Доброволец. Проект Z2-17

Александр Витальевич Протасов, 2017

С того дня, как нашу планету посетила «Слюда», у людей не осталось выбора, ибо очередной виток эволюции был запущен без ведома и разрешения тех, кто столько лет считал себя истинными хозяевами Земли.Кто-то скажет, что это было предрешено. Но среди всемирного хаоса, ужаса и страха перед неизвестностью всегда найдутся те, кто бросит вызов грядущему кошмару. Любая победа стоит немыслимых усилий и ещё более страшных жертв. А порой для того, чтобы победить, нужно возложить на алтарь не только свою жизнь, но и всё, что ты любишь!

Глава 3

МКАД. 23 мая. 11:32.

— Я так понимаю, время пришло? — с улыбкой спросил Тимофей, глядя на дядю.

— Время? — переспросил генерал, слегка недоумевая.

— Ну, время рассказа про некую тайну, которая ко мне типа не относится? — С нетерпением в голосе отозвался Тимофей. — Сами же говорили, помните?

— Не помню! — отмахнулся рукой генерал.

— Ну как же? — растерялся молодой человек. — А о какой тогда секретности речь?

Генерал вновь сдвинул брови и строго посмотрел на племянника. Тимофей окончательно запутался, не понимая выражения на лице родственника. Он никак не мог взять в толк, был ли в данный момент генерал серьёзен или это его очередная шутка.

— Речь пойдёт о том, что стоит за всей этой странной, но весьма занимательной историей! — Бирюк почесал переносицу. — А стоит за всем этим одно весьма необычное открытие. Это одна из тех тайн, которые наше государство охраняет очень тщательно. Насколько я знаю, гриф секретности с этого дела всё ещё не снят, да и не будет он снят, если уж по-взрослому говорить. Подобные вещи не предназначены для широкого круга. Они ведь опасны в руках глупцов и моралистов. Именно поэтому их тщательно защищают и оберегают.

— Вы мне расскажете? — сгорая от нетерпения, робко поинтересовался Тимофей.

— Расскажу, — ответил генерал. — Но к этому мы ещё вернёмся, а сначала я хочу попросить тебя кое о чём.

— Всё что угодно! — тут же откликнулся парень.

— Не спеши, горячая голова, — с улыбкой на морщинистом лице протянул генерал. — На твой век тайн хватит с лихвой. Придёт время, и ты ещё пожалеешь, что связался с ними.

— Не уверен, — усмехнулся Тимофей. — Величайшие тайны правительств и спецслужб — это же краеугольный камень карьеры военного специалиста.

— Наивный мальчишка! — воскликнул генерал. — Ты что же думаешь, услышал тайну и живёшь себе дальше словно ничего и не произошло? Любая тайна подразумевает под собой огромную ответственность.

— Я же говорю, что осознаю всю тяжесть и смысл… — Он недоговорил.

— Ах ты осознаёшь? — усмехнулся Бирюк. — На что ты готов пойти, чтобы узнать тайну? — Тимофей растерялся. Генерал тем временем продолжал, глядя на племянника испепеляющим взглядом. — Отвечай сопляк. На что ты готов пойти ради обладания тайной государства?

— Я…, я не знаю, — промямлил растерянно Тимофей. — Да дело-то в чём?

— Ты глуп, несмотря на то, что вскоре станешь офицером. — Бирюка словно укусили. Он побагровел, и на шее у него вздулась толстая вена. — Главный враг любой тайны — глупец, уверовавший в то, что знает всё, — сказал он шипящим голосом. — Как только ты завладеешь этим знанием, твоя жизнь тут же попадёт в раздел «Жертва». Ибо за любым человеком, обладающим истинным знанием, ведётся суровая и жестокая охота. Ты думаешь, почему у боевого генерала Министерства обороны круглосуточная охрана? А ведь я не самый первый человек в этом, скажу тебе по чести, не хилом ведомстве. Меня так просто нельзя вызвать на разговор или разыскать в ближайшем баре. Именно по этой самой причине обладания тайной. Пока я жив, я всегда буду объектом пристального внимания. На меня всё время будет идти охота. А всё потому, что слишком много знаю. Любая террористическая организация заплатит огромные деньги лишь бы заполучить информацию, которой я обладаю. А, помимо всего прочего, в моей жизни ещё существуешь ты и твоя мама, которая мне очень дорога. Подумай над этим. Тебе понятно? — вновь задал вопрос Тимофею генерал Бирюк. Парень задумался и согласно кивнул, но уже не так уверенно, как в первый раз. — Я задам тебе этот же вопрос повторно. И на этот раз, пожалуйста, подумай хорошо, прежде чем ответить на него. На что ты готов пойти ради обладания тайной?

Тимофей молчал. Он вдруг осознал силу, заключённую в заданном ему вопросе.

— Простите, дядя. Я не знаю, — ответил он, глядя в пол. — Я никогда раньше не задумывался над этим.

— Я знаю, — сказал генерал. — Это очень сложный вопрос. Не многие готовы взять на себя груз подобной ответственности. Тайны губят душу не только твою, но порой и чужие. В основном все, обладающие подобными знаниями, люди скрытные, угрюмые и одинокие. Их никто не знает в лицо, у них нет ни друзей, ни личной жизни, по большому счёту.

— А как же вы? — Тимофей виновато посмотрел на дядю. — Вы же не одиноки. У вас есть… — Он вдруг замолчал, понимая, что сморозил очередную глупость.

— У меня есть ты и твоя мама. Твой отец погиб, защищая мои тайны. Я не думал, что так будет. Но это произошло. И теперь я должен передать свои знания тебе, хотя, честно говоря, я боюсь это делать.

Тимофей вдруг посмотрел на Бирюка совсем другим взглядом, нежели минуту тому назад.

— Что вы имели в виду, говоря о моём погибшем отце, защищавшем ваши тайны? Он что знал что-то, из-за чего мог подвергнуть себя и нас с мамой опасности? — Тимофей выпучил на генерала свои голубые глаза. — Вы же сказали, что он погиб при нападении «Жестоких» на строительный объект компании? — Тимофея затрясло. — Вы врали?

На лице генерала не дрогнул ни один мускул. Он всё так же спокойно словно изваяние монумента продолжал смотреть на племянника строгим взглядом и, нарушив слишком затянувшуюся паузу, произнёс:

— Я не врал вам, — с глубокой горечью, ответил Бирюк. — На вашего отца действительно напали «Жестокие». Но произошло это при обстоятельствах не совсем обычных. — Тимофей впитывал каждое слово, сказанное дядей. — У меня есть подозрение, что «Жестокие» знали, кто будет на том причале. Они ждали его.

— Но почему? — вырвалось у Тимофея.

— Роман знал некие координаты, — быстро ответил генерал. — Если бы враг заполучил эту информацию, то мы вряд ли с тобой сейчас вели этот разговор. — Генерал замолчал. Затем, словно пытаясь извиниться, произнёс. — Видишь, Тимофей, это и есть тайна. Она губит мою душу и вскоре погубит твою, если ты не примешь её такой, какая она есть. — Генерал отвернулся к окну. Автомобиль мчался по Щелковскому шоссе мимо Медвежьего озера. — Я не мог рассказать вам тогда всей правды. Шла война, информация эта была закрытой. На меня сильно давили сверху. Вы могли подвергнуться опасности. Мне пришлось умолчать о том, что случилось.

— А что случилось? — выкрикнул Тимофей. — Сейчас вы можете ответить? Война закончилась. Опасности больше нет. — Молодой человек дёрнул генерала за рукав кителя. Бирюк обернулся и взглянул на Тимофея своим суровым взглядом. — Быть может, и сейчас вы скажете, что это секретно? — Злоба в его голосе звучала неприкрыто. — Что мой отец — это часть великого вселенского секретного плана по спасению чего? Кругом мир! Мы больше не воюем. «Жестокие» побеждены! Их «Слюда» исчезла.

— «Жестокие» могут вернуться! — оборвал накал злобы племянника Бирюк. Тимофей вмиг остыл. Он открыл было рот, но тут слова, сказанные генералом, достигли его сознания.

— Вернуться? Как вернуться? В смысле? Откуда? Мы же победили. Или… — Он растерялся и посмотрел на Бирюка, глупо хлопая глазами.

