Зелье

Александра Мираниен

Сказочно-приключенческий роман «Зелье» – это первое самостоятельно публикуемое произведение автора. Он повествует о том, как могла бы появится Баба-яга, и кем она могла бы стать в наше время. Персонажи из сказок сопровождают её на этом жизненном пути, и их преображение.

=Мышь и Волк. И немного об Охотнике.=

Он метался по пещере. Он готов был грызть эти камни и этот песок. Его бесило это болото, но иного места укрытия у него не было. Чердаки и заброшенные сараи для обычных серых мышек, которые вели негласные бои с обычными же летучими мышами. Что же он такое? Убийца. Сначала он утолял свой голод кровью животных. Это были инстинкты. Не его инстинкты, того животного, кем он стал. Но слаще оказалась кровь человека. Слаще и проще в добывании. И его привёл к ней всё тот же инстинкт, запах, голод. Она спала, и он насытился. Он видел её потом рано утром и поздно вечером. Как же она была бледна. Он понимал, что навредил ей, но не думал, что настолько. Улетал, засыпал в пещере на весь день. Но ночью голод и запах сводили его с ума, и он возвращался. Пока, наконец, не вернулся к хладному телу, облачённому в саван с прощальной молитвенной свечкой в руках. Его уши до сих пор терзал плач матери в прощании с дочерью.

Снова рывок и удар о каменную стену пещеры. Падение и маленькие коготки в отчаянии скребут влажный песок. Коготки, коготки… Он пискнул? Нет, это был тихий стон. Содранный ноготь саднил. Палец? Не веря своим глазам, он уставился на содранный палец.

— Ну, наконец-то. Я уж думал, не дождусь.

Он уставился вглубь своей пещеры? Как он упустил… Волк? Изящной походкой хищника…. Парень тряхнул головой — человек, моргнул и перед ним снова волк. Он в шоке попятился к выходу.

— Не торопись.

И вдруг он ощутил то, что не чувствовал уже более месяца. Голод. Дикий человеческий голод. А спровоцировал его запах свежих фруктов и жареного мяса. И, несмотря на присутствие постороннего в его убежище, он тут же яростно впился зубами в пищу, запивая напитком из фляги. Что это? Вино? Это не важно, главное, что это не кровь. Кровь… Он отстранился. Первый голод утолён. Человеческий голод. Он прикрыл глаза и едва не застонал, вспоминая глаза умиравшей девушки.

— Ты кто? — прохрипел он незнакомцу, глядя на него исподлобья, чего ждать от него, он не знал.

— Не надейся, что это надолго. Скоро опять станешь мышкой.

— Мышкой? Так всё-таки мышкой… летучей. Кровожадной. Как? Почему? За что? И… — парень запнулся, — таких мышек не бывает.

— Бывает. Не у нас, но бывает. — В голосе незнакомца слышны нотки сарказма.

— Убивающей людей?

— Это не совсем твоя вина. Особи, подобные той, в которую ты обращаешься, как и все кровососущие, добавляют в тело жертвы слюну, которая не даёт свернуться крови. А у девушки от природы была плохая свёртываемость. Не столько выпивал ты, сколько она сама потом теряла. Усугубил…

— Усугубил… У-бил.

Человек швырнул в него какие-то тряпки. А он только сейчас сообразил, что абсолютно гол.

Вспыхнуло пламя костра.

— Ты так часто менялся. Почему я не могу так, как ты? И в одежде? И кто ты? Я тебя помню. Это ты…

— Всему своё время, — зло оборвал его Волк, — сиди и слушай, — добавил он чуть устало, опускаясь на корточки и глядя на играющие языки пламени костра, не мигая.

— А куда я денусь, — буркнул «мышь».

* * *

Он не стал рассказывать бывшему щёголю о людской судьбе самой Яды и Ворона. Не солгав, но и не сказав о том, что знал их с рождения. Именно как людей. Поведал только о своей нелепой привязанности к волкам и знакомством с магией через них. О своём добровольном согласии связать судьбу с ведьмой.

