Катерина

Александра Сергеевна Райтэр, 2018

Сюжет книги заключается в том, что девушка Катерина переезжает к отцу в другой город по решению когда-то давно принятого суда. С большим нежеланием и тяжелым сердцем девушка покидает родной дом. Но не все так просто. Как только Катерина приехала, с ней начали происходить странные и необъяснимые вещи. Девушка переживала мучительные головные боли, спонтанные обмороки, ночные кошмары, агонии и приступы агрессии. Катерина подозревала, что отец знает, что с ней происходит, но очень яро скрывает это, говоря лишь о том, что Катерина особенная. И как оказалось, девушка и вправду особенная. Как выяснилось, отец Катерины – вампир, и девушка полукровка. После того как страшная тайна была раскрыта и девушка наконец приняла свою сущность, она стала много заниматься, развивая в себе вампирские способности.

Глава 4

Сидя в кресле у себя в комнате и слегка качаясь, задумавшись, я вспомнила, что обещала позвонить Олив и Илин. Я взяла со стола свой телефон и набрала их номер. Пошли гудки.

— Алло, — ответила Илин.

— Привет, — радостно крикнула я.

— О боже, Катя! — воскликнула она. — Как я рада тебя слышать! Рассказывай всё, как дела, как долетела, где живёт твой отец, есть ли у него семья, как тебя приняли, и что ты делала до того как решила позвонить? — завалила меня вопросами подруга.

— Со мной всё хорошо, доехала нормально, живёт отец недалеко от города, у лесополосы, в большом двухэтажном доме, у него жена и сын, Дэн.

— Симпатичный? — спросила Олив.

— Привет Олив — поздоровалась я. Илин включила конференц-связь, пока я говорила про дом. — Не то слово. Он — красавчик.

— А жену как зовут? — спросила Илин.

— Идель.

— Как тебя приняли? — поинтересовалась Олив.

— Отец и Идель — радушно. Его жена очень милая, весёлая и добрая. А вот брат мне вообще не рад. И не старается скрыть этого. В общем, знакомство прошло не совсем удачно. Посмотрим, что будет дальше.

— А живешь ты где? — спросила Илин.

— У меня отдельная комната.

— Это хорошо, докучать никто не будет.

Тут в двери кто-то постучал, я решила, что это отец.

— Девочки ко мне отец зашел, я перезвоню.

— Нет, Катя, давай мы тебе завтра сами позвоним, — сказала Илин.

— Да, тогда до завтра.

— Пока Катя, — сказала Олив, и Илин повесила трубку.

— Заходи, — крикнула я, думая, что это отец.

Дверь осторожно открылась, и в комнату вошел Дэниэл.

— Дэн? — удивилась я, когда увидела парня.

— Я могу пройти? — аккуратно и немного виновато спросил он.

— Да проходи, — всё ещё удивлённо ответила я.

Брат прошел по комнате к кровати, аккуратно сел на край, напротив меня.

— И что заставило тебя зайти ко мне? — решила жёстко начать я.

— Я пришел извиниться за своё поведение. Просто с твоим приездом многое поменялось, я не был к этому готов, вот и злился на тебя.

— А сейчас что изменилось?

— Я понял, что ты — его дочь, и я должен принять то, что у отца до нас была семья, — медленно говорил Дэн, обдумывая каждое слово.

— Ясно, — коротко ответила я.

— И всё? — парень удивился и встал с кровати.

— А ты чего ждал? — я встала с кресла. — Думал, что придёшь ко мне с повинной и я всё забуду?

— Да! Именно так я и думал…

— Ты ошибся! — перебила я брата. — Всё, что тебе не нравится, высказывай отцу.

Дэн открыл дверь, на пороге стоял отец. Он сделал шаг в комнату, преграждая путь парню, от чего тот естественно попятился. Тогда Дэн решил уйти из комнаты через ванную, но отец его остановил:

— Стой! — грозно сказал Скотт, когда парень потянулась к дверной ручке.

