Год Мужчины. Ордер на Любовь

Александр Гордиенко, 2016

Кто-то очень могущественный выдал Ордер на Любовь. Вещь – редчайшая. Выдается одному на миллион. Или на миллиард. Отказаться невозможно. Как от рака. Ордер на Любовь к человеку случайному, чуждому, равнодушному, из другой галактики. И что с этим делать? Как (!) строить свою жизнь без надежды, что тебе ответят взаимностью? Именно с такой проблемой столкнулся Александр Железнов, мужчина с характером, по иронии судьбы – автор популярнейшего шоу по выбору красивейшей женщины России…

*** (1)(2) Маша

Офис телекомпании

За 11 месяцев 16 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится».

Через две недели после Нового года. Понедельник. 9:30 утра.

Железнов как раз нарезал дольками симиренку для Оберста, когда раздался звонок по мобильнику.

Оберст — одно из наиболее близких Железнову мыслящих существ, большой зеленый попугай-амазон с желтой головкой и красными подкрылками, привезенный из далекой Гайаны, расположенной где-то в Южной Америке, — довольно уркал, предвкушая кусочек лакомства. Экспериментальным путем Железнов достаточно быстро установил, что эта экзотичная птица совершенно не любит родные для нее заморские фрукты типа ананасов, манго, авокадо и прочего фейхоа, а всему прочему предпочитает яблоки, причем никакая антоновка или белый налив не годятся, а вот подавай ему симиренку, и все.

Телефон настойчиво издавал фирменный сигнал Sony Ericsson. Железнов со словами «Друг ты мой обрусевший…» засунул дольку симиренки между прутьями решетки громадной клетки возле жердочки, на которой любил пребывать Оберст, вытер ножик и руки салфеткой и откинул крышку телефона. Абонент был неизвестен.

— Але. Старые примусы починять не принимаем, только образцы после тысяча девятьсот третьего года. Седьмая, слушаю вас…

— Саша? — неуверенно произнес насыщенный низкий женский голос.

— С утра — да, Саша. К вечеру — неизвестно. Вдруг кто-нибудь предложит мне руку и сердце, и я как человек застенчивый отказать не сумею, женюсь и возьму имя жены…

— Саша, это Маша. Помните Новый год вашей компании, женщину, с которой вы хотели потанцевать… Как видите, я согласна на Машу, это было ваше условие.

— Маша? — Железнов непроизвольно взял секундную паузу — после Нового года на него навалилось столько проблем по организации его шоу: и кастинги участниц, и подбор ведущих, и строительство декораций, и логистика размещения участниц и жюри, и так далее, и так далее, что перебирать в голове какие-то воспоминания ему было не то что некогда, а категорически некогда, лишь бы до подушки добраться. Однако яркая женщина с характером вспомнилась сразу же. — …А-а-а, это та рыжая красавица, которая не дает мне спокойно уснуть уже две недели подряд и исчезла, не оставив туфельки? Честно говоря, не ожидал…

— Да ладно вам, Саша. Вы же знаете, что я далеко не красавица.

— Ну, этот вопрос я даже обсуждать с вами не буду. Вы не поверите, но я — официально признанный авторитет в вопросах оценки женской красоты…

— Кем официально?

— Статусом экспертов интересуетесь, — констатировал Железнов. — Верный подход. Тогда сообщаю: признан в узком кругу ограниченных людей на одном из ведущих телеканалов нашей страны, к числу которых относится и наш, конечно.

— Попахивает тайным орденом…

— Как раз наоборот! Учитывая мое не обремененное знанием европейской культуры сознание, а также принимая во внимание мою близость к народу, то есть я фактически и есть народ, — Железнов, неся весь этот бред, наконец-то услышал то, чего и добивался, — легкий смешок на том конце телефонной трубки, — то, естественно, когда возникает вопрос о женских лицах, выносимых на наружную рекламу, независимо от того, имиджевая это реклама либо сериал, директор департамента маркетинга, как правило, приглашает меня к себе. И из двух сотен фотографий женских лиц предлагает мне выбрать лучшую, на мой взгляд, и худшую… Иногда просят прокомментировать мой выбор. При этом практически всегда креатив со мной соглашается.

