«Горевала, горевала…»
Горевала, горевала
и, в конце концов, устала
горевать
и рыдать я перестала,
и под нос тихонько стала
напевать:
про дарёные платочки,
про душистые цветочки
на лугу…
И улыбка появилась,
и надежда засветилась,
что смогу,
я, забыть ту осень, милый,
и далёкий вечер, стылый,
октября.
Подожду ещё немножко,
посмотрю из тьмы в окошко —
там заря.