Горят Костры

Александр Алексеевич Кассий (2024)

14 век. Богемия. В небольшом пограничном городке Исанберге жизнь проста и понятна, Арност готовится стать аптекарем, заменив в скором времени своего учителя, но однообразные серые будни наскучивают ученику. Когда городок накрывает беспощадной черной смертью, посланной самим дьяволом, Арност хватается за шанс отправиться в опасное путешествие на поиски таинственного лекарства от всех болезней. Существует ли чудесное снадобье на самом деле и сумеет ли герой побороть все трудности на своем пути, включая вездесущую чуму?

Глава VIII

«Нравственные качества справедливого человека вполне заменяют законы».

Менеандр

Мрачное складское помещение с одним только крошечным и мутным окошком под потолком, стены из каменного кирпича позеленели, а с потолка капало. На полках шкафов стояли колбы, мешочки, ларцы. В углах ютились квадратные сундуки, уставленные друг на друга.

Все пропахло чем-то кислым, мятным, ягодным и травянистым. Запахи настолько сильные, что заложенный нос Альберта пробило. Солдат не был знатоком трав, а лекарей посещал только при сильных простудах.

На месте преступления Альберт стоял уже минут десять, но не мог ничего найти. Священник Вит рассказал, что лекарство пропало именно со складского помещения, которое обычно запиралось на ключ.

Альберт не был дураком, он сразу догадался, что у прихожанина не могло быть доступа к имуществу церкви. Вор — священник. Неужели, как и сказал Вит, дело в наркотических свойствах?

Служители церкви провели подсчет — не хватало одной склянки молотой валерианы. Тут бы пригодилась помощь Арноста, ведь мало какой солдат был осведомлен о свойствах тех или иных веществ.

Альберт внимательно осмотрел шкафы и пол, где грязных отпечатков наслоилось неприлично много. Никаких зацепок. Вор был очень осторожен, но кто-то должен был видеть всех входящих и выходящих.

Как раз такой человек сидел на стуле у винтовой лестницы наверх. Сидел он в самом углу со свечой на столике, в руках держал закрытую толстую книгу. Это был мужчина преклонного возраста с трясущимися руками. Альберт знал, что на пост отправляли именно таких, которые уже не в состоянии нести службу наверху, но выгонять из церкви людей уважаемых было не принято.

Мужчина печально смотрел на своды каменного коридора, на горящие факела, играющие тени и запертую на замки дверь, откуда, скорее всего, можно попасть в склеп.

— Здравствуйте, могу ли я вас побеспокоить? — робко обратился Альберт.

— Чего тебе надобно, сынок? — прохрипел старческим голосом седой священник.

— Вы ведете записи обо всех посещениях в хранилище лекарств?

— Верно, а ты кем будешь? — недоверчиво решил уточнить старик.

— Вит попросил помочь меня с делом о краже, — Альберт стянул перчатку с руки и показал серебряное кольцо с изображением распятия. — Теперь мне нужна ваша помощь.

— А что-то украли? — с грустью пробормотал старик.

— Валериану, одну склянку. — пояснил Альберт и пальцами показал примерный размер краденного.

— Ах, верно… верно. Запамятовал. Так, ну давай взглянем…

— Вит сказал, что пропажу заметили примерно через час после полуденного звона колоколов.

— М-да, в это время мы принимаем прихожан, нуждающихся в осмотре. К сожалению, свободных мест в церкви не осталось, поэтому миряне ограничиваются лишь наблюдением, — простонал старый священник. — Так, значится нам надобно отыскать посетителей после полудня…

Смотритель шлепнул книгу на стол, раскрыл ее и стал вдумчиво листать страницы.

— Ну-ка… — он навис над записями так, что свет свечи практически не доходил до страниц. — Нет-нет.

Старик подвинул свечу, теперь чтиво стало более разборчивым.

— Вот, нашел. После полудня к нам заходило четверо. Отец Юсуф, Отец Вит, Отец Адам и Отец Георг. У каждого стандартный набор лекарственных средств: ларцы с календулой, тысячелистником, шалфеем и валерианой.

— Получается, кто-то из них взял на одну дозу валерианы больше и умолчал об этом, — задумался Альберт. — Отца Вита можно исключить. Где мне найти остальных?

— М-м… Отец Юсуф обычно в канцелярии. Составляет акты, а в свободное время помогает страждущим в госпитале, что в западном крыле. Отец Адам и Отец Георг чаще всего занимаются обучением лекарей. Их классы находятся в корпусе за внутренним двором, это через сад.

— Благодарю.

