит, уставившись на меня оценивающим взглядом, как бы наперёд просчитывая, сколько вероятных опасностей в походе будут мне угрожать, смогу ли я без неё с ними справиться. И вообще, можно ли доверить мне мою собственную безопасность? Мне, четырнадцатилетнему, не хило подкаченному бою!

— Не понял… Какая валерьянка? Ты прикалываешься, что ли?

От удивления я даже выпрямился в кресле. Как так! И это говорит мне она, прошедшая с рюкзаком сотни километров?

— Слушай, наклёвывается такое крутое реалити-шоу, — попробовал я вернуть маму в русло природного энтузиазма и оптимизма. — Представляешь, домашние детки в естественной природе! Одни, без родителей! Думаю, будет очень весело. Как в цирке! Только бесплатно. Поугораем! А чего мы особо умеем-то? Футбол гонять да на компах катать? Надеюсь, хоть четыре походных дня нас круто чему-нибудь научат! — и я, с готовностью к настоящим трудностями, снова мечтательно откинулся в кресле, но, увидев маму в несолидарном со мной настроении, с сомнением спросил: — Или, может, скажешь, что для меня поход уже накрылся?

— Нет, пока не скажу… Не будем торопиться с выводами. Однако, дело серьёзное и по нынешним временам отнюдь не безопасное, — мама назидательно подняла вверх указательный палец.

— Ой, да ладно! — проворчал я недовольно.

— Сначала — всё ладно, да потом — нескладно! То ураганы налетают, то деревья на палатки падают, то лодки переворачиваются… А в прошлое лето, я по ТВ смотрела, трое ребят наелись мяса зажаренного на костре барсука, а он оказался бешеным… Надеюсь, ты догадываешься, где теперь эти ребята? Вот так-то, мой дорогой! Сначала надо узнать все детали: куда, с кем, какой сложности маршрут, особенности рельефа…

— Ну, ты, мам, ваще! — я почти задохнулся от вопиющей несправедливости. — Сама-то, когда в первый поход пошла? В двенадцать! А в пятнадцать уже на байдарке сплавлялась и в горы ходила. Помню-помню, как рассказывала. Чем я-то хуже? Значит, тебе можно было, а мне нельзя?

Мама как-то грустно и с сочувствием улыбнулась.

— Знал бы ты, Саня, как всё с тех пор переменилось! И люди, и природа, и погода… Не в лучшую сторону…

Настроение моё слегка подкисло, но неукротимое желание отвоевать право на поход звало на баррикады. Я почти закричал.

— Нет, это ты переменилась! Забыла, какой в детстве была. И трусихой стала, чуть что — валерьянка!

— Я мамой стала… И пока несу за тебя ответственность, чтобы не вляпался в какую-нибудь опасную историю.

— Ну, тогда и не упрекай больше, что я вяло формируюсь как мужчина, — обиженно фыркнул я, — и что в характере нет стержня. Откуда же ему взяться, если я топор в руках не держал, костёр не разжигал и ни разу не приносил женщине добычу?

— Женщине? — подняла брови домиком мама. — Какой ещё женщине? Это ты про девчонок, которые будут вас кормить? И какую же вы сможете принести им добычу? Бешеного барсука? Или грибов ядовитых? Ничего съедобного вы найти

не способны.

— Да успокойся! Про бешенство зверей в лесу я уже всё понял. Нет! Хочу поймать большую толстую рыбину! — и я, как заправский рыбак, затряс перед собой широко разведёнными руками. — Надеюсь, рыбы бешенством не болеют?

Мама испуганно всплеснула руками.

— Час от часу не легче! Ты же рыбачить не умеешь! А ну, как крючок в палец воткнётся?

— Как воткнётся, так и выткнется — в следующий раз ловчее буду! — снова беспечно отмахнулся я. — Подумаешь — проблема! Что я иголкой палец себе никогда не колол?

Взглянув на меня, как на неразумное дитя, мама вздохнула:

— Эк у тебя всё легко да просто! Ты рыболовный крючок-то хоть раз вблизи видел? Есть на нём такие острые зазубрины, чтобы рыба не срывалась. Так что, если крючок в палец воткнётся — назад хода нет, только резать.

Слово «резать» мама произнесла с такой безысходностью, что я невольно поморщился, и в голове даже мелькнула мысль: «Надо бы с этим поаккуратнее». Однако упустить потрясный шанс — совершить увлекательное путешествие в мир первозданной природы, да ещё в весёлой компании одноклассников — я вовсе не собирался.

— Ну вот, пошли-поехали мальчишки за орехами!.. Как в детстве, страшилки в ход пошли: спичками не чиркай, газ не включай! Ничего со мной не случится. Сёма Деркач с пятого класса с отцом на рыбалки ездит. Рыбу ловит уже с закрытыми глазами и ничего — руки-ноги целы: диктанты пишет, голы забивает. А ты говоришь — крючки! Не бойся — разберёмся!

— А как же червячки? — загадочно улыбнулась мама.

— Какие червячки? — оторопел я от неожиданного вопроса.

— А те, которых будешь на крючок насаживать. Помню, как в первом классе осенью ты божьих коровок в коробочку собирал, чтобы зимой не помёрзли. Больше жучков-червячков не жаль?

На мгновение я притормозил от нахлынувших воспоминаний.

Чего скрывать, ещё недавно было в моей жизни это наивное, доверху набитое сказками и добрыми героями время, которое по-прежнему бережно хранит мама. И не только в памяти. Есть у неё шкафчик, где лежат мои книжки-малышки с цветными картинками, уточка для купания, мишка для засыпания, толстый фотоальбом с бирками из роддома и золотистыми локонами моей первой стрижки… Словом, не шкафчик — заповедная территория моего детства, а для мамы по-прежнему живой мир, наполненный красками и звуками, запахами и ощущениями.

Но сейчас, мимолётно прокручивая всё это в голове, я почувствовал, что нельзя поддаться на мамину уловку и позволить себе впасть в слюнявое настроение. Пришла пора жёстко завязать с надоевшим младенчеством.

— Забавная история, — снисходительно растянул я губы в улыбке. — Только вот, понимаешь, моё детство уже закончилось. Теперь я другой и мыслю иными категориями, более адекватными.

— Жаль, неадекватные были такими милыми. А что взамен: мир крутых парней? — с иронией спросила мама и посмотрела на меня пессимистично.

— Ну, не слонов же с большими ушами-лопухами, которыми они машут, как наивные бабочки крыльями! — засмеялся я с вызовом.

Нет, не понимаю я маму! Сама всё время твердит «ты мужчина, ты взрослый, веди себя соответственно», но как только доходит до реального дела, так заводит детский разговор про червячков и жучков. Где логика?

— Да, мир крутых парней мне интереснее, потому что он без иллюзий! Он прямой и конкретный, — добавил я уже спокойно.