— То есть те ужасные лица, которыми завешаны все остановки, выбираете вы? — Чувствовалось, что Маша улыбается.

— Те, что добрые внутри, — я, — подхватил Железнов. — Так что, Маша, вопросы оценки красоты, не обижайтесь, я даже обсуждать с вами не буду. Я сказал — вы очень красивая женщина, вам придется с этим согласиться… либо я вынужден буду прервать наше общение в силу расхождения наших взглядов по принципиальной для одной из сторон позиции.

— Вы меня не переубедили, но соглашусь, чтобы не расходиться…

— Ну да бог с ним, это не обсуждается. Маша, а вы где? Может, встретимся, выпьем по чашечке кофе?

— Извините, Саша, у меня на параллельном телефоне… — Железнов услышал современную электронную интерпретацию симфонии № 40 Моцарта, Маша на секунду запнулась, подбирая слово: — …Один из моих руководителей.

— Да, конечно, я подожду.

Железнов, зажав книжку телефона между ухом и плечом, развернулся к Оберсту, который с раскрытым от заинтересованности клювом внимал беседе своего друга. Железнов просунул руку в клетку и очень нежным движением указательного пальца снизу вверх захлопнул ему клюв, пробормотав при этом: «Подслушивать нехорошо». После чего совершенно цинично занялся тем же самым делом — подслушивать.

Совершенно другая Маша, вернее, Мария Николаевна абсолютно ледяным тоном выговаривала кому-то по другому телефону:

— Нет, Алексей Михайлович, мы уже один раз пошли им навстречу. Осмелюсь напомнить вам, что это было не более как месяц назад… Это их не оправдывает… Это их проблемы… Да, это жестко! Но это — правильно! Нет!.. Я не буду делать этого… Так и передайте… Спасибо. И вам всего доброго.

— Алло, Саша, вы здесь? — Сухой лед мгновенно испарился из Машиного голоса.

— Да куда ж я денусь? А вы что, со всеми своими начальниками так разговариваете? У вас их много?

— Саша, я думаю, что у меня их больше, чем у вас. Извините, но я не хочу говорить об этом.

— Ну хорошо. Вольному воля. Продолжаем разговор. Вернемся к нашим баранам — мы сегодня сможем встретиться?

— Саша, я еду на работу. И… сегодня встретиться мы никак не сможем.

— Ага. Чувствую голос Марии Николаевны.

— Нет, Саша, вы недослушали меня. Для меня это удивительно, но все это время я вспоминала вас…

— Из-за моей настырности в желании познакомиться с вами?

— Да уж, вынуждена отметить, что вы были настойчивы. — Несмотря на смысловую нагрузку, Железнов в интонации Маши услышал явное одобрение. — Даже чересчур настойчивы…

— В свою очередь я должен признаться, что навязчивость — это не мой конек, обычно я более сдержан…

— И как мне это оценивать? Вы переступили через себя ради знакомства со мной?

— Ну, все не так радикально. Маша! Какая вы мудрая, вы в который раз пытаетесь увести меня от разговора о встрече. — Железнов решил не выпускать инициативу из рук. — Если у вас мало времени, то я могу подъехать к вашему офису…

— Нет, Саша, подъезжать никуда не нужно, во всяком случае сегодня. А встретиться с вами я хочу, Саша. Для меня самой это крайне удивительно — такого желания встретиться с мужчиной у меня не было лет семь-восемь.

Пораженный последней фразой Маши, Железнов несколько растерялся:

— Да… Неожиданно… Не разочаровать бы вас, Маша… от имени всех мужчин. Буду ждать звонка. Вы действительно, Маша, женщина неоднозначная, я сказал бы, интригующая.

Железнов схлопнул книжку телефона. Странный звонок. Странная, своеобразная женщина.

Раздался звонок по внутреннему.

— Фюр-рер, — по слогам произнес Оберст.

Фюрер — финансовый директор на внутреннем сленге компании.

— Нет, Оберст. — Железнов взглянул на определитель. — Это Ира Порываева, между прочим, симпатичная женщина, обрати внимание, — произнес Железнов, про себя подумав, что она, скорее всего, хочет уточнить что-либо по поводу постановки на баланс очередных сериалов в этом месяце.

— Але, Ирочка, привет, что тебя беспокоит, Красно Солнышко?