Сумеречные тени. Повесть

Александр Вселеон

В жизни каждого из нас иногда происходят события, которые мы не замечаем. Любуясь игрой теней, порождаемых вечным круговоротом света и тьмы, проходим мимо, даже не подозревая — насколько эти события способны изменить нашу жизнь. И лишь потом, оглядываясь назад, осознаём поворотные точки нашего пути. Но осознаём не всегда…

Глава II. Перекрёстки судеб

Несмотря на дневное время, при въезде на главный городской мост вытянулась большая «пробка». Вот уже несколько лет в городе один за другим капитально ремонтировались основные магистрали, мостовые переходы, и столичная болезнь в виде бесконечных автомобильных заторов стала привычной. Поначалу было тяжко, весь привычный уклад жизни рушился на глазах, а сейчас уже ничего, привыкли.

Правда, недавно Виктор вдруг осознал, что последние пять лет его родной город живёт в постоянном режиме перекрытых дорог, объездов и матерящихся водителей. Оно, вроде, как здорово, — получить новенькие, как с иголочки, магистрали и мосты, — но пугала перспектива бесконечности такого режима: разбитых дорог ещё очень много… Хотелось бы всё-таки пожить в нормальном ритме городского обывателя, никуда не спешащего и не срывающего все намеченные графики встреч, консультаций, поездок с детьми и внуками из-за нескончаемых «пробок».

До приёма новенькой пациентки оставалось еще почти полтора часа, поэтому Виктор не спеша обдумывал недавнюю консультацию с ней. Автоматически подруливая к медленно ползущей впереди машине, он вспомнил, как в середине разговора Настя вдруг замолчала на полуслове, часто заморгала, а потом тихо заплакала. Понятно… Значит, попал своим вопросом в точку.

Хотя, по нынешним временам, вопрос был совсем невинный. Барышня пришла с типичным запросом: что делать — сил совсем нет в конце каждого дня, как будто шарик проткнули, и весь воздух из него выходит. Выяснив для себя в течение нескольких минут, в чём корень проблемы, — жила с мужем, от которого родила двоих детишек, а любила другого, — Виктор и спросил её:

— А Ваш… друг, любовник готов взять на себя ответственность за Вас и детей?

Вот тут она и расплакалась…

Люди давно начали обращаться к нему с просьбой исцелить ту или иную болячку. К его рукам всегда льнули, ему с юности любили открывать свою душу, особенно представительницы женского пола. Он списывал всё это на обычные симпатии между мужчинами и женщинами, — что поделаешь, гормоны играют… Но двенадцать лет назад судьба в лице Оджасвина, новозеландского шамана в тринадцатом поколении народа вайтаха, дала ему самый настоящий пинок под зад, круто изменив его жизнь. Организуя выступления и консультации заморского целителя в течение трёх дней (от желающих не было отбоя!), находясь рядом с ним практически круглые сутки, выступая водителем, переводчиком и офис-менеджером в одном лице, Виктор вдруг на четвёртый день услышал от него:

— А ты чего сидишь? Тебе людей принимать надо. Иди и работай.

Виктор остолбенел. Ну да, у него за спиной было медучилище, он владел основами медицинской помощи. Но, строго говоря, практикующим медиком он никогда не был. Помыкавшись пару лет медбратом в психбольнице, Виктор ушёл из профессии, зарабатывая средства к существованию совсем в других сферах. И всё же скрытое до поры до времени призвание звало его едва слышным голосом. Люди по-прежнему тянулись к нему с надеждой на облегчение их страданий. Как-то ему даже пришлось реанимировать мужика в раздевалке бассейна, пока врач прибежал с первого этажа. Да и офисная жизнь, которой он отдал почти десять лет, была скучной, однообразной…

Однажды, находясь в командировке в Москве, он как бы «случайно» в один из свободных вечеров попал на необычное мероприятие. В небольшом оздоровительном центре проводился то ли концерт, то ли сеанс, то ли коллективное действие, в котором участвовали человек тридцать посетителей и приглашённая гостья — целительница с другого конца планеты.

Алану представили как мастера исцеления звуком: собственного голоса, колокольчиков, тибетских и хрустальных чаш, барабана, калимбы. Люди поочерёдно обозначали ей свою болячку, она некоторое время с закрытыми глазами сканировала обратившегося человека, а затем начинала звучать тем или иным образом. Иногда она вставала со своего места и подходила к человеку, прикладывая свои ладони к различным участкам его тела. Причём, звучание её было разным в зависимости от того, куда она накладывала руки.