Дэн опустил руку и замер на месте.

— Повернись, — продолжил отец, немного сбавив тон. Дэн нехотя повернулся.

— А теперь ты мне расскажешь, что случилось, — спокойно, но всё же приказным тоном сказал отец.

— При ней? — брезгливо спросил брат, показывая на меня рукой.

— Её зовут Катерина. И она мой ребенок, как и ты. Относись к ней с уважением.

— Ей здесь не место! — крикнул на отца парень.

— Не смей повышать на меня голос! — грозно сказал отец. — Иди к себе, я сейчас приду.

Парень быстро удалился из комнаты, было заметно, что он через силу сдерживает свои эмоции.

— Прости меня.

— Я на тебя не злюсь, я зла на него.

— Вы подружитесь, он хороший.

— Да, наверно.

— Еще раз извини, — сказал отец и вышел из комнаты.

Я снова села в кресло, задумалась и уставилась в окно. Но от задумчивости меня отвлек голос Дэна где-то далеко, я не могла разобрать что он говорит, но знала точно, что он упорно настроен против меня. Мне стало интересно, что может говорить отец и я вошла в ванную комнату, чтобы хоть что-то услышать. Но почему-то говорить они стали намного тише, так что с трудом можно было понять речь. Но кое-что я всё же разобрала.

— Она — человек, я не хочу подстраиваться под нее.

— Она — лишь наполовину человек! Ты слышал, что сказал Энох, прояви терпение.

— Я не могу строить из себя того, кем не являюсь!

— Тебе придется переступить через свои принципы!

— Мы не можем есть обычную еду. А как мы будем охотиться? Она рано или поздно всё равно узнает или догадается, я не хочу ей врать!

— Тебе придётся!

— Мне легче её ненавидеть, чем врать!

— Мне тоже тяжело, но ничего не поделать, своей ненавистью ты сделаешь только хуже. Отсюда не выбраться. Что, если она уйдёт из дома, и нарвётся на кого-нибудь? Это сейчас она не может ничего сделать. Она ведь тремер, даже Энох боится ее. И ты сам знаешь, что Хоррор нашел её. Мы сможем её защитить, пока она перерождается, только если она будет у нас на глазах. Ей нельзя оставаться одной. Постарайся принять это.

— Я постараюсь.

Я выскочила из ванной и быстро плюхнулась на кровать, на спину, глядя в потолок. С ужасом вспоминала я каждое слово, но не могла понять как они связаны, единственное, что я поняла, Дэн меня не ненавидит. А отец притворяется, но они оба, а возможно и Идель, что-то знают обо мне такого, чего не знаю я. Это пугает. «Отсюда не выбраться. Она ведь тремер, сам Энох боится ее. И ты сам знаешь, что Хоррор нашел ёе. Мы сможем её защитить, пока она перерождается, если она будет у нас на глазах». Эти фразы запали мне в голову. Откуда не выбраться? Кто такой Энох? Какой Хоррор меня нашел? Что значит «перерождаюсь»? От чего меня защищать? — Я задавала себе вопросы, на которые так хотела знать ответ. Но понимала, что мне на них никто не ответит. Ведь я не должна была слышать эти вопросы. Чувствует мое сердце, отец меня не просто так к себе забрал. И что-то здесь нечисто.

Пока я размышляла, в двери снова постучали. Я насторожилась, мне надо было делать вид, что я ничего не слышала и не знаю, но всё же ответить не решилась. Я продолжала думать, что этот разговор может значить, но меня снова потревожил стук в дверь.

— Катя, — услышала я голос Дэна — Я знаю, что ты в комнате. Знаю, ты злишься на меня и не пускаешь, это правильно. Но послушай. Я был не прав, прости.

Я слышала сожаление и вину, но понимала, что это наигранно, причём очень даже хорошо.

— Я на тебя не злюсь, — через силу выдавила я.

— Можно войти?

— Войди.

Дэниэл зашёл в комнату, прошёл и сел в кресло.

