Пыха

Александр Асмолов, 2020

Столица едва вздохнула от пандемии, как странная гибель знакомого тенью легла на одного из троих друзей. Со школы они увлекались фотографией, но самый несуразный из них, по прозвищу Пыха, был уникален. Он досконально помнил все снимки, которые когда-либо видел. В руках у Пыхи оказывается флэшка с видеозаписями, намекающими на русское золото в американской ФРС. Потомки Романовых ищут в России золотые сертификаты на тонны вожделенного металла в форте Нокс, но только Пыха сможет их найти. Книга будет интересна любителям детективного жанра и откроет читателю немало тайн Российского императорского дома.

Глава III

Было далеко за полночь, но Пыха не прекращал свои попытки разобраться в видеозаписях, попавших ему в руки на карте памяти Шмата. Тут были фрагменты какой-то свадьбы, застолья, корпоративной рыбалки на ухоженном пруду подмосковного клуба, соревнования на бильярде, ночные съемки какого-то загородного особняка с квадрокоптера.

Виктор знал, что младший Бронштейн подрабатывает свадебным фотографом и увлекается ставшими модными съемками с дрона. Как-то он приносил покалеченные модели этих маленьких четырехмоторных вертолетов в мастерскую, чтобы Пыха их реанимировал. В основном это были дорогие профессиональные модели DJI Matrice стоимостью полмиллиона рублей и более, с хорошим набором оптики и большим запасом времени полета. На борту была мощная операционная система, а камеры разных подвесок Zenmuse имели 12, а то и 20 мегапиксельные камера, с 20-кратным увеличением.

Было чему позавидовать. У Шмата эти дорогущие игрушки падали и разбивались так, что порой и карту памяти приводили в негодность, хотя имели датчики препятствий, позволяющие дрону самостоятельно избегать столкновения с ними. Пыха стал подозревать, что в крушении таких дорогих аппаратов основной причиной не могла быть небрежность или неопытность оператора. Многое говорило о том, что их сбивали. Это могло означать только одно — Шмат затрагивал интересы влиятельных персон, чья служба безопасности имела средства борьбы с новым видом шпионажа. Это подозрение все более крепло в сознании у Королева по мере просмотра видео, хранимых на попавшей сегодня в его руки карте памяти.

Удивило еще то, что качество файлов было разным. Для формата 4К с 60 кадрами в секунду у плеера понадобится порт на гигабит в секунду. Такие были далеко не у всех видеопроигрывателей. Обычно их приобретали те, у кого на большом телевизоре картинку более низкого качества смотреть тошно. Ну, Пыха был фанатом, жил один, потому мог себе позволить, а простые смертные в ту сторону и не смотрели. Стало быть, клиентами свадебного фотографа были люди состоятельные, коль он снимал для них в таком качестве.

Поначалу Королев подумал, что карточку на 120 Гигабайт он быстро просмотрит в таком формате, но оказалось, что большинство файлов было записано с более скромным разрешением. Это была сборка не для клиента, а по какой-то тематике. Тут были фрагменты и с разными людьми, и разной погоды, и снятые с большого расстояния с таким увеличением, что колебания дрона в воздухе были весьма ощутимы.

Пыха давно заметил особенности своей зрительной памяти. Однажды увиденное им, не только надежно хранилось в каких-то бескрайних уголках мозга, но и моментально сравнивалось со всем новым. Причем в таких деталях, что порой приходилось усилием воли заставлять себя не думать о том. Школьные приятели, услышав как-то его комментарии о сложной задаче, решаемой математиком у доски, сначала сочли это случайным совпадением, но, проверив, убеждались в достоверности сказанного Королевым. Ему пророчили большое будущее ученого или классного специалиста, но Витька только смущенно отмахивался. Что мне делать в вашем университете? В девяностые все разваливалось в стране, а уж о школе думали в последнюю очередь. Все предметы для фотографа были неинтересны и среднюю школу он закончил на тройки, о большем и не помышлял.

Пыха был влюблен в фотографию. Он принимал этот безмолвный мир изображений всем сердцем, и миллионы кадров не просто хранились в его бескрайней памяти, но и были постоянно востребованы. Наяву проявлялись по ночам в цветных снах и заполняли жизнь парня не только красивыми видениями, но и методикой их создания. Королев научился вычислять в какое время и при каких условиях делался тот или иной кадр, почему тот таким получился. Он стал понимать как автор подбирался к тому финальному моменту, чтобы нажать спуск. Об этом даже не подозревали богатые обладатели дорогих фотокамер, искавшие только кнопку с названием «шедевр», и не знавшие, как такой кадр можно придумать и выстроить, дождаться ситуации, времени суток или угадать освещение, а уж потом нажать кнопку можно было и на дешевой советской «Смене».