— Послушай меня, парень. — Генерал Бирюк развернул корпус тела, принимая более удобное положение в кожаном салоне автомобиля. — Наши враги могут вернуться. К сожалению, это произойдёт раньше, чем мы думали. То, что это обязательно произойдёт, мы предполагали и ранее. Я не могу пока тебе всего рассказать. Пойми, всему своё время. Я забрал тебя, поскольку верю, что рядом со мной ты сумеешь принести гораздо больше пользы, чем там, куда тебя отправит твоё новое командование. Ко всему прочему, ты получишь суровый опыт жестокой реальности, а это ценится намного больше теорий и красных дипломов.

— То есть, вы хотите сказать, что скоро вновь начнётся война? — задал вопрос Тимофей, показавшийся самому себе чудовищно глупым.

— Бинго! — ответил Бирюк. — Вот только о том, что это может произойти, знают считаные единицы людей в этом мире. Не обольщайся, наивно считая, что попал в VIP-клуб. Это страшная весть, никто не должен узнать о ней до момента официального объявления.

— Но! Но почему? — выпалил сгоряча Тимофей. — Это поможет спасти массу людей, подготовиться к новому вторжению, обеспечить безопасность этого мира.

— А чем мы, по-твоему, сейчас занимаемся? — хитровато улыбнувшись, спросил генерал. Тимофей замолк, не зная, что ответить. — Именно сейчас мы обеспечиваем безопасность, готовимся к вторжению и изо всех сил пытаемся спасти множество людей.

— Но как? — Тимофей в непонимании развёл руками.

— Вот так! — ответил спокойно генерал, разводя руки в стороны. — В этом и есть смысл секретности. Действовать методами, о которых не подозревают простые обыватели. Играть со смертью на глазах обычных людей, да так, что они этого и не заметят. Спасать мир, настолько тихо, что никто даже не проснётся. А утром, попивая на кухне горячий кофе, по любимому телеканалу услышать, что жизнь продолжается. Вот в чём смысл секретности. Понимаешь? — Тимофей быстро закивал. — Вот и прекрасно! — улыбнулся Бирюк. — Тогда продолжаем. Ты должен запомнить простую истину, уже давно ставшую постулатом разведки. Что бы с тобой ни произошло, какая беда не случилась, никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяй противнику узнать твои секреты. — Генерал достал из нагрудного кармана небольшой странный предмет, отдалённо смахивающий на пистолет.

— Это что? — увидев прибор, спросил Тимофей, глуповато поглядывая на генерала.

— Это твоя клятва, — спокойно ответил дядя, снимая колпачок с наконечника маленького ствола.

— Клятва?

— В точку, герой. — Бирюк вновь хитровато улыбнулся. — Я понимаю, вся эта тягомотина, которую я тебе тут сейчас говорю, весьма скучна. Но если ты попадёшь в лапы к врагам, то можешь мне поверить, они попытаются вытянуть из тебя как можно больше информации. Не хочется тебя пугать, но делают они это мастерски. Ты будешь оставаться в здравом сознании, а твой язык будет говорить то, что ты и сам не ожидал услышать. Но как бы ты ни старался остановить его болтовню, ты будешь не в состоянии это сделать. Этот препарат называется «Зельц». Разработан в ЦРУ десять лет назад для выпытывания правды из всех, кто был неугоден тогдашнему правительству. Можешь поверить мне на слово, никто не сумел его пережить без последствий. На допросах под действием этой штуки люди говорили такое, что потом впору сгорать от стыда. Большинство несчастных не выдерживали мучений совести и сводили счёты с жизнью. Весьма предсказуемый финал, ты не находишь?

— Но я… — хотел что-то возразить Тимофей, но Бирюк жестом заставил его замолчать.

— В этом шприце летальная ампула. Она безвредна для тебя и спокойно будет прятаться в складках твоей кожи. Но если вдруг тебя схватят и начнут пытать — она активируется.

— Сама? — быстро спросил Тимофей.

— Нет, конечно, — ответил генерал. — Её активируют определённые мозговые ассоциации. Такие, например, как воображаемый страх смерти. — Тимофей от удивления открыл рот. — Не удивляйся. В обычной жизни люди очень редко представляют себе свою смерть. Если быть более точным, то никогда. Они патологически боятся этого, поскольку, как ты, наверное, слышал, мысль материальна. Но в момент неотвратимой фатальной близости подобные картины приходят им в голову куда ярче и сильнее. Именно это и активирует ампулу. В активной фазе ампула выбрасывает в кровь нейротоксин. Он будет медленно подбираться к твоему мозгу и через двадцать четыре часа ты умрёшь во сне. Это не больно, а, наоборот, как говорят, приятно. Ты просто засыпаешь и уже более никогда не проснёшься.

— А почему двадцать четыре часа? Что, если за это время меня уже накачают этим самым «Зельцем»? — поморщившись, спросил Тимофей.

— Ну, во-первых, за это время есть шанс, что тебя найдут и спасут. А значит, могут ввести противоядие, и ты не умрёшь. А во-вторых, капсула нейтрализует любые яды, оберегая нейротоксин от воздействия извне. Все, кроме противоядия. — Он взял племянника за руку и вонзил иглу между пальцами его правой ладони. — Капсула перемещается по сосудам и постоянно прячется в твоём теле так, что её никто не может отыскать или извлечь. Её не видит рентген, не определяют сканеры и металлодетекторы.

Тимофей смотрел на дядю совершенно очумевшим, ничего не понимающим взглядом.

— Неужели тайны стоят таких невероятных жертв? — спросил он, облизывая маленькую кровоточащую точку языком.

— Это всего лишь маленькая жертва одного человека, отданная за безопасность родного государства и всего мира, — чётко произнося каждое слово, вымолвил Бирюк. — Если в тот день тайна, которую знал твой отец, стала известна «Жестоким», я сомневаюсь, что мы смогли бы победить в войне. — Он положил свою мощную руку на плечо Тимофея. Парень тут же ощутил её тяжесть и, несмотря на замешательство, восхитился силе и здоровью пожилого родственника. — Ты должен гордиться своим отцом. Он был героем, даже несмотря на то, что не был воином. Его жертва спасла нас всех, и ты, как сын своего отца, должен помнить об этом. — Глаза Тимофея покраснели, но он сумел сдержать свои горькие воспоминания и не позволил эмоциям взять верх.

— Я горжусь! — не сводя взгляда с генерала, сказал Тимофей едва сдавленным голосом. — Я буду гордиться!

Наступила минутная пауза. Оба думали о своём. Генерал по обыкновению смотрел в окно на проносившиеся мимо почерневшие деревья и полупустые дома. Тимофей уставился куда-то в пол, рассматривая резиновый коврик салона.

Спустя пару минут, машина остановилась. Послышались голоса. Генерал взглянул на племянника.

— Сергей Владимирович! — раздался голос водителя. — КПП аэродрома.

— Хорошо, — отозвался Бирюк.

Офицеры охраны были предупреждены о прибытии гостей. Единственным нюансом было уточнение маленькой детали. В пропуск вносили данные Тимофея, поскольку генерал ранее их не указал. После этого машина проследовала в сторону запасной взлётно-посадочной полосы, где одиноко стоял транспортный ИЛ — 76/05.

— Мы полетим на этом? — удивлению Тимофея, казалось, не будет предела. Он рассматривал громадину воздушного лайнера в окно автомобиля.

— Что тебя смущает? — улыбнулся генерал.

— Просто, как мне кажется, не совсем рационально использовать такой огромный самолёт для транспортировки двух человек, — попытался блеснуть логикой Тимофей. Генерал усмехнулся.

— Кто тебе сказал, что мы полетим вдвоём?

Они вышли из автомобиля и тут же увидели, как к ним по рабочей полосе аэродрома направляется целая колонна. Несколько модернизированных «Тигров», оснащённых тяжёлым вооружением и два большегрузных КАМАЗа, с накрытыми тентами кузовами. Машины остановились в непосредственной близости от самолёта и из них начали выскакивать вооружённые военные. Все солдаты были укомплектованы новейшими боевыми броне комбинезонами третьего поколения «Богатырь». Экипировка включала в себя оружие и снаряжение последнего поколения.

