Игра стрелок

Александра Ковальски

Игра стрелок – сборник разноплановых историй, каждая из которых вполне могла случиться на земле или в космосе, в прошлом, настоящем или в будущем.Приятного чтения!

Ночь в одиноком октябре

Европа — Таверна пивовара Ясека-Птасека

Дождь настойчиво барабанил в окна, словно бы просил впустить его в тепло и уют таверны, где по залу плыл аромат жареного на вертеле порося и хмельного эля, да пива, развиваемых в кружки хозяином — дородным мужчиной с густой бородой цвета пшеничного поля и неожиданно чёрными, как ночь глазами. Странные это были глаза, у блондинов, да еще в этих краях отродясь такого не случалось. Но посетителям было не до того, чтобы рассматривать глаза хозяина… в такую-то ночь лишь бы кров найти, чтобы не промокнуть и не продрогнуть до костей, а уж ежели и кружку пива, так большего и не надо, разве что кусок порося, что жарил на вертеле хозяин, да урвать улыбку хозяйской дочки…

Ганс погонял коня, торопясь с донесением, но, как назло дождь застал его на половине пути, когда он проезжал через лес близ деревни Покшивно, а там и осенние сумерки легли на землю плотным плащом, да таким, что ни зги не видно — хоть глаз выколи. Ганс готов был уже и черта поминать, как вдруг прямо у поворота на Клодзко будто бы из под земли вырос перед ним этот постоялый двор.

— Ох, как кстати оно пришлось, — подумал Ганс, спрыгивая с лошади. — Тут, пожалуй, и заночевать можно, а с утра, как дождь прекратится, дальше поеду.

Дверь отворилась со скрипом, пропуская нового гостя в таверну. Внутри, как и ожидал путник оказалось тепло, ярко горел камин и его света хватало, чтобы осветить большую часть зала. В дальнем углу под масляной лампой стоял стол, где несколько человек играли в кости, оттуда были слышны неясные восклицания и брань. Гансу игра была интересна, но он был на службе, да и уставшим с дороги, а потому сразу направился к стойке, за которой командовал хозяин.

— Здоровья и миру тебе и дому твоему! — приветствовал хозяина путник.

— И Вам, милсдарь, — ответил хозяин. — Желаете эля или доброго пива?

— А что посоветуете?

— В наших краях семья моя давно славится тем, что у нас самое лучшее пиво! Мой прадед угощал своим пивом короля Ягайло и тот был очень доволен… С той поры и стоит здесь наша таверна, а секрет славного пива передается из поколения в поколение.

— Что ж, тогда давайте пива, — улыбнулся продрогший путник.

Гость наслаждался пивом, напиток и в самом деле был на диво вкусным и аромат от него исходил самый что ни на есть дурманящий. Ганс пил и все никак не мог утолить жажду, грелся у ярко пылающего камина и все сильнее ощущал холод. Любому другому это показалось бы странным, но Ганс так устал с дороги, что ни на что не обращал внимания, а лишь ближе протягивал к огню озябшие руки.

— Продрогли? — спросил чуть погодя пивовар, в который раз подливая гостю угощение да подавая жирный кусок жареного окорока.

— Да есть такое, — согласно кивнул путник.

— Так садитесь ближе к огню, кушайте-пейте, авось и согреетесь. А коли желаете, так могу принести Вам одеяло, — заботливо улыбнулся хозяин.

Ганс кивнул. Он ел и пил, кутался в одеяло и протягивал ладони к огню, но голод его и жажда становились все сильнее.

— Эй, гонец! — вдруг кто-то тронул Ганса за плечо. — А не сыграть ли тебе с нами в кости?

— Это можно, — улыбнулся Ганс, радуясь возможности вступить в игру. Вся усталость с него вдруг разом пропала, он вскочил на ноги и направился к столу, за которым сидели другие игроки.

Сели они играть, а Гансу карта шла, он выигрывал и выигрывал, а ему хотелось все больше, да больше. Все проигрались и из-за стола вышли, один только игрок и остался, вот и говорит он Гансу:

— Я долгой игры не терплю, давай ставь все, что есть на кон!

— Хорошо, — отвечает Ганс и высыпает из кошеля все, что было. Да случилось так, что среди прочего была одна монета серебряная. Едва коснулась она стола, как смотрит Ганс, а то и не стол вовсе, а гроб, не одеяло на плечах у него вовсе, а кожаный мешок и нет вокруг ни одной живой души, лишь черепа с пустыми глазницами скалятся, да челюстями щелкают…

— Что же ты, пес окаянный, наделал?! — вскричал тут хозяин таверны.

Оглянулся на него Ганс, а перед ним Йохан Шмидт стоит. Тот самый, который почитай годков 20 уже как почил, да только не упокоился — палач из Клодзко труп несчастного пивовара похитил прямо из гроба, положил в кожаный мешок да и продал кому-то за сотню гульденов… С той поры и скитается бедолага Ясек-Птасек по лесам да весям, людей пугает, да отнимает у них добро, честным путем нажитое.

