Королевская школа. Пария

Александра Плен, 2021

Как быть, если в двенадцать лет тебя лишили родителей, выгнали из дома, отобрали титул, земли, богатства, а единственным человеком, приютившим тебя, стала старенькая няня? Что делать, если в шестнадцать тебя уже сватают замуж и не принимают отказа? Единственный выход – бежать. Поступить в королевскую школу, полный курс которой оплатил отец незадолго до смерти. И постараться выжить среди ненависти, унижений, клеветы и притворства. Потому, что назад дороги нет.

Оглавление

Из серии: Королевская школа

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Королевская школа. Пария предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 3

В столовую я шла под прицелом десятков ненавидящих взглядов, стараясь держать голову прямо и не споткнуться. Ария Дениза Крей, дочь ария Фредерика Крея, ни за что не опустит ее. В моих жилах течет древняя голубая кровь, пусть у меня отобрали родителей, титул, поместья, они не могут отобрать магию повелевать металлами. Не могут отобрать чувство собственного достоинства.

Аппетита не было совершенно, но я упрямо загрузила поднос вкусностями и села за последний столик в углу. Первый день самый тяжелый. Главное — его пережить, дальше будет легче, все привыкнут, новость обо мне не будет казаться такой шокирующей.

Вдруг на мой стол приземлилась свернутая в узел салфетка. Я вскинула голову. За соседним столиком, через проход, нагло улыбался темноволосый юноша, сворачивая вторую. Я испуганно опустила глаза. Мгновенье — и с другой стороны прямо в тарелку с супом плюхнулась половина пирожка. Брызги разлетелись по столу и попали на платье. Я сжала зубы. Снаряды все чаще и чаще атаковали мой стол со всех сторон. Салфетки, огрызки яблок, булочки… Я сидела, едва ли не погребенная под горой мусора, словно оплеванная, и изо всех сил старалась не расплакаться.

«Не дождутся! — решила я про себя. — Они ни за что не увидят моих слез!»

Все самое страшное в жизни со мной уже случилось четыре года назад, а эти детские глупые шалости с едой мне как комариный укус.

Гордо задрав нос, я поднялась, отряхнула платье от крошек и грязных салфеток, отнесла поднос на раздачу. Не смотря по сторонам, усердно держа спину ровно, покинула столовую. И уже в своей комнате, заперев дверь на ключ, позволила себе упасть на кровать и разрыдаться. Обиднее всего несправедливость. Безнаказанная, жестокая, позорная. Почему? За что? Что я сделала? Мстить и жаловаться бессмысленно, остается только смириться…

Неужели я бы выросла такой же? Унижала тех, кто ниже меня по происхождению? Смотрела бы на всех свысока? Делала подлости? Если бы моего отца не арестовали и не казнили, если бы король не лишил нас титула и богатства, я бы стала такой, как они?

«Может быть, — я грустно улыбнулась своему отражению в зеркале, застирывая платье в раковине, — а может, и нет».

Да, я была тем еще чудовищем в детстве. Избалованным и непослушным. Но меня любили родители, я всем сердцем чувствовала их любовь и заботу. Да и папа вырос в богатой знаменитой семье, я не знаю, каким он был в юности, но в зрелом возрасте — справедливым, добрым, внимательным. Значит, и я бы переросла свои капризы. Просто это случилось быстрее, из-за горя.

Уговорив таким образом себя, я более-менее успокоилась. На ужин решила не идти. Еще одного унижения не переживу, да и красные опухшие глаза не дадут соврать, что меня не задевает всеобщая ненависть.

Проснулась я рано, оделась в новую форму, так как старая еще не высохла, умылась, почистила зубы. В зеркале отразилось бледное узкое лицо с огромными испуганными глазами. Плюс был один: от слез не осталось и следа. Но нужно что-то делать с затравленным выражением. Нет, смиряться я не собиралась. Если не выйду на завтрак, а потом и на обед, то вскоре умру от голода.

У меня есть два варианта дальнейшего существования. Первый — я сейчас беру себя в руки, выхожу из комнаты, иду в столовую, потом на занятия и учусь изо всех сил. Второй — сдаюсь, бросаю школу. Еду назад на хутор и выхожу замуж за Колая. Терплю его грубые ласки и рожаю ему детей.