Эта форма была разработана во время «Войны с дождём» и представляла собой комплекс полного жизнеобеспечения солдата. Несмотря на то что костюм выглядел громоздким, он был очень лёгким и прочным. Новые поколения сплавов позволили превратить его в надёжный боевой скафандр. В таком экзо-костюме солдат мог действовать намного эффективнее. Но особенностью этой брони была её пластичность. Материал, из которого был изготовлен «Богатырь», являлся невероятно гибким полимером. Плотные кевларовые нити переплетались с металлом нового поколения. Костюм с лёгкостью подстраивался под любые движения своего обладателя, не стесняя даже самые неудобные позы тела.

Из кузовов огромных КАМАЗов солдаты доставали какие-то ящики. Аппарель «Ила» опустилась и туда принялись въезжать «Тигры». Военные без лишней суеты грузились на борт транспортника и это слаженное действо не могло не восхищать. Тимофей насчитал не меньше десяти десантников и массу всевозможного незнакомого оборудования.

— Господин генерал, вверенное мне подразделение А69 отряда «Стальная кольчуга» в количестве десяти человек, прибыло в указанный квадрат и приступило к погрузке. Командир подразделения капитан Коган.

Крепкий, хорошо сложенный офицер, облачённый в броне костюм, лихо отрапортовал перед генералом, отдал воинское приветствие и вытянулся по стойке смирно.

— Вольно, — негромко ответил Бирюк и крепко пожал офицеру руку. — Капитан, до вас довели важность этого задания?

— Так точно, господин генерал, — тут же ответил Коган.

Бирюк бросил быстрый взгляд на Тимофея.

— Это приоритет красного уровня секретности. Никаких внешних контактов. Полное блокирование доступа к сети и радиоканалам. Продолжайте погрузку.

— Слушаюсь, господин генерал! — Капитан быстро приложил правую ладонь к виску и бросился выполнять распоряжение.

— Зачем они здесь? — негромко поинтересовался Тимофей.

— Они будут нас охранять, — всё так же спокойно ответил Бирюк, осматривая окрестности аэродрома.

— Охранять? От кого? — Тимофей настороженно проследил за взглядом генерала.

— От любых угроз, — ответил Бирюк. Он жестом пригласил племянника проследовать за ним. День уже входил в свои права. Полуденное солнце быстро нагревало воздух и от бетонного покрытия взлётной полосы поднимался жар. — Запомни ещё один момент. «Война с дождём» закончилась, но все последующие годы мы не прекращали борьбу. Враг был уничтожен, но он полностью изменил наш образ жизни. «Жестокие» перевернули представление о войне с ног на голову. — Генерал с племянником медленно шли вдоль огромного фюзеляжа самолёта. — Главной нашей проблемой в последние годы этого конфликта, да, пожалуй, и все последующие, которые ты считаешь миром, стали так называемые «Дубликаты».

— Я слышал о них, — согласно кивая, сказал Тимофей. — В первые годы средства массовой информации представляли их в образе террористов. Но когда случаи подмен стали массовыми, скрывать правду стало бессмысленно.

— Верно. «Дубликаты» — это точные копии людей. Они выглядят, говорят, едят как мы. Одним словом, живут как мы. Вот только не стоит обольщаться на их счёт. Эти существа уже далеко не мы. Это нечто вроде клона. Отличить его от оригинала невозможно до того момента, пока он не войдёт в финальную фазу своего задания. Мы уже давно заметили, что когда «Жестокие» атакуют, температура их тел то повышается, то понижается до критически высоких отметок. Вот также и с «Дубликатами». Именно по этим самым причинам всюду, где сейчас живут люди, висят индикаторы температуры. Мы отслеживаем потенциально подозрительных личностей. Но «Дубликатом» может оказаться кто угодно. Даже ты! — Глаза Тимофея едва не выскочили из орбит. — Вот именно также удивился последний убитый мной «Дубликат», — тут же отозвался Бирюк.

— Да никакой я, не «Дубликат»! — принялся горячо возражать Тимофей.

— Знаю, знаю! — рассмеялся от души генерал. Тимофей в ответ глуповато улыбнулся. — Неужели ты думаешь, что я не проверял.

— И когда только вы всё успеваете? — кривая улыбка сползла с молодого лица.

— «Дубликаты» — это чума человечества. — Продолжил, не обращая никакого внимания на возражения молодого племянника, Бирюк. — Мы долго думали, почему «Жестокие» перестали забирать мертвецов, как делали это в начале вторжения? Этой загадкой были забиты умы не последних людей в области науки. А ответ оказался простым.

Буквально через год после битвы за Кронштадт в научно-исследовательском комплексе в Швейцарском ЦЕРНе произошёл крупный теракт. Огромный комплекс, расположенный на полутора тысячах квадратных метров, сровняло с землёй. Воронка была таких размеров, что её даже засыпать не решались. Сейчас там искусственное озеро, названное в честь того жуткого дня. Все находящиеся внутри комплекса сотрудники погибли. Останки тел собирали чуть ли не по всей Швейцарии. Долго не могли определить, как взрывное устройство мощностью в двести килотонн попало в самый охраняемый научный институт на земле. А потом пересмотрели записи камер видеонаблюдения на удалённом сервере и нашли причину.

Два десятка сотрудников, работающих по ночам, тайно проносили в подвальные помещения взрывчатку и компоненты для создания бомбы. На это у них ушло около двух месяцев. Но фишка была не в этом. Согласно заключениям экспертов, все эти ребята погибли во время взрыва. Но когда обыскали их дома, то нашли их трупы со следами смерти от поражения внутренних органов горячим паром. Трупам было почти полтора месяца. Вопрос тут же лопнул словно мыльный пузырь. Объединённый совет безопасности (впоследствии переименованный в Совет планетарной обороны) хоть и не всегда соглашался с выводами учёных, но в этой ситуации мгновенно смекнул, что за угроза стоит на пороге. Они выпустили соответствующую директиву, но оказалось, что враг уже проник везде.

— Как же вы справились? — неуверенно спросил Тимофей.

— Убили всех, — молниеносно ответил Бирюк. У молодого курсанта чуть не отпала челюсть.

— Как?

— А вот так? Мы и раньше вели идентификационные исследования и, признаюсь, весьма в этом преуспели. Отпечатки пальцев, сетчатка глаза, слюна — всё это вчерашний день. Мы научились идентифицировать человека по волновой активности его тела. Наш прибор улавливал электромагнитные волны определённой частоты, присущей лишь тому или иному человеку. Эти данные индивидуальны у каждого жителя Земли, что-то наподобие ауры. Подделать излучение тела даже при самом огромном желании и высочайшем уровне развития технологий невозможно. Это и спасло нас в те годы. Мы моментально внедрили такие приборы на стратегических объектах по всему миру. За две недели работы мы отловили практически всех «Дубликатов» за исключением тех, кто успели сбежать, заподозрив неладное. Представить себе невозможно, на что эти твари были способны. Каких бед они могли натворить!

— Что эти «Дубликаты» из себя представляют? Они действительно были клоны? — Тимофей остановился, разглядывая нос огромной летающей машины.

— Не совсем, — ответил генерал. — Клоны — это копии тела. А «Дубликаты» не просто зеркальное отражение того или иного человека, они, ко всему прочему, обладают копией его сознания. Двигаются, говорят и думают, как оригинал. У них остаются отличительные черты того человека, чьё место они занимают. Даже привычки и врождённые особенности поведения. Порой даже родные не могут распознать подмену. Но в подсознании «Дубликата» заложена скрытая программа действий, которая активируется постепенно в течение нескольких недель, а, возможно, и месяцев. Отличить «Дубликата» от оригинала можно только по отсутствию тех самых электромагнитных волн, поскольку копии их не излучают. Ну и по весьма необычной температурной аномалии тела в момент, предшествующий его миссии.

— А что с ними стало потом, после того как вы их поймали? — внимательно выслушав генерала, поинтересовался курсант. — Я вроде как догадываюсь, но всё же?

— Мы их допрашивали, — не стал скрывать Бирюк. — Точнее сказать, пытались допрашивать. Вот только они, как оказалось, не глупее нас — подстраховались. В их тела, была заложена некая дефектная программа или что-то типа того. Вроде нашей пресловутой капсулы, что я тебе вколол. Вот только действовала она куда быстрее. Стоило «Дубликату» провалить задание, как через два часа его тело умирало. В отличие от нас эти твари не церемонились. Не жалели шпионов. Это и понятно! «Дубликаты» лишь орудие, расходный материал. Они уже не люди, но и не пришельцы. Чего их жалеть? Вот и умирали наши узники пачками, не сказав ни слова.

— Печально! — протянул Тимофей.