— Круто заявлено! Теперь в формате сказанного ты должен бы был вытащить кольт, выстрелить в муху, сидящую на стене, и задуть пороховой дымок. Ведь как-то так поступают парни, которые не любят иллюзий.

— Скажешь тоже! В каком это веке? И где? Похоже, ты просто насмотрелась старых фильмов. Крутые сегодня не ковбои и не летающие супермены.

— А кто? Гора мускулов без мозгов и чуткости?

— Нет, это тоже прошлый век. Лихие девяностые.

— Но ведь с кого-то же вы копируете образцы железобетонности! Ни одной настоящей эмоции наружу!

Ничего себе — сравнение! Неужели мама и впрямь считает меня бесчувственным? Но почему? Я же всегда бегаю в аптеку, когда она лежит с температурой, приношу ей горячий чай с вареньем, укрываю тёплым одеялом. Или это не чувства? А что тогда? Может, чувства — это приятные слова, которые я ненавижу выискивать и, которые, даже если находятся, вечно застревают в горле именно в тот момент, когда маме хотелось бы их услышать?

— Так может, мы и ёлку больше наряжать не будем? Ведь она вся сплошная сказка — иллюзия! — уже совсем разочарованно спросила мама и посмотрела на меня так, словно предложила провести идентификацию нашего родства.

Странные всё-таки эти мамы! Берутся воспитывать мужчин, но забывают, что мужской мир не такой, как женский. Попробуй разнюниться — сразу запишут в лузеры или лохи. Доказывай потом, что ты не слабак! Однако, я не стал грузить маму своим недетским знанием жизни.

— Ладно, скажу тебе по секрету. Никакие мы не железобетонные. Мы просто под них умело шифруемся.

— Зачем? — удивилась мама. — Ты же понимаешь, это не добавляет вам обаяния. Вы что, стесняетесь доброты?

— Не переживай! Всё норм! Обычный наш пацанский мир, где свои правила: не плачь, не будь слабым, держи удар. Лично я с этими требованиями согласен. Между прочим, и с твоими тоже.

— Моими? — ахнула мама, и одинокая морщинка между бровями углубилась в раздумьях. — Интересно, с какими же? Кажется, я ничего от тебя не требовала.

Я поднял вверх указательный палец и, подражая маминой манере, изрёк:

— Мужчина должен уметь, если не всё, то многое. И чем больше, тем лучше — в жизни пригодится!

— Усвоил? — лицо мамы расцвело от улыбки, взгляд стал тёплым.

— А куда деваться? Пока рос, ты свою мантру у меня над ухом тысячу раз повторила. Будто прогу в голове на жёсткий диск установила. Хочу уметь многое! Хочу уметь многое! — голосом робота повторил я. — Поэтому… Вот только спокойно!.. Я в походную группу под честное слово уже записался и даже задание получил.

Думаете, что теперь мне нужно было бы отойти на безопасное расстояние и встать в стойку, чтобы не схлопотать по шее за своеволие? Ошибаетесь! Для моей мамы конструкции типа"дал слово"и"задание получил"были самыми убойными аргументами. К договорам и обещаниям она относилась как к делу чести и того же всегда требовала от меня.

Несколько секунд я ждал нового ополчения. Но, видимо, всё сработало, как я и предполагал, потому что мама без возражений спросила:

— Задание? Интересно, какое? Впрочем, я и сама догадываюсь. Попросили снять фильм о походе?

— Ну да! Угадала.

— Представь себе, несложно, если ты видеокамеру с утра до ночи из рук не выпускаешь.

Я заёрзал в кресле, торопясь изложить свой творческий замысел.

— Ты мне только с сюжетом помоги. Хочется разных там приключений… Загадочных событий… Ночные съёмки… Крик совы… Вой волка… Визги… Девчонки в панике…

— Не поняла! — оборвала мама поток моих буйных творческих фантазий. — Тебя попросили снять художественный фильм или документальный?

— Документальный. А разве нельзя спланировать какие-то типа неожиданные происшествия? Вроде как они сами случились, а не по моей режиссёрской задумке. Будет же интереснее! Кому захочется смотреть, как мы просто идём по тропе или сидим у костра? Всё, как у всех! Нет, мне нужны захватывающие события!

Мама посмотрела на меня с хитрым прищуром и озорной улыбкой.

— А ничего придумывать не надо. Просто попроси снять, как ты будешь картошку чистить. Тот ещё эпизодец получится! И драйва, и экстрима хватит. И девчонки будут визжать в панике. Главное, чтобы медпомощь вовремя оказали. А ещё ты, кажется, рыбу собрался ловить? — Мама набрала в лёгкие побольше воздуха и положила ладонь на сердце. — Ну, тут уж будет полная трагикомедия! Все твои бывалые рыбаки Семёны от берега метров на десять разбегутся! Думаю, от остальных членов группы сюрпризов будет не меньше.

— Так ты меня отпускаешь? — выпрыгнул я из кресла с радостным криком.

— Отпущу под надёжные гарантии. И завтра на собрании надеюсь их получить.

Глава 2

Завершающая часть родительского собрания, отведённая информированию о походе, буквально взорвала ту торжественную тишину, которая образовалась во время оглашения итогов учебного года.

Вертя головами во все стороны, мы, с интересом букмекеров, принявших высокие ставки, наблюдали за шумным спором родителей, занявших две противоположные позиции: от запретной — «никакого похода — это опасно» до попустительской — «пусть идут, куда хотят».

Наши симпатии тут же объединились на стороне отцов, которые ради «перевоспитания маменькиных сынков и дочек» были готовы отправить нас хоть на необитаемый остров, без еды, с одним топором и спичками. Можно подумать, мы испугались!

Особенно нас вдохновило выступление деда Дениса Топоркова. К общему удивлению, старче оказался в теме наших проблем.

— Считаю этот поход как нельзя кстати! Тут вам и приключения, и трудности. Я часто слышу от внука и его друзей восхищённые разговоры об экстремалах. Того и гляди, в какой-нибудь клуб самоубийц запишутся, типа зацепинга, бессджампинга или вингсьютинга.

Родители дружно засмеялись, а мы одобряюще захлопали.

— Я вижу, вы неплохо разбираетесь, — толи похвалил, толи удивился учитель физкультуры Роман Русланович.

— Вот дед выводит без запинки, чисто соловей! — пошутил отец Никиты Трофимова.

Все снова засмеялись, а Топорков-старший невозмутимо продолжил.

— Моя дочь, мама Дениса, как только услышит новое иностранное название — за сердце хватается. Мы уже паркур пережили и стритборд. Так вот, чтобы какой беды не случилось, пришлось изучить экстремальные направления. Хочу знать, что более-менее приемлемо, а что на грани жизни.

Топорков-старший на секунду задумался. Родители с большим интересом ждали продолжения.