Наверное, в моем понимании последнее было самым страшным наказанием. Глаза сверкнули злостью. Я сжала кулаки. Так-то лучше. Пусть только попробуют меня тронуть! Они увидят, на что способна Дениза Крей!

Первая салфетка прилетела справа. Я вскинула глаза — тот же парень, что и вчера. Он стал еще более наглым и самоуверенным. Безнаказанность развращает? Я не стала дожидаться, пока в меня прилетит что-то еще.

Специально производя как можно больше грохота, я встала, отодвинув стул. Зал притих. Я обвела столовую презрительным взглядом. Мимоходом заметила Фани, сидевшую с какими-то студентками, наследника с телохранителями, внимательно наблюдавшего за мной с ничего не выражающим лицом, вчерашнюю четверку ариев со своими девушками на том же месте, у окна. Торус смотрел на меня оценивающе, с легким любопытством.

Я не задержала взгляд ни на одном лице и громко произнесла:

— Мне говорили, что в школе учатся отпрыски самых благородных семей королевства, воспитанные, образованные, с безукоризненными манерами.

Теперь даже те, кто не смотрел на меня, повернули головы.

— Но тем, кого я здесь вижу, больше подходит характеристика свиней. Лишь они разбрасывают еду и сеют грязь вокруг себя.

— Ты кого назвала свиньей?! — воскликнул парень, первым бросивший в меня салфеткой. — Грязная простолюдинка!

Я холодно усмехнулась. Он что, действительно думает, что оскорбил меня, назвав простолюдинкой?

— Вы правильно приняли мои слова на свой счет, герр, — произнесла я, твердо смотря в его наглые глаза. — Ни один простолюдин не будет бросаться едой. Слишком хорошо мы, простолюдины, — я специально выделила это слово, — знаем, как тяжело она добывается. А вот такие, как вы, вполне могут вести себя как свиньи.

Парень разозлился. Он резко вскочил и двинулся в мою сторону. Я уже приготовилась защищаться, нащупывая рукой столовый нож, как вдруг со стороны окна раздался грозный рык:

— Хватит! А ну сел на место!

Я повернула голову: Дарий Зорг встал и грохнул кулаком по столу. На секунду мне показалось, что здание школы содрогнулось. Словно по стенам и полу прошла мелкая дрожь.

— Дениза права, — продолжил он громко, — вы ведете себя не как благородные арии, а как дикари. Мне стыдно, что в школе происходит подобное. Если я еще раз увижу такую выходку, будете иметь дело со мной.

Зорг сел. Я тоже. Мои руки дрожали так сильно, что я не могла взять вилку. В конце концов, решив, что есть с грязного подноса мне не позволяет воспитание, я отнесла его назад, взяла чистый, поставила на него еще одну тарелку с кашей и отошла на свое место. Все это под прицелами ненавидящих взглядов. Словно ничего не произошло, я принялась не спеша есть, смотря строго в тарелку.

Постепенно столовая пустела. Студенты шли на занятия. Мне тоже было пора, но я все никак не могла решиться встать. На самом деле я страшная трусиха. Смелость и решительность, проявленные мной недавно, совсем не свойственны моему характеру. Это скорее вынужденная мера, вспышка отчаянья. Я всегда была спокойной, тихой и робкой. По крайней мере последние четыре года.

— А ты сообразительная, быстро нашла защитника, хоть и притворяешься робкой мышкой.

Я повернула голову — Торус Хорн опять возвышался над моим столом. На красивом холеном лице застыла насмешливая гримаса.

— Ты во всех сферах такая ловкая и изворотливая?

О чем это он? Я непонимающе нахмурилась.

— Я не прочь проверить твой опыт. — В голубых глазах блеснуло что-то странное, пугающее. — Ты же знаешь, в какой комнате я живу?

Наконец до меня дошло. Я покраснела от негодования. Хотелось сказать что-то грубое, обидное, оскорбительное, подобное его гнусным словам. Но я подавила гнев, решив, что достойным ответом будет равнодушие, и спокойно ответила:

— Вы куда-то шли, арий Хорн? Вот и идите дальше.

Отвернулась и начала ровненько складывать на поднос приборы и салфетки, словно важнее этого занятия нет ничего на свете.

