(Не) верю тебе!

Александра Стрельцова

«Как же хорошо с тобой», всплывает в памяти. «Хорошо» не значит любит, -шепчу охрипло, – он не говорил, что любит, – качаю головой, – это я полюбила, -шмыгаю носом, кидаю взгляд через плечо на здания, в стенах которого осталось моё сердце Зайдя домой зарёванная, столкнулась с мамой. Глянув на меня, скривила губы в усмешке – А я знала что так будет, -победно произносит,женщина, – не нужна ты ему была, поигрался и выбросил, скучно ему было в нашем городе, дорого заплатил? Он заплатил дороже тех денег, подарив мне частичку себя.

глава3

УЛЬЯНА

— Ульян, надо выпить, — говорит подруга и суёт мне стакан с водой, от которого несёт валерьянкой.

Слегка морщусь, но стакан принимаю, мне действительно нужно принять успокоительное. Меня не просто трясёт, меня колотит уже больше двух часов, двадцать минут из которых я нахожусь дома у единственной подруги.

— Вот не зря мне не нравилась твоя матушка, хитрая, изворотливая, самолюбица ещё та, хорошо, что ты смогла выбраться из этого гадюшника, — забирая из моих рук пустой стакан, произнесла подруга и замерла, смотря в окно прищурив глаза, словно обдумывала что-то очень важное.

«Смогла выбраться», повторяю мысленно и вспоминаю, как именно мне удалось покинуть «гадюшник». С боем! По-другому назвать мой уход я не могу.

— Я не отпущу вас, слышишь, Уль, не отпущу, — рычал Олег, стискивая моё тело в своих руках так сильно, что мне казалось он переломает мои рёбра.

Слёзы крупными каплями стекали из глаз, обжигая ими щёки, подбородок, скатываясь по шее, впитываясь в ворот блузы. Я билась в его руках, пытаясь отстранить, оттолкнуть, оказаться от этих двоих как можно дальше.

— Отпусти, Олег, — с рыданием просила мужчину, — прошу тебя, отпусти, — упираюсь ладонями в его грудь, чувствуя, как его сердце проламывает дыру, колотясь в бешеном ритме.

— Не смогу, — хрипит в ответ, и поддавшись вперёд, подхватывает меня на руки, шагает в сторону спальни.

Он шёл именно туда, где предавался утехам с моей матерью.

— Нет! Олег, нет! Отпусти меня, я не люблю тебя слышишь, никогда не любила, только ЕГО одного, всегда ЕГО, — кричала на весь дом и молилась, чтобы Ева нас не услышала.

Я специально стала говорить Олегу про Клима, я знала его реакцию на этого мужчину. Олег всегда впадал в ступор, когда слышал упоминания про родного отца Евы. Странная реакция, но мне было плевать. Правда было это всего лишь пару раз, и первый раз случился, когда Олег пришёл просить моей руки. Тогда я ему напомнила, что беременна от другого, и призналась, что безумно люблю Клима, и никогда не смогу полюбить его.

Олег принял это как данность, закрыл глаза на моё безразличие, надел кольцо на мой безымянный палец, сменил мою фамилию, а после принял Еву как родную.

Второй раз Олег замер на месте и отключился от реального мира минут на десять, когда его тёща или, лучше теперь сказать, любовница, с прищуром рассматривая Еву, выдала то, что я и без неё заметила. «Копия своего отца», — припечатала мать, вогнав Олежека в ступор.

Всего два раза, но я запомнила их очень хорошо. И сейчас мне это очень помогло, так как Олег остановился, услышав мои слова, перевёл на меня полные адской муки глаза, и замер, слегка расслабив хватку. Этого хватило, чтобы я смогла откинуть от своего тела лапы Олега, и сделать ровно два шага в сторону комнаты Евы.

— Уля, — хриплый шёпот Олега, прозвучал громом для моих ушей, — не уходи, прошу тебя.

— Не переживай, Олежа, она не посмеет этого сделать! — напомнила о себе мать.

Всё это время она стояла позади и, как мне показалось, наслаждалась моими слезами и мольбами.

— Куда же она с дитём пойдёт? — продолжила женщина, — к себе я её не пущу, а больше ей некуда, другого жилья у неё нет, сбережений нет, работы нет. Если только к тому, кто обрюхатил и бросил! Но и туда ей дорога закрыта! У него красавица жена, которую он явно не променяет ни на что, — скрестив руки на груди, и с довольной улыбкой убивает своими словами мать, смотря на меня, — вот видишь, как хорошо, что ты, Олег, прислушался к моему совету, и не позволил ей выйти на работу, — переведя взгляд на моего пока ещё мужа, пропела женщина.