Сеанс длился почти четыре часа, и всё это время в небольшом зале царила абсолютная тишина. Кроме звуков, издаваемых Аланой, был едва слышен только шум большого города (два окна небольшого зала выходили во внутренний двор с палисадником). Виктора тогда поразил именно этот факт: за окном — огромный мегаполис, а в зале почти идеальная тишина. И расслабленные, улыбающиеся люди, которые в завершение вечера никак не хотели расходиться.

И ещё одно обстоятельство его сильно заинтриговало. Как только целительница подходила к болящему и накладывала на него руки, Виктор отчётливо ощущал жар… в своих ладонях! Это было удивительно и необъяснимо! К тому же о наложении рук как средстве исцеления он читал ещё в юности в самых разных источниках — от Авиценны до богословских книг. И тут — на тебе, реальное подтверждение!

Но тогда, в Москве он даже и не подозревал, что вскоре сам начнёт принимать страждущих, практикуя именно таким древнейшим способом.

***

«Опять Коля меня даже не замечает, взгляд стеклянный, как будто его заморозили» — с тоской думала Даша, отвернув голову от монитора с таблицами к предстоящему совещанию и бездумно смотря на раскинувшуюся перед ней панораму города.

Офис их рекламного агентства располагался в одной из модных стеклянных башен, построенных в последние годы на склоне пологого холма, отделяющего центр города от спальных районов. Хозяева компании оплатили свои четыреста «квадратов» ещё на стадии строительства, поэтому имели возможность выбрать оптимальный вариант размещения. Чем успешно и воспользовались. Вытянутый вдоль сплошной стеклянной стены, их офис гордо взирал с восьмого этажа на раскинувшийся внизу зелёный и уютный старый город.

Шикардосно, что и говорить! И руководители компании не стеснялись с гордостью подчеркивать особый статус своего месторасположения при встречах с клиентами и соискателями работы.

Должность Даши тоже имела особый статус — секретарь приёмной директора. Благодаря этому она занимала лучший кабинет в офисе (не считая, конечно, директорского), светлый и тихий. Строго говоря, других кабинетов практически и не было, не считая двух переговорных и небольшой кухни. Офис был спроектирован на западный манер, рабочий зал представлял собой единую общую «конюшню», где располагался немногочисленный персонал, человек двадцать. Очень удобно для руководства: выглянул за дверь приёмной — и все на виду.

Даша посмотрела на стильные круглые часы над входной дверью. Они показывали четверть третьего. Это её приободрило: на 15:00 шеф назначил посиделки «в узком кругу», как он любил говорить, и это означало, что минут через сорок Николай появится в приёмной. Наконец у неё появится возможность задать ему вопрос: что случилось? Почему он всю неделю её игнорирует?

Тихо зажужжал сигнал внутреннего селектора. Директор на связи:

— Даша, к совещанию всё готово?

— Да, Сергей Степанович

— Свари, пожалуйста, кофе, мой любимый лювак, вьетнамский. И кофейные пары приготовь на четверых

— Почему на четверых? Вы же всех главных специалистов пригласили. Их четверо, Вы пятый…

— Николая не будет, я отправил его по срочному делу.

«Вот чёрт! — выругалась про себя Даша. — Опять облом. И где мне теперь Колю вылавливать?».

Она пришла в агентство чуть менее трёх лет назад. Имея уже за спиной опыт работы в приёмной солидных компаний, Даша отчётливо понимала, что ключ к успеху в её должности — исполнительность и незаметность. Что касается первого, то с этим было всё в порядке, она профессионал в своём деле. А вот с незаметностью было сложнее. Взрывное сочетание тёмно-рыжих волос, зелёных глаз и точёной фигурки явно затрудняли исполнение этой задачи.

Впрочем, ей не привыкать, в свои почти тридцать лет она справлялась и с более сложными испытаниями. Правда, на последнем перед приходом в агентство месте работы это удалось с трудом. На неё положил глаз заместитель первого руководителя, что не прошло незаметным для шефа. В итоге они сцепились в схватке за неё как два бычка. Она понимала, что мужики, будучи совладельцами бизнеса, в итоге сядут, выпьют по двести грамм и договорятся. Но явно за её счёт. И Даше решила сама сделать первый шаг, сбежав от греха подальше. С глаз долой — из сердца вон!

— Ты во сколько сегодня освободишься?

Даша вздрогнула от неожиданности и подняла голову: перед ней стоял Николай. Её настолько расстроило известие об отсутствии его на предстоящем совещании, что она не заметила, как Николай вошёл в приёмную.

— Явился, не запылился…

— Ты не хочешь отвечать на мой вопрос?