— Что именно? — поинтересовался генерал.

— То, что пришельцы умирали, — спокойно ответил племянник. — Хотя они наверняка не знали, что творят. Наверное, всё ещё продолжали думать, что они люди, раз обладали сознанием оригинала.

— Неплохая мысль, — согласно кивая, похвалил племянника Бирюк. — Это надо обсудить на очередном научном совете.

— Господин генерал! Погрузка личного состава и техники завершена. Мы можем выдвигаться. — Доложил, подбежавший к мужчинам капитан Коган. Он указал на вход в открытое чрево самолёта. Генерал и его племянник быстро проследовали через аппарель внутрь воздушного судна. Внутри их встречали лётчики. Командир экипажа поприветствовал генерала и доложил о готовности начать влёт.

Через полчаса огромный транспортный ИЛ — 76 поднялся в воздух и взял курс на Восток.

Генерала и его племянника один из пилотов проводил в большую с шумоизоляцией каюту, предназначенную для отдыха экипажа. Здесь всё было оснащено по последнему слову техники. Интерьер в стиле хай-тек. Удобные односпальные койки, крепкий большой стол. В стену была вмонтирована кристаллическая панель с экраном высокого разрешения, имелся и доступ в сеть. Через огромный иллюминатор можно было наблюдать, как мимо проносились белые облака. Земля уплывала вдаль. Уши заложило от перепада давления.

Тимофей выдвинул стул, вмонтированный под крышкой стола и уселся на него, закинув ногу на ногу. Генерал опустился на койку и слегка напрягся. Оба мужчины взяли из вазочки, скрытой в специальной нише, по карамельке и, шурша фантиками, отправили сладость в рот. Леденцы заскрипели по зубам, ощущение от перепада давления немного спало.

— Ну предположим, с «Дубликатами» мы разобрались! — с деловитым видом произнёс Тимофей.

— Не разобрались! — тут же огорошил его генерал. — По нашим данным, на планете сейчас не менее полумиллиона «Дубликатов», ждущих своего сигнала. — Курсант вновь изумлённо выпучил глаза. — А чего ты удивляешься? — поинтересовался Бирюк. — Ты наверняка читал сводки о погибших во время войны. Без вести пропадали целые флоты. Нефть перестали добывать из морского шельфа благодаря этим инопланетным уродам. За первые пять лет конфликта человечество потеряло только убитыми около полутора миллиардов. Ранеными и искалеченными и того больше. А пропавшим без вести и вовсе, казалось, не будет конца. Ты не подумай, что мы сидим, сложив руки. Мы их ищем, поскольку вся эта масса, все эти полмиллиона врагов не что иное, как мина замедленного действия. Она ждёт своего часа. И когда этот час наступит… — генерал на мгновение замолчал и строго посмотрел на племянника. — Начнётся хаос. — Самолёт тряхнуло и немного повело в сторону. Но спустя несколько секунд, всё нормализовалось. — Объединённое командование спохватилось быстро и приказало создать глобальную базу пропавших без вести. Для этого была написана специальная программа, в которой хранилась вся информация об этих людях. Эта поисковая система шарила по всей планете, выискивая совпадения. Любая камера, будь то система контроля дорожной обстановки или лэптоп подростка на улице, была подвластна её алгоритмам. Благодаря этому поисковику нам удалось выявить и обезвредить сотни тысяч «Дубликатов». Даже сейчас эта штука работает. — Он указал на маленькую камеру, спрятанную в углу кабины. — Если кто-то из нас вдруг оказался «Дубликатом», программа уже оповестила бы об этом соответствующие службы.

— Но раз «Дубликаты» до сих пор здесь, значит, они научились обходить программу поиска? — после этого вопроса Бирюк поморщился и, разминая уставшие плечи, произнёс: Ты снова прав, студент. Браво! Возьми с полки пирожок. Там их два — твой средний! «Дубликат» может обойти систему лишь в одном случае. Если об исчезновении оригинала никто не знает. Точнее говоря, о нём никто не сообщил куда следует. По закону, об исчезновении родственника положено заявлять ровно через сутки после потери контакта. Ещё сутки уходят на выяснение причин и проведение проверки. После этого данные и параметры пропавшего человека заносятся в базу поисковика. В редких случаях — это простая нелепость. В большинстве — реальная пропажа. А значит есть вероятность, что его «Дубликат» вскоре объявится и тогда можно ждать беды. — Генерал взял со стола бутылочку с водой, открыл крышку и стал жадно пить. — Есть вероятность, что именно в этот промежуток времени «Дубликат» может успеть выполнить своё задание. Но это маловероятно, поскольку задания этих клонов созревают по мере готовности. Именно это помогает нам их вычислять. К тому же сканер засечёт дубликата, даже если его оригинала нет в базе данных. Аура! — Бирюк поднял указательный палец.

— Ну а если семья не заметит подмены? — задал провокационный вопрос Тимофей.

— Невозможно, — ответил Бирюк, ставя бутылку с водой на стол. — По закону, в каждом жилом помещении должны находиться сканеры, фиксирующие электромагнитные волны человека. Я же только что об этом говорил. — Тимофей сморщился и закрыл глаза.

— Ну да, точно. Я как-то отстал от жизни, сидя сутки напролёт в своей казарме, да и сканеров никаких там я не видел, — смущаясь, ответил он.

— Это от отсутствия любопытства, — усмехнулся Сергей Владимирович. — Подобные вещи в народе не афишируются. Да и тебе эта информация станет доступной только после обретения офицерского звания. Сканеры монтируются в камеры наблюдения так, что это не вызывает подозрений. А всё вокруг сейчас оснащено камерами.

— Хитро, — задумчиво протянул курсант. — Но я не об этом хотел вас спросить, — продолжил молодой человек после недолгой паузы. — Вы начали рассказ о секретах со странной фразы про некое необычное открытие.

— Ну да, ну да! — соглашаясь, закивал генерал. Самолёт тем временем поднялся на заданную высоту и в ушах перестало ломить. Давление нормализовалось, генерал расслабился.

— Всё хорошо, Сергей Владимирович? — участливо поинтересовался Тимофей. Бирюк натянуто улыбнулся.

— Хорошо. Не те уж годы для полётов. — Бирюк немного помолчал прислушиваясь. Казалось, что его что-то волнует. В каюте, полностью защищённой от звука, была слышна лишь мерная вибрация да лёгкий гул, отдалённо напоминающий рокот. Тимофей тоже насторожился, но ничего подозрительного не услышал и взял из вазы ещё одну конфетку.

— Мы можем продолжить? — спросил курсант, спустя несколько секунд тишины.

— Открытие, — продолжил, передохнув генерал. — После первой победы над «Жестокими» в Кронштадте мои парни захватили три живые особи. Каким чудом нам это тогда удалось, я до сих пор не могу взять в толк. Но мы сделали это, и я очень рад, что подобное произошло. Мы упаковали этих тварей в вакуумные контейнеры как раз в момент деформации тела. Я повторюсь, но нам тогда невероятно повезло. Электрический разряд сковал тела поверженных «Жестоких» чем-то вроде судороги. Это и позволило нам их захватить. Растворись они тогда и, обратившись в лужу, времени собирать их у нас бы точно не было.

Мы отправили пленных в Тульский научно-исследовательский корпус. Это лучшая лаборатория в нашей стране, созданная для нужд военных специалистов, оснащённая по последнему слову техники. Она расположена под землёй и охраняется даже лучше, чем ядерные базы. Там работал один мой очень хороший знакомый, профессор Паризин Иван Сергеевич. Блестящий специалист в области молекулярной биологии и кибернетики. Это он придумал, как локализовать новую кишечную бактерию и сократить её распространение в водоёмах. Поскольку рано или поздно война закончится, а жизнь на планете будет продолжаться, именно технология профессора Паризина сможет помочь нам в будущем очистить реки и озёра, превратив их в пригодные для жизни экосистемы. — Генерал на мгновение о чём-то задумался, но спустя минуту, вернулся к рассказу. — Так вот, как только экземпляры доставили в ТНИК, их тут же принялись исследовать. Это был приоритет первого уровня. Командование выделило на эти мероприятия огромные средства, даже несмотря на глобальные проблемы в экономике. Паризин сразу заметил, что в безвоздушном пространстве «Жестокие» слабеют и впадают в спячку. Их силы быстро убывают, но, когда в контейнеры подавали кислород, они приходили в себя и начинали проявлять недюжинную активность как физическую, так и эмоциональную. Похожую активность они проявили также к метану, озону, водороду.

