Обитель мафии Алигьери

Александр Гаврилов, 2023

Не исчезает то, в чем существует культура. Культура внутри общества со своими понятиями хорошего и плохого, созданная на крови в поисках справедливости согласно своему мировоззрению. Меняются формы коммуникаций и информационное пространство, но не люди. Когда мы думаем, что становимся лучше – это чаще лишь иллюзия, чем правда. Мы умеем возводить стены вокруг себя и себе подобных: круче общество – выше барьеры! Культура мафии – это способ сильных контролировать свое пространство с барьерами, откуда почти невозможно выйти.

Глава 1

Ежедневно мы слышим фразы: погода плохая, погода хорошая… И даже не задумываемся об их значении. А стоит подумать, и мы понимаем, что это просто у нас такое настроение. День не может быть плохим — хотя бы потому, что нам дано его прожить и мы сами можем сделать его таким, каким хотим. Голова разболелась и все раздражает — так, может, принять таблетку, и не стоит сразу винить атмосферное давление? Да, наверно — но нужно ее еще поискать, а тут, как назло, эта пробка… Сидеть в машине, сидеть и думать… О чем? Впереди машины, сбоку машины, дождь хлещет, кондиционер нужно бы выключить, из-за него голова еще сильнее болит, а нет, нельзя — сразу окна запотеют… В этот момент понимаешь, что день просто ужасный. Свежего воздуха в салоне нет, Нью-Йорк стоит в пробках.

Энзо Пессери возвращался с работы. На светофоре остановился, как только загорелся зеленый, начал поворачивать налево — и немного заехал на вторую параллельную полосу, по которой тоже поворачивала другая машина. Он не помешал ей: вовремя вывернул руль, но все равно машина просигналила в ответ.

— Я тебе гудок твой в жопу засуну, — выругался Энзо. У него было плохое настроение, и головная боль этому лишь способствовала. Сейчас его все раздражало. Хотя Энзо не был агрессивным по характеру, никогда не лез на рожон первым и считал, что любой конфликт можно решить мирным путем.

Машина по параллельной полосе нагнала его, оттуда на него посмотрел водитель, возможно тоже выругался. Затем, обогнав его, сделал опасный маневр и перестроился ему в ряд. Окно в машине открылось и оттуда показалась рука со средним пальцем.

Энзо испытал обиду. За что с ним так? Довольно типичный конфликт на дороге, но его это задело. Он захотел ответить на выпад и начал обгонять по другой полосе, чтобы настичь обидчика и поступить с ним также. Из-за пробки, из-за невозможности разъехаться этот банальный конфликт на дороге разгорался. Энзо почувствовал себя агрессивным, этаким анонимным героем на «форде», недоступным для окружающих. Он ответил оппоненту таким же опасным маневром и резким торможением. Они продолжали ехать в медленном потоке машин, то обгоняя, то отставая друг от друга. К счастью, гнев Энзо быстро прошел, и он спокойно продолжал свой путь. Он прекрасно понимал, что его действиям нет разумных объяснений.

А вот водитель другой машины, кажется, кипел от ярости и не собирался отставать. Энзо переехал мост в сторону Джерси-Сити, добрался до Джорнал-сквер и свернул с основной дороги. Он оказался на Скилман-авеню, где с одной стороны стояли белые двухэтажные домишки, а с другой, за забором в сетку, — пятиэтажное здание производственной базы.

Черная машина резко увеличила скорость и обогнала его синий «форд». Энзо вынужден был остановиться, так как объехать ее не было возможности. Не обращая внимания на дождь, он опустил окно и начал кричать, чтобы дали ему проехать.

Из черной машины выскочили двое и кинулись на него. Он даже не успел закрыть окно. Один из них сначала ударил его в лицо, а потом, будто часто это делал, мастерски открыл дверь изнутри и потащил его наружу. Энзо помнил только, что не успел встать на ноги. Боль он ощущал в боку, затем последовал сильный удар в голову… Дальше была темнота.

Энзо очнулся в больнице с травмами головы, переломами ключицы и ребер. Уже две недели он находился в реанимации. Возле кровати сидел отец.

— Папа, где Габриэлла?

— Очнулся! Я так рад… — дрожащим голосом произнес отец и сжал руку сына. — Она только что уехала домой с твоей дочкой. Все хорошо, ты поправляешься.

Глаза отца наполнились слезами, но ни одна не пролилась. Он смотрел на сына и улыбался сквозь слезы, видя, что тот реагирует на его слова. Энзо больше ничего не сказал. За окном был вечер. Оставшуюся часть дня он пытался вспомнить, что с ним произошло.

Его отец, Амато Пессери, уже много лет работал в этой больнице хирургом и заведующим отделением. Энзо чувствовал себя здесь в безопасности и был уверен, что ему помогут.

На следующий день к нему пришли следователи. Энзо рассказал все, что смог вспомнить: в какое время это произошло, какая была машина, частично описал внешность одного напавшего. Второго, который выскочил с пассажирского сиденья, он не успел разглядеть. Помнил только обрывки ругательств и странный акцент, в котором было много звука «р». Было составлено заявление и начато расследование.

Вскоре налетчиков удалось вычислить. По видеокамерам на автостраде отследили машину, а затем и ее владельца. Был назначен суд по делу о нападении.

