Умные головушки. У нас в НИИ

Александр Брыксенков

Сюжетом новелл, помещённых в данном сборнике, явились реальные события, которые происходили в одном из научно-исследовательских институтов в советские времена. События эти были интересными и характерными, красочно рисовавшими научную, общественную и личную жизнь сотрудников института, что в наше деловое время должно рассматриваться с большой заинтересованностью.

Аркадий из Арзамаса

Воскресенский собор. Арзамас

Герб Арзамаса удивителен.

Во-првых, он лаконичен. Ни кровождных зверей, ни хищных птиц, ни оружия, ни растений. Там на желтом поле две ломаные линии, и всё. Поэтому и описание герба краткое: «На золотом поле два стропила, одно из которых красное, а другое зеленое». «Стропило» — геральдическая фигура в виде шеврона.

Во-вторых, он загадачен. Никто не знает, что изображают эти ломаные линии, что они символизируют. Имеется несколько версий, на все они явно наивны. Напнимер: красное стропило — московское войско, зелегое стропило — татарское войско. В центре щита они сходятся в битве. Явная натяжка.

В-третьих, он оригинален, т.е. не похож ни на один из городских российских гербов. Только на его щите имеются стропила. На других гербах таких гербовых фигур нет.

Даровала городу такой герб в 1781 году Екатерина П, а сочинил его известный геральдист Франциск Санти.

Понятно, что при таком удивительном гербе и жизнь в город должна была быть удивительной. И верно!

Так однажды арзамасцы поднатужились и воздвигли удливительно прекрасный, белоснежный Воскресенский собор. Такого храма даже в областных центрах не сыщешь, ну разве что в Петербурге.

А в 1988 году взяли и одноразово взорвали 118 тонн взрывчатки (три железнодоржных вагона). Гриб встал над городом как при ядерном взрыве. Еще повезло (если уместно такое выражение при 91 погибшем), что взрыв произошел на переезде при подходе к станции Арзамас 1, а не на самой станции. Тогда погибших тысячами считали бы.

Город имеет Политехнический институт и еще шесть высших учебных завадения. И это на сто тысяч населения. Что-то арзамасцы любят избыточность. Так до революции при десятитысячном населении высились в Арзамасе купола сорока соборов. Что явный перебор.

Когда гормашевцы, Барсуков с Вильфельдом, впервые прибыли в Арзамас они были удивлены афишами анонсировавшими «Травиату», которую местная опера ставила в клубе железнодорожников. Каково! Таким явлением ни один районный центр, да что там районный, даже многие областные центры, похвастаться не могут. Правда у оперы не было своего оркестра. На представления они приглашали музыкантов из Горького. Но все равно: «Травиата» в првинцмальном городке. Это ж здорово!

Барсуков сразу же захотел посетить этот удивительнвй спектакль. Но не вышло: аншлаг. А шкулять у подезда клуба лишний билетик не захотелось.

Уже в нынешнее время жалел Барсуков, что упустил шанс побывать на этом удивительном представлении. Все, поезд ушел. Закрыли арзамаскую оперу: на неё в бюджете города денег не хватает. Это какой-то нонсенс. У коммунистов на все хвтало денег, а у этих хватает денег только на личные дворцы и яхты.

Пара сотрудников Гормаша прибыла в Арзамас по делу. Местный Коммаш, совместно с институтом, выпустил новую машину, но никак не мог представить её к аттестации на Знак качества. Уж очень шумела машина. Она выдавала децебеллы на три единицы выше гостовского значения. Главным источником шума был насосный агрегат.

В институте решили, что для начала нужно попробовать простые способы для уменьшения шума: кожух-футляр из пенопласта и толстую резиновую прокладку между опорами насосной устаноки и шасси. Вот для апробации этого способа и прибыли в Арзамас сотрудники института.

Командировка затягивалась. Пенопласт и резина снизили уровень шума на две единицы, но с одним децебеллом нужно было еще бороться. Предстояло лезть в нутрянку установки.

У командировнных образовалось много свободного времени. Решили использовать его с пользой для интеллекта. В Арзамасе уважали Аркадия Гайдара. Его имя носили следующие объекты: улица, школа, городской парк, библиотека, Педагогический институт, городские пруды.. Сохранился дом, где он провел свое детство и откуда ушел на Гражданскую войну. В городе установлен памятник писателю. Существует музей Гайдара.

Вот в этот-то музей и отпаравились однвжды утром наши гормашевцы. Правда Саша Вильфельд шел с неохотой: ну что там может быть интересного. Однако Барсуков его уговорил.

Музей посетили не зря. Ну, что знал Барсуков о Гайдаре? Воевал в Гражданскую, написал несколько детских книг, погиб в начале Отечественной, воюя в партизанском отряде. И всё, пожалуй. А, оказалось…

Из всего того, что рассказала экскурсовод о жизни и творчкстве Аркадия Гайдара, Барсуков был больше всего удивлен неприязнью к писателю и даже злобой его коллег и редакторов. С 1935 года не вышло ни одной книги, которая не подвергалась бы остервенелым нападкам. Завидовали, наверное.

За «Военную тайну» его обвинили в «идейных шатаниях». «Голубую чашку» встретли злобной критикой. Н. Крупская запретила печатать рассказ. После появления в газете первых глав «Судьбы барабанщика» повесть была запрещена. Книги писателя изъяли из библиотек и сожгли. Когда «Пионерская правда» напечатала первые главы «Тимура и его команды», посыпались доносы. Повесть была запрещена. Писателя обвиняли в попытке подмены деятельности пионерской организации подпольным детским ддвижением. Крепко запахло арестом. Но книгу прочел тов. Сталин. Вождю книга понравились.

А немца Вильфельда поразила военная деятельность Гайдара: «Настоящий боец. Истинный тевтонский дух. Это же надо: после ранений, контузии, полностью комиссованный и добровольно на фронт, защищать родину».

А еще экскурсовод поведела, что нынешние Гайдарыши — не кровные родственники Гайдара, а самозванцы. Что Тимур, сын Руве-Лии Лазаревны Соломянской, на которой женился Гайдар, не родной его сын, а приемный. В общем, просветились.

С шумом машины управились, привели в соотвтствие с ГОСТом. Успешное завершение командировки решели отметить. Тем более, что у Вильфельда объявился день рождения.

Поскольку денег к концу командировки осталось с гулькин нос, то отмечание решили провести не в ресторане, а «по-домашнему» в гостиничном номере. Купили водки, пошли в гастроном за закуской. Пошли и, как положено в Арзамасе, в очередной раз удивились. Ни колбас, ни ветчины, ни сосисек и вообще ничего мясного, как и самого мяса, в продаже не было. Отсутствовал и сыр.

Из закуси имелась в наличие квашенная капуста, соленые огурцы, тощая селедка, да килька в томате. Полки уставленны были бутылями с березовым соком. Не от того ли: «И родина щедро поили меня березовым соком, березовым соком».

Отоварились тем, что бог послал, добавили кое-что из ресторанной кухни и приступили к отмечанию.

От Арзамаса у гормашевцев осталось хорошее впечатление. И люди доброжелательные, и завод современный, и город культурный. Вот только, правда, с мясом не фонтан. Но наверняка арзамасцы справятся с этой ненормальностью и все будет очень хорошо.

Справились! Подняли цены на мясо и мясные продукты в сто раз, вот и наступило мясное изобилие. И на сыр подняли, да на все. И получилось, что если в Союзе было на что купить, да нечего, то в РФ — есть что купить, да не на что. Даже не знаешь, что и лучше. Наверное, хрен редьки не слаще.