Несколько секунд стояла тишина. Потом я услышала тихое:

— Гордая, значит… — Хорн хмыкнул. — В твоем положении гордость — это совершенно лишняя черта характера. Ты могла бы далеко пойти, избавившись от нее.

— Мне далеко не нужно. Предпочитаю оставаться на своем месте.

Я взяла поднос и понесла его на стойку. Хорн что-то пробормотал в спину, я не услышала, да и не хотела слышать. И без его слов настроение было вконец испорчено.

После утреннего события меня прекратили явно задирать. Я словно перестала существовать, стала изгоем, неприкасаемой. Но так даже лучше. Ничего не будет мешать учебе, а именно для этого я приехала сюда. Учиться.

* * *

Я и училась. В аудиториях всегда садилась за последнюю парту в последнем ряду. Вокруг меня сразу же образовывалась зона отчуждения. Словно одно мое дыхание было заразно.

Лекции и практические занятия по общим предметам проходили вместе с парнями. Кроме них были еще особенные предметы. Для девушек отдельно, для юношей отдельно.

Выяснив это, я удивилась. Что может быть такого секретного, чтобы обучаться отдельно? Но на первом же уроке герра Нарана, учительница домоводства, пояснила:

— Мальчиков обучают военному искусству, их занятия спортом будут более насыщенными, чем ваши. Также в их программу включена более интенсивная верховая езда, владение всеми видами оружия. Вы же освоите азы лекарского искусства, искусство ведения домашнего хозяйства, флористики, рисования, музыки.

— Зачем нам уметь лечить? — воскликнула одна из девиц, по-моему какая-то ария. — У нас столько денег, что мы можем купить любого лекаря, и не одного.

— Пока вы пошлете за лекарем, пока он приедет, пройдет время, — терпеливо пояснила Нарана, — а случаи бывают разные. Вдруг ваш маленький сынишка проглотит шарик или случайно поранится? У вас будет минута, чтобы оказать ему необходимую помощь. Хорошая жена и мать должна знать и уметь все, не только вести дом и выглядеть красиво, — припечатала она строго, и даже у арии не нашлось возражений.

Профессор Нарана оказалась милой и приятной. На нее хотелось смотреть, ее голос хотелось слушать. Красивое ухоженное лицо, манеры истинной леди, безупречное платье, плавная походка. Именно такой, по моему разумению, должна быть счастливая женщина, домохозяйка, любящая и любимая жена, мать. Не знаю, врожденная ли ее способность нравиться всем или приобретенная за многие годы преподавания, но все первокурсницы восхищались ею, и я не стала исключением.

А главное, узнав мое имя, она даже бровью не повела. Относилась ко мне так же ровно и доброжелательно, как и к другим студентам.

Ее предмет и еще математика стали для меня самыми любимыми.

После первого вводного урока по математике я подошла к профессору Лейбнику и робко поинтересовалась, когда нас будут учить родовой магии. Полный лысоватый мужчина громко расхохотался. Я нахмурилась, собираясь обидеться, но он вытер набежавшие от смеха слезы и добродушно произнес:

— Уважаемая герра Крей, владеющих родовой магией сейчас в школе ровно два человека. Вы и арий Зорг, который учится на последнем курсе. Если вы думаете, что для одной вас директор организует отдельные лекции, вы ошибаетесь.

— Но как же тогда мне…

Я понуро затихла.

— Са-мо-сто-я-тель-но! — по слогам произнес профессор, подняв указательный палец. — В библиотеке вам выдадут любые книги, берите, изучайте, экспериментируйте, — он опять хохотнул, — только тихонько, чтобы никого не покалечить, а то знаю я вас, молодых магов.

После этих слов я прониклась к профессору математики безграничным уважением.

Остальные учителя были не столь симпатичны. Ботанику и природоведение преподавала аскетичная хмурая женщина, она цедила сквозь зубы и никогда не улыбалась. Географию — молодой мужчина, почему-то сразу же меня невзлюбивший. Ну да ладно, я сама географию не слишком уважаю, так что взаимно. Литературу преподавала пожилая женщина, лебезившая перед ариями и холодно разговаривавшая с остальными, не столь благородными студентами.

