Нулевой мир 8. Мера Человек: Зов

Александр Изотов, 2023

Выполняя поручение Зигфрида, я понял, что ересь Бездны проникла в каждый уголок Инфериора, и многие звери встали на этот путь по своей воле. Не обошла беда и далёкий Оранжевый Приорат, где тоже происходят великие знамения. Именно здесь я пойму, что бывает с человеком, когда он делает неправильный выбор.Но что, если неправильный выбор оказывается единственным?

Глава 7. Весть

Дерьмо… нулячье…

Моё состояние и всю ситуацию можно было описать только этими словами. Удивление от того, кто оказался заточён в моём копье, и погоня за спиной, где мерно отбивали такт пол сотни муравьёв длиной под два, а то и три метра.

Я нёсся по задымлённой пещере, освещённой трещинами в высоком потолке. Предполагая, что муравьи всё же имеют инстинкты, и не полезут в густой дым, я планировал скрыться в нём.

Дым шёл из дыр в неровном полу, камни которого в некоторых местах были даже раскалены. Я сразу бросил вперёд стихию земли, сканируя поверхность подо мной на приличную глубину.

Камень предупреждал меня, где не стоит наступать, но даже так я пару раз чуть не навернулся. А стихия огня отлично показывала, что внизу раскалённая лава.

Отверстия в полу становились всё больше, соединялись, и мне приходилось уже прыгать с островка на островок, которые на тонких шейках торчали из тлеющей внизу магмы.

В очередной раз перепрыгнув дымящую каверну, я лёг на покачивающийся горячий валун, и слушал, как упавший сзади в лаву муравей истошным стрёкотом предупреждает сородичей.

Нет, дым их не пугал, а вот то, что они потеряли уже с полдесятка солдат, мозгов прибавило. Поэтому я ещё с минуту наблюдал стрекочущие тени за густой поднимающейся завесой, но потом они испарились.

Дым лез в нос и глаза, пробивая на слёзы и кашель. Хоть человечья мера, хоть звериная — мне нужно было чем-то дышать. Да и долго проверять камень на крепость не хотелось.

«А как по мне, червятинка, так здесь приятно дышится», — в голову так и пробивался говор беса.

Хродрик, значит… Ну и, опять же, дерьмо нулячье! Я до сих пор не мог поверить, что великий воитель прошлого, бывший приор Синих Земель, сын того самого Вотана…

«О, продолжай, кусок Абсолюта, складно мыслишь. Ко мне такого отношения уже лет семьсот точно не было».

— Да чтоб ты… кха! Кха! — я закрутил головой, пытаясь придумать, как выбраться в более пригодную для дыхания атмосферу, — Чтоб ты ещё раз сдох…

Копьё чуть завибрировало.

«И чем это я тебе не угодил, червятинка? Кстати, можешь зацепиться вон за тот камень…»

Оружие чуть дёрнулось, повернулось будто по своей воле. Силы у беса были, но не такие, чтобы копьё летало. Так, чуть двинуться только, а со стороны вообще кажется, что это я хват чуть ослабил.

Я непроизвольно глянул на камень, просканировал. Ага, если я на него прыгну, это будет последнее моё решение перед полётом вниз.

«Тогда ты, червятинка, получишь настоящую силу огня в свои руки», — бес захохотал, — «И в ноги, и на плечи, и на голову…»

Понимая, что время уходит, и скоро даже великого пятого перста ждёт смерть от угарных газов, я принялся скакать вперёд по камням и островкам, кажущимися надёжными.

Стихия земли не подвела, и вскоре я оказался на более-менее твёрдой поверхности. Правда, здесь меня тоже ждала пара муравьёв — эти разведчики всё-таки нашли проход через адское препятствие.

Вот только зря они меня ждали. Несколько взмахов копьём, пара уворотов между неуклюжими громилами, и насекомые с пробитыми головами рухнули, издав последний жалобный всхлип. Магию я старался использовать по минимуму, экономя силы.

Я откинулся на мягкое, ещё подрагивающее, муравьиное брюшко и устало съехал на тёплые камни.

«Сейчас ещё прибегут».

Мои внутренние ощущения, которые передались при убийстве того муравья в узком проходе, говорили об обратном. Дорога в эту пещеру через огненную ловушку опасна, и большой отряд там не пролезет.

Только вот такие вот парочки, да одиночки. Поэтому я покачал головой, когда мне в грудь влетели два светлячка. Твою нулячью меру, бес в копье и вправду сжирал немного духа.

Дым густой стеной поднимался в нескольких шагах от меня, вытягиваясь в верхние трещины, будто там его вентилятор засасывал. Я чувствовал хороший такой сквозняк, поддувающий из-за спины.

В этой пещере точно есть выход.

— Значит, так, Хродрик… — я провёл ладонью по лицу, собирая пот и копоть, — Да ну твою мать, это невозможно! — вырвалось у меня в очередной раз.

Я не мог поверить, что это — он.

К счастью, бес в копье не имел никакой возможности залезать в мою память. Ну, слышать мысли мог, и видеть только то, что я показываю.