— Освобожусь как обычно, в шесть. А что?

— Хотел пригласить тебя на кофе

— Кофе я и здесь попью. И гораздо лучшего качества, чем в наших кафешках

— Я планировал пригласить тебя в «Лесную сказку». Уже и столик заказал.

Николай не удивился, увидев, как заблестели Дашины глаза. Он знал, что поужинать в этом престижном загородном ресторане для неё было давней мечтой. В её представлении это было особое заведение, для избранных. И попасть туда ей, обычной городской девчонке, выросшей без отца с вечно озабоченной нехваткой денег матерью, казалось пределом мечтаний. Ну, или, по крайней мере, заветной целью.

— А что за особое поручение выдал тебе шеф?

— Военная тайна, — улыбнулся Николай.

«Какая же я дура, — подумала Даша. — Вот засмеётся Коля своим негромким смехом, и я растаю, буду готова бежать за ним хоть на край света».

— Давай свяжемся в районе пяти. Мама просила меня сгонять с ней вечером на огород, помидоры-огурцы полить, теплицы закрыть. Мне надо с ней переговорить

— Хорошо, спишемся в телеге. Я в офис со встречи уже не вернусь, пересечёмся у «Созвездия». Оставишь машину там, на парковке, и пересядешь ко мне

— Ну, тогда ещё проще. Маме отдам свою красотку, будет рада. Она ещё та гонщица!

Настроение у Даши резко улучшилось. Она любила ездить на «Субарике» Николая. Машина у него была классная, ей даже мечтать о такой пока не приходилось. И рука у него была тёплая и нежная, когда он гладил её левую коленку, изредка аккуратно забираясь под подол…

«Блин, я же в бриджах сегодня!» — чертыхнулась про себя Даша.

***

— Осторожнее, Валерия Сергеевна!

Лера подняла глаза и увидела Артёма. Молодой механик, пришедший к ним на сервис в прошлом году, торопливо подал руку, на секунду упредив её падение. Лера снова посмотрела вниз и, как будто очнувшись, увидела прямо у себя под ногами коленвал, аккуратно стоящий на чистой тряпице.

— Ой, не заметила, — крепко схватив протянутую ей руку, улыбнулась она

— На Вас не похоже… Вы же тут как дома, каждый уголок знаете, — смутился Артём, крепко держа Леру за руку

— Спасибо. Что-то я задумалась.

«Задумалась на полгода, — про себя продолжила Лера. — Прямо какие-то сумерки сознания, как твердят мне все эти психологи».

Она уже не раз задавала себе вопрос: что с ней происходит после ухода свёкра? Смерть Павла Андреевича подкосила всех членов семьи, но лишь на время. Потом жизнь как-то вошла в привычную колею — для всех, но не для неё. Родные по крови люди успокоились, а она, сноха, никак не могла прийти в себя.

Лера, конечно, отдавала себе отчёт, что дело не только и не столько в её привязанности к отцу мужа. Да, их тёплые, дружеские и даже нежные отношения были взаимными, и потеря для неё была тяжёлая. Но всё же, всё же…

Дальше продолжать фразу она боялась. Потому что признаться — даже самой себе, — в том, что она впервые так отчётливо заглянула в глаза смерти, ей было страшно. По-настоящему страшно.

В школе она читала «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, по программе проходили. Тогда впервые Лера ощутила лёгкое дуновение небытия, заливаясь слезами над судьбами обычных советских девчонок, вставших на пути фашистов. Но смятение было недолгим — всё-таки сказывался юный возраст, когда все дороги открыты и весь мир лежит перед тобой.

Правда, к тому времени у неё уже был опыт потери. Но когда умерла после тяжёлой болезни мама, Лера была совсем маленькой и смутно что-то помнила. Отца она похоронила значительно позже, будучи уже взрослой самостоятельной женщиной. И хотя было очень тяжело терять любимого папу, переживаемый ею тогда жизненный подъём, — замужество, рождение дочери, создание своего бизнеса, о котором давно мечтала, — помогли принять утрату и с новыми силами жить дальше.

Сейчас же совсем другое дело. Все эти месяцы Леру не оставляло ощущение, что их благополучная, радостная, устойчивая жизнь дала трещину. Как будто фундамент дома повело… Но почему? Ведь у них действительно в семье всё хорошо! Материальная независимость, любимое дело, взаимное уважение друг к другу, внимательность и забота, дочь умница растёт, коттедж такой красивый построили, уютно обустроились в нём.

Отчего всё это закачалось как осина на ветру?