Я любила читать, но у нас с Мартой не было книг и купить их мы не могли — не на что, да и негде. Няня постоянно сокрушалась, что мы ничего не взяли, когда убегали, из ее библиотеки, очень хорошей, особенно в плане учебников. Поэтому обучала она меня по памяти.

Физику и химию вел один человек — профессор Руперт Гаарон. С этими предметами у меня сразу наметились большие проблемы, так как Марта со мной ими не занималась. Но я не была одинока в своем невежестве, так как большинство студентов об этих предметах не имели представления. Профессор заверил, что углубляться в них мы не будем (все облегченно выдохнули), химию и физику будем изучать один год, а потом перейдем к астрономии. А на последних курсах нам предоставят свободу выбора. Кто захочет, начнет изучать физиологию и анатомию, другие, в основном мужчины, навигацию и механику, и так далее.

Уроки мне показались легкими. Две лекции по полтора часа до обеда и два практических занятий по часу после. И все свободны. Большинство студентов уезжали в столицу, где жили у родителей или в собственных домах. Мои окна выходили на порт, поэтому после трех часов пополудни я наблюдала вереницу шикарных карет, выезжающих из школы. Несколько раз даже видела паромобили — новейшее изобретение, мой отец участвовал в разработках, еще когда строил железную дорогу. Они ехали медленно, страшно чадили, но стоили как десяток карет, вместе взятых. Скорее, это был статус, а не удобство.

Как же я теперь радовалась, что Марта не бросила меня учить после того, как мы поселились на хуторе. Иногда, после тяжелого дня на огороде, чистки сарая или дойки коз, я падала без сил, не способная даже умыться. А Марта каждый вечер заходила ко мне в комнату, упорно заставляя решать квадратные уравнения и повторять правила правописания. Зимой, когда работы становилось меньше, мы часами занимались алгеброй и геометрией.

Выходя с няней в лес за хворостом, я перемножала в уме двузначные числа, выкрикивала названия рек, озер и городов королевства, играя с ней в слова. Несколько недель проучившись в Королевской школе, я стала понимать, каким прекрасным учителем была моя бывшая няня, гораздо лучше некоторых профессоров, преподававших здесь.

У нее не было семьи, детей. Я стала ее семьей. Она отдала мне всю себя, без остатка, до самого донышка, баюкая во время ночных кошмаров, рассказывая сказки, отвлекая от тяжелых воспоминаний. Я так и не сказала ей, что в своем сердце давно называю ее мамой.

Приеду на каникулы и обязательно скажу. А пока решила написать письмо. Не знаю, дойдет ли, но попытаться стоит. После того как открыли железную дорогу, в поселке появилась почта, а наш сосед, регулярно ездящий на базар, забирает все письма для хутора.

Медяков осталось совсем немного, но на одно письмо, думаю, хватит.

Да, еще одна проблема, и очень серьезная: где достать денег? Форму, проживание и питание мне предоставляет школа. Но есть личные нужды: белье, заколки или та же отправка писем. Впереди зима, не думаю, что школа выдаст шарф или варежки.

Я взяла листок и принялась перечислять способы заработка, доступные мне. После часа бесполезного пыхтения над списком я со вздохом отложила листок. Негусто.

Работу в трактирах я отмела сразу. Вряд ли меня кто-нибудь возьмет, слишком худая и мелкая. А если и возьмут, то сталкиваться с подобными Колаю мужчинами буду довольно часто. Брр. Я вспомнила предупреждение Марты и поежилась.

Смотреть за ребенком? Ночью родители и так дома — получается, только на выходных? Кому понадобится такая странная няня?

Мести улицы? Стоять за прилавком? Я хихикнула: опять же ночью?

Стать компаньонкой старушке? Все не то!

Мне бы что-нибудь несложное, с возможностью работать в выходные, недалеко от школы. Ведь придется ходить пешком.

Я посмотрела в окно. Вдалеке виднелись массивные высокие здания Шалира, окруженные кольцом зелени. Сердце сжалось от боли. Две недели назад, в день приезда, я пробежала столицу насквозь, не смотря по сторонам. Мне было страшно увидеть главную площадь, на которой казнили папу, поэтому в столицу я ни ногой. Я перевела взгляд в сторону моря. Порт. Вот куда мне нужно.