В комнате повисла напряжённая тишина.

— Расскажи о себе, — сказал мне парень.

— Я — шестнадцатилетняя девушка, которая жила с мамой и братом до того момента, как появился мой отец и забрал меня.

— Немногословно.

— А чего ты ожидал? Я здесь первый день, и мне здесь не очень нравится. Поэтому дай мне время адаптироваться и свыкнуться с мыслью, что теперь это — мой дом.

— Да, прости. Я не подумал. Отдыхай, завтра новый день, новые мысли. — С этими словами Дэн вышел из комнаты.

Я расстелила постель и, приняв душ, легла спать. Уснула я на удивление быстро. Мне приснился странный сон.

Я стояла в лесу на какой-то поляне. В голове крутился диалог отца и Дэна, причём очень разборчиво, слышно было каждое слово. И неожиданно, резко закружилась голова, я упала на колени, не удержав равновесие, внезапно мне стало сдавливать виски, с каждой секундой всё сильнее, и больнее; через пару минут это была адская, ужасная, невыносимая боль. Я сильно пыталась сжать голову руками, упала на бок, на землю и, поджав под себя ноги, кричала; мне казалось, что у меня агония, я ничего не понимала, боль подавила все мои естественные чувства, я ничего не слышала, даже собственного крика, в глазах затуманилось. Я хотела умереть, но не чувствовать эту боль; мне стало больно дышать, грудь сдавило, не могла сделать вдох, мне стало страшно и жутко; я ничего не понимала, просто хотела чтобы это поскорее прекратилось. Вдруг неожиданно, боль стала утихать, я почувствовала на себе чей-то взгляд, а боль становилась всё слабее, постепенно я стала приходить в себя. Зрение немного восстановилось, и я смогла различать цвета, хоть и очень мутно. Я немного приподнялась с земли и увидела, что ко мне приближается человек, я долго всматривалась, и щурилась, чтобы понять, кто это. Но пока он не подошел ко мне очень близко я так и не разобралась. Это был мой отец. Разглядев его, я слабо и легко улыбнулась, а он внимательно осматривал меня.

— Помоги мне. Папа, — еле говорила я.

— Я не могу тебе помочь, — хладнокровно ответил он выпрямляясь.

Боль стала еще сильнее.

— Папа что со мной? — теряясь в надежде, спросила я.

— Перерождение — так же холодно ответил он и направился в сторону леса.

— Папа ты куда? Не оставляй меня, пожалуйста, папа, папа вернись. — умоляла я отца.

— Кушать подано. — Повернувшись ко мне полубоком, сказал отец и указал в сторону напротив. После он развернулся и пошел прочь.

Я посмотрела в ту сторону, куда указал отец, и ужаснулась, вдалеке лежал окровавленный убитый молодой олень… Что это все значит? — подумала я. Позади оленя медленно пятилась в лес, новая семья отца. Их присутствие казалось чем-то зловещим и страшным. Я снова посмотрела на оленя, у мертвого животного была перерезана шея, и он истёк кровью. Как только я обратила на это внимание, мне стало ужасно жечь горло, во рту почувствовалась сильная сухость, и невыносимое жжение; ужасно хотелось пить; я обеими руками схватилась за горло и закрыла глаза, но запах убитого животного манил меня, невыносимо хотелось пить. Я снова взглянула на оленя, и весь мой организм будто бы верещал, умолял и тянул меня к животному. Я не знала что произойдет, но хоть и нехотя, решила поддаться желанию. Я встала и сделала слабый бессильный шаг в сторону, где лежал олень, он лежал в шагах тридцати от меня. Мне казалась, что идти я буду очень долго, и мне хотелось в миг оказаться возле несчастного трупа, я сделала еще шаг, и очутилась, прямо возле него, как я это сделала, меня волновало меньше всего. Ведь как только я оказалась рядом с окровавленным телом, у меня как будто отключились все чувства, кроме голода и жажды. Я быстро упала на колени и принялась пить оленью кровь, прямо из его шеи, мои руки были все в крови, я замарала кровью одежду, но мне было всё равно, так как жажда, голод и пожар в горле тут же прошли; но мне было мало, я хотела ещё больше и больше. Я на секунду отвлеклась и, обернувшись, посмотрела по сторонам. А когда снова наклонилась к оленю, то вместо него, лежала моя мама, обескровленная и, увидев свои руки и одежду в крови, я закричала от ужаса и… Проснулась. Я резко одним скачком села на кровати, пытаясь отдышаться, я была вся в холодном поту, оглядываясь по сторонам, пыталась прийти в себя. «Боже мой, это был сон, очень реальный сон, всё кончилось», — успокаивала себя я. Я закрыла лицо холодными и трясущимися ладонями, но стук в дверь меня испугал и выбил из реальности. Я резко посмотрела на дверь, и мое сердце забилось сильнее. Я пыталась, что-то сказать, но мне было трудно восстановиться, я снова закрыла лицо, и чуть-чуть успокоившись, отозвалась на стук.