Ко всему прочему Иван Сергеевич отметил странные скачки температуры в моменты активности «Жестоких». Они, то резко повышали градус, то также резко снижали его. Причём это происходило в непосредственной близости от человека. Вскоре выяснилась и типовая разница в изменении градуса. Один из сотрудников, спустя два дня, слёг с сильнейшей ангиной. Болезнь не смертельная и учёного быстро поставили на ноги. Но когда он приблизился к контейнеру, в котором содержался «Жестокий», будучи уже практически здоровым, то пришелец покрылся коркой льда. На других здоровых людей враг реагировал повышением температуры. Вновь было высказано предположение, что поражённый болезнью человек опасен для окружающих возможностью распространения инфекции. Именно поэтому холод есть некая защитная система организма «Жестоких» от заражения. Ведь не зря же все опасные для жизни вирусы и их компоненты хранятся и транспортируются в замороженном виде. Так, безопаснее и эта практика используется нами по всему миру. Видимо, так и у пришельцев. Потенциально опасный больной объект инстинктивно вызывает у них экстренное понижение температуры и, наоборот, если объект здоров, то температура повышается.

Но главной изюминкой данных исследований стало открытие новых элементов, взятых из организмов «Жестоких». Паризин сделал доклад на эту тему. Он изучил структуру образцов клеток пришельцев и пришёл к выводу — неизвестные нашей науке соединения не что иное, как цепочки структурных молекул искусственного происхождения. А точнее, созданные кем-то цепочки искусственных самоизменяющихся ДНК. По сути, эти существа не являлись живыми. Они были произведены или выращены с использованием элементов наших организмов, с применением технологии изменения генетической структуры, — генерал почесал затылок. — Я не учёный и не могу выразить тебе всего правильным научным языком. Но насколько я понял из доклада профессора Паризина, до подобных технологий человечеству ещё расти и расти. Пришельцы использовали нас как кокон, материал. Там, внутри уже умершего человека, они развивались, а затем «Нечто», названное в отчётах «Слюда», по сигналу извлекало эмбрионы и дальше в ход вступали те самые модификации, о которых я тебе вещал всё это время. Паризин со своими аспирантами сумел вывести и синтезировать несколько цепочек этих модификаций. Он говорил, чтобы распознать и изучить всю структуру у нас не хватит и сотни лет при нашем примитивном уровне технологий. Но и того, что он сумел сделать, вполне хватило для победы в войне. Благодаря этим чудесным открытиям появились новые полимеры для брони. Структура нано-кристаллов была расшифрована также благодаря этим открытиям. Все современные процессоры, компьютеры со своими мощнейшими блоками данных и системами сложнейшей обработки информации были созданы на основе выделенных Паризиным элементов — экраны нового поколения с молекулярной матрицей передачи данных, материалы с максимальной температурной системой сдерживания нагрева до 50 тысяч градусов Цельсия, а также с устойчивостью к охлаждению до минус 15 тысяч градусов Цельсия, новые более лёгкие и прочные металлы смешанного типа. Они позволили создавать невероятно лёгкие конструкции для оборонительных сооружений, спутников и летательных аппаратов всех классов. Но вот за что я действительно благодарен этому великому человеку, так это за созданный им трансформатизатор, регенерирующий энергетические частицы. Если по-простому — Уплотнитель материи.

— Я знаю! — воскликнул словно школьник на уроке Тимофей. — Мы изучали его на последнем курсе. Это сверхсекретный компонент систем нового вооружения. Он собирает поток энергии и уплотняет его, превращая в мощный импульс огромной разрушительной силы.

— Верно! Всё современное оружие, используемое подразделением «Стальная кольчуга», основано на этой разработке, — уточнил Бирюк, довольный познаниями племянника. — Штука мощная и весьма эффективная против этих вездесущих тварей. Одна беда — слишком сильно фонит.

— Я думал, этот дефект устранили? — Тимофей сделался не на шутку серьёзным.

— Не так всё просто, — генерал лёгкими движениями закатал рукава кителя. — Уплотнитель слишком не стабилен. Оболочка преобразователя частиц покрыта модифицированным золотым напылением, созданным на основе выделенного Паризиным элемента из ДНК пришельцев. Название трудное, длинное, я его не помню, — генерал помял виски. Он уже давно говорил и было заметно, что усталость берёт над ним верх.

— Его назвали Тринорадон МТ-14, — подсказал Тимофей.

— Да, да, да! — Согласно кивнул Бирюк. — Этот самый Тринорадон был внедрён, чтобы свести к минимуму радиоактивное излучение. На данный момент не существует достойной замены этому элементу в столь миниатюрном исполнении. К сожалению, с радиацией мы пока справиться не в силах, даже несмотря на все современные разработки. Но ты не переживай, от нескольких выстрелов из оружия, использующего регенератор энергии, ты светиться не станешь.

— Понятно. — С облегчением выдохнул курсант. — А то я уж было, испугался. Мы стреляли из этой штуки пару месяцев назад. Про то, что она до сих пор фонит ни один командир не сказал ни слова.

Самолёт вновь тряхнуло, на этот раз куда сильнее, чем прежде. Конфеты из вазы разлетелись по столу и рассыпались по полу. Во встроенном в стену каюты динамике что-то зашумело, извергая неразборчивые, приглушённые противным шипением голоса.

— Да что там такое? — Генерал подошёл к двери каюты. Он открыл её лишь на несколько сантиметров, как вдруг оглушительный рёв ворвался в помещение. Дверь рвануло с такой силой, что генерала выбросило наружу. Тимофей тут же подскочил и кинулся за дядей.

Невероятной силы ветер рвался внутрь маленькой каюты. Тимофей схватился рукой за стол, который на удивление оказался очень крепким и осторожно приблизился к распахнутому дверному отверстию. Бирюк из последних сил держался за ручку двери, его глаза источали боль, которая вытекала вместе с маленькими слезинками. Тимофей быстро осмотрелся по сторонам, ища причину столь мощного ветрового потока. Хвост у самолёта отсутствовал. На его месте зияла рваная искорёженная дыра, мерцающая снопами искр электропроводки. Небо и земля мелькали, попеременно появляясь в отверстии рваного фюзеляжа. Чёрный, едкий дым то появлялся, то исчезал, по всей видимости, у самолёта горел один из двигателей. На удивление, страха или ужаса Тимофей не ощутил. Лишь от резкой круговерти заболела голова, а для полноценного вдоха не хватало воздуха. Холодный ветер рвал и метал, злобно стараясь лишить человека опоры, но Тимофей крепко держался за столешницу. Молодой человек наклонился и схватил дядю за рукав кителя. Мышцы вздулись на его руках и, стиснув зубы, он затащил генерала внутрь. Ещё больше усилий потребовалось, чтобы закрыть дверь каюты. Давление мощных воздушных масс, рвущихся из разодранной хвостовой части самолёта, мешало закрыть полотно дверь, но Тимофей совладал и с этой задачей.

Наконец, замок закрылся, напоследок громко щёлкнув. Не раздумывая ни секунды, курсант разбил специальную, скрытую стеклом выемку в стене и извлёк оттуда два индивидуальных спас-пакета. Один он отдал дяде, второй тут же нацепил на себя.

Спас-пакеты нового поколения — это два небольших, соединённых между собой контейнера размером не более стандартной армейской рации. Первый контейнер представлял собой систему для поддержания жизнедеятельности организма в условиях безвоздушного пространства. Эта часть системы надевалась на лицо в виде полно-лицевой маски с плотным держателем. По тоненькой трубке внутрь подавался жидкий кислород, что позволяло человеку свободно дышать в течение двух часов.

При нажатии на кнопку выпускного клапана второго контейнера, крепившегося в районе талии на специальный самозастёгивающийся ремень, срабатывала система выброса специального геля, который обволакивал человека целиком и защищал от любых воздействий извне в среднем на час. Даже несмотря на инертность человеческого тела, спас-пакеты зарекомендовали себя прекрасно. В отличие от разработанных ранее систем полного заполнения салона гелем, индивидуальный спас-пакет был куда практичнее и намного надёжнее. Система была настолько универсальна, что использовалась практически во всех травм-опасных сферах жизнедеятельности, и в первую очередь, на авиатранспорте.