Решив на ближайших же выходных отправиться на разведку, пошла в библиотеку. Пора браться за родовую магию. Чем раньше начну ее изучать, тем лучше.

* * *

— Все книги по интересующей вас тематике находятся на стеллаже номер восемь в пятом ряду, — устало и как-то механически произнесла женщина-библиотекарь за стойкой. — Выносить из зала нельзя. Читать только здесь. Соблюдать тишину. Руки чистые?

Почтительно покивав в ответ на все требования герры Виолетты, я отправилась в недра библиотеки. Сколько же здесь книг! Тысячи и тысячи! Высоченные стеллажи почти до потолка заполнены до отказа. Рядом с каждым стояла приставная лестница. Номер восемь найти не составило труда. Только маленький он какой-то. Узкий и невысокий. И по сравнению с другими стеллажами смотрится бедненько. Но все равно, чтобы перечитать даже эти книги, потребуется огромное количество времени.

С чего же начать? Возьму, пожалуй, «Родовая магия. История» и «Основы языка морави. Том первый». Именно на нем говорил папа, когда творил заклинания. Забытый язык магов, обозначающий истинные названия вещей и предметов. Сейчас он никому не нужен. Все логично: нет магов — нет языка.

«История» показалась скучной, какие-то сказки, легенды, похожие на те, которые рассказывала няня на ночь. Тысячи лет назад магии было столько, что чуть ли не все люди были магами. Они умели управлять огнем, водой, воздухом, предсказывать будущее, читать мысли и прочее, прочее. Я скептически хмыкнула: ну точно какие-то боги, а не простые смертные.

Каждый из магов считал себя сильнее и могущественнее другого, из-за этого происходили частые войны. Они истощили землю и в конце концов поставили людской род на грань вымирания. Тогда боги спустились на землю и увидели, к чему привели их дары людям. Они забрали магию у всех, кроме жителей одного глухого села в горах. Там жил самый миролюбивый и добрый народ, который не участвовал ни в войнах, ни в распрях. Кузнеца звали Крей, пахаря Зорг, знахаря Берг, мирового судью Хорн и так далее…

Я дочитала и отложила книженцию. Слишком сказочно и надумано. Какие-то боги, которых потом никто никогда не видел… Наш народ не слишком религиозен. В королевстве, конечно, есть храмы, но их мало и предназначены они лишь для брачных обрядов. Еще там по праздникам красиво поют и предлагают кушанья бедным. Я лишь однажды попала в храм, в нашем хуторе его не было, Марта возила меня в городок. Вдоль стен там стояли какие-то каменные статуи, украшенные цветами, лиц я не разглядела. Но насчитала около тридцати.

Легенда совершенно не поясняет, куда сейчас девается магия. Боги снова приходили на землю, только мы этого не заметили?

Лучше займусь чем-то более полезным и целесообразным. Я открыла «Основы языка» и принялась переписывать в тетрадку алфавит. Анкр, Берг, Верт, Горн… Крей… И только когда добралась до своей буквы, я догадалась, что алфавит — это почти все названия родов с магией, по крайней мере тех, которые я знаю. И всего букв тридцать две. Что бы это значило? Я отложила догадки на потом.

Далее шли правила правописания. Я так увлеклась, что даже не заметила, как стемнело. Зал почти опустел, я потянулась, разминая ноющие мышцы. Еще немножко — перепишу эту главу, и все.

— Привет, — к моему столу подошел Дарий Зорг и уселся напротив.

— Добрый вечер, арий, — искренне заулыбалась я. Мне нравился этот спокойный, уверенный в себе молодой мужчина. Он был не очень красив, с тяжелым подбородком и крупными грубоватыми чертами лица, но всем своим видом выражал такое дружелюбие, честность и открытость, что люди помимо воли проникались к нему доверием. И я была не исключением.

— Принялась за изучение родовой магии? — Он мельком посмотрел на разложенные книги. Я кивнула. — Похвальное решение.

— Я хотела вас поблагодарить за то, что вступились тогда, в столовой, — выдавила я через силу, отводя взгляд. Вспоминать тот эпизод стыдно, но я не могла не выразить благодарность. А так как мы почти не пересекались, то раньше не было возможности.