— Милый господин, все эти люди — хорошие. Они всю жизнь положили на помощь другим. — добавил напоследок священник.

— В таком случае, если никто из них не сознается, буду подозревать вас. — сказал Альберт и вышел.

Первым делом солдат решил наведаться к священнику Юсуфу. Он нашел его у дверей в канцелярию, с рулонами бумаг подмышкой. Юсуф показался ему слегка неуравновешенным, дерганным.

Клирик что-то конвульсивно искал по карманам, вечно почесывал затылок, облизывался и морщил нос, шепча что-то настолько тихо, что сам наверняка разобрать не мог.

— Отец Юсуф? — Альберт подошел уверенно, с холодным взглядом служителя порядка.

— Д-да? — священник не спешил оборачиваться к подошедшему, стоял к нему спиной, будто вампир, боящийся солнца.

— Что вы делаете?

— Ах, дела-дела. Я о вас слышал. Вы тут ищите жулика. Грязное жулье. Я разделяю взгляды Вита, жулье нужно истреблять. Но вы тут не за тем, чтобы я высказывал свое мнение, верно? Вы, судя по всему, за информацией. Хотите, чтобы я сказал вам про вора? Думаете, знаю что-то? Я вас разочарую.

— Вы заходили на склад примерно в то же время, когда была обнаружена пропажа валерианы. Я не могу обойти вас стороной, даже если вы непричастны.

— Моя душа чиста перед господом.

— Вы что-то потеряли?

— О чем речь? — передернуло священника.

— Вы рыскали по карманам, когда я вас увидел. Что вы потеряли?

— Ключи. Ключи от своего сундука. Там мои записи… записи моих… дел.

Тут-то Альберт и почувствовал, что священник что-то умалчивает. Конечно, Юсуфу было что скрывать, это видно по мимике, дерганым движениям, спутанности. Должно быть, он мало спал по ночам. Чем же тогда занимался?

— Советую вам говорить мне только правду. — настойчиво попросил Альберт.

— Я… — священник отвлекся, потерял мысль на какое-то время. — Ах, я не думаю, что это имеет отношение к делу.

— Вы дорожите своим местом в церкви?

— Что? Конечно.

— Не хотите все потерять? Я слышал истории о том, как священников изгоняли из родных деревень, городов. Кого-то даже забивали камнями в зарослях, чтобы никто не заметил. А если кто-то и замечал, то ничего не делал зачастую. Солдаты и духовенство работают сообща во многих уголках империи. Провинность перед господом карается строго. Равно как и воровство.

— Я не вор. Не вор, честное слово! Я лишь… Прошу, не говорите никому. Я все расскажу, но не надо никому рассказывать!

— Прошу вас, быстрее.

— Я провожу вскрытия в ночное время, пока никто не видит. В склепе. У меня договоренность с некоторыми людьми, они закрывают глаза, но если узнает настоятель, то мне конец. Мы не проводим вскрытий, запрещено настрого. Но так я помогаю людям, которым еще могу помочь, а тела умерших души уже давно покинули. Молю, смилуйтесь, сударь!

Альберт хранил пугающее священника молчание. Юсуф мог бы взять лекарство так, чтобы никто этого не заметил на бумаге, у него есть связи внутри церкви, надежные люди, помогающие ему. Но вряд ли именно он искомый воришка. Искать стоило в другом месте.

— Я никому не скажу. Но нет ли у вас информации о том, кто мог бы затаить лекарство?

— Нет, но знаю, что это не первый случай. Такое уже бывало, мы закрывали глаза первое время, но случаи участились. Все больше священников прознавало о происходящем, в конце концов дело дошло до настоятеля. Он сделал выговор. Наверняка похититель делает это для кого-то, кому не достает лекарств. Сейчас у нас нет свободных мест в госпитале из-за вспышки заразы. Лечим как можем, но людям только хуже. Молитвы не помогают, наши методики лечения — тоже. Говорят, это чума. Это ведь так?

— К сожалению, так. Что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже.

— Боже упаси. — Отец Юсуф перекрестился и весь сжался.

— Мне нужно идти. Спасибо за помощь.

Альберт исчез из поля зрения Юсуфа так же быстро, как и появился. Священник даже не успел ничего сказать напоследок.

Солдат в спешке пересек закрытый сад церкви, пробежал по ступенькам через колонны и очутился в гурьбе ребятишек, двигающихся в два потока. Дети хихикали и обсуждали пройденные темы занятий.

Двери одного из классов оказались открыты — Альберт заглянул внутрь и обнаружил там учителя с черной копной кудрей на голове. Он сидел за столом с разложенными учебниками и задувал растекшиеся свечи.