— Наденьте маску, она сама примет анатомическую форму, — выкрикнул Тимофей, хотя в закрытой каюте грохот падения самолёта был практически не слышен. Оба мужчины держались за крепкий стол, кабину крутило всё сильнее. — Затем, когда я подам сигнал, надавите на эту красную кнопку. — Он указал на круглую таблетку на поясе генерала.

— Ты что меня за дурака принимаешь? — с издёвкой поинтересовался Бирюк. — По-твоему, я никогда не пользовался такой штукой?

— А мне откуда знать! — тут же ответил курсант. — Вы мне не отец родной, а всего лишь дядя, которого я вижу пару раз в году.

— И то, правда, — без пререканий отозвался генерал. — Давай командуй!

Тимофей ехидно улыбнулся и тут же уставился в иллюминатор.

— Сейчас! — Он не успел договорить, как генерал ударил по красной кнопке спас-пакета. В ту же секунду это же проделал и сам Тимофей.

Громкий хлопок окутал молодого человека целиком. Это было похоже на резкое погружение в воду. Все звуки исчезли, наступила гробовая тишина. Его кувыркало в разные стороны, но благодаря полной неподвижности и вакуумному эффекту, его не тошнило, и голова не начала кружиться. Время исчезло. Кровь бешеным молотом стучала в висках. Хотелось закричать, но вот отчего? Он не был ранен или искалечен. Боль не терзала его тело. Он был цел и невредим, вот только, казалось, дико одинок, отчего его разум накрыла волна неизвестности и отчуждения. Это чувство показалось ему невероятно жестоким. Сложно было себе представить ситуацию более странную, чем эта. Остаться одному в неведомо чём, неизвестно где. Пережить полное одиночество — это, наверное, самое страшное из наказаний, что Бог уготовил человеку. В памяти всплыли отрывки из книги о Робинзоне Крузо. Как смог человек в одиночку прожить столько лет на необитаемом острове и не сойти с ума? Тимофей вздрогнул. Он находился в спасительной изоляции не более пяти минут, но уже начинал ощущать приступы аутофобии². А самое страшное во всём этом было то, что он не боялся ни падения, ни взрыва, ни самой смерти. Тимофей прекрасно знал и понимал, что капсула спас-пакета начнёт саморазрушаться уже через каких-то сорок минут, но вот страх пустоты вкупе с одиночеством никак не отпускали его разум из своих сводящих с ума безмолвных объятий. Парню вдруг дико захотелось закричать, привлечь к себе внимание, неистово замахать руками. Но, сковывающая движения структура геля не позволяла даже шелохнуться.

Когда Тимофея достали из капсулы, его всего трясло. Трое солдат из отряда капитана Когана растворили плотную капсулу специально предназначенным для этого реагентом и оттащили молодого курсанта от пылающих обломков самолёта. Ему тут же вкололи адреналин и через несколько секунд мозг уже судорожно работал над миллионами всевозможных вопросов, решал массу различных, до этого неведомо где скрывающихся задач.

— Где генерал? — вскочив на ноги, прокричал Тимофей. Один из солдат с перевязанным запястьем указал в сторону небольшого подлеска. Под сенью почерневших деревьев сидел генерал Бирюк. Рядом находился один из бойцов и что-то колдовал над офицером.

Пошатываясь на полусогнутых ногах, Тимофей доковылял до родственника. За спиной полыхали обломки самолёта. Было душно от копоти дыма и очень жарко от пламени пожара.

— Я жив и здоров, — предугадывая вопрос, громко выкрикнул Бирюк. — Вот только руку слегка повредил, когда дверь открывал. Похоже на вывих и растяжение связок.

— Что произошло? — поинтересовался Тимофей, адресуя этот вопрос больше самому себе, нежели присутствующим рядом с ним людям.

— Капитан Коган оказался «Дубликатом», — ответил помогавший генералу боец.

— Как? — вырвался у Тимофея вопрос неистового удивления.

— А вот так, — ответил солдат. — Выхватил гранату, как только мы достигли максимальной высоты и взорвался, не говоря ни слова. Когда его только успели подменить? Ума не приложу! — Солдат был явно озабочен этим вопросом. — Всё время на виду. Мы вместе проверку проходили за час до встречи с вами. Он никуда не отлучался… — Солдат на мгновение замолчал. — Хотя нет, постойте. Выходил наш командир в туалет. Но разве можно вот так быстро заменить оригинал на «Дубликата»? Насколько я знаю, на это нужно часов шесть, не меньше, — не останавливаясь в размышлениях, продолжал развивать тему боец. — Нам на лекциях рассказывали, что копирование сознания только часа четыре занимает. Ну и биометрия, соответственно.

— А что, если уже не нужно шести часов? — задал встречный вопрос генерал. Солдат и курсант уставились на командира.

— Это как? — непроизвольно нарушая устав, задал вопрос Тимофей.

— А вот так, — огрызнулся генерал. — С момента поимки последнего «Дубликата» прошло сколько?

— Последнего мы поймали семь месяцев назад, — задумчиво ответил боец. — Они теперь редко выползают. Кругом ведь сканеры эти.

— Вот именно, — согласился с ним генерал. — А между тем технологии не стоят на месте. Я и ранее был уверен, хотя меня никто не слушал, что «Жестокие» могут делать подобные вещи намного быстрее, уж слишком они умные. Вот вам и доказательство. — Он ткнул пальцем в догорающие обломки Ила. — Дублировать человека за считаные минуты, вот те новость. — Он задумался, сдвинув брови.

— Но это невозможно! — воскликнул испуганно боец, отложив на мгновение свои инструменты.

— Всё, что ты сейчас видишь ещё двести лет назад казалось невозможным! А теперь, что скажешь на это? — Генерал слегка скривился в лице.

— Хорошо. Допустим! — вмешался в их спор Тимофей. — Если «Жестокие» могут так быстро дублировать людей, то почему мы до сих пор не погрязли в хаосе? Ведь при подобных возможностях они могут заменить любого из правительственных чинов на клон и править нашим миром.

— А что, если наш мир им не нужен вовсе? — задался встречный вопросом генерал. Тимофей и солдат ошарашенно воззрились на офицера. — Что если у них другая цель? — Бирюк пристально посмотрел в глаза Тимофею. — Что если им нужен не наш мир? Просто представьте! По правде говоря, даже этот маленький отряд пришельцев, с которым мы воевали шесть лет и с таким трудом уничтожили, если только захотел, смог бы полностью истребить человечество. Но они не сделали этого. Почему? Пришельцы подвергли наш мир биологическому изменению, а ведь могли и физику поменять. Но тогда остаётся главный вопрос. Если они так продвинуты в подобном плане, зачем оставлять живым потенциального врага?

— То есть вы считаете, что их цель не захват мира? — настороженно спросил Тимофей.

— Я не просто так считаю. Уверен, мы не видим и вершины этого айсберга, а уж то, что скрыто под водой нам и вовсе не узреть. — Генерал глотнул воды из небольшой бутылочки, крепившейся у него на поясном ремне. — Мои доводы просты. Полагаю, что у наших захватчиков совсем иные планы, нежели мы думаем. Я понял это в тот самый день, когда сержант Серафим Сомов спас мне жизнь. Увидел всё это с такой ясностью, что более наглядного примера мне и не нужно.

— Что вы увидели? — Тимофей был явно заворожён рассказом генерала.