Голос Артёма отвлёк её от тягостных раздумий:

— Валерия Сергеевна, не пора Вашу малышку на ТО загнать?

— Да, вроде, всё в порядке. Шустрит потихоньку, без фокусов

— Ну, «французы» любят точность во всём. Если в регламенте написано, что положено масло поменять в коробке на 90 тысяч км, — значит, надо менять. Тем более, что у Вашей машинки роботизированная коробка, требует особого ухода.

Лера улыбнулась. Всё-таки работа действительно лечит! Тем более, что автосервис «СТОавто» был не просто бизнес для зарабатывания денег, а её детище, о котором она мечтала со школьной скамьи.

В их семье был старенький «жигуль» — легендарная неубиваемая «копейка», который папа, механик местного хлебозавода, вылизывал так, как будто готовил её каждый раз на «Формулу 1». Но в те самые 90-е годы, о которых до сих пор с горячностью говорит старшее поколение, и которые она сама толком не помнила, папа остался без работы, со взрослеющей строптивой дочкой на руках и, скрепя сердце, вынужден был продать свою любимицу. Кстати, благодаря прекрасному состоянию «копейки», продали её какому-то коллекционеру за очень хорошие деньги, что позволило им прожить безбедно целый год.

Принеся домой полиэтиленовый пакет, набитый деньгами, — тогда ещё никаких пластиковых карт в помине не было, — папа единственный раз на памяти Леры крепко выпил и даже молча заплакал, когда его уже совсем развезло. И повинуясь какому-то необъяснимому чувству, она вдруг обняла его, чисто по-женски прижала к груди и зашептала:

— Папочка, не надо, не плачь. Ну что ты… Вот через два года я закончу школу, пойду работать, и мы обязательно купим машину! Ты только не расстраивайся так…

— Доча, тебе учиться надо. Какая работа? Ты у меня такая умница!

— А я буду и работать, и учиться. Я же сильная, я всё могу.

Теперь её реализовавшаяся мечта — вот она, перед глазами. Не во сне, а наяву. И хотя последние полтора года поддерживать бизнес на плаву стало тяжелее, — будь они неладны, эти санкции! — Лера чувствовала себя уверенно. Ну да, немного ужалась в прибыли, аккуратно поддавливала поставщиков запчастей, снижая закупочную цену, путём непростых переговоров переманила к себе ряд солидных клиентов. Ничего особенного, — обычные заботы, обычный бизнес.

Она оглядела знакомый до каждой мелочи бокс, машины на подъёмниках, молча и сноровисто работающих под ними механиков и почувствовала, что успокаивается. Улыбнулась Артёму:

— Ты прав. На следующий вторник запланируй, пожалуйста, время для моей малышки. Как долго я буду без колёс?

— На всё про всё потребуется часа два с половиной — три. Мы же не только масло в коробке поменяем, но и посмотрим ремни, жидкости, простучим подвеску

— Хорошо, договорились. Только желательно прямо с утра

— Как скажете, Валерия Сергеевна!

«Кадровичка обмолвилась, что у Артёма в конце месяца свадьба, — вспомнила Лера. — Надо будет что-нибудь существенное подарить молодым от компании. Хороший он парень. Механик классный и на редкость воспитанный человек, несмотря на молодость».

Выйдя на улицу, Лера ещё раз, уже легко и свободно, улыбнулась. Увидела на парковке жемчужно-серый Citroёn C1, свою «малышку», и решительным шагом направилась к ней. Надо успеть забрать Наташку из школы — обещала с ней съездить по магазинам, прибарахлиться перед поездкой на отдых.

А вечером ей на очередной сеанс к Виктору. Лера усмехнулась про себя: «Кажется, он сумел меня заинтриговать».

***

Раздался привычный скрип пружин, и большие напольные часы в холле пробили шесть раз пополудни. «Барство, — улыбнувшись, подумал про себя Виктор. — Но очень приятно. И красиво».

Он вспомнил реакцию на эти стильные корейские часы «братанов» Александра, когда тот пригласил их на скромное, для своих, открытие «Отрады». Все они были людьми, прошедшими сложный путь, состоявшимися в жизни, поэтому уютный, с умом спланированный и со вкусом отделанный особняк оценили одобрительно, но весьма сдержанно. Мол, и не такое видали. Но когда внезапно раздался неспешный бархатный бой часов, они тут же потеряли всю свою солидность, стали оглядываться по сторонам в поисках источника необычного звука и напоминали в этот момент обычных городских пацанов «с нашего двора», ничего слаще морковки в детстве не евших.

Конец ознакомительного фрагмента.