— Войдите.

В комнату вошёл отец.

— Ты в порядке? — взволнованно поинтересовался отец, увидев мое состояние.

— Да. Да, всё хорошо.

— Ты выглядишь испуганной.

— Это просто ночной кошмар. Все хорошо, честно, — убеждала я отца.

— Хорошо, — недоверчиво сказал Скотт — Идель, приготовила завтрак, мы ждём тебя.

— Спасибо пап, я покушаю позже.

После моих слов отец вышел из комнаты. Я приняла душ, окончательно очнувшись от сна. Но он всё равно не давал мне покоя и не выходил у меня из головы. Я привела себя в порядок и спустилась в большой зал.

На столе стояла тарелка с глазунью. А в доме никого не было.

Я поела, убрала посуду. И решила выйти на улицу. Я стояла на крыльце, и смотрела куда-то вдаль. Погода была ужасная, небо затянуто серыми мрачными тучами, и прохладный ветер неприятно пронзал тело. Да и воздух был каким-то тяжелым. Я, погружённая в свои мысли, думала о своём сне, обняв себя руками. Но от раздумий меня отвлек голос Идель.

— Катерина, ты чего тут стоишь? — Ее голос показался мне очень встревоженным. — На улице холодно, ты можешь простыть.

— Прости, Идель. Я просто никак не могу отойти от ночного кошмара. Мне казалось, что прохладный ветер приведёт меня в чувство, — ответила я, заходя в дом.

— Катя, на улице ужасная погода и в любую секунду может пойти дождь. Синоптики говорили, такая непогода продержится как минимум неделю. Не стоит в такую пору гулять по улице, ладно? — с заботой проговорила мачеха.

— Да, хорошо — я поддержала Идель и взяла её за руку. И тут меня сломила головная боль, точно так же, как во сне, только не так сильно, я упала и, схватившись за голову руками закричала, чувство паники охватило меня, сердце забилось в бешеном темпе, в голове всплывали обрывки сна. Я теряла равновесие, не понимала что происходит, головная боль словно разрывала меня изнутри, я кричала, но слух пропадал, ужасный раздирающий звон, писк, треск, заполонили мою голову. Я видела, как все столпились вокруг меня, я видела лицо отца, он что-то говорил, в глазах всё расплывается. Я уже смутно вижу, как Идель и Дэн сели рядом, они говорили что-то, но я ничего не слышала, в глазах темнело, я ни чего не ощущала, я… не… Мир как будто погас. Временами слух возвращался, и я слышала отдалённые голоса семьи.

— Держи её, — говорил отец. — Её надо привести в чувство!

— Нужно еще! — сказал Дэн.

— Я принесла. — сказала Идель.

— Дай один пакет. — сказал отец.

— Может, внутривенно? — спросила мачеха.

— Ее сердце может не выдержать, надо вливать.

