Реквием

Александра Маринина, 1998

В Москве при таинственных обстоятельствах погибает молодой милиционер. Его подружка Лера носит на руке дорогое кольцо с бриллиантом, похищенное когда-то при убийстве жены крупного чиновника. Живет Лера с дедом-уголовником, много лет назад убившим родителей девушки и сделавшим ее сиротой. Такой клубок загадок приходится распутывать Насте Каменской и ее коллегам из уголовного розыска.

Реквием по Карабасу Барабасу

Какие только сферы жизни не были затронуты за годы существования феномена Марининой этой писательницей! Причем — творческой жизни. Тут и ученые, и писатели, и психологи-гипнотизеры, и кинорежиссеры с актрисами, и музыканты с композиторами… Наконец у нее дошли руки до области, традиционно считающейся самой криминальной после политики, — до шоу-бизнеса. Поле непаханое. Пожалуй, достаточно почитать какие-нибудь хроники «Московского комсомольца», чтобы получить толчок для развития сюжета. Но Маринина не схватилась за лежащие на поверхности нашей памяти убийства продюсера или певца, таинственную смерть рок-идола или прыжок к звездам лидера популярной группы. В ее творчестве, как всегда, сведения, так или иначе известные многим, сложились в историю, которой еще не было. Узнаваемые детали и события из реальной жизни — только нити, вплетающиеся в выдуманный сюжет. Как пишут обычно в титрах фильма, «все совпадения случайны»…

Несмотря на новую тему, развивается детектив вполне по марининским законам. Следствие начинается с трупа, который оказывается лишь очень мелким звеном в цепи интереснейших и нетривиальных событий. Как всегда, разные преступления, причем разнесенные в причинах, в пространстве и времени, по ходу книги выстраиваются в мозгу Каменской в стройную картинку-пазл, и на последних страницах наконец все узелки завязаны, виновные наказаны. По ходу расследования мы погружаемся в тайны мира шоу-бизнеса, выясняем таинственное влияние свастики на человека, узнаем о магнитных полях и черпаем множество интересных сведений о человеке вообще. Первоначальная задача Насти Каменской — провести анализ криминальной пораженности вузов МВД, но, как всегда, случайно занявшись задачкой вычисления убийцы милиционера и распутывающимся вслед за этим клубком с порнухой, наркотиками, сбором компроматов на больших людей и прочим, она так и не заканчивает работу. Нитей много, все очень увлекательно. Но сказать, что повороты сюжета непредсказуемы, к сожалению, нельзя. Уже на первом десятке страниц любящий романы Марининой читатель легко сможет назвать имя того человека, которого ищут мудрая Настя Каменская и ее друзья с Петровки, и даже предположить, зачем он ввязался в грязные игры. Почему же читатель столь проницателен? Да потому, что в качестве главной линии повествования писательница отрабатывает коллизию, по которой ею уже были построены несколько романов. Назовем это «проблема злого гения». Одаренный творец, обделенный как личность — обществом, близкими людьми или же природой, начинает совершать преступления. Маринина постоянно пытается создать не пошлый детектив «он убил — его убили», а подняться до неких вечных вопросов. В новом романе два антагониста — Каменская и продюсер популярного певца Вячеслав Зотов — решают для себя примерно один и тот же вопрос. Каменская ставит его так: «Кто ее придумал, нормальность эту? Норма — это наиболее распространенная характеристика, то, что распространено меньше, считается не нормой… но кто сказал, что «не норма» — это плохо?» Если для Каменской это лишь привычная попытка анализировать все, в том числе устройство мира, то для Зотова вопрос о том, что норма, а что — патология, становится главным вопросом жизни: «Отсутствие дарования воспринимается как данность, как цвет волос или глаз, а вот отсутствие ума — как дефект. Почему? Неправильно это, потому что все от природы, и талант, и интеллект». Зотов, как Пигмалион, лепит из одаренного чудным голосом, но глупого и аморального мальчика гениального певца, пытаясь таким образом восполнить свою обделенность талантом и его, мальчика, обделенность разумом. Зотов — певец, он хотел бы «жечь сердца людей» своим голосом, но «природа», дав голос и желание, не дала способности донести песню до слушателей. Трагедия бездарности приводит к трагедии нескольких жизней, а значит, как говорят протоколы, к наличию нескольких трупов. Маринина хочет, чтобы мы считали, что разыгрывается старая сказка «о сложных отношениях, которые могут связывать человека достойного, но всего лишь одаренного, и человека гениального, но пустого и ничтожного». Подтверждением этой красивой истории становится даже фильм «Амадеус» на полке у героя (находка кассеты — тоже прием не новый, вспомним «Посмертный образ»!). Марининой очень хочется взойти к неким архетипам: «Моцарт убивает Сальери». Не выходит. Зотовым движет не зависть (как Сальери), более того, он прощает своему питомцу все, лишь бы тот продолжал петь, творить. Это какой-то родительский комплекс компенсации. Скорее, трагедия Пигмалиона или же Карабаса Барабаса, тирана и деспота, но воспитавшего своих кукол артистами, а получившего в ответ бунт.

Маринина так увлекается глобальной теорией, что остальные линии получаются слабоватыми. Главный вопрос, мучивший Настю на протяжении всей книги — почему много лет назад было совершено убийство семьи известного композитора, — решается психологически не очень достоверно. Впрочем, сама Маринина понимает нелогичность объяснения поступков убийцы. Недоумение, почему убийца поступил так странно, Маринина вкладывает в уста одного из оперативников. Каменская дает объяснение на уровне детской загадки про селедку: «Моя вещь, куда хочу, туда и ставлю», — «Он так решил, как решил». Вот это логично.

Впрочем, интереснее всего и, я бы сказала, жизненнее всего в романах Марининой бывают страницы, никак не увязанные с главным ходом повествования. Это тоже визитная карточка ее романов: в них всегда, кроме «задачек» Каменской, бывают какие-нибудь маленькие заметки, интересные сами по себе. В этот раз задачку задает Насте ее племянница Лариса. В длинном монологе девушки, впервые оказавшейся в Москве, есть все: и оценка москвичей как отдельной касты («Вы чужие. Вы все чужие друг другу. И неправильные»), и описание Москвы глазами провинциала — Москвы нищих и лженищих, Москвы, безразличной к жителям, города, где люди не видят «себя… и других людей рядом с собой». В монологе Ларисы встает психологический портрет восприятия современной России ее гражданином. Жалкая, безработная, грязная и безденежная провинция, где жить трудно и почти невозможно, противостоит Москве, находящейся где-то далеко и совсем в другом мире. Москва в сознании людей с окраин — почти рай, Земля обетованная, «место, где все хорошо». И вот — подлость крушения сказки! Оказывается, что «вся ваша Москва — один сплошной обман… Это не город и не люди в нем, это иллюзия какой-то жизни». Слова не новы, они почти трюизмы, но страстный, максималистский монолог девушки почему-то трогает. Настя, покачав головой, в целом соглашается с Ларисой. Может, действительно легче жить в провинции без денег и работы, но с людьми, чем вступать в диалог с жутким городом, где девочки спекулируют на смерти родителей, родители торгуют детским порно, дед убивает отца, воспитанник — воспитателя… Медный Всадник — бедного Евгения, гуляка Моцарт — пунктуального Сальери, глупый Арлекин — злого Карабаса Барабаса… Что же, вековые традиции русской литературы нашли свое продолжение. Requiem aeternam dona eis, Domine^[1].

Ольга ВАСИЛЬЕВА

Ex libris «НГ», 1998

Примечания

1

Даруй им, Господи, вечный покой.