«Червятинка знает меня?» — осторожно спросил бес.

О, да, про этого первого предателя Синего Приората я много знал. Старший сын демона Вотана, который был приором до тех пор, пока средний, Зигфрид, не сверг приспешник ереси.

«Вот, значит, как? Приспешник е-е-е-ереси!» — протянул Хродрик, — «А они такие все белые и пушистые. Тьфу, гниль поднёбная!»

Демон стал ругаться, копьё чуть задрожало.

Я слушал его, на всякий случай выставив вокруг сканеры. Всё же, не стоило забывать, что я ещё не выбрался из напичканной монстрами пещеры.

Мне было невдомёк, как вести себя с этим бесом? По-хорошему, бросить копьё в дымовую завесу. Упадёт в лаву, и дело с концом.

«Я буду полезен тебе, господин», — елейно пропел бес.

Странно это было, слушать разговаривающее копьё. Его голос звучал будто из динамика, и мне даже стало интересно, его слышу только я или ещё кто-то?

«Ты, только ты, великий и могучий…»

— Заткнись, нулячья твоя мера.

«Чья ещё нулячья мера?! Да чтоб ты знал, кусок Абсолюта, я был приором! А, впрочем, ты и так знаешь…»

— Был, да сплыл, — я встал и двинулся к выходу.

Делать было нечего, и мне пришлось потихоньку вытягивать информацию из разговорчивого, но крайне неприятного, спутника.

— Ты — сын Вотана… Белиар за это тебя ненавидел?

«О, да! Верховный Белиар, чтоб его крылья сожрали черви, питал ко мне несправедливую неприязнь».

— Если мне не изменяет память, — сказал я, усмехнувшись, — То он назвал тебя ещё и предателем как-то.

«Что может ничтожный раб, который без воли господина, лопни его мера, и шагу ступить не может?»

Пещера впереди была уже не такой опасной, муравьи больше не гнались за мной, и основную опасность здесь теперь представляли только сороконожки. Но для этих насекомых я был слишком силён, и они разбегались, едва чуяли мою силу.

А я теперь не скрывался.

Первый дубль общения со зверями не получился, пришло время для плана «Б». Правда, его ещё придумать надо, но меру человека придётся использовать на полную.

Мне опять попалась небольшая каверна, из которой валил дым, втягиваясь сразу в похожее отверстие сверху. Внизу, в клубах угара, сверкнул огонь, и я ещё раз с сомнением посмотрел на копьё.

— Что же с тобой делать-то? — ворчал я, — Я не могу тебе доверять. Все мои друзья — твои враги.

«Я дру-у-уг, поверь мне. Ты — мой господин, мой хозяин, да прольётся твоя кровь в мои уста… Ох, что я говорю-то?! В твоей власти моя ничтожная жизнь, к ногам твоим припадаю, лобызаю, обгрызаю…»

Мне было противно это слушать, а бес продолжал хныкать. И вот это самый великий воитель?

Бес оправдался:

«Если бы тебя лишили воли, я посмотрел бы на тебя, кусок мёртвого Абсолюта».

Да это ещё хуже, чем два существа в голове — у Белиара и Хали всё же были ум и честь.

«Вертел я их честь! Чтобы сдохли ты, твой Белиар, и твоя Огненная Плеть, чтобы вы вечно в Чистилище скулили от тоски!»

Я стиснул зубы. А ведь сейчас гораздо легче обеспечить себе тишину… Копьё качнулось над дымом, и бес сразу замолчал.

— Ты знаешь, что за ошибка, — задумчиво сказал я, — Что там с кровью Аваддона, говори сейчас же?

«Достану, всё достану. Откушу дьяволу палец и принесу тебе, только не убивай, великий господин».

Всё моё нутро говорило, что бес врёт. А я только и стискивал зубы — ведь решение совсем рядом, ну вот же, вертится на языке.

Слишком много на мою голову потрясений, вредно это — вот так по мерам и ступеням скакать. В Инфериоре некоторые сотни лет живут, и едва ступень поднимают.

«Каждому по мере, с каждого по жизни», — захихикал бес.

Я не обращал внимания, снова погрузившись в размышления.

Ошибка… И кровь трёх существ.

Бес всё пытался отвлечь:

«Мой ты величайший, дражайший, прелюбимейший, ненагляднейший, чтобы мои глаза никогда тебя не видели. Душа моя ничтожная принадлежит только тебе».

Как же противно… Тут меня словно перемкнуло:

— Принадлежит? — я чуть не выронил копьё от озарения, и бес заверещал:

«Да-а-а-а! Принадлежит!»

— Душа Белиара принадлежит мне, — слегка удивлённо произнёс я, — Я же… Дерьмо нулячье! Тот обряд, на алтаре. Он же продал мне душу!

Марк, как ты мог это упустить из виду?! Ведь Дагон, баюкающий Апепа, так и сказал: кровь того, кто даёт право на воскрешение. Кровь покровителя.

Конец ознакомительного фрагмента.