— Так вот, я к чему… У пацанов — энергии через край, куда девать не знают, плюс жизнь кажется пресной. А поход — то, что доктор прописал. Если, конечно, не хотите, чего похуже. Словом, я — за поход! — по-военному, ястребком, вскинул вверх руку Топорков.

Ну что тут скажешь? Наш человек! Побольше бы таких выступлений.

Пока родители спорили, нам, как заинтересованной стороне, слова вообще не давали. Но мы быстро сообразили, как можно активно выражать своё мнение даже в такой тупиковой ситуации: дружно хлопали папам и недовольно мычали, когда мамы кошмарили всех хроникой нашумевших в СМИ походных происшествий.

В результате, в туристской группе вместо двадцати четырёх изначально записавшихся смогли удержаться лишь тринадцать человек. Добрый десяток наших друзей и товарищей, понурив головы, покинули собрание вместе с родителями — дальнейшее обсуждение того, в чём не участвуешь, не имело смысла.

Класс опустел. Новоявленные туристы, азартно пожимая друг другу руки, пересели вперёд на освободившиеся места, полагая, что вот теперь-то и начнётся по-настоящему деловой разговор. Но тут, в наступившей, наконец, тишине мама Анфисы Финьян вдруг виновато заявила:

— Извините, конечно. Я не против похода. Но в группу из тринадцати детей свою дочь не пущу!

Ну вот! Снова-здорово! Ещё одна нервная мамочка вставляет нам палки в колёса, и без того постоянно вязнущие в словесной трясине родительских опасений и страхов.

Туристы, только что пережившие сладостную минуту победного братания, переполнились общим негодованием. Кое-кто даже ругнулся в кулак. Но среди родителей нашлись союзники.

— Простите, вы к нам из какого века? Случайно не на метле? Или в ступе?

— Ужас! Какая дремучесть!

— Трискайдекафобия! Боязнь числа тринадцать. Одно из самых популярных суеверий!

И цивилизационно продвинутая группа родителей, забыв про нас и дурной пример, с азартом занялась буллингом заплутавшей в средних веках ровесницы.

— Может, мы тут ещё гадания устроим!

— Ага! Спиритический сеанс! А что, проконсультируемся с духами!

— Предлагаю спросить Джеймса Кука, не будет ли нашей экспедиции каких-либо притеснений со стороны местного населения.

— Ха-ха-ха!

Видя непонимание окружающих, слыша откровенные насмешки, мама Анфисы спокойно встала и засобиралась к выходу.

— Дело, конечно, ваше. А я бы не была столь категоричной. Всё-таки это наших детей касается. Многовековой народный опыт нельзя игнорировать. До нас, извините, тоже не дураки жили: наблюдали, анализировали. Всё это не суевериями, а народными приметами называется. Что, тут все такие смелые? Неужели хотя бы на всякий случай, просто для подстраховки, мы не можем изменить число детей в группе?

— Да не вопрос! Если вы решили свою дочь оставить дома, то нам тут уже и придумывать нечего: пойдут двенадцать, как в поэме Блока. Надеюсь, число двенадцать не имеет такой же запятнанной репутации? — решил отшутиться отец Никиты Трофимова, не подозревая, что в нашем дружном коллективе подобные нефрендовые шуточки могут не слабо аукнуться.

Расплата пришла незамедлительно в виде неуправляемой цепной реакции.

— Я без Анфисы в поход не пойду, она моя лучшая подруга!

— И моя!

— И моя!

— И наша!

— Ё-моё! В поход без девчонок? Не согласен! А кто нам кашу-то варить будет? — разозлился Денис — внук Топоркова-старшего.

По нашим рядам прокатился оживлённый гул возмущённых голосов.

— Товарищи! — призвал всех к порядку Роман Русланович. — А вы, мама, пока сядьте. Допускаю, что среди нас есть ещё родители, которых гложут сомнения в связи с числом тринадцать. Поэтому, чтобы данная проблема больше никого не напрягала, могу включить в состав группы своего сына. Только он не школьник, а студент медицинского колледжа. Но по возрасту недалеко ушёл: ему восемнадцать. Будет рядовым участником группы. Подходит вам такой вариант?

Не знаю, знаком ли вам уже научный термин"нейролингвистическое программирование", но похоже, что сейчас произошло нечто подобное: в одно мгновение наши девчонки заткнулись, развернулись и с нескрываемым интересом уставились на учителя глазами по пять рублей. Ответ на вопрос «Подходит ли вам такой вариант?» был уже явственно написан на их любопытных лицах.

Предложение физрука понравилось и родителям. Вопросы посыпались на него, словно дождь из набрякшей тучи.

— А на каком курсе ваш сын?

— Третий заканчивает.

— Но он хоть что-то уже умеет?

— Ну конечно! Уколы делает, первую помощь оказывает.

— Вот-вот! Пусть ещё раз почитает про оказание первой помощи.

— И аптечку хорошую пусть соберёт. Мы деньги сдадим.

— А по какой специальности он учится?

— Фельдшер скорой помощи.

— Товарищи! — воскликнул отец Никиты, расплывшись в довольной улыбке. — Это же именно то, что всем нам нужно для полного, так сказать, спокойствия."Скорая помощь" — в отряде! В таком случае, я отпускаю своего ребёнка в поход без дальнейших споров.

Ничего себе ребёнок! На минутку я взглянул на Никиту: четырнадцатилетний детина был на полголовы выше своего отца, шире в плечах и ниже голосом. До чего же всё-таки любят учителя и родители совершенно необоснованно называть нас детьми! Ещё несуразнее — ребёнок! Тогда как по Международной возрастной классификации детство длится всего лишь до одиннадцати лет. Люди с педагогическим образованием и не знают этого? Чему их тогда по пять лет в университетах учат?

Между тем, предложение физрука одним махом сняло тормоза всех противоречий. Вечер вдруг превратился в идиллический. Родители с живым интересом выслушали информацию о походе, изучили карту с предстоящим маршрутом, записали перечень личных вещей туриста, а потом сентиментально вспомнили школьные годы, когда они «ух, ах и о-го-го», словом, зажигали. Совсем не то, что мы — вялое поколение компьютерных сетей, гаджетов и девайсов.

Закончилась эта импровизированная встреча выпускников неожиданным предложением: вспомнить молодость, взять отпуска, да и рвануть в поход вместе с детьми. А что? В кедах, с гитарой, палатками и спальными мешками!.. При этом глаза мам и пап азартно горели золотыми кострами далёкой юности.

Зато «дети» не на шутку разволновались. Это что же, опять: надень кепочку — голову напечёт, не сиди на земле — грязно, вымой руки — вот тебе полотенце, съешь яблочко — оно полезное? Можем мы, в конце концов, хотя бы четыре дня от родителей отдохнуть!