Хотелось закричать от той боли, что пробудили её слова, задать единственный вопрос «за что?», вот только вставший ком в горле не позволил и звука произнести.

— Ирина Григорьевна, замолчите! — рявкает Олег, от чего подпрыгиваю не только я, но и моя мать.

Мы обе не ожидали такого крика и приказного тона. И если моя мать после его слов отупила взгляд в пол, то я, наоборот, уставилась на мужчину удивлённым взглядом, который вмиг сменился на испуганный.

Олег напугал меня своим видом. Его глаза потемнели, желваки на скулах дёргались, а пальцы были сжаты в крепкие кулаки.

— Ты не уйдёшь от меня, Уля, — тихо, но так угрожающе произнёс муж, что внутри меня всё сжалось, — ты простишь мне мою ошибку, сделаешь вид, что ничего не было, как я когда-то, — прикрыл глаза на секунду и, сделав глубокий вдох через нос, продолжил Олег, — я обещаю тебе, не одна женщина больше не коснётся моего тела, и твоя мать больше не переступит порог нашего дома, с сегодняшнего дня наше с ней общение закончено!

— Что?! — выкрикнула упомянутая, и резка отступила назад, наталкнувшись на яростный взгляд Олега.

— Я был слепым идиотом всё это время, — обратился он к своей любовнице, — верил, что вы, Ирина Григорьевна, помогаете мне сохранить семью, не даёте потерять мне Улю, стараетесь ради дочери, а по итогу, вы это делали ради себя, — он взглядом припечатал мою мать к стене, — вы что-то подмешали мне в чай, да, Ирина Григорьевна? Ведь именно после него я ВОСЖЕЛАЛ ВАС! — угрожающе шагнул в сторону женщины.

Слушая Олега, я привалилась плечом к дверному косяку, ноги отказывались держать меня, голова кружилась, а внутри всё сжималось от леденящего душу страха. Мне уже было всё равно на поступок матери, всё равно что она подмешала Олегу в чай, меня волновал сам мужчина, а точнее его тайная сторона, о которой я узнала только сейчас.

Нужно бежать! Бежать от этого человека без оглядки, подать на развод и уехать из города.

— Мам, пап, — раздалось неожиданно снизу.

Повернув голову и посмотрев на дверь детской, увидела сонную Еву. Малышка не была напугана, а значит её разбудили не крики.

— Иди ко мне, малышка, — я первой успела среагировать и оказаться рядом с дочерью.

Подхватила кроху на руки, быстро юркнула в её комнату, и закрыла дверь, подперев её спиной. Я боялась, что Олег ворвётся следом, и только по истечении минуты поняла, что он не станет пугать Еву и зверем в комнату не ворвётся.

Отступив от двери, посадила малышку на середину её кровати, а сама бросилась к шкафу с детскими вещами. Моих мне не удастся взять, я это знала, но вот вещи Евы, я собирала со скоростью гоночного болида.

Когда чемодан и рюкзак Евы были заполнены её вещами, а документы малышки запрятаны у меня в поясе брюк, на тот случай, если у нас отберут вещи, я принялась переодевать малышку, лихорадочно обдумывая, как покинуть пределы квартиры? В голову совершенно ничего не шло! Против Олега мне не выстоять! Но в душе была надежда, что мужчина не станет пугать Еву, и позволит уйти. Вот только его слова набатом гремели в моей памяти.

«Ты не уйдёшь от меня, Уля…», «…ты простишь мне мою ошибку, сделаешь вид, что ничего не было, как я когда-то…».

Прокрутив ещё раз слова мужчины в памяти, набрала полные лёгкие кислорода, задержала дыхание, и медленно выдохнув, взяла Еву за руку. Подхватив собранные вещи, вышла из комнаты, и сразу наткнулась на фигуру Олега. Мужчина стоял около двери, прожигая её взглядом.

— Я не позволю, Уль, — тихим, спокойным голосом произнёс мужчина, и потянул руки к Еве.

— Нет, Олег, — задвинула дочь к себе за спину, встала между ними, заглянула в глаза мужу.

Не знаю, как я устояла на месте и не бросилась бежать от той лютой злости, что плескалась на дне глаз мужчины, но я удержалась и даже не вздрогнула.