Тут бы и конец нашему Гансу, да благо, что забрезжила заря, закричали где-то петухи, бросился гонец прочь из таверны, пока не уволокла она его на ту сторону, в мир духов. Вовремя успел выбежать, да только о порог запнулся и одна ступня за порогом осталась. С той поры Ганс охромел и ни перед кем сапог не снимал.

Америка — Пророчество для майя

***

Бывший советник Монтесумы Второго Куитлауак умирал. Неизвестная болезнь, привезенная испанскими поработителями с берегов Старого Света, пожирала тело отважного война. Он боролся с ней, как мог, но сил у него явно не хватало. В последние часы у ложа умирающего собрались его близкие, сановники Теночтитлана и наследный принц Куатемок, которому вскоре предстояло стать последним свободным тлатоани⁴ империи майя.

— Куатемок, — слабым голосом позвал умирающий. — Поклянись мне, что ты продолжишь мое дело и сделаешь все возможное для защиты нашего народа.

— Клянусь, великий! — ответил принц, опускаясь на колени у смертного одра Куитлауака.

— Не прощай им резни в Великом храме Теночтитлана… отомсти им, Куатемок.

— Клянусь, вождь, я отомщу завоевателям. И пусть у них техника, у нас магия! И мы еще посмотрим кто кого!

Куитлауак умер с улыбкой на устах. Он верил в силу Уицилопочтли⁵ — древнего покровителя народа ацтеков, Бога войны и солнца.

После похорон своего предшественника, Куатемок взошел на трон. Это было тягостное для ацтеков время. Конкистадоры⁶ под предводительством Эрнандо Кортеса завоевывали страну майя, уничтожали посевы, уводили в плен женщин и убивали мужчин… Казалось древние боги отвернулись от народа майя и солнце их скоро должно закатиться.

И тогда в первый месяц осени 1520 года Куатемок решил обратиться к Богу войны, великому Уицилапочтли. Владыка собрал в своем дворце в городе сосен всех приближенных и обратился к ним с такой речью:

— Братья и сестры мои! Вам всем известно, какие страшные времена переживает наш народ и известно вам всем о том, что по земле наших предков шествуют белые завоеватели, принесшие в нашу страну горе и слезы, не чтящие нашей крови и наших Богов! А посему я хочу принести обильные жертвы в храмах Теночтитлана, воззвав тем самым к отцу нашему Уицилопочтли и молить его о милости, чтобы он обратил гнев свой на белых людей и спас наш народ! Кто из вас, мои верные подданные, готов обагрить своей кровью алтарь теокали?

Многие знатные вельможи откликнулись на призыв правителя и кровь непрекращающимися потоками заструилась по террасам теокали. Жрецы бесновались, прося покровительства и милости богов. Сам Куатемок не единожды поднимался на вершину теокали, чтобы пролить там свою кровь и говорить с Богами.

И вот отряды майя начали одерживать победы. В коротких и кровопролитных стычках с конкистадорами, испанцы погибали наравне с индейцами. Солдатам Кортеса не помогали их аркебузы и фальконеты, кирасы и нагрудники не защищали их… У майя появилась надежда, призрачная и неуверенная. Казалось, что еще немного, несколько месяцев и испанцы отступят, вернутся на свои корабли и уплывут за океан, обратно, к себе домой…

Однажды ночью принц Куатемок в очередной раз поднялся на вершину теокали⁷, возвышающуюся на главной площади Тенотчитлана, чтобы пролить там свою кровь и вновь молить Богов о милости. Едва жертвенное лезвие коснулось кожи правителя индейцев и кровь его побежала по узкому ложу жертвенника, как из темноты выступил некто, закутанный в темный плащ.

— Напрасно ты, царственный Куатемок, проливаешь свою кровь, — прозвучал в тишине тихий голос незнакомца.

— Кто ты? И как проник сюда? — вскрикнул от неожиданности Куаутемок.

— Я тот, кто поведает тебе твое будущее, я брат того, кому ты так усердно молишься, напрасно тратя свои силы и кровь, — отвечал тот. — И вот что я скажу тебе, принц. Луна не успеет сменить своего облика, как ты будешь пленен белыми захватчиками и падет твой род и закончится эпоха и время твоего народа!

— Ты лжец! — вскочив на ноги и хватаясь за кинжал вскричал разгневанный правитель.

— Миктлантекутли⁸ никогда не лжет, это удел живых, мертвецам ложь ни к чему, — рассмеялся незнакомец.

Принц бросился вперед, надеясь схватить негодяя и узнать кто же решился сыграть с ним столь злую и богохульственную шутку. Однако фигура незнакомца растворилась в темноте, окутывающей теокали также быстро, как и появилась, оставив Куатемока в полном одиночестве на вершине храма.