На стенах помещения весели самодельные плакаты на желтой бумаге с зарисовками различных болезней, с изображениями человеческой души.

— Прошу прощения. — Альберт постучал по стене и вошел.

— Могу чем-то помочь? — священник встал, поправил ворот рясы и протянул незнакомцу руку.

Альберт благосклонно принял жест. После рукопожатия солдат сделался прямым, как колонна и холодным, как зима.

— Могу я задать вам пару вопросов? Мне бы хотелось слышать только правду, поэтому я прошу… нет, я ставлю перед вами такое условие.

Ни одна мышца на лице учителя не дрогнула, он продолжил стоять на манер королевской стражи, несущей караул.

— Меня зовут Альберт, я прибыл из Ржеблички.

— Здравствуйте, Альберт. Мое имя — Георг. Что привело, судя по всему, солдата, в наш край?

Глаза Георга были спокойны, но Альберт почувствовал, что между ними создалось напряжение. Конечно, Георг тоже это ощущал. Каждый из них начал понемногу осознавать происходящее.

— Давайте сразу к делу, — не дожидаясь ответа добавил Георг. — Что вы намереваетесь сделать?

Теперь сомнений быть не могло.

— Зачем вы так просто выдали себя? — спросил Альберт.

— Мне нечего боятся, раз вы уже тут. Рано или поздно это бы случилось. Позвольте сперва мне объясниться.

— Что ж, имеете право. Но мое терпение зело коротко.

— Я не займу много времени, прикройте дверь, пожалуйста. Не хочу, чтобы кто-то еще услышал раньше назначенного часа. — вежливо попросил священник и сложил руки за спиной.

Альберт закрыл дверь и встал в ожидании, как судья перед обвиненным. Георг стал расхаживать взад-вперед, измеряя шажками комнату.

— Я не тот, за кого вы меня принимаете. — начал оправдываться учитель.

— Докажите.

— Эти лекарства, что я забирал у собратьев, нужны не для меня. Когда я шел на службу господу, то клялся, что буду помогать слабым и нуждающимся. Это я и делаю. Не всем людям хватает места при церкви. К нам приходят из соседних деревень, у которых не имеется собственных госпиталей. Многие продолжают лежать в домах. А те, у кого нет дома — страдают в ожидании собственной смерти. Я не могу вылечить их, но могу облегчить боль. Валериана снимает многие боли, помогает лучше спать страждущим. Я отдаю лекарства.

Альберт понимал, что дело благородное. Он понимал, что человек перед ним говорил правду. Альберт бы наверняка поступил также, если бы имел такую возможность, но, будучи честным с самим собой, он признавал, что отправился в поход только ради дочери, которая начала хворать незадолго перед его уходом.

— Поэтому я умоляю не рассказывать моим братьям. — закончил Георг.

— Прекрати нарушать правила, тогда тебя, быть может, помилуют. — сказал Альберт.

— Я не могу. Я не стану. Мой долг — помогать людям. Я не лекарь, как те — из школ. Меня вырастили в этом месте, обучили как могли, я делаю все, что могу. И буду делать, пока дышу.

— Ты один занимаешься этим?

— Да. — резко ответил Георг.

— Я просил не лгать мне.

Скрипя зубами, Георг сознался:

— Черт тебя дери, не один, но он делал это под моим началом. О нем точно никому знать не обязательно.

— Адам? — догадался Альберт.

Георг ничего не ответил, но все было ясно.

— Ты ведь не расскажешь? Прошу.

— Посмотрим. — ответил Альберт и вышел.

В комнату священника Вита постучали.

— Иду! — крикнул он и открыл дверь. — Ах, Альберт. С вестями, надеюсь?

Вит хитро улыбнулся и приготовился услышать имя злодея.

— Что вы сделаете с вором? — спросил Альберт с нотками страха в голосе.

— Я же говорил. — нетерпеливо добавил Вит.

— А если он делал это без злых намерений? Если это один из вас?

— Воровство — ужасный грех, а аще ворует священнослужитель… Но тебя это заботить не должно. У нас был уговор. Не забывай об этом.

Альберт помнил. Он не мог забыть. Дома его ждала дочурка, которой он пообещал скоро вернуться. Он должен сдержать слово.

Отец Вит расскажет все только, если выполнить уговор. Иначе было никак. Альберту было больно осознавать, но перед ним стояла важная задача. Даже если не ради дочери, то ради всего человечества, обреченного на муки от болезни.

— Это Георг. Он сам во всем сознался.

— Вот и хорошо. — усмехнулся Вит и оскалился.