— Я не смогу без вас, вы моя семья, Ульян, не отпущу, — покачал головой и, подняв руку вверх, от чего внутри всё похолодело, поднёс её к моему лицу, пальцами очертил мои скулы, — люблю тебя, — хрипло произнёс мужчина.

И пока я стояла статуей, боясь пошевелится, Ева вышла из укрытия, и сама протянула руки к Олегу.

— Па.

Всего две буквы, но они такие громкие и болезненные, они всегда причиняли мне боль. Не этого мужчину моя крошка должна называть папой.

Всего секунда, взмах моих ресниц, и Ева на руках Олега.

— Моя малышка, моя девочка, — зашептал мужчина, прижимая к своей груди маленькое тельце моей дочери, и ласково поглаживал её по светлым волосам, — я люблю тебя, принцесса, — причиняя мне ещё большую боль, шептал Олег.

Мои руки уже потянулись к дочери в намеренье вырвать её из лап мужчины, как неведомая сила приковала к месту, а в голове появился путь к спасению.

— Олег, — позвала мужа, стараясь говорить ровным голосом, — я согласна забыть, всё что случилось здесь сегодня, но только при одном условии, — нервно сжала пальцы в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладони.

— Уля, — мужчина сделал шаг вперёд, обхватил мои плечи одной рукой, притянул к себе, — говори, девочка моя, — пробормотал мне в волосы, уткнувшись носом мне в голову.

— Ты должен до вечера поменять всю мебель в квартире, не хочу касаться того, чего касалась ОНА, а уж тем более спать на кровати, на которой вы…

— Я понял тебя, милая, понял. Я сейчас же займусь этим, а ты пока разбери вещи Евы обратно в шкаф, и побудьте в её комнате, — быстро повёлся на мой возникший в голове план муж и, коротко поцеловав меня и малышку в щёки, спустил Еву с рук, достал телефон из кармана домашних штанов, взглядом показал на дверь детской.

Послушно развернувшись, заметила свою сумочку, которая сиротливо стояла около порога, в ожидании своей хозяйки, мысленно порадовалась, что забыла про неё в момент, когда увидела туфли матери на коврике.

Зайдя с Евой обратно в комнату и, закрыв дверь, припала ухом к замочной скважине, в надежде услышать ушёл ли Олег из коридора или нет.

— Мам, — позвала меня малышка.

— Что такое, моя родная, — присела перед ней на корточки.

— Ачу писить, — отвечает кроха.

— Пойдём, — протягиваю руку дочке, и открыв дверь, выхожу в пустой коридор.

Ванная напротив кухни, и самая ближняя дверь к выходу из квартиры, а значит я смогу увидеть, где именно сейчас мужчина, и чем он занят. В ванную комнату мы не крадёмся, идём шурша одеждой, шмыгая ногами по паркету. Проходя гостиную, заметила Олега.

Мужчина стоял лицом к окну, но, словно почуяв мой взгляд, обернулся, хмуро свёл брови к переносице.

— Ева в туалет, Олег, — говорю куда мы направляемся, и получив кивок головой, продолжаем путь.

В ванную дверь не закрываю, оставляю небольшую щель, чтобы слышать передвижения Олега. Еве требуется минута на горшке, и она готова. А вот я нет. Меня начинает трясти.

Подхватив кроху на руки, приоткрыла дверь, предварительно приложив указательный палец к губам, показывая Еве, чтобы молчала, на всю включила воду в раковине. Крадясь тише мышки и не спуская взгляд от проёма гостиной, я медленно дошла до входной двери, присев на корточки, взяла сумочку и свои сапоги, выпрямившись, трясущейся рукой повернула ключ.

Прозвучавший щелчок оглушает, от его громкости кровь леденеет. Продолжая смотреть на проём гостиной, схватилась за ручку двери, повернула её и толкнула от себя.

Холод лестничной площадки ворвался в квартиру, пройдясь по моей спине. Секунда. Один шаг назад. Удар сердца. Ещё шаг, и мы уже не в квартире. Затаив дыхание, закрываю дверь, не отводя взгляда от комнаты, в которой находится Олег. Придавив дверь рукой, слышу, как она закрылась, и сделав судорожный вдох, срываюсь с места, бегу по лестнице на два этажа выше.

Лёгкие горят, ноги подкашиваются, но я не останавливаюсь, пока не оказываюсь на месте. Жму на кнопку вызова лифта и чуть не плачу, когда створки приветливо распахиваются перед нами.

Выдохнуть смогла только когда, подаренная Олегом, машина, под моим управлением не выехала со двора и не оказалась в потоке других машин.