Магия жрецов не смогла противостоять 32 фунтовым ядрам… и 13 августа 1521 города принц Куатемок был захвачен в плен… Его долго пытали и истязали, пока не было решено казнить последнего из свободных тлатоани. 1525 стал закатом многовековой эпохи майя, прекрасной и непостижимой эпохи, от которой до нас дошли лишь загадочные обрывки магических знаний… неразгаданных наукой, но почти уничтоженные ей…

Азия — Покорми меня

Давным — давно в одном крохотном рыбацком поселении на острове Хонсю жила-была одна женщина. Она была очень красивая и стройная, а о ее рачительности шла молва далеко за пределами поселка. Была она очень хорошей хозяйкой, каждый лоскуток ткани, каждая рисинка шла у нее в дело. Казалось бы такая завидная невеста — хорошая хозяйка в дом да еще и красавица, но старики говорили о ней, что такая женщина не станет хорошей матерью и видели в ее рачительности скупость. Так или иначе, но у красавицы Фута-куси-онны — так звали девушку — отбоя от женихов не было. Кто только не сватался к ней, но все получали отказ.

Частенько подруги спрашивали ее: «Когда же ты выйдешь замуж? Чего же ты ждешь?»

«Достойного мужчину!» — отвечала Фута-куси-онна.

«И каков же он по твоему мнению?» — спрашивали подруги, удивляясь тому, что всех, кто сватался красавица нашла недостойными.

«Он богат и рачителен, дом у него полная чаша и он может позволить себе исполнить любое мое желание, любую мою прихоть!» — отвечала девушка.

Так проходили годы, подруги все обзавелись собственными семьями и уже воспитывали детей, а Фута-куси-онна все сидела одна. Не напрасно, как оказалось, ждала девушка. В одно дождливое и пасмурное утро постучали в дом ее родителей сваты. Пришли они от богатого господина из соседней префектуры, принесли богатые дары и попросили родителей Фута-куси-онны отдать ее замуж.

«Рачителен ли мой будущий муж?» — спросила невеста.

«Очень. Он не тратит денег попусту. а потому в доме его есть все, что только можно пожелать и он мечтает лишь об одном, чтобы в доме его была столь же рачительная хозяйка, а его детям благовоспитанная мачеха!» — отвечали сваты.

«Так у него есть дети?» — спросила невеста.

«Трое, от первой жены, что умерла в родах», — отвечали сваты.

«Не беда, — согласилась Фута-куси-онна. — Трое не пятеро, да и дом полная чаша».

Сыграли свадьбу и стали молодые жить — поживать, да добро приумножать. Рачительным оказался супруг, целыми днями ковал он надежное будущее своей семьи: детей, внуков и правнуков, наполняя сундуки серебром и золотом, а жена его была и того экономнее. Только сядут дети за стол, как она уж их выгоняет, говоря: «Нечего рассиживаться, да отцовский хлеб даром есть! Вот заработаете на свой, тогда и поедите вдоволь!». Старшие сыновья молчали, а младшая девочка целыми днями бегала за мачехой, плача и прося: «Покорми меня! Покорми меня!» Однако мачеха была глуха к ее мольбам. да только знай себе бранилась.

Как-то раз шла мимо дома нищенка, услышала она плач девочки, да и постучала в окно. Вышла на порог Фута-куси-онна и спрашивает: «А ты чего здесь забыла?»

«Услыхала я, что ребенок плачет, да и подумала, может горе какое, может один ребенок остался!» — отвечала сердобольная нищенка.

«Нет у нас никакого горя! — ответила женщина. — Девочка просто играет!»

«Ну, раз нет, так и хорошо, — пожала плечами нищенка. — А не найдется ли у тебя, добрая женщина куска хлеба для меня?»

«Не найдется, — грубо ответила Фута-куси-онна, — у нас и так лишний рот! Нечего тут попрошайничать! Иди прочь!»

«Ну, как знаешь!» — сверкнула глазами нищенка да и пошла прочь.

Ночью проснулась Фута-куси-онна⁹ от ругательств, кто-то бормотал ей под самое ухо бранные слова. Ничего не могла понять женщина, заметалась, забегала, разбудила мужа. А тот глядь, что за диво, а у жены на затылке лишний рот, который только и делает, что изрыгает ругательства и брань, а волосы ее как змеи, тянутся-тянутся и ежели, что женщина только возьмет в руки, как тут же выхватывают у нее из пальцев и тянут в этот новый рот.

Рассердился хозяин на жену, да и выгнал ее из дому, а кому нужна такая жена? С той поры ходит несчастная исхудавшая женщина по дорогам в рваном грязном кимоно, бранится и просит у каждого встречного: «Покорми меня! Покорми меня!»

Африка — Бал у Барона

У Майи была мечта — больше всего на свете ей хотелось посетить ежегодный праздничный прием в доме Барона. Каждый год девушка украдкой сбегала из дома, чтобы хоть издали полюбоваться яркими огнями гирлянд, развешанных в саду Барона, послушать отдаленный рокот барабанов и оркестра и посмотреть на танцоров в праздничных одеждах. Майя знала, что подглядывать нехорошо, но ничего не могла с собой поделать и каждый раз снова и снова сбегала из дома, чтобы если уж не танцевать на празднике