Обступив Романа Руслановича плотным кольцом, мы заявили о своём категорическом несогласии.

— Нет-нет! Такой поход не катит!

— Типичная подстава!

— А как же вчера вы говорили, что мы — всё сами?

— Только вы и Лариса Леонардовна!

Учитель улыбнулся и положил руку на плечо Денису Топоркову, самому из нас принципиальному.

— Ну, что вы, ребята! Помечтали родители, а завтра забудут. Это же только слова. Ностальгия!.. Разумеется, всё сами! Но если сомневаетесь, сейчас внесём ясность.

Роман Русланович решительно подошёл к столу.

— Товарищи родители! Я вижу, у вас сложилось неверное представление о том, чем будут заниматься ваши дети этим летом. Тогда сформулирую предельно чётко и ясно. Они записались не в группу, выезжающую за город на пикник. Ваши дети записались в спортивную команду. А вид спорта имеет конкретное название — пеший туризм. Что предполагает физические нагрузки, преодоление не только длинных дорог, но собственной лени, слабости, страха. Так что, никакой опеки! Полная самостоятельность! Уже этим летом, если ребята справятся с нормами похода, они смогут получить третий юношеский разряд. В следующее лето — второй. И так далее.

Сообщение произвело ошеломляющее действие. Все снова разом заговорили: и дети, и родители.

— Как, разве этот поход не одноразовое мероприятие?

— Мы что, теперь каждое лето будем ходить?

А Лёнька Иволгин аж подскочил на стуле:

— Вот здорово! Я никогда серьёзно спортом не занимался, а теперь типа спортсменом стану?

— Роман Русланович! — подняла от блокнота голову наша классная и посмотрела на физрука удивлённо-строгим взглядом сквозь приподнятые двумя пальчиками очки.

На секундочку. Знакомьтесь, Лалила — Лариса Леонардовна Ларичева. Учитель русского языка и литературы. Наша классная. Дату рождения точно не знаем. Лет тридцати, наверное. Ей бы пение преподавать! Голос, вау!.. Поэтому мы её имя как бы тремя нотами произносим. Не ради смеха, конечно, а по сути.

— Роман Русланович, вы нас заинтриговали. Даже я, оказывается, не совсем в курсе. Может, расскажете о своих тайных планах. Признавайтесь, вы нас в мастера спорта готовить будете?

Роман Русланович смущённо засмеялся и отрицательно замахал руками.

— Что вы! Я сам всего лишь кандидат. Чтобы стать мастером спорта по пешему туризму, нужно осилить поход шестой категории. А это в пространстве и времени — триста километров пути и двадцать дней сроку. Целое путешествие! А что, разве среди вас есть любители долгих путешествий?

— Да! — с восторгом закричали мы.

И только Лёнька грустно пробурчал в мою сторону:

— Я бы двадцать дней триста километров топал, лишь бы не слышать, как мать с отцом почти каждый вечер бодаются.

Я знал его родителей: оба — хорошие люди. Но в последнее время что-то у них между собой не клеилось. Лёнька любил и отца, и мать. И очень боялся, что они, в конце концов, разведутся. Без учёта его мнения.

— Правильно ли я понял, что каждое лето степень сложности похода будет расти, а значит, увеличиваться и его продолжительность? — поинтересовался дед Дениса Топоркова.

— Совершенно верно. В это лето мы идём на четыре дня, в следующее — на шесть, а закончится школьная стажировка десятидневным походом.

«Десятидневным» вихрем пронеслось меж нас многократным эхом и выстрелило ликующим «Йес!». Пацаны ударили по рукам.

И тут снова раздался мягкий, как кошачья лапа, но очень цепкий голос Анфисиной мамы:

— Позвольте, но, если будут присваиваться спортивные разряды, разве не должны ребята пройти определённую подготовку?

— Верно! — наконец-то проявился в общей массе голос моей мамы. — Поход хоть и первый, но сразу категорийный. И его успешное прохождение не измеряется одними лишь километрами. А как же туристские навыки? Укладка рюкзака, установка палатки, устройство костра? Иначе, получение разряда не заслужено.

— А кто сказал, что подготовки не будет?

Роман Русланович расстегнул кожаную папку и, хитро улыбаясь, погрозил нам пальцем.

— И не надейтесь!

Наступила напряжённая тишина. Все с любопытством следили за руками физрука, как за пассами иллюзиониста, пытаясь понять, какой сюрприз он извлечёт сейчас из недр своей папки?

— Непосредственно в походе мы освоим туристское снаряжение, — продолжая рыться внутри, рассказывал Роман Русланович, — отработаем приёмы страховки и переправы. А пока… а пока вот вам абонементы в городской туристический клуб «Альтаир». Всего шесть занятий!

— А поход?! — вскочили мы с мест.

— А в поход — первого августа!

Вот так наше ликующее «Йес!» сменилось сдувшимся, как воздушный шарик, «Упс!». Однако собрание завершилось на безумно манящей ноте. Поход звал нас к преодолению.

Глава 3

Лето пошло своим ходом.

Большинство одноклассников, не теряя времени, разъехались по дачам и лагерям. Я остался в городе.

Почему-то считается, что в городе нельзя хорошо провести каникулы. Мол, нет оздоровления и с пользой проведённого времени. А меня бесят разговоры про обязательную «полезность» отдыха. По мне, отдых должен быть просто отдыхом! Чтобы что хочу, когда хочу, то и делаю! Полная свобода выбора и никакого режима! Как у меня! Просыпание ближе к полудню, днём — кино или скалодром в парке, а, если солнечная погода, — пляж, вечером — футбольная площадка и велосипед, до двух ночи — компьютерные игры. И всё в полное моё удовольствие!

В это лето мы с Лёнькой записались ещё и на занятия по скалолазанию. Это была его затея. Он вдруг решил сделать туризм своей профессией: водить группы по разным маршрутам, чтобы и горы, и реки, и полярные снега. Загорелся не на шутку. Мечтал получить в августе свой первый спортивный разряд и дойти до мастера спорта. Я хотел снимать фильмы, но не мог отодвинуть друга в поворотный момент его жизни. И мы записались вместе.

В июле начались занятия по туризму, которые мы, заранее созваниваясь, посещали полным составом.

Четырнадцатый, неведомый доселе член команды, сын Романа Руслановича, оказался общительным и компанейским парнем: четырёхлетняя возрастная дистанция и студенческий статус им никак не подчёркивались. При первой встрече он предложил нам самим выбрать любой вариант его имени, кроме комедийного — Шурик. Но поскольку имя Саша было уже занято мной, мы стали дружно называть его Алексом.

Алекс произвёл на нас сильное впечатление. Он был какой-то другой, на более высокой ступени развития, что невольно заставляло нас фокусировать на нем внимание.