Дарий отмахнулся, словно ему стало неприятно.

— Не обижайся на них, — ответил он, — они просто избалованные детки и привыкли верить всему, что им скажут.

— Но ведь мой отец действительно организовал заговор против короля и пытался его убить, — тщательно подбирая слова, произнесла я. — Его судили и казнили за измену. Королевский указ напечатали во всех газетах. Их ненависть объяснима.

В глазах Дария мелькнула растерянность. Он молчал, пристально рассматривая свои ногти.

— Не все так однозначно, — в конце концов неохотно выдавил он. — Не стоит верить всему, что написано в газетах. Но, боюсь, этот разговор не к месту.

Я поняла, что пора менять тему, больше он мне ничего не скажет. Только вот сердце забилось как сумасшедшее, питая вспыхнувшую надежду. Неужели?.. Боюсь даже предположить, что мой отец невиновен. Ведь я в самом деле ничего не знаю. Знаю лишь то, что папа уехал в столицу, а через месяц его казнили. От мамы я не добилась ни слова. А газеты… Верить им действительно неразумно.

— Сложный язык морави? — простодушно поинтересовалась я. — Как думаете, за какое время я его выучу?

— Совсем не сложный, — улыбнулся Дарий, обрадовавшись вопросу. — Я тот еще бездельник, и то выучил его за три года. Ты умненькая, тебе понадобится меньше. Тем более до нас дошли не все слова. Большинство утеряно. Эти два тома — почти все, что от него осталось. И еще, — добавил он почти сразу, — советую пока сосредоточиться на контактных формулах.

— А что это?

— Ты же знаешь, что можно воздействовать на предмет, к которому ты прикасаешься, или на тот, который находится на расстоянии?

Я кивнула.

— Так вот. Формулы, позволяющие воздействовать на расстоянии, очень сложные. Нужно знать высшую математику, чтобы их применять. Досконально изучить геометрию, стереометрию, планиметрию. Мгновенно рассчитывать расстояния, трехмерное расположение предмета в пространстве, угол выброса силы и многое другое. — Дарий ухмыльнулся. — Мне проще. Я всегда знаю, где находится земля, чаще всего она у меня под ногами. Мне не нужно так сильно углубляться в математику. А вот для твоей магии она необходима.

Только после его слов я поняла, что делали в кабинете отца множество чертежей с геометрическими расчетами. Как жаль, что он ничего мне не рассказывал о своей работе. Не успел. Сначала считал меня маленькой. А потом его казнили.

— Верх мастерства, — продолжал Дарий, — это вытянуть на поверхность рудную жилу. Крей был виртуозом в этом деле. Мой отец работал с ним. Фредерик тянул жилу, а папа успокаивал землю. Подобная работа — это всегда насилие над природой, но она очень хорошо оплачивалась. Самое трудное в родовой магии — работать на расстоянии, особенно тогда, когда не видно предмета воздействия. Для этого нужны сложные расчеты.

Было ужасно интересно. Я подперла щеку ладошкой, слушала Дария и вспоминала, как однажды, лет в семь, подглядывала за гостями на балконе. Бал давали в честь дня рождения мамы. Папа подошел к ней, держа в руках золотой слиток. И тут зал замер. Из слитка начал появляться росток, он медленно тянулся ввысь, на стебле распускались листики, вылезали маленькие колючки, а затем… Бутон. Сначала крошечный, он постепенно наливался, разбухал и вдруг раскрылся золотыми лепестками. В руках у папы оказалась немыслимо прекрасная золотая роза. Зал взорвался овациями. Мама даже заплакала от счастья. Это было настоящее чудо.

На следующий день я расспрашивала папу об этом заклинании. Хотелось самой что-нибудь подобное сделать. Но папа только отмахнулся. Сказал, что оно очень сложное. Нужно правильно рассчитать размеры цветка, скорость произрастания соизмеримую с весом слитка. Причем на каждый этап роста есть свои собственные слова и расчеты. Очень сложные расчеты. Чтобы сделать этот цветок, он просидел две недели за чертежами. Только сейчас я начала понимать истинную суть его работы.