Королев едва не с обидой просматривал высококачественные записи на карте памяти, сделанные абы как. Еще школьником Пыха смог сам купить дешевую камеру «Орион-ЕЕ» с несъемным объективом «Триплет 69-3 4/40», который был сделан по технологии просветленной оптики. Абревиатура ЕЕ означала автоматическое управление диафрагмой при установленной выдержке. Собирали эту модель тогда еще в «нашей Белорусии» и в магазинах она стоила 47 рублей. Пыха купил ее вдвое дешевле у мужика на улице, очевидно, продававшего все, что имел, лишь бы потом приобрести еду. Такое было время…

Витькины родители тоже крутилась, как могли, но своя камера для слайдов давно была желанна, и школьник не взял из бюджета семьи ни копейки. Причем он не ходил на курсы или семинары, а сам научился проявлять слайды и гордился тем, что одним набором химикатов проявлял не гарантированные пять пленок, а 17-18 штук. Нужно было только набраться опыта с балансом времени и температуры растворов, чтобы вовремя завершать процесс проявки или отбеливания. Для него это занятие стоило немалых денег, но охота пуще неволи.

Пыха машинально остановил просмотр, еще не понимая причины. Всмотревшись в застывший на экране кадр видеозаписи, он понял причину. Мужчина на заднем плане какого-то застолья был знаком. Высокий, средних лет, с ухоженным лицом и прической слегка тронутой сединою, он производил приятное впечатление. Какие-то благородные черты угадывались в этом лице даже когда он не позировал, а на случайно выхваченном из потока кадре. Обычно, снимая репортажах, фотографы делают серию снимков, чтобы потом выбрать удачный. Лицо человека очень динамично, и любого можно представить в самом разном свете — от комичного, до умного.

Неизвестный на застывшем кадре выделялся из общей массы каким-то спокойствием и уверенностью. И это было не напускной солидностью, что часто у неумного человека выглядит комично. Это было естественное состояние. Витька на мгновение задумался и у него промелькнуло прозвище для незнакомца — капитан. Следом из памяти всплыла фотокарточка дореволюционного периода в России, на которой был изображен тот же капитан, но гораздо моложе. Судя по схожим чертам участников на старом кадре, молодой капитан находился в семейном кругу. Он стоял чуть с краю, облокотившись о кресло. В центре кадра двое молодых людей его возраста, левее женщина старше, скорее мать, а еще ниже трое пацанов лет пяти-семи. Капитан был в черном военном кителе с золотыми погонами, на вид около двадцати, темные слегка волнистые волосы с пробором посредине. Приятное открытое лицо, прямой нос, чуть насмешливый взгляд.

Пыха помнил, что автором старого снимка был один из первых русских фотографов Сергей Левицкий. Отпечаток на плотном картоне с тисненой подписью справа внизу — «Фотосалон «Светопись» и дата — 1867 год. Витька помнил знаменитую серию портретов этого русского первопроходца в фотографии, на которой были изображены известные в то время политики, писатели и художники. После успешного дебюта Левицкого с серией горных пейзажей Кавказа на Парижской фотовыставке, отмеченной золотой медалью, Сергей Львович был удостоен чести стать личным фотографом императорской семьи. В разных коллекциях и фондах сохранилось немало отличных фотокарточек Александра II, цесаревичей, тетушек и прочих кузин. Теперь эти отпечатки чаще появляются на аукционах, чем на фотовыставках.

Пыха всегда отмечал удивительную одухотворенность лиц на старинных фото. Причем это были не обязательно императоры или царедворцы. Семейные карточки представителей среднего класса просто поражали своими образами. Теперь таких и не встретить.

Тут в памяти Королева вспыхнуло еще одно изображение человека очень похожего на капитана с видеозаписи. В этот раз на балу в каком-то роскошном дворце. Возможно, это был карнавал. Все персонажи в ярких одеждах от колдуна до Красной Шапочки. Витек запомнил этот кадр с выставки, посвященной 400-летнему юбилею Дома Романовых. Лицо незнакомца трудно не узнать. Высокий, статный, с военной выправкой, все тот же спокойный чуть насмешливый взгляд, да и туника римского сенатора с красной полосой на широких плечах была очень кстати. Складывалось впечатление, что сей господин был рожден повелевать, да и воспитывался таковым с детства.