Продвинутый интеллектуал, понимающий толк не только в медицине, но и классно секущий в компьютерах, музыке, литературе. У него даже привычка была такая: читать перед сном с планшета электронные книги, получившие известность в молодёжных кругах. А ещё он был киберспортсменом, участвующим в командных LAN-турнирах, и этим зарабатывающий неплохой приварок к стипендии. И, наконец, если верить нашим девчонкам, Алекс в одежде придерживался одного из новомодных направлений!

Мы, было, в этом засомневались, но в ответ услышали не допускающее возражений мнение:

— Одевается в стиле Смарт кэжуал!

— Да причём здесь смартфон? Вы что, совсем дремучие?!

— Понятно! Одежду до сих пор мамы в клювиках приносят?

— Мальчики! Смарт — такой стиль в одежде!

— Это когда джинсы в сочетании с костюмным пиджаком.

— А пиджак можно не с рубашкой, а с футболкой или джемпером.

— Или вообще бомба! Куртка-милитари с белыми брюками!

— Вроде небрежно, но очень романтично!..

— Так что, учитесь, пока Алекс здесь по четвергам дефилирует!

Но что больше всего приводило нас в недоумение, так это всегдашняя готовность Алекса запросто общаться с девчонками! Что, по нашему мнению, было проявлением ботанства и поводом для насмешек. Мы своих девчонок вниманием не баловали. И отдельно не здоровались. Просто заходили в класс, бросали в пространство общий привет и гребли к пацанам для мужского рукопожатия — оно у нас на уровне инстинктов. А чтобы с девчонками расшаркиваться!..

Но, походу, для Алекса момент встречи с дамами был особой статьёй его личного этикета.

Проходя мимо девчонок, он приостанавливался и расплывался в широкой, до ямочек на щеках, улыбке. Говорил что-нибудь типа «Салют из двадцати орудий!» и непременно спрашивал: «Ну как, всё любо-мило-здорово? Нет проблем? Если что — бибикните, мы подтянемся!»

По времени вся эта церемония занимала сущие секунды, но какой производила эффект!

Девчонки расцветали, как полевые цветы после дождя при появлении солнца. А мы зависали в немой паузе, пока Алекс не начинал раскручивать нас на новости киберспорта.

Такой вот интересный получался замес!

Мы никак не могли понять, кто же из нас круче и брутальнее: Алекс со своими шутками-прибаутками или мы, неотёсанные дикари, очертившие священную территорию мужского братства?

Спросить было не у кого. Поэтому, когда мама спустя неделю после знакомства поинтересовалась:"А как там Алекс? Подружились уже?", я охотно ответил:

— Чёткий чел! Девчонки от него вообще в восторге. Цветут и пахнут!

— С чего бы это? Вежливый, сильный, умный, красивый? Набор супермена?

— Точно! Супермен и есть! Лучше не скажешь!

Мама отодвинула в сторону ноут и с улыбкой спросила:

— А ты часом не завидуешь?

— Вот ещё! — взмахнул я вихрами отросших за лето волос. — Я это я — индивидуальность! И ничуть не хуже! Просто хотелось бы понять, зачем это Алекс перед нашими девчонками политесы разводит?

Мамины брови удивлённо взмахнули крыльями, и она несогласно завертела головой.

— Ну, вот откуда ты знаешь, что только перед «вашими»? Может, он со всеми отлично контактирует, не делая разницы: и с ребятами, и с девчатами. И потом, Алекс самый старший в вашей группе. Вот и взял девчонок под крыло. Вы же к ним спиной повёрнутые. Вот и развернитесь! Заканчивайте уже свою дискриминацию!

— Да какая дискриминация?! — не выдержал я. — Какой спиной?! Если мы с ними чуть ли не каждый вечер в футбол играем!

— Ну, мужики! — всплеснула мама руками. — Нашли же, чем девушек занять. Вы бы им ещё бои без правил предложили!

— Между прочим, так и получается. Щиплются, как гуси! Царапаются, как кошки! Кусаются, как собаки! Хочешь посмотреть?

Я закатал рукав футболки и обнажил плечо, на котором красовался розовый овал от зубов.

— Ой, что это? И вправду кусаются? — наклонилась мама поближе и провела пальцем по контуру укуса.

— Ну да! Я финальный гол забил. Девчонки проиграли. Маринка из ворот как выскочила! И цап… да не больно совсем, — решил я слегка сгладить инцидент.

— Так, может, гол несправедливый?

— Всё по-честному!

Осмотрев укус ещё раз придирчивым взглядом, мама на всякий случай предложила:

— Давай хоть зелёнкой помажу, что ли?

— Зачем? Уже два дня прошло. Всё норм. Вот только теперь пацаны проходу не дают, прикалываются. Сначала советовали в поликлинику бежать, чтобы укол от бешенства сделали. А сегодня, так вообще, спрашивали, не прячусь ли я от света под кроватью и не рычу ли на воду. Угорают! Больше всех Виталька старается. Прямо не узнаю его. Маринкин укус медалькой назвал.

— Ну, смеются — не плачут! У тебя тоже — чуть что, улыбка до ушей вместо сочувствия, — успокоила меня мама. — А Виталька… Похоже, завидует.

— Завидует?! Мне? С чего бы это? — растерялся я.

— Глупый какой! Ну, Маринкина медалька-то не ему, а тебе досталась. Соображай! Наверное, эта девочка ему нравится.

— Ничего себе… А зачем же тогда он с ней каждый день ссорится? — продолжал я хлопать глазами.

— Много ты понимаешь! — загадочно улыбнулась мама. — Это по-всякому бывает. В школьные годы я нравилась одному мальчику. Так он меня всё за косы дёргал, на уроках из трубочки жёваными бумажками стрелял, на переменках рюкзачок с плеча срывал и бегал с ним по этажам и лестницам… А на выпускном вечере признался, что все годы был восхищён мною. Стрелял, чтобы обернулась и посмотрела удивлёнными глазами, а рюкзачок сдёргивал, чтобы догоняла и всю перемену была только с ним. Вот так!

Я был в полном замешательстве: ну совсем на Витальку не похоже. Он среди нас кремень! Ещё ни за одной девчонкой не пытался ухаживать. Всегда насмешливый и независимый. Возможно ли такое, чтобы ему Маринка нравилась?

— А общаться с девочками всё-таки полезно. Привыкайте! — посоветовала мама. — Вы же меж собой галантных слов не говорите. Всё шифруетесь! А женский круг влияет благотворно…

Девчонки в это лето сильно переменились. Начали рядиться в яркие футболки и короткие шорты, подкрашивать ресницы и плести из длинных волос невероятно красивые косы со смешным названием"рыбий хвост". Но главное, перестали трещать, как сороки, бегать и суетиться. Теперь они проплывали мимо нас какой-то новой «модельной» походкой, вставали в сторонке малым междусобойчиком, перешёптывались вполголоса, бросая мимолётные взгляды, и о чём-то там себе хихикали.