— Я увидел несостыковки, — ответил Бирюк. — Задайтесь вопросом, как можно было поймать в электрическую сеть существо, состоящее из воды? — Генерал вскинул руки вперёд, словно заставляя окружавших его людей повременить с ответом. — Эта вода, из которой они состояли, по химическому составу очень чистая. В ней практически нет ионов, способных проводить электрический ток. В таком случае объясните мне, как мы сумели поймать аж троих пришельцев? — Оба слушателя настороженно молчали, на их лицах явственно отразилось некое подобие прозрения. — Вот, — протянул генерал. — А теперь начинается самое интересное. Мы исследовали пришельцев, изучили структуру тела и даже создали на их основе совершенно чудные вещи. Вы когда-нибудь слышали о материале, что крепче стали, но имеющем гибкие свойства резины? А о металле, который не имеет удельного веса? Ну, конечно же, нет. Все эти изобретения засекречены. Но подумайте, если мы отсталая раса, с точки зрения «Жестоких», сумели произвести металл, который невозможно взвесить или деформировать, то какими же технологиями обладают они и почему допустили утечку подобного рода информации? И тут я осознал! Им не нужна наша планета. Они не хотят захватывать её, а лишь хотят изменить, преобразовать в угоду своему комфорту. Они подарили нам искорку своих технологий, дабы усыпить нашу бдительность, а на самом деле, это не более чем ловушка. Троянский конь, так сказать! — Бирюк размял больную руку и сделал очередной глоток воды. — Только представьте! Мы получили возможность изготовить новый металл. Изучаем его, тестируем, испытываем и в один прекрасный день вдруг понимаем, что крепче, экономичнее и надёжнее на свете ничего быть не может. Начинаем внедрять металл в производство, строим машины, танки, самолёты, спутники. Нашему счастью нет предела, поскольку новый металл — это выход. Он не имеет удельного веса, его невозможно сломать, поцарапать, расплавить. Он не поржавеет и не рассыплется с годами. Да ведь это просто чудо-изобретение. Мы начинаем производить из этого металла кастрюли, потому что они моментально нагреваются и не подгорают. Ко всему прочему, о них невозможно обжечься. Странный металл очень быстро поглощает тепло. Мы создаём более экономичные машины, корабли, оружие. И всюду этот самый чудо-металл со своими фантастическими свойствами. Но вот в один прекрасный день всё рушится, поскольку это изобретение нам не принадлежит и мы, как зачастую такое бывает, не знаем досконально всех его свойств. Мы теряем все свои чудо-сокровища, так как вернулись законные владельцы и истинные изобретатели этого чуда. Это их детище, им принадлежит оригинальный патент. Вот просто они и заберут у нас свою искорку, а мир погрузят в хаос благодаря всего лишь нажатию нескольких кнопок. Вы можете мне не верить, считая мои слова лишь бредом старого параноика. Но это так. Это моя личная теория «Внедрения». Я назвал её так, поскольку искренне верю, что пришельцы не собираются воевать с нами в чистом поле. Им куда проще отдать нам свои технологии, чтобы потом использовать их против нас самих.

На мгновение наступила полная тишина. Тимофей и солдат отряда капитана Когана молча взирали на генерала, не решаясь произнести хоть слово.

— Господин генерал, разрешите обратиться! — нарушил молчание, подоспевший как нельзя кстати, коренастый, крепко сложенный в плечах капрал. Бирюк кивнул. — Все выжившие бойцы извлечены из оболочек спас-пакетов. Травм и повреждений по минимуму. Всем раненым оказана необходимая помощь. Погибших двое — «Дубликат» капитана Когана и рядовой Парсин, оказавшийся ближе всех в радиусе поражения взрывной волны. Взрыв повредил обшивку, а потом потоки ворвавшегося внутрь салона воздуха оторвали хвост. Парсин был серьёзно ранен и попросту не смог активировать спас-пакет. Все пилоты выжили. Мы оставили их возле шоссе с поисковым маяком. Их подберут спасательные команды, которые уже в пути. — Генерал дослушал доклад капрала и тяжело кивнул.

— Что с координатами? Где мы сейчас находимся? — Спросил он.

— Мы в двадцати километрах восточнее города Ковров Владимирской области. Я нарушил приказ о молчании и оповестил наших, они вышлют новый транспортник. Самолёт сядет и будет ждать нас в аэропорту Строгино. Но нам придётся добираться до Нижнего Новгорода самостоятельно.

— Прекрасно. Когда вернёмся на базу, за нарушение приказа о радиомолчании отправитесь в карцер, капрал, — спокойно, словно это было банальной обыденностью, произнёс генерал. Боец быстро кивнул, подтверждая полученный приказ, и вытянулся словно на плацу. — Что-нибудь уцелело из техники? Я понимаю, вопрос странный, но всё же?

— Никак нет! — тут же отрапортовал капрал, продолжая стоять неподвижно. — Высота была слишком большой. Всё разнесло в хлам. Обломки будут собирать по окрестностям ещё не одну неделю.

Генерал протянул руку Тимофею и тот помог ему подняться. Оправляя помятый китель, Бирюк осмотрелся по сторонам и, злобно кашлянув, заметил:

— Значит, поедем автостопом.

До аэропорта Строгино они добирались в кузове старого КАМАЗа. Машина кряхтела, стучала, но, в общем, выдерживала столь негабаритный груз. По состоянию кузова было видно, что эксплуатируют её нещадно.

— Вы так и не рассказали мне, куда всё же мы направляемся? — прерывая затянувшееся молчание, спросил Тимофей. Генерал поёрзал на огромном твёрдом мешке с песком, которыми был загружен кузов старенького большегруза. Он потрогал повреждённую руку и слегка поморщился. Один из солдат протянул ему шприц-инъектор с обезболивающим.

— На самом деле рановато ещё тебе рассказывать, — прикладывая шприц к больной руке и вкалывая инъекцию, прошипел генерал. — Я планировал, что наше путешествие будет не таким необычным. Но по всей видимости, я ошибся и уверенности в том, что это дело касается лишь меня с каждым часом всё меньше.

— Постойте! Вы сказали, что это дело может интересовать ещё кого-то? — Тимофей вопросительно нахмурился. — Я не понимаю?

— Это нормально! — нисколько не смутившись, ответил Бирюк. — В нашем деле истинное понимание вещей — это огромная редкость. Военные — люди замкнутые. Именно по этой причине не все из нас имеют семьи. Многое из того, что приходится нам видеть, делать и узнавать по специфике нашей работы не всегда доступно общественности. Эти знания на долгие годы подвергаются замалчиванию и укрываются за печатями секретности. И если ты был к этому причастен, то по закону о сохранении секретной информации не имеешь права распространяться о том, что знаешь либо до особого распоряжения, либо до ухода на пенсию, а порой и вовсе никогда. Такова служба. Такова плата за безопасность государства, за мир и спокойствие в стране, а теперь и на планете.

— А что скрываете Вы? — молодой курсант смотрел на дядю, настороженно сузив глаза. — Что за секрет знал мой отец, ради чего пожертвовал своей жизнью?

— Я обязательно тебе всё расскажу, когда придёт время, — всё так же ответил спокойно генерал.

— Судя по нашему положению и тем проблемам, с которыми мы столкнулись, я бы послушал об этом сейчас. Если за информацией, которой вы обладаете, охотится кто-то ещё, а судя по тому, что произошло с нашим самолётом — это так и есть, мне бы хотелось знать во имя чего я могу в любой момент умереть?

— Ну, ты не драматизируй раньше времени! — отмахнулся Бирюк. — Умирать тебе пока рано, да и нельзя. Слишком много дел ждут твоего пристального внимания и участия в ближайшем будущем. Так что ты давай, соберись, не вешай нос и не паникуй раньше срока. Я просто прошу тебя быть повнимательнее к окружающим. То, что с нами произошло, явно из разряда ненормального. Всё должно было идти совсем по-другому. Но теперь я вижу суть проблемы и понимаю, что нужно делать. Так что, — генерал протянул Тимофею рукоять пистолета, — держи и будь начеку. Это мои тебе гарантии, так сказать.

Молодой человек принял неожиданный подарок из рук генерала и внимательно посмотрел на оружие. Он отсоединил магазин, передёрнул затвор, затем отвёл затворную раму и взглянул внутрь ствола.

— Невероятно! — протянул Тимофей. — Это модернизированный Калашников? ПЛ-44М, если не ошибаюсь? — генерал утвердительно кивнул и улыбнулся.

— Не ошибаешься. Таких пистолетов выпущено всего лишь, триста штук. Это секретная разработка. Ствол изготовлен из высокопрочной вибропоглощающей стали. Отдача нулевая. Боеприпасы практически любого пистолетного калибра. Затвор подстраивается под особенности любых типов боеприпасов автоматически. Но основным патроном является Жидкая энергетическая плазма. — Тимофей извлёк из магазина патрон. На первый взгляд, он показался молодому человеку привычным. Но присмотревшись, он заметил, что оболочка пули лишь выглядит как обыкновенная. На самом деле сама пуля была изготовлена из необычного полимера.

— Что это за материал? — спросил Тимофей, разглядывая боеприпас на свету.