Мышь же порыв во спасение волков не оценил, а уж связать свою судьбу с ведьмой — это было выше его понимания.

— Ну и дурак! — перебил рассказ он, — Она ж страшна как гнилой пень!

Волк, казалось, его проигнорировал. Лишь ниже склонил голову, вспоминая былое, но хрустнувший в его руке сук заставил присмиреть востроухого парня.

А Яда меж тем, подув и разогнав пар над котлом, и наблюдая за обоими, так же с болью вспоминала то время. Ворон одним глазом косился в котёл.

Волк поделился с мышью своей историей перевоплощения, но чувствовал, что его не понимают.

— Это глупо, — парень полулежал возле костра и не смотрел в сторону Волка, его взгляд блуждал за пределами пещеры. Ночь, сырость и холод, неужели снова ему суждено это.

— Я был молод, — спокойно ответил Волк.

— Глупо… Ради волков. Сколько тебе сейчас?

— Уже к сотне.

— А твоя ведьма кроме целительства и этого зелья ещё что-нибудь может?

Волк вышел из задумчивости. «Может, конечно, может». Но он не ответил, а продолжил.

— В тот день вернуться домой я не смог. Приполз обратно, — Волк угрюмо шевелил палкой угли костра, — а у порога её дома снова стал человеком. Только в её присутствии я человек, ухожу — хищник. Есть и способы оборота, но ненадолго. Без неё ненадолго. На службе, так сказать…

Мышь молчал долго. Столь долгим было осознание того, что с ним случилось, и того, что потерял. Но понимание не вносило ясности в его мозг, а наполняло злобой и ослепляющим гневом.

— Мне было так же худо, как тебе сейчас. Но это был мой выбор. А ты… — Волк свой рассказ не закончил, но продолжать, кажется, смысла не было. Его уже не слушали. Мышь ринулся на него как само олицетворения бешенства. Того, которое хлещет за край. Он и сам был не готов к такой ярости. В полный рост, кулаки сжаты. Волк же просто поднял голову и смотрел в упор. Противостояние было секундным, но тяжёлым.

— Я знаю, ты не выбирал, — несмотря на то, что его готовы были убить всем что под руку подвернётся, Волк спокойно повернулся к сверкающим злобой глазам спиной, — тебе лучше к ней… — буркнул он и уже в зверином обличии направился с виноватым видом к выходу из пещеры.

Парень всё же схватил самую большую головешку дотлевающего костра и… И плюхнулся под грудой тряпок на землю уродливым, маленьким, пищащим от злобы существом.

Волк тяжело вздохнул. Да, он чувствовал себя виноватым. Отчасти. И, возможно, ненадолго.

— Она нас ждёт, — не то проговорил, не то прорычал зверь, — Да, что б ты знал, Охотник уже не совсем человек.

Злой писк Мыши из-под тряпок прекратился. Слышал. Понял. И неуклюже полетел за Волком, который трусил через лес к дому Яды. Их ждали.

* * *

Ворон, глядя в котёл, не то фыркнул, не то крякнул. Охотник не человек? Большая чёрная птица нахохлилась, насупилась и бочком, перебирая лапками, отползла в сторонку. С охотником всё было непросто. И он Человек почему-то…

Кружил возле их дома тогда часто. Выслеживал или выжидал. Но чуял Волка рядом, а подчас и видел след, внезапно обрывающийся невдалеке от дома.

— Так-таки и не видала волка? Ни тогда, ни теперь? Уж больно часто след его вьётся здесь.

Запал Охотнику этот серый. С испугу иль по наглости, но не в характере волков забираться в дома людей, неужели не учуял, что дом не пуст? Охотник каждый раз дивился дому и убранству в нём. Беден, но опрятен. Самая распоследняя тряпка и та на своём месте, словно для неё отведённом.

Яда молчала. Её раздражало это вынюхивание, а уж допрос тем более. Но вот, видимо, собрался уходить.

— Водичкой не угостишь, красавица?