Занятия по туризму девчонки тоже умудрились превратить в комедийный сериал, поскольку любые задания инструктора вызывали у них всполохи заливистого смеха. Так повелось с первого урока и не исправилось уже до конца.

Вот вам пример.

— Чтобы справиться со страхом и паникой, — рассказывал инструктор на одном из занятий, — во-первых, медленно сосчитайте до тридцати. Лучше вслух — звук собственного голоса успокаивает. Во-вторых. Примените особую технику дыхания. Сделайте глубокий вдох носом, и медленно выдыхайте, сложив губы трубочкой, словно шарик надуваете. Повторите так пять-шесть раз. А теперь встаньте вокруг меня — потренируемся.

Первый пункт инструкции мы выполнили на «ура». Дело-то нехитрое, даже для Лёньки с «тройкой» по математике. А вот второй!.. Оказался совершенно непроходным.

Девчонки старательно вытягивали губы пухлыми сердечками, прыскали и заливались дружным хохотом. Лёнька выразительно крутил пальцем у виска. Но постепенно «заражалась» вся команда, и через минуту уже четырнадцать человек тряслись в забавных конвульсиях.

Наш инструктор был довольно пожилым дядечкой, но, вероятно, любил весёлый детский смех. Иначе, чем объяснить его потрясающее долготерпение? Правда, однажды он всё-таки попытался навести порядок, припугнув девчонок дурной приметой: кто много смеётся — тот беды дождётся! Но угроза не имела пролонгированного воздействия.

Что происходило с девчонками? Раньше я никогда не замечал за ними такой несерьёзности.

Бывало, на перемене скорчишь обезьянью рожицу, а они — хоть бы что! Ещё и спросят сердито: «Ты совсем шизоид? Лечиться не пробовал?» А тут!..

Можно было подумать, что абонементы нам выдали не на уроки туризма, а на сеансы смехотерапии.

А может, присутствие взрослого Алекса таким странным образом влияло на их характеры?

Ох, и намучился, должно быть, с нами инструктор, но к августу все шесть занятий группой были пройдены.

Глава 4

Вечером накануне похода Роман Русланович собрал нас в своей душной крохотной подсобке, заваленной мячами и матами.

Мы плечом к плечу уселись вокруг учительского стола, чувствуя примерно одно и то же: мы команда! Команда друзей, одержимых одним желанием: вкусить все прелести самостоятельной жизни и обрести наконец то, что можно бросить в пустую копилку житейского опыта. Завтра в путь! Мы были счастливы!

Напрягало только одно: отсутствие Алекса. Неужели что-то случилось, и мы пойдём в поход без него?! Этот вопрос настолько всех занимал, что именно с него и начался разговор.

— Не волнуйтесь, ребята, с Сашей всё в порядке, — устало улыбнулся Роман Русланович, назвав сына непривычным для нашего уха именем. — В данный момент он выполняет важное задание. Я бы даже сказал — клятву Гиппократа: покупает всё необходимое для походной аптечки.

Мы успокоено выдохнули.

Роман Русланович положил перед собой общую тетрадь, знакомую нам ещё по майскому родительскому собранию: в ней находилась подробная информация про каждого, а также пожелания и священные табу родителей. Знаю, что на моей странице рукой мамы было щедро написано: «допуск без ограничений» и подпись.

— Ну что, ребята, — начал разговор Роман Русланович, — завтра предстоит трудный день: рано вставать, долго шагать, лагерь разбивать. Давайте-ка серьёзно проверим нашу готовность. Больных нет? Предупредите честно, если есть недомогания.

Мы переглянулись. Но добровольцев отвечать на этот провокационный вопрос не нашлось. Кто знает, какие санкции за ним последуют? Уж лучше не рисковать!

— Может, девчонок на бешенство проверим? А то кусаются! — с ухмылкой предложил Виталька Шмелёв.

Я ткнул его локтем в бок, чтоб заткнулся. Подробности происшествия трёхнедельной давности здесь и сейчас были лишними. И вообще, это наши с Маринкой счёты — проехали!

Но Маринку было уже не остановить. Она, как супергероиня комиксов, начала медленно разжимать кулак и выпускать свои когти, наполняясь благочестивой яростью.

— Ха! А ты бы хотел, чтобы мы были безропотными и милыми? Так и быть, подойди, мальчик мой, я тебя поглажу! — и она угрожающе протянула руку с длинными чёрными лакированными ногтями.

— Чур, меня! Сгинь, нечистая! — откинулся назад Виталька, со смехом отмахиваясь руками.

— Ребята! Я же просил: серьёзно! — недовольно осадил их физрук. — Так, значит, все здоровы? Для начала уже неплохо. Письменные разрешения от родителей на купание в реке принесли? Давайте! А почему так мало? Предупреждаю тех, кто и завтра не принесут — в воду не пущу, будете на бережке жариться. Так что, потом не плакать и не уговаривать! А погоду, между прочим, обещали супер!

Сложив разрешения стопкой и сколов их большой скрепкой, Роман Русланович перевернул страничку тетради, и мы увидели короткий список с названием «Электричка».

— Я просил Ларису Леонардовну собрать деньги за проезд, — продолжил физрук. — Вот тут у меня отмечены восемь человек. А остальные? Едут в вагоне или предпочитают бежать по шпалам?

— Далековато для утренней пробежки! — засмеялся Лёнька, вытаскивая из кармана деньги. — И скучно в одиночестве.

И ещё четыре руки потянулись к учителю с деньгами.

— А можно я завтра принесу? — смущаясь, спросила Алёна Мяусова.

— Можно и завтра, — не отрываясь от списка, согласился Роман Русланович. — Не проблема!

— Но кто и завтра не принесёт, — подражая учителю, проговорил Виталька, — тот останется загорать на станции! И погоду обещали супер!

Но шутка не прошла, потому что физрук сразу её опроверг.

— Вот тут ты ошибаешься. Мы своих не бросаем! Возьмём в любом случае!

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей! — обернувшись в Виталькину сторону, усмехнулась Маринка и с чувством лёгкого торжества добавила: — Вот так!

— Хорошее изречение! Есть ещё похожее: один — за всех, все — за одного! И давайте его придерживаться, — Роман Русланович открыл следующую страницу. — А теперь блиц-опрос. Посмотрим, как ваши родители держат обещания. Саша, ведро и половник есть?

— Есть! — кратко отрапортовал я.

— Анфиса! Казан с крышкой для каши?

— Есть-есть! Мама вчера с дачи привезла и заставила меня, как Золушку, чистить. Сейчас блестит, как новый. А вот маникюр — минус! — и Анфиса, сморщив нос, сжала кулачки ногтями внутрь.

— Молодец! Возьми с печки пирожок! — весело распорядился Виталька.