После этой фразы я почувствовала, как по моему пищеводу потекла какая-то жидкость, после чего я увидела где-то далеко светлое пятно; оно медленно приближалось и чем ближе, тем больше оно становилось.

— Глаза восстанавливаются, — сказал серьёзным голосом отец. — Она приходит в себя, — слышала я его голос.

Головной боли больше не было. Свет становился ярче и постепенно насыщался красками. Я видела не просто белую пелену в глазах, теперь я наблюдала сильно смазанные силуэты, которые постепенно насыщались. И вот уже я вижу, что передо мной на кровати сидит отец.

— Папа? Что произошло? — спросила я слабым голосом, посмотрев на него, придя в сознание.

— Тебе стала плохо. Ты потеряла сознание. Мы отнесли тебя в твою комнату, и пытались привести в чувства.

— У меня уже было что-то подобное, — решилась сказать я.

— Было? — удивился отец. По его лицу было видно, что он что-то знает и что мои слова противоречат известным ему фактам. — Ладно, отдыхай милая, я зайду к тебе позже, поправляйся, — задумчиво сказал отец и вышел из комнаты. Как только дверь комнаты закрылась я повернулась на бок, посмотрела в окно и сделала тяжелый вдох. Наверное, мне стоит задержаться, подумала я, ведь со мной творится что-то не ладное, а отец сможет помочь. Погруженная в эти раздумья, я заснула.

Проснулась я только вечером когда солнце уже постепенно заходило. Я вышла из комнаты и пошла в малый зал. Я села на диван, откинувшись на спинку дивана и положив ногу на ногу. Хотела включить телевизор. Но за мой спиной появился Дэниэл.

— Тебе лучше? — спросил он. От неожиданности я вздрогнула и кинула в парня пульт от телевизора. Он очень ловко его поймал.

— Ты напугал меня! — возмутилась я.

— Извини. Я не хотел.

— Да, мне уже лучше, — ответила я на вопрос парня, чтобы рассеять неловкую паузу.

— Это хорошо. Что с тобой случилось? — поинтересовался брат, усаживаясь на диван напротив меня.

— Я не знаю. Резкая головная боль. Первый раз это случилось когда я была в школе. Но это не выносимо. В моменты приступа мне хочется умереть. Такие пытки не пожелаешь даже врагу.

— Это очень плохо. Но я очень надеюсь, что скоро всё закончится.

— Ты говоришь так, как будто переживаешь за меня.

— Я взаправду волнуюсь о тебе, — Эти слова я никак не ожидала услышать от парня.

— Неожиданно, — неловко усмехнулась я. — Спасибо за заботу.

— Не за что, — с самодовольной ухмылкой ответил брат.

Я улыбнулась в ответ и прошла к себе.

Зайдя в комнату, я подошла к окну и стала смотреть в лес, но мое внимание привлек спор Скотта и Идель с какими-то людьми. Напротив отца и мачехи стояли четыре человека, и можно было догадаться, что они настроены не добро. Я не слышала, что говорят мои родные, но они явно хотели уладить конфликт. Но какой? Тут один из парней поднял голову вверх. Я ахнула и отошла в сторону. Это был тот самый парень, которого я встретила в сквере, когда шла со школы. Его злобный оскал был нацелен на меня. Я не могла понять, что этим людям от меня нужно. Мне всё это очень не нравилось. Когда я снова подошла к окну, на крыльце уже ни кого не было. Я еще немного постояла у окна и решила принять ванну. Я зашла в ванную, мельком глянула на себя в зеркало, но особо не обратила внимания, что глазные яблоки с краёв налились кровью. Я включила воду и стала набирать ванну, после я снова посмотрела в зеркало, но уже более внимательно, вглядевшись в налившиеся кровью уголки, я заметила, что кровь медленно заполняет весь глаз.

— Что за черт? — испуганно произнесла я, и включив воду в раковине, умыла лицо водой; после я снова глянула в зеркало, глазные яблоки снова побелели.

— Что это было? — спросила я у самой себя. — Спрошу у отца, как выйду из ванной, — твердо решила я и вышла за вещами.