Пыха заставил себя сосредоточится на просмотре видео, иначе он так и не покинул бы своих ярких воспоминаний, где фотолюбитель мог оставаться бесконечно долго, словно дайвер, погружающийся в неизведанную бездну. В самых потаенных пластах его памяти, как на большой глубине, было мало солнечного света, и все увиденное приобретало совершенно неожиданные черты. Только в отличие от дайвера, Пыха не нуждался в баллонах с воздухом и свободно дышал в том мире полной грудью.

Наконец он наткнулся еще на одну интересную запись, сделанную Шматом. Это была ночная съемка где-то загородом. С высоты в несколько десятков метров. На берегу речушки стоял большой двухэтажный дом с ярко освещенными окнами и лужайкой вокруг, с извилистыми тропинками, подсвеченными спрятанными в траве фонариками. Они вели к беседке, колодцу и мостику, выдававшемуся метров на пять в спокойную речку, чья темная вода, как зеркало, отражала огни дома.

Очевидно дрон, с которого велась съемка, покружил над домом и стал медленно опускаться, останавливаясь на расстоянии метров тридцати от окон. Они были высокие и узкие с подоконниками на европейский манер, такие чтобы в хорошую погоду на них выставлять комнатные горшки с цветами. Было заметно, что оператор, управляющий коптером кого-то искал. Когда в одном из окон появился силуэт высокого мужчины, летательный аппарат завис и приблизил изображение. Этого наблюдателю показалось мало и, повинуясь чей-то воле, дрон стал сам подлетать к окну. Наконец, мужчина в комнате на втором этаже чуть отошел от окна, сделав назидательный жест рукой. Очевидно, он с кем-то разговаривал. В тот момент, когда неизвестный повернул лицо так, что его освещенный лампой профиль, стал узнаваем, дрон резко качнулся и освещенное окно исчезло из кадра. В следующие несколько секунд изображение мелькало и раскачивалось, словно от порывов ветра. Удаляясь от дома у речушки, коптер одновременно набирал высоту, но темная полоса лесного массива надвигалась быстрее. Запись обрывалась. Однако кадр, запечатлевший высокого мужчину со знакомым лицом, на секунду освещенным лампой, впечатался в память Королева.

Пытаясь осмыслить увиденное, Пыха оторвался от видеоплеера и пошел приготовить кофе. За последние три месяца самоизоляции он привык засиживаться далеко за полночь. Да и, судя по освещенным окнам в соседних домах, он был не одинок в таком выборе.

Привычный растворимый кофе приятно бодрил, настраивая на размышления. Виктор вспомнил лицо молодого человека в военном мундире с золотыми погонами на семейном фото. Во второй половине девятнадцатого века негативы делали на стеклянных пластинах размером с книгу, а для отпечатков использовали контактный метод, поэтому изображения были отменного качества. Лицо мужчины средних лет на видеозаписи тоже позволяло рассматривать нюансы. Они были похожи. Конечно, разница в возрасте, интерьере, одежде влияли на восприятие образов, но чем больше Пыха сравнивал их в своей памяти, тем больше убеждался в предположении, что это родственники. Жаль, что на тисненом картоне была только одна дата 1867 год, никаких имен. Поскольку Левицкий являлся официальным фотографом императорской семьи, и запечатленные сто пятьдесят лет назад на карточке персонажи явно принадлежали высшему обществу, можно было предположить, что они связаны кровными узами с монархом.

Покопавшись в своей памяти, Королев стал анализировать лица остальных шестерых участников группового снимка. Две женщины в пышных белых платьях были разного возраста. Одна скорее приходилась сестрой, а другая матерью статному молодому мужчине в военной форме, названным Витькой капитаном. Все, кроме сидящего между женщинами второго молодого человека на снимке, обладали схожими чертами лица. Трое за небольшим круглым столиком с резными гнутыми ножками, рассматривали солидную открытую книгу или альбом. Все говорило о достатке. Виктор мысленно вгляделся в сидящего между женщинами чужака, тот едва сдерживал улыбку, вызванную радостным состоянием, охватившим его в чужой семье. Трудно было не заметить, что оба молодых человека в кадре носили одинаковые погоны и прически с проборами, разделяющие прилизанные волосы ровно посредине. Многое говорило о совместной службе, но судя по возрасту, скорее — учебе в каком-нибудь престижном военном заведении.

Девушка справа от сидевшего за небольшим столиком молодого военного, как-то торжественно держала его под руку, а на коленях у нее был роскошный букет роз. Уж не жених ли это?! Похоже… Семейное фото в день помолвки… Только вот главы семейства нет рядом, что странно. Впрочем, это мог быть ключик к разгадке. Королев понял, что любопытство не даст ему заснуть.