Первая империя. Книга 15. Никто кроме нас: Демиург

Александр Геннадьевич Емельянов, 2020

Все имеет своё начало и конец!? Кто, как не сам Разрушитель Миров положит этому конец? Вот так незатейливо и подходит конец этому Измерению, и Предсказание о Последних днях этого уродливого мира, бывшего когда-то Ормузд, начало сбываться буквально на ваших глазах… А легендарный император в теле простого капитана ВВС СССР просто послужил тем детонатором, который взорвет ко всем чертям эту галактику!? И на большой Арене тысячи Миров сойдутся в смертельном клинче и сам император богопротивных Тхоров и Император Богов… И все боги и герои Ада и Рая, что стояли за их спинами… Победит только Сильнейший!.. Другого нам не дано!.. Содержит нецензурную брань.

(В оазисы Джелалабада…В Шинданге, Кандагаре и Баграме…Тюльпан наш падал)

«Черный Тюльпан» А. Розенбаум

Пролог

— Саня! Вправо тридцать! Вижу хвост! — орал в шлемофон мой второй штурман…

Твою мать, опять духи на посадке подловили…Затем руки на автомате вдавили рукояти штурвала от себя и вправо…причем не на положенные 30 градусов, а на все шестьдесят и колоссальная туша ИЛ-76 скрепя шпангоутами, нехотя стала сворачиваться спиралью, исполняя каприз своего сумашедшего пилота! Уход на полубочку и форсаж!

Двигатели обреченного «Черного тюльпана» неистово взревели, исходя на полную свою паспортную мощность, словно понимали, что от этого зависит жизнь не только экипажа, но и самого самолета…Полминуты, минута, а стингер, словно пришитый, скользит следом за мной…

— Вася! Попробуй срезать его! — крик души, но стрелок-радист в задней полусфере кричит в ответ — Саня, понял! Счас..

А тем временем, взлетно-посадочная полоса надвигается неумолимо…Осталось совсем немного, когда раздавшаяся трель задних сдвоенных 23-мм авиапушек, оборвала полет смертоносной сигары…

— Саня! Есть! Я свалил её! Вашу мать…я сбил её! — радостно орал, словно сумашедший, стрелок-радист Вася Яковенко…

Теперь сектор газа назад, закрылки…двигуны облегченно сбавили тон, словно самолет перевел дух и теперь благодарил свой экипаж за спасенную жизнь!

Еще пять минут и колеса супертяжа ВТА ВВС СССР коснулись асфальтобетонки…Визг торможения покрышек в расплавленном мареве военного аэродрома Баграм…Рев двигунов в режиме реверса и вскоре в шлемофонах раздалось — С посадкой, парни! Ну ты и даешь, Геннадьевич! Так еще никто не садился! Комендант лично хочет с тобой перетереть по поводу того, кто учил эту сволочь так уходить от стингеров духов?

— Ладно, сначала — остановка, а потом уже базары будем вести! Живы…а это и есть самое главное, Петрович! Я тоже рад слышать тебя!… — и когда едва затихли перегретые двигуны моего родного 76-го Ила…я откинулся в кресле, обессилено смахивая со лба обильные крупные капли горького и едкого пота. На мое плечо легла рука второго штурмана — Спасибо, Саня за жизнь!

Похлопав меня по плечу, он отвернулся и пошел на выход…С грохотом распахнулась аппарель в боку корпуса корабля и по трапу спускались мои парни, члены экипажа борта № 236…Вот только Олег…Петрунцов, душа нашей компании сгинул…поймал один из крупнокалиберных гостинцев, что отправили навстречу нашему борту чертовы духи на подлете к аэродрому…Черт! Стояли минут двадцать, не поднимая глаз друг на друга, нервно курили…До чего же Смерть не избирательна, мать её! И забирает не того…

— Капитан Емельянов! К командиру! — вопль дежурного по аэродрому вырвал из тоскливого настроения… — следом взвизгнув тормозами, остановился комендантский УАЗик.

Попрощался с пацанами, одернул форму и сняв фуражку, сел на пассажирское место машины — следом машина сорвалась, словно болид Формулы-1.

Мимо мелькали аэродромные постройки, пакгаузы и склады…капониры истребителей ПВО…Вон, высится трехэтажный КП начальника аэродрома. Мне туда, сейчас опять мозг будут выносить…Не по инструкции, мля!? А кто нас учил выживать в воздухе?

Через еще пять минут — визг тормозов и меня встречает лейтуха, конопатый парнишка…Совсем молоденький…не место ему на войне? Или у Мироздания другая задача — выбить самый лучший генофонд русской нации?

— Капитан Емельянов? Сергей Павлович ждет вас! Проходите… — ну что же, одной Галгофой больше или меньше. Нехера, переживем!

Сжимая мужественно сфинктер, вхожу, отмашка к фуражке — Капитан Емельянов по вызову прибыл! Разрешите?

— Проходи, если не врешь? А скажите-ка мне, капитан, кто вас научил так пилотировать семидесятитонной машиной? Ты, что в истребителях служишь, твою мать?

— Никак нет! Но если бы я сделал все по инструкции, я сейчас вряд ли с вами говорил, товарищ командир…

— Так-то оно так, но все же для кого инструкции писаны, а Емельянов? Я понимаю, что именно поэтому ты на Тюльпане летаешь, а не в строевых войсках…Спасибо тебе сынок, за парней, что твоим грузом 200 идут! Без тебя сотни матерей и отцов не дождались бы своих детей из Афгана… — и полковник Павленко Василь Павлович сразу посмурнел, закуривая Беломор дрожащими руками…

— Ты это…садись, сынок! — и он придвинул мне стул…

–Есть, тав…ком.. — тот только махнул рукой — Сколько везешь в этот рейс? — он посмотрел на меня уже не взглядом сурового командира..

— Тридцать 200 и тринадцать тяжелых 300! Сколько у вас уже ждут меня? — вопросом на вопрос ответил я, садясь..

— Еще полторы десятка только 200 и пять 300!

— И куда прикажете толкать их? — угрюмо ответил я… — я же с глухой перегрузкой пойду, а эти на взлете суки караулить будут, зуб даю! Они не выпустят меня… — скорее утверждая, сказал я…

— Поможем, парень! Я отдал приказ, чтобы перед самым твоим вылетом наши вертухаи перепахали окрестные горы! Наши 200-е — это святое и парни за них кому хочешь глотку порвут! — он со злостью долбанул по столу…

— Ясно, тав…ком… — и тут, черт меня возьми, я отключился!

Все то невыносимое нервное напряжение, что держало меня в течении почти десяти часов, что прошло на перелете из Грозного через Кабул, повернуло выключатель в моем мозге и я захрапел…

А командир негромко позвал — Саня, Емельянов…да, сынок, спасибо тебе за наших…Мерюхненко! — шепотом практически он позвал комендантских — Его… — он показал на меня — В мой кабинет на диван! Парень заслужил!…