Взяв одежду, я вернулась в ванную. Ванна была почти полная, и я решила, что уже можно опуститься в нее. Я разделась и легла в воду. Она была теплой и расслабляла. Я опустила голову под воду, так что над водой был только нос. Я думала о том, как мне спросить у отца, что с моими глазами? Как вдруг я услышала отцовский голос:

— Мы обязаны уберечь ее.

Я резко вынырнула из воды и, оглядываясь по сторонам, испугавшись неожиданно прозвучавшего голоса, громко спросила:

— Папа ты здесь? — Но мне никто не ответил.

Напуганная, я вышла из ванны, обернулась полотенцем и вышла в малый зал. В зале горел свет, и было не так страшно.

— Пап? — снова громко спросила я. И снова мне никто не ответил.

Я подошла к лестнице, первый этаж тоже был весь освещен, и это придавало немного спокойствия. Я медленно спускалась по лестнице.

— Папа, вы дома? — Опять крикнула я. И снова тишина, тут я услышала, как дверь дома открылась, и кто-то зашел.

— Пап это ты? — громко спросила я.

Я знала, что в доме кто-то есть. Сердце бешено забилось. Я чувствовала опасность. Неожиданно меня пробрал сильный сквозняк. Я почувствовала, чьё-то дыхание за спиной. А когда обернулась, никого не было. «Что за чертовщина?» — подумала я. А когда повернула голову обратно, от удивления ахнула и хотела закричать. Но мне резко закрыл рот и обхватил меня, развернув спиной к себе так, что я не могла пошевелиться, какой-то мужчина, афроамериканец. В рваных расклешенных джинсах, чёрно-синих кедах на босую ногу, и зеленой плащевой куртке на голое тело, расстёгнутой до половины. Его овальное вытянутое лицо, большие круглые чёрные, как уголь, глаза, ровный нос с широкими ноздрями, большие пухлые губы, и сильную щетину, искажало зло.

— Тише дорогая. Я не сделаю тебе больно, — злобно проговорил мужчина. А я лишь изворачивалась и пыталась освободиться. — Чем больше ты дёргаешься, тем хуже тебе, — продолжал он. Я пыталась кричать и высвободиться, но всё было тщетно. Мужчину раздражало, то, что я постоянно вырываюсь, и он зажал меня так сильно, что мне было трудно дышать. — Твое счастье, что я не могу тебя убить, — прорычал он. — Но я могу стать таким же, как ты. Запомни мое имя, малышка. Совсем скоро оно станет последим, что ты услышишь. — С этими словами, мужчина укусил меня за шею с левой стороны, как вампир из какого-нибудь фильма. От этого меня пронзила жгучая боль. И сквозь закрытый его рукой рот мне всё же удалось закричать.

Я почувствовала молниеносный прилив сил, казалось, меня от неё разорвет. Я в секунду вырвалась из тисков мужчины. И оттолкнула его с такой силой, что он отшатнулся на несколько шагов назад. Я сама не понимала, что делала и не давала себе отчет в своих действиях. Мои глаза будто полыхали в огне. Горло словно сдавливала колючая проволока. Я чувствовала, как ноющая боль разъедает место укуса на шее и по плечу течет кровь. Но, я не обращала внимания на эту адскую боль, меня одолевало лишь чувство злости и неутолимого гнева. Всё, что мне хотелось в этот момент, это отомстить обидчику. Я подошла к мужчине, взяла его за грудки и неестественным для себя голосом прошипела:

— Ты не назвал свое имя!

— Это невозможно! — Очень встревожено и ошарашено сказал он. — Как тебе удалось?

— Имя! — игнорируя его вопрос, прикрикнула я.