— Ага! Вечерком возьму. Как раз мама будет печь мне в дорогу.

— С чем? — проявил живой интерес к кулинарной теме Роман Русланович. — Если с капустой — я в доле! Парочку для меня! Ок?

Анфиса согласно кивнула.

— Денис, твой дед обещал топорик. Есть?

— Есть! Но дед ещё какие-то штормовые спички предлагает. Брать?

— Штормовые? Слыхать — слыхал, а пользоваться не приходилось. Мощные спички! У них горючка содержит большое количество бертолетовой соли. Горят секунд пятнадцать даже при штормовом ветре, под дождём и, кажется, даже под водой. Бери — не помешают. И передай деду"спасибо".

Услышав такую впечатляющую рекламу, мальчишки так и заёрзали на стульях и, толкая Дениса в бока, заговорщически зашептали:

— Ты уж смотри, взять не забудь! Ночью проверим.

— Обязательно проверим, — понизив голос, тоже зашептал Роман Русланович. Потом, повернувшись к следующему по списку, спросил: — Алёна, твоя мама обещала два спасательных круга. Есть?

— Есть! Мы вчера их надували и на всякий случай в ванной проверяли!

— И как, не утонули? — снова нагло возник Виталька.

— Ах, как остроумно! — обиделась на шутку Алёна, а мы рассмеялись.

— Слушайте, а большого резинового крокодила, случаем, не нужно? А то, у меня есть! — толи смехом, толи всерьёз добродушно предложил Лёнька. — Натурально, весь в пупырышках! С открытой пастью!

— Возьми. Девчонок пугать! — засмеялся физрук. — Ты мне лучше вот что скажи. Будет ли у нас тент для кухни?

— Быть-то будет! Только он пока что в гараже. Отец обещал принести по дороге с работы. Да он не подведёт! Сто пудов!

— Годится! — Роман Русланович закрыл тетрадь. — По спискам всё! Может, у вас вопросы имеются?

И тут, как за партой во время урока, подняла руку Илария.

Пацаны дружно повернули головы, а кое-кто даже вытянул шею.

Девочка-загадка. Она появилась в нашем классе в последней четверти учебного года, сначала удивив всех своим редким именем, а потом и поэтической фамилией — Ларина. Первая художница в истории нашего класса! Тихоня, с потрясающей улыбкой, постоянно витающая в своем фантастическом мире красок и теней.

— Я хотела бы взять с собой этюдник и краски. Не разрешается?

Роман Русланович отечески, с сочувствием посмотрел на «новенькую», вернее, на её руки с тонкими запястьями и узкими фенечками вокруг.

— Понимаете, ребята, какое дело… Запрещать я ничего не буду. Но и лишнего брать не советую. Вы не представляете, как это осложняет жизнь. Дорога будет длинной, под палящим солнцем. Оцените свои силы правильно. Возьмите что-нибудь лёгкое: ракетки, удочки… Мячи брать не нужно — я уже приготовил и для волейбола, и для футбола.

— А поляна там есть?

— С футбольное поле, не меньше! И вот, что я скажу вам, ребята, — физрук сделал паузу, наклоняясь вперёд. — Мне кажется, что у поляны этой есть какая-то тайна. А может, и не тайна вовсе, просто я чего-то не понимаю.

— Как это? — распахнула пушистые ресницы Анфиса.

Виталька, откинувшись на спинку стула, скептически усмехнулся:

— Роман Русланович, ну хоть вы-то сказки не рассказывайте! Итак, по телеку — одни фэнтези!

Учитель неодобрительно покачал головой и, не говоря больше ни слова, достал из стола сложенный в несколько раз лист плотной бумаги.

— Я что, обманул вас когда? Как есть по факту, так в точности и говорю. Поляна эта Цыганской называется. На всех местных картах она реально обозначена. Вот, сами смотрите, — и ткнул пальцем в светло-зелёный лоскуток.

Мы, отталкивая друг друга, прочли название: Цыганская поляна.

— Там что, цыгане живут?

— Жили, очень давно. Большим табором. Но теперь нет ничего, что о них бы напоминало. Кроме одного странного объекта…

Мы затихли в ожидании рассказа о мистической аномалии, но услышали, как между пыльных оконных рам бьётся в заточении бабочка.

Роман Русланович подошёл к пыльному, давно не мытому окну и распахнул его.

Поток свежего воздуха ворвался в душную каморку.

Бабочка затрепетала, потом успокоилась, замерла и, взмахнув обессилевшими крыльями, вылетела наружу. Мы проводили взглядами ускользающее рыжее пятнышко.

— Огнёвка! — тревожно прошептала Анфиса, но, кажется, никто, кроме меня, сидевшего за её спиной, этого не услышал.

Роман Русланович, не закрывая окна, вернулся на место.

— Так вот, ребята. На дальнем краю поляны стоит странный дуб.

— Ага-ага! На дубе том — сундук, в сундуке — утка, в утке — яйцо… — язвительно пробурчал Виталька. — Знаем, народные сказки в детстве читали.

Но Роман Русланович не обратил на его замечание никакого внимания.

— Старый, подгнивший до такой степени, что мерцает в темноте голубым светом. Да ещё молния старика надвое расколола от верха до середины. Стоит теперь, словно голову повесил, две руки в небо растопырил и просит чего-то.

Виталька снова не выдержал и недоверчиво уточнил:

— И мы этот дуб увидим? Да? Обещаете?

— Разумеется! Он лет двести на одном месте стоит и никуда не уходит, — съязвил физрук. — И вряд ли кому-то понадобится его выкорчёвывать.

— И в чём же тайна? — не унимался Виталька. — Все гнилушки светятся. Мы по ботанике проходили, что это мицелии светящихся грибов пронизывают древесину.

— Если ты не будешь постоянно встревать, то узнаешь всё значительно быстрее! — посоветовал учитель, продолжая рассказ. — Сам дуб ничего особенного из себя не представляет, хоть и очень живописен. Думаю, наша Илария будет от него просто в восторге. Загадка в том, что каждый год этот дуб кто-то красными ленточками украшает. Кто? Для чего? Не понимаю! Но думаю, раз украшает, значит, есть в этом какой-то смысл. Вот только какой?

Роман Русланович замолчал, откинулся на спинку стула, глядя на нас с немым вопросом: «Ну как? Произвёл я на вас впечатление?»

Мы переглянулись, надеясь увидеть среди одноклассников хотя бы одно лицо с проблесками сверхъестественных знаний. Но ни у кого так и не появилось каких-либо версий.

— И что, вы об этом никого не спрашивали? — наконец поинтересовалась Алёна.

— А кого? Ближе, чем на пять километров ни одной деревушки. Да и зачем мне? Я же не следопыт, чтобы бросить группу и по деревням бегать! Стоит себе дуб, никого не обижает.

— А фотография у вас есть? — продолжал въедливо докапываться Виталька.