И снова «красавица». Он что, издевается?! Она, не задумываясь, протянула ему чарку свежеприготовленного зелья, для непосвящённых чистейшая вода. Может, псом окажется, отомстит — на цепь посадит. А тараканом, так ещё лучше — тапком…. Но гнев был мимолётным. И она о нём вдруг пожалела.

— А глаза у тебя красивые.

Поздно сожалеть. Дело сделано. Опорожненная чарка стояла на столе. Но… ничего не произошло.

— Благодарствую. Хороша водица.

Охотник утёр губы тыльной стороной ладони. Искренне поклонился, и… Он ушел, просто ушёл. На своих двоих, и с ним ничего не произошло.

Воспоминания были прерваны хлопнувшей дверью от ожидаемого, но незваного гостя. Волк же вошёл почти неслышно. Ворон обернулся в свой облик человека и встал, как ему казалось, в грозную позу. Не нравился ему этот молодчик, ох не нравился.

* * *

Терпения у мальчишки было не на грош. Яда только приоткрыла начало сути той магии, что с ним произошла. И, услышав только часть, он был раздражен:

— Я не буду служить! Не буду твоим рабом!

— Просто слугой, — отвечала Яда, невозмутимо чистя корни лесных растений и лениво ковыряя в червоточинках ножом, — раболепствовать не обязательно. Ты человек, пока рядом со мной.

— Не дождешься, — прошипел гневно парень.

— Хорошо, — кивнула Яда, по-прежнему делая вид, что корни её занимают больше, — есть ещё один вариант: испить крови своего младенца, рождённого в браке, будучи самому в обличии мыши. И вернёшь человечий облик назад навсегда.

От такого даже Ворон опешил и уставился на дочь. Волк и Ворон не выбирали пути, звериное обличье в чём-то даже устраивало их обоих. Об этом варианте Яда и рассказать не успела. Мышь от захлестнувших его эмоций опять перестал слушать.

Парень в ужасе и ярости схватился за волосы и выскочил из избушки, проклиная ведьму.

— Жестоко, — буркнул Волк, — А как же тогда со мной? Тот же вариант?

— Хочешь? — спросила Ядвига зло, но не повернула и головы в его сторону.

Волк промолчал.

— Да, староват я для такого. Но ты у меня уже есть. Так мне что, прикажешь клюнуть тебя? — прокаркал ошарашенный Ворон, но после так же ворчливо, как Волк, добавил, — Не. Быть птичкой меня больше устраивает.

— Я не знаю, как быть с остальными, — проговорила, наконец, Яда, положив нож и откидываясь назад, задумчиво смотря на корни, — да и с зельем не всё просто. Ты же помнишь Охотника, — сказала она, уже обращаясь к Ворону. — А случай с мышью мне знаком. С этим я столкнулась в одном из своих путешествий. В том превращении виновата не я. Это было чужое проклятье. И узнала я о том, что может мышь избавиться от чар зелья таким образом, случайно. Но там страна ещё более строгих правил. Родить ребёнка в любви и в браке за тот короткий срок, что он был человеком — это почти невозможно, да ему и не удалось. В результате звериная сущность завладела им, наделяя самыми скверными качествами.

— «Омышился», — в задумчивости прокаркал Ворон.

— Скорее уж «овампирился», — ответила дочь, — Его слюна стала ядом для тех, кого он укусит, и они становились вампирами.

— Не мышами? — Озадачился Волк.

— Это свойство зелья, — ответила Яда, поднимаясь и заканчивая разговор.

— Мне проследить за ним? — спросил Волк.

— Тебе? — каркнул Ворон, — Скорее уж мне, ты говорил, что мальчик с полётом освоился?

— А смысл? — сказала Яда, — Он мне не нужен. Вообще не понимаю, зачем ты его притащил.

— Он не заслужил такой участи, — ответил Волк.

— Как знать, — сказала Яда, — его величество случай не так слеп, как думают люди. И хватит об этом. Вольному — воля, — равнодушно улыбнулась она.