Два поцелуя. И ветер. В лицо. И смех, и слёзы, и… (18+)

Александр Владимирович Дресвянкин

То, что видел. То, что знаю. Без реверансов в сторону литературных норм. Без претензий на истину. Но искренне. Без подгонки к общепринятому. Без замазывания вредных привычек. Не делая дураков из тех, к кому обращаешься. Они умней. И выше. Их смех и слёзы будут лучшей наградой за труд.Не «Эдичка» Э. Лимонова, но заранее прошу…Было и не. О страшном. Просто о сложном. Для тех, кто рядом. Пока они рядом. Боялся не успеть поделиться с ВАМИ тем, что волнует и дорого. Потому как практически — автоби… Книга содержит нецензурную брань.

3

…Глаза постепенно привыкли к темноте, дышать стало легче, и только сердце гулко стучало: ушёл! Жив! Спасся!

Не обращая внимания на боль в ноге, ощупал рану. Штанина ниже колена и носок разодраны в клочья и насквозь пропитаны кровью, то ли волчьей, то ли своей. «Распарывать не буду», — решил Георгий, — «а то обморожу». Кое-как разодранной нижней рубахой туго перетянул ногу прямо поверх скользких от крови клочьев ваты и тряпок. Снаружи было тихо, но по шорохам и сопенью Георгий понял — они здесь и не уйдут.

Начали коченеть руки и ноги, и он вспомнил о потерянных рукавицах и шапке. Попробовал пошевелить пальцами на порванной ноге, не удалось. То ли кровь схватилась ледяным панцирем, то ли мышцы разорваны. Закружилась голова, перед глазами всё поплыло, и чтобы не потерять сознание он спиной прислонился к деревянной стене и стал делать глубокие вдохи, прогоняя дурноту. Только не отключаться, не упасть — это смерть, но не было сил даже открыть глаза. После страшного перенапряжения погони и боя организм отказывался работать, вместе с каплями крови из раны его покидали последние силы. И всё-таки превозмогая усталость, волевым усилием Георгий стряхнул с себя оцепенение. Привстал на локтях, и держась за стенку, поднялся, опираясь на целую ногу. Наступил на раненую — гримаса боли перекосила лицо: больно, очень больно, но кое-как передвигаться можно и на двух ногах.

Будка была деревянным вагончиком — два на четыре метра, с полуметровым оконцем на уровне плеча. Пола не было, прямо на землю навален утоптанный лапник, в углу стояла бочка с прорубленным сбоку отверстием и трубой уходящей в крышу. Георгий с трудом стянул ватник вместе с рюкзаком, достал из жестяной банки спички, вырвал из подмышки клок сухой ваты и стал разжигать лапником печь. Весело заплясал огонь по сухим веткам, согревая руки и вселяя надежду.

Подкинув побольше сучьев, достал фляжку и большими глотками допил чай со льдом, сунул в рот кусок замёрзшего хлеба и прислонился спиной к печке. От одежды шёл густой пар, потрескивали в огне ветки. Разомлев от тепла и спокойствия, обессиливший человек впал в забытьё, уплывая на мягких волнах тумана воспоминаний…