Мужчина, усмехнулся. Он наклонился к моему уху и прошептал:

— Хоррор. — А когда вернулся в исходное положение, ударил меня с такой силой, что я отлетела к стене и, ударившись об нее, упала. Когда я оказалась на полу, мужчина в секунду исчез. Как только я поняла, что дома я снова одна, боль прошла, а сознание помутнело. Я аккуратно встала, опираясь на стену, медленно прошла снова в ванную комнату. Моя левая сторона, от шеи и до ребер была в крови. Я очень мутно видела, поэтому не могла ясно разглядеть свое отражение. Всё, на что мне хватило сил, это встать в ванну и смыть потеки крови, которые я едва могла разглядеть. Выйдя из ванны, я на ощупь надела одежду и зашла в комнату.

— Катерина! — услышала я громкий и взволнованный крик отца, когда уже лежала обессиленная на кровати.

— Я тут, — из последних сил, выдавила громко я. Отец будто влетел в мою комнату. Он тут же опустился ко мне. Обнял и прижал к себе.

— Ты в порядке? — очень нервно поинтересовался Скотт. Я медленно кивнула. — Ты совсем бессильна. Тебе нужно поспать. Я буду с тобой, пока ты не заснешь. — Он крепко взял меня за руку и поцеловал в лоб. Я легко улыбнулась и, не отпуская его руки, закрыла глаза. И мгновенно уснула.

Проснулась я только ночью. Отца в комнате не было. Я осмотрелась, зрение пришло в норму и чувствовала я себя гораздо лучше. В комнате всё было как обычно. На компьютерном столе горел ночник и было не так темно. Я вспомнила всё, что произошло. И ужаснулась. Я схватилась за шею, но следов укуса не было. Неужели мне это приснилось? Я встала с кровати включила в комнате свет и, подойдя к зеркалу, внимательно осмотрела место укуса на шее. Что за чертовщина? На месте, где доложена была быть рана, остались лишь два маленьких бледных шрама от зубов. Тут в двери постучали. Это был отец.

— Дочка, ты проснулась? — немного встревоженно спросил Скотт.

— Да пап, проходи, — немного нервничая, сказала я, подходя к окну. Отец прошёл и встал возле кровати. — У меня к тебе есть разговор. — С несильной дрожью в голосе сказала я.

— Я слушаю тебя, — тревожно ответил отец.

Немного собравшись с мыслями, я посмотрела в окно, потом подошла к отцу и с какой-то непонятной надеждой и в тоже время, нервничая и подбирая слова, начала говорить:

— Ты говорил, что я могу полностью тебе доверять, и что ты поможешь мне в любой ситуации! — Я начинала злиться.

— Да говорил, — ответил отец.

— Что со мной происходит?

— Ты о чём, детка? — с едва заметной дрожью в голосе спросил отец.

— Когда я решила принять ванну, со мной произошло что-то странное. — Я рассказала отцу всё в подробностях, очень переживая о том, как он отнесется к моим словам.

В его лице читалось понимание всей сути рассказанного и более того, он знал ответ на все эти странности. Выслушав меня он задумался, глянул мельком в окно, присел на кровать, предложив сделать мне то же самое, а когда я села, он взял меня за руку и, посмотрев на меня, сказал:

— Я не могу тебе объяснить, что с тобой; это очень сложно, тебе придется подождать, как только проявится ещё что-нибудь, ты сама всё поймешь, всё, что я могу тебе сказать, это то, что ты — особенная.

— В каком смысле? — Это был не совсем тот ответ, который я ожидала. Немного нервно спросила я.

— В хорошем. В хорошем смысле. — Ответил отец.

— То есть все, что со мной происходит это нормально? — Страх прошел, и появилась злость. Раздраженно спросила я и вскочила с кровати. — Отец! Меня чуть не убили! Где ты был, когда мне нужна была твоя помощь?!

— Катерина, злость не пойдет тебе на пользу. — Пытался успокоить меня отец.

— А головная боль, от которой я теряю сознание, пойдет мне на пользу? А психопаты, которые врываются в дом и кусают как будто демоны, пойдут мне на пользу? — повысила голос я.

— Нет, но это временно. Обещаю, скоро все закончится. — Тщетно пытался успокоить меня Скотт.