Прошло не так уж много времени со дня дорожной разборки до суда. И вот отец потерпевшего, Амато Пессери, ожидал правосудия.

Здание уголовного суда Нью-Йорка было мрачным и величественным, с чистыми, но темными коридорами. Один его вид ничего хорошего не предвещал, но вместе с тем вселял какую-то необъяснимую уверенность, что если ты прав, то тебе ничего не грозит.

В зале царила суета. Здесь было несколько полицейских, судья, секретарь, пара еще каких-то женщин и трибуна, к которой по очереди подходили подсудимые со своими адвокатами.

Подошла очередь рассматривать уголовное дело о нападении на Энзо Пессери. Пострадавшего не было: он все еще находился в больнице. Семья тоже не пришла на заседание, доверив все его отцу, Амато Пессери.

Судья Кокс Мартин был человеком с неприятными чертами лица, по которым можно было прочитать его внутреннюю сущность. Нос его был длинным, но вместе с глазами, ртом и подбородком подчеркивал его консервативный вид. Короткие, с неправильным очертанием морщинки на лбу. Сам лоб и нижняя часть лица имели одинаковые размеры. Люди такого типа внешне выражали представительность, выдержку и талант, но карие глаза, скошенные книзу, наводили на мысли о непоколебимой решительности и гневе.

В зале суда находились двое подсудимых: Адриано Морретти и Лука Эспозито.

Андреано Морретти был смуглым, кареглазым, темноволосым человеком среднего роста.Мимикой, осанкой и умением держать себя окружающим он казался резким и высокомерным человеком. Ему было около тридцати пяти. Его родственники были из северных районов Италии, поэтому внешне он не сильно был похож на итальянца. Полиция пришла к выводу, что именно Адриано первым выскочил из машины, подбежал к Энзо, открыл дверь и начал его избивать.

Лука Экспозито отличался от первого доброжелательностью. Ему было пятьдесят семь. Внешне такой же смуглый и кареглазый, небольшого роста и общительный. Общаясь со своим адвокатом, он активно жестикулировал.

Начался суд.

— Подсудимые, вам грозит обвинение в нападении, которое могло повлечь за собой смерть человека, — сказал судья. — Это попытка непредумышленного убийства.Что вы можете сказать в свое оправдание?

— Господин судья, — заговорил адвокат обвинения, — мои подсудимые не отрицают, что вступили в перепалку с потерпевшим, но они не могли нанести такие увечья. Посмотрите, один невысоко роста и неатлетического телосложения, а другой почти старик, — с противным смехом адвокат продолжил: — У нас есть неопровержимые доказательства, что подсудимые невиновны.

Были представлены доказательства. Оказывается, нашли свидетеля, который издалека видел драку. С его слов, это была небольшая перепалка. Свидетель заявил, что из машины вышли два человека, и один из них, Адриано Морретти, лишь пару раз толкнул потерпевшего, после чего оба вернулись в свою черную машину и уехали. Видел также, что потом подбежали какие-то афроамериканцы, и вот они избивали Энзо. Больше свидетель ничего не видел, так как не хотел там стоять, смотреть и становиться участником конфликта. Страх погнал его прочь от этого места.

Судья, слушая сторону защиты, своим внешним видом выражал какое-то внутреннее удовлетворение.

— Учитывая показания свидетеля, — говорил судья, поглядывая то на адвоката обвинения, то на отца Амато Пессери, — отсутствие прямых доказательств нанесения телесных увечий и возраст одного из нападавших, требую освободить подсудимых от уголовной ответственности в зале суда. Вина не доказана. Состав преступления отсутствует!

Все это проходило на глазах у Амато. Он был настолько подавлен происходящим, что не мог выговорить ни слова. Откуда взялся свидетель? Откуда взялся этот старик? С недоумением наблюдал он, как подсудимых освобождали, ловил каждое их движение, каждый взгляд. Они старались не смотреть на него и спешно покинули зал. Однако он заметил усмешку на лице Адриано.

Чуть позже, уже от следователя, Амато узнал, что перед заседанием суда были выявлены новые подробности произошедшего. Действительно был прохожий, который скорее предположил, чем заявил, что видел драку. Дед Лука Экспозито объявился сам и заявил, что в тот день он сидел в машине. В полицейском участке максимально пренебрежительно отнеслись к его доводам и показаниям сына и дали понять, что будут искать каких-то темнокожих, но скорее всего не найдут.

Для Амато это был один из худших дней в его жизни. Несправедливость восторжествовала! А он должен был сообщить это семье своего сына и, главное, самому сыну, который очень медленно шел на поправку. Необходимо было защитить честь семьи.

Будучи врачом, он всегда контролировал свои чувства, но здесь не смог совладать с собой.

«Нужно действовать, нужно отомстить, — думал Амато. — Не терять ни минуты.Эти негодяи должны заплатить по полной за свой гнусный поступок».

Эмоциональное состояние толкало его на поспешные действия. Месть — это холодное блюдо, но он не готов был делать шаг назад, чтобы все обдумать. Врачу казалось, что он слишком долго ждал этого суда и это ни к чему не привело. Единственное, что сейчас было у него в голове — это что нужно искать справедливость и любой ценой покарать преступников. И поэтому врач отправился к Джузеппе Алигьери.