— Да сколько угодно! Только не здесь — дома. Да и чего уж теперь? Завтра своими глазами увидите. И днём, и ночью, когда дуб светится.

Роман Русланович поднялся, задвинул стул и, возвращая нас в исходную реальность, вновь стал обыденным и деловитым.

— А теперь, ребята, информация для каждого. Внимательно слушаем и запоминаем! Завтра собираемся на школьном дворе в пять тридцать утра.

— Ой, а почему так рано? — ойкнул кто-то из девчонок.

Роман Русланович устало вздохнул.

— Я бы мог просто сказать: так надо. Но, хорошо, новобранцам объясняю: во-первых, полупустая электричка — сядем поудобнее на любые места; во-вторых, надо пройти основную часть пути, когда солнце ещё не будет в зените, потому что потом — пекло. И, в-третьих… Вы когда-нибудь шли ранним утром по спящему городу? Тишина, ни души, лишь птицы поют на разные голоса. И такая бодрящая свежесть, что ноги сами собой бегут…

— Ага, это с нехилым-то рюкзаком за спиной! — ухмыльнулся Виталька.

— Можешь взять рюкзак на колёсиках. Не возражаю. Знаешь, такой с ручкой?

— Я что, девчонка?!

— Тогда и не ворчи! Никто не обещал прогулку налегке. Наоборот, я предупреждал о физических нагрузках, — и Роман Русланович строго посмотрел на всех нас. — Парни, стисните зубы, покажите свои мускулы и характер. Завтра с вами на равных потопает слабая половина человечества.

Учитель выдержал многозначительную паузу, тем самым побуждая нас правильно расставить приоритеты, и дружески продолжил:

— Чтобы ничего не забыть, готовим всё с вечера, точно по списку. И чтобы потом не слышал: ах, я забыла шерстяные носочки в пакете на тумбочке! Можно сбегаю? — писклявым голоском смешно передразнил неизвестно кого Роман Русланович. — Ждём двадцать минут и выдвигаемся. Кто даже за это время не успеет, значит, не очень и хотел! До завтра!

Я возвращался домой очень довольный тем, как нежданно-негаданно развернулись события. Поход начинался с тайны! Как и мечтал.

Глава 5

Я поставил будильник на полпятого — хотелось прийти в школу первым, чтобы снять сбор всех участников похода. Эти кадры могли стать лучшим началом фильма.

Ранний подъём для меня — пытка. Чтобы летом! Раньше солнца!.. Лучше расстрел! Но будильник смартфона непреклонно исполнил свои служебные обязанности, четыре раза проиграв один и тот же музыкальный трек. На пятый — моей выдержки не хватило: не открывая глаз, я протянул руку, чтобы нащупать и придушить подушкой этого айти-монстра. Но тут же вспомнил, что поход, и смиренно остановил надоевшую мелодию.

Мама не стала снова будоражить меня своими наставлениями, просто напоила сладким чаем с бутербродами, помогла натянуть на плечи объёмный рюкзак. На пороге, встав на цыпочки, дотянулась губами до моей щеки, потрепала длинные вихры, да и поставила точку.

В глубине души, я был очень благодарен ей за это. Мы впервые расставались на несколько дней, и мне было немного не по себе. Хотелось поскорее выбежать из подъезда, чтобы преодолеть волнующую силу притяжения родного дома.

Я так и сделал: поскакал через две ступеньки и, выбежав из душного подъезда, не оборачиваясь, сразу метнулся за угол.

Всё было именно так, как обещал вчера Роман Русланович.

Тишина обескураживала своей затаённостью: я пнул лежащую прямо на пути пустую алюминиевую банку, и она поскакала в кусты с грохочущим наглым эхом. Смутившись, я огляделся по сторонам. Но заботливая всепрощающая тишина вновь быстро укутала свои владения.

Две ранние птахи распевались, пародируя переливистые соловьиные трели, которых у нас отродясь не водилось. А главное, пели по очереди, словно хвастались:"Послушай, а вот, как я умею!"Получалось азартное шоу"Кто кого перепоёт?", в котором я не успевал быть ни судьёй, ни слушателем.

Раскалённый за вчерашний знойный день асфальт был уже умыт коммунальной службой и дышал свежестью, отражая зеркалами редких луж безоблачное голубое небо и ветви растущих у самых бордюров деревьев.

А город спал, не обнаруживая признаков жизни!

Когда подходил к школе, было всего лишь начало шестого, однако я услышал хорошо знакомые голоса.

— Так, ещё две палатки, сумку с продуктами, аптечку, — заглядывая в тетрадь, перечислял Роман Русланович. — А, Саня! Привет! Ты чего так рано? Не спится?

Алекс протянул мне руку. Лариса Леонардовна улыбнулась.

Ух, ты! Сегодня она была такой необычной: в джинсах и футболке, в темных очках, с бейсболкой на волосах, заплетённых в тугую косу. Прямо сенсация дня: наша Лалила не в привычном учительском костюме!

— Я попросила Сашу документировать события нашего похода. Вот он и прибежал пораньше, чтобы снять точку А. В том смысле, что из точки А вышли туристы. Ну, так и начинай с нас. Мы — первые! — и выждав, пока я включу видеокамеру, бодро запела:

— Если хочешь много знать, надо утром рано встать…

— Надеть кеды, взять рюкзак, дверь открыть и сделать шаг… — неумело, но с желанием подхватил физрук командную песню нашей школы.

А вот Алекс, по-видимому, не знал этой песенки, поэтому на манер рэпера прокричал тут же пришедший на ум слоган:

— Я не в теме этой песни, но меня догнало. Это не конец похода, а его начало! Е-ее-ее!

Кажется, они были очень довольны собой, потому что лихо ударили по рукам и весело рассмеялись.

— Саня, слушай, давай так: ты всех встречаешь, снимаешь, что там тебе нужно, а мы ещё разок в спортзал сходим, заберём, что осталось, — предложил свой план действий Роман Русланович, и они, доверившись моему кивку, втроём исчезли за дверями школы.

Я остался стоять перед кучей вещей. Три рюкзака — это понятно. Три синих сумки-чехла. Это палатки. Закопчённый до черноты котелок… Я решил, что и моему ведру тут будет самое место. Только вот интересно, как мы всё это потащим? На чьём горбу? Верблюда поблизости не наблюдается.

Тем временем школьный двор наполнился звонким смехом.

Обернувшись, я увидел, как в полузакрытые ворота друг за другом протискиваются навьюченные рюкзаками три подруги: Маринка Полосатова, Алёнка Мяусова и Полина Котова.

Они жили в одном доме и дружили с самых первых шагов, как говорится, в одной песочнице выросли. Поэтому всегда и всюду ходили втроём, за что в классе их прозвали"семейством кошачьих".

Конец ознакомительного фрагмента.