— Кто это был? — Резко сменила я тему, пытаясь притупить свою злость.

— Я… — Отец забегал глазами, от чего я злилась еще больше.

— Отец?! — Строго позвала я.

— Я… я не могу… — Отец, явно нервничал.

— Чего ты не можешь? — Не дождалась ответа я. — Этот ублюдок, меня укусил. УКУСИЛ! Ты слышишь?! Он не похож на человека! Я знаю, ты знаешь кто он. И все знают. И только я, как идиотка, ничего не понимаю!!! — Я вышла из себя и начала кричать.

— Детка, пойми… — Скотт сделал вдох и, подойдя ко мне, взял за запястье. — Всё не так просто, как кажется. Со временем, ты сама все поймешь. — Я взмахнула руками высвободив запястья из рук отца, сделав шаг назад правую руку взялась за бок, так что большой палец был спереди, а правой рукой убрала назад волосы и положила на лоб. Я с трудом сдерживала гнев. Меня раздражало то, что отец мне ничего не говорит.

— Хорошо. Ладно. — Нервно говорила я. — Подождать? Смириться с приступами? Без проблем. Да я смирюсь с этим, — очень раздражённо говорила я, наблюдая как Скотт в недоумении пытается придумать как усмирить мою злость. Это было видно по его лицу. — Но на один вопрос, ты мне всё же ответь, — более спокойным тоном произнесла я.

— Да, дочка, всё что угодно, — обнадёженно, ответил отец, в надежде, что я успокоюсь.

— Кто такой Хоррор?

— Что? — Отец был ошарашен. — Откуда ты знаешь это имя? — В полнейшем недоумении спросил он.

— О, этот урод, был очень тактичен, и перед тем, как сбежать, представился. Так кто он?! — Гневно говорила я.

— Ох, Катерина. В этом мире всё по-другому. — Его слова взбесили меня. Я была в неописуемом гневе. Меня не устроил его ответ в корне.

— Живо отвечай! — прошипела я. — Кто этот Хоррор?! — Я уже хотела кинуться на отца как в этот же миг почувствовала, как мои глаза будто вспыхнули от огня. Мне стало ужасно больно, глаза невыносимо жгло, от боли у меня подкосились ноги, и я упала на коленки и, сильно зажмурившись, зажала руками глаза. На этот раз всё было гораздо хуже и больнее. Мной овладела паника, но через пару секунд боль утихла. Я опустила руки и открыла глаза, от неожиданности я была ошарашена и даже испугалась, комната стала гораздо светлее, все краски насыщенней и я могла разглядеть каждую мелочь, но почему-то краски резко угасли, и я снова всё увидела в привычной раскраске. «Что это было?» — подумала я, как голос отца меня отвлёк:

— Я поэтому и просил тебя не нервничать, иначе будет последствия. — помогая встать с пола, сказал Скотт.

— Но ведь раньше, когда у меня первый раз был приступ, я была спокойна. — Забыв обо всём, что произошло минуту назад, тревожно говорила я.

— Это ты так думала. Возможно, тебе казалось, что ты была спокойна, а подсознательно ты о чём-то переживала или злилась. После приступа были вспышки злости, раздражительности, тревога, отчаяние или грусть?

— Да, я была ужасно зла, — ответила я.

— Вот видишь, твоё подсознательное чувство перешло в сознание, поэтому ты и была зла. Постарайся немного потерпеть, ты все поймёшь сама, со временем, ладно?

— У меня нет выбора, — раздражённо ответила я. Отец грустно вздохнул и вышел из комнаты.

Что со мной творится? Что значит в этом мире? Кто это Хоррор? Я точно была уверенна, что он — не человек. Люди себя так не ведут. Почему мне ничего не говорит отец? Я старалась быть адекватной, спокойной и терпеливой, хотя мне это ужасно не нравилось, я все же решила прислушаться к отцу, и раз на мои вопросы ответит время, я подожду.