— Какая идиллия! — раздался над нашими головами насмешливый голос. Я подняла взгляд и мысленно застонала: к нам пожаловал любимец всех девушек школы, сам арий Торус Хорн. — Твоя невеста заждалась, Дарий. Ты отправился на пять минут занести книгу в библиотеку и пропал на полчаса.

— Ой! — хмыкнул маг земли, вытаскивая из-под полы сюртука небольшую брошюру. — Я и забыл про нее. Сейчас сдам.

Дарий встал и поспешил к библиотекарше. А Хорн уселся лицом ко мне и начал бесцеремонно разглядывать, словно выискивая недостатки. Прошелся по верху скромного форменного платья, скользнул по шее, ушам, рукам, естественно свободным от каких-либо украшений. Я с трудом подавила желание спрятать ладони под стол. Мои коротко подстриженные ноготки не шли ни в какое сравнение с его ухоженными руками с маникюром.

— Оставь Дария в покое, — вяло растягивая слова, произнес он. — Если так нужен покровитель, то у меня есть на примете парочка не очень разборчивых парней. Им сгодится и такая, как ты.

На моем лице не дрогнул ни один мускул, но внутри все задрожало от ярости. Потрясающе красивый парень сидел напротив меня, а я удивлялась, как может такой привлекательный внешне человек быть гнилым внутри? Как уживаются в нем физическая красота и моральное уродство? Разве такое возможно?

Решив, что лучшей реакцией на его слова будет равнодушие, я опустила глаза и принялась как ни в чем не бывало дальше переписывать слова в тетрадку.

— Что это? — Хорн протянул руку и перевернул титульный лист книги, на пальце блеснул вычурный массивный перстень с темным камнем. Пижон, подумала я и ответила, не удержавшись от ехидства:

— Не думаю, что вам это будет интересно, арий.

Я заметила тот момент, когда он прочитал название книги. Его лицо окаменело, губы сжались, превратившись в тонкую полоску. Ага! Я нашла больное место великолепного ария Хорна! Потеря родовой магии предками сказалась на характере не лучшим образом.

— Думаешь, тебе это поможет выбраться наверх? — Хорн небрежно отшвырнул книгу, словно она была заразной. — Ты все равно останешься бедной нищенкой, дочерью убийцы.

— Ну вам-то это не поможет в любом случае, — улыбнулась я торжествующе. Как же приятно дергать хищника за хвост. Раньше не замечала за собой подобных рискованных желаний.

Хорн гневно вскочил, стул с грохотом отлетел в сторону. Студенты, сидевшие в зале, удивленно обернулись.

— Попрошу не ломать мебель! — воскликнула герра Виолетта, приподнявшись за своей стойкой. К нам спешил Дарий, озабоченно переводя взгляд с меня на своего друга.

— Что здесь произошло?

Я невинно пожала плечами. Хорн же прошипел сквозь зубы:

— Эта девчонка много себе позволяет. Жалкая крестьянка, а гонору как у арии.

— Ну, допустим, не жалкая, — постарался развеять напряженную обстановку Зорг и, не зная, о чем был спор, необдуманно произнес: — У нее есть то, чем не могут похвастаться большинство ариев: родовая магия.

В тишине зала отчетливо послышался скрип зубов. Я смущенно потупилась, надеясь, что мое лицо не слишком явно выражает злорадство.

— Ладно, пойдем, Тор, — произнес Дарий, поднимая валяющийся стул. — Оставь Денизу в покое, ей и так немало досталось в жизни. Поужинаем в «Короне»? — И уже мне, улыбнувшись: — До встречи, Дениза. Учись прилежно.

— До встречи, — эхом прошептала я, провожая взглядом спину уходящего Зорга.

— Даже не мечтай! — вдруг со злостью прошипел Хорн, который по-прежнему стоял рядом. Я с удивлением перевела на него взгляд. — Тебе никогда не удастся заполучить Дария. Они с Сорти помолвлены с десяти лет. Даже если он якшается со всяким сбродом, это ничего не изменит!

Я глубоко вздохнула, отчаянно стараясь выглядеть невозмутимо. «Всякий сброд», значит. Сколько уже было таких вот болезненных уколов и сколько будет…

— Почему ты молчишь?

Да что же он не отцепится никак? Оставьте меня в покое, арий. Я не хочу высокородного внимания, не хочу ни с кем ссориться. Дайте мне спокойно проучиться пять лет и уехать восвояси.