— Это наногель, в котором заключён невероятно мощный энергетический заряд. При выстреле его энергия высвобождается и прожигает всё, что попадается на её пути. Профессор Паризин утверждает, что через несколько лет мы сможем обойтись уже без гильзы. Гель будет находиться в специальной ёмкости наподобие того, как сейчас, патроны в магазине. Но извлекаться будет с помощью специального устройства захвата энергии. Это позволит увеличить количество выстрелов до двух-трёх сотен, что для пистолета невероятное достижение, — генерал улыбнулся, а Тимофей от услышанного даже присвистнул.

— Невероятно! — восхищённо протянул молодой человек.

— Но это лишь предположения на уровне проектов. Однако я верю, что Паризину это по силам. Он великий учёный. Вот только ни слова не хочет слышать о моей теории «Внедрения».

— Я бы хотел с ним познакомиться. Судя по вашим рассказам, он действительно очень умный человек. — Тимофей убрал пистолет в кобуру, которую ему передал один из солдат.

— К великому сожалению, это невозможно, — с грустью произнёс Сергей Владимирович. — Профессор Паризин пропал несколько месяцев назад. Исчез словно и не было его вовсе. Ни следов, ни подозреваемых. Он был очень умный, честный и очень упёртый. Если уж брался за что-то, то не отпускал до того момента, пока не докапывался до истины. Одна беда, уж слишком увлечённо он погружался в работу и мог легко не заметить врага за своей спиной. Именно поэтому его охраняли не хуже президента. Да видимо, так и не уберегли.

— Не уберегли, — словно в трансе произнёс Тимофей. — Искренне жаль.

— Около года назад профессор Паризин приходил ко мне. Я общался с ним в своём кабинете, — словно читая доклад, холодным тоном произнёс Бирюк. — Он тогда рассказал мне, что чувствует слежку. Странные люди слишком часто стали встречаться ему на пути. — Бирюк усмехнулся. — Упёртый был как баран. На работу только на метро, не признавал машин. Да и охрана ходила за ним так, чтобы он их не видел.

— Странно всё это. Давно вы с ним знакомы? — поинтересовался Тимофей.

— Давно, — отозвался генерал. — Мы познакомились незадолго до войны. Паризин тогда только приехал в Москву. Он был уже немолод, но уже достаточно знаменит. Его изобретения в области протезирования и трансплантологии очень сильно заинтересовали Министерство обороны. После войны на Украине, когда локальные конфликты перешли на иной уровень, армия нуждалась в эффективных методах лечении своих солдат. Призывать новых самоубийц для бессмысленной бойни, устроенной европейскими магнатами, правительство не хотело. Война на периметре Европы и так разделила мир на две части. Ты знаешь, сколько погибло людей за те двадцать лет, что шла эта бессмысленная бойня? Её назвали рестартом Первой мировой войны из-за оппозиционных сражений. В атаку грудью за Родину уже никто не ходил. С обеих сторон ежедневно снарядами артиллерии убивало по сотне человек. Это был ад. Двадцать лет ада. И никто не мог ничего сделать. ОБСЕ, ООН, Красный Крест только и могли, что мямлить о том, как это плохо, когда убивают людей. Они изжили свою миссию, для которой были когда-то созданы и предназначены. Мир изменился. Теперь всюду царствовала ложь. Правда стала столь редким явлением, что найти её в реальном мире оказалось практически невозможно. Каждая сторона конфликта гнула свою линию. Каждый обвинял своего оппонента в своих же собственных грехах. Это была не война оружия, а информационная война.

Паризин покинул Европу, оставив там всё, что у него было. По крови этот человек был русским и всю свою жизнь тяготел к родной стране. Родители увезли его на Запад, когда он был ещё ребёнком в конце 1991 года сразу после путча, похоронившего СССР. Но спустя много лет, Паризин вернулся и сразу поступил на работу ЦНИИП (Центральный научно-исследовательский институт протезирования) в Москве на улице Сусанина. Я столкнулся с Иваном Сергеевичем впервые, когда привёз ему одного из своих бойцов, потерявшего ступню на угольном заводе в Алабино. Там была заварушка с некими повстанцами «Справедливого Веча». Бестолковыми, но отважными. Они что-то кричали про силу огня и про скорый конец мира, объятого пламенем. Эти фанатики нашпиговали подступы минами. Осторожность была попрана излишней нервозностью. Руководство нервничало. Время поджимало. Мы и не спешили бы, но эти отморозки заминировали весь завод, вместе с сотрудниками, таким количеством взрывчатки, что впору разбегаться, а не штурмовать.

Паризин принял нас без промедлений. Я впервые видел, чтобы доктор был настолько участлив к чужому горю. Он поставил моего бойца на ноги за полгода. Протез был настолько качественным, что солдат без проблем вернулся к службе и с лёгкостью мог пробежать марш-бросок, после которого даже не хромал.

Затем на какое-то время Иван Сергеевич пропал из моего поля зрения. Началась война и мне, если честно, было не до него. В следующий раз я столкнулся с этим замечательным, но уже достаточно постаревшим за прошедшие годы человеком в декабре 2046 года. Именно тогда я доставил ему этих уродов в вакуумных капсулах. А в январе 2047 года привёз его в госпиталь, где лежал брат человека, спасшего мне жизнь на той базе Балтийского флота в Кронштадте. Я познакомил профессора Паризина с Михаилом Сомовым не просто так. Я всем сердцем хотел хоть как-то отблагодарить парня, а заодно отдать почести его погибшему брату Серафиму.

Генерал заметно погрустнел. Тимофей был поражён его рассказами. За всю жизнь, его дядя ни разу не заговаривал с племянником о том, что случилось с ним в прошлом. Было видно, что все эти воспоминания даются Сергею Владимировичу с невероятным трудом. Но генерал был ещё достаточно силён и лишь сейчас, когда он замолчал маленькая скупая слезинка словно падающая звезда прокатилась и тут же пропала с его щеки.

— Это был благородный поступок с вашей стороны, — постарался поддержать дядю Тимофей. — Вы поступили достойно. — Бирюк слегка улыбнулся лишь уголками губ и, подмигнув племяннику, сказал:

— Это ты вёл себя достойно в самолёте сегодня. Если бы не твоё хладнокровие, мы, скорее всего, сейчас не вели бы этот разговор, — генерал устало кивнул. — Спасибо тебе, племянник! Сейчас я могу без преувеличения говорить, что прожил жизнь не зря. Ты будешь достоин принять мой пост.

Тимофей хотел что-то сказать, но ему помешал некий странный звук. Он не сразу сообразил и лишь после того, как Бирюк одёрнул его, парень вдруг с удивлением для самого себя осознал, этот звук не что иное, как мелодия его личного телефона.

— Тебе звонят. — Генерал посмотрел на племянника с настороженностью. — Ты зачем телефон с собой взял?

— Я, да… Чтоб тебя. Вот ведь лажа! — Тимофей растерялся. Он пытался выловить из запропастившегося в глубоких недрах кармана аппарат и от пристальных взглядов окружавших его людей волновался ещё сильнее. Наконец, спустя почти минуту, неуловимая трубка попалась в дрожащие пальцы, и молодой курсант вытащил пищалку на свет Божий. Непослушными пальцами он нервно тыкал в индикатор ответа, а затем быстро поднёс трубку к уху.

— Ало, ало! Кто это? — быстро проговорил Тимофей.

— Слушайте меня внимательно, молодой человек, — раздался в динамике незнакомый голос. — Я не ошибся номером, а посему передайте вашему дяде и всем, кто рядом с ним, что у вас не более часа на то, чтобы как можно скорее покинуть место, куда вы сейчас направляетесь. Не воспринимайте мои слова как розыгрыш. Если действительно хотите жить и выполнить поставленную перед вами задачу — поторопитесь. Ровно через час вы должны находиться от аэродрома в Строгино как можно дальше. В противном случае — вы умрёте! — Незнакомый голос замолчал, оставив молодого человека в полном недоумении. После чего в трубке раздались короткие гудки и тишина.

Тимофей сидел на неудобном мешке с песком, застывший словно статуя. Он не сразу понял, что произошло, но прекрасно помнил каждое сказанное незнакомым голосом слово.

— Тима, что случилось? — Генерал смотрел на племянника ошарашенными глазами. Лицо молодого человека было белее мела.

— Он сказал, что через час мы все умрём!

Примечания

2

Аутофобия (от др.-греч. αὐτός «сам» и φόβος «страх») — патологическая боязнь одиночества. Проявления: внутреннее беспокойство, духовная пустота, скука, неумиротворённость.