Дарий уже дошел до двери, а Хорн все не двигался, ожидая моего ответа.

— Арий Зорг добрый великодушный человек, — произнесла я ровно. — В отличие от остальных студентов, он единственный, кто знает, что такое настоящее благородство. И если он и обращает на меня внимание, то лишь с бескорыстным желанием помочь и защитить. Я не питаю напрасных надежд в отношении него.

— Надеюсь, ты и дальше будешь так же благоразумна, — презрительно скривил губы Хорн.

Я чувствовала, что чаша моего терпения вот-вот переполнится. Еще немного, и я скажу что-нибудь действительно грубое.

— Тор, сколько можно ждать? — в открытую дверь читального зала заглянул Дарий. Хорн молча развернулся и зашагал к выходу.

— Библиотека закрывается! Всем сдать учебный материал! — громко заявила библиотекарь, и я принялась складывать книги. С этими ариями так и не успела дописать главу.

За неделю я закончила переписывать первый том. По всей комнате были развешены листочки со словами древнего языка. «Анкр» — солнце, «берг» — здоровье, «верт» — огонь, «горн» — ветер, и так далее. Как и следовало ожидать, «крей» — металл, «зорг» — земля. Все существительные состояли из четырех букв, которые означали буквально следующее: «кром» — слиток, дословно «крей» — металл, «омок» — кусок. «Дадо» — конец, так как «дарт» — смерть, «дона» — жизнь. Глаголы образовывались иначе.

Одиночество в школе не тяготило меня. Я научилась быть незаметной. На завтрак приходила одной из первых, сразу после открытия столовой, в семь утра. Студентов, способных на такой подвиг, почти не было. Так что завтракала я одна. На обед шла самой последней, перед вторым звонком на занятия. Ужинала также перед закрытием столовой. Большинство учеников не ужинали, уезжали в столицу.

Но как я ни пряталась, все же иногда случались проколы. Пусть меня не задирали открыто, помня о предупреждении Зорга, мелкие пакости все же устраивали.

— И где же она пропадала последние четыре года? После того, как Крея казнили и король лишил их род всего, о них больше никто не слышал, — громким шепотом произнес женский голос за спиной, достаточно громко для того, чтобы услышала я, и не только я. Мои плечи напряглись, ожидая гадости. Я почти не разбирала, что кладу на раздаче в тарелку, спеша унести поднос и сесть за столик.

— Бродяжничала? Попрошайничала? — хихикнула еще одна. Не буду оборачиваться. Не буду.

— Может, собой торговала? — предложила третья девица.

— Да кто на нее польстится? Ни фигуры, ни лица. Даже последний матрос побрезгует.

Наконец парень впереди меня освободил проход, и я смогла сбежать. Щеки горели. Болтовню девиц слышали все, кто находился на раздаче. Почти ничего перед собой не видя, я села за крайний столик. Минут десять не могла прийти в себя, бездумно ковыряясь вилкой в салате. Когда сердце более-менее пришло в норму, а в ушах перестало звенеть, я разглядела, что я все-таки ем.

В следующий раз, когда подобное произошло, я была готова. Едва услышав ехидный шепот за спиной, поставила поднос и развернулась. Неприятно кольнуло то, что рядом с тремя девчонками стояла Фани. Я смерила их вызывающим взглядом и произнесла:

— Если кому интересно, где я провела последние года, поясню, дабы избежать лживых домыслов.

Мой твердый звонкий голос разнесся по всей столовой. Я опять в центре внимания, ничего, привыкла. Фани же смущенно отвела глаза.

— Я жила у тети на хуторе у Синих гор. Ее имя Марта Гаруба.

— Откуда мы знаем, что ты не врешь? — фыркнула одна из девиц.

— Ниоткуда, — согласилась я. — Тогда позвольте узнать, откуда вы с таким уверенным видом утверждаете обратное? В школе учат выдумывать небылицы и выдавать их за правду?

Отвернувшись, я взяла свой поднос и пошла к столику. Хватит терпеть. Теперь я не оставлю без внимания ни единого лживого слова, ни единого грязного слуха.

Оглавление

Из серии: Королевская школа

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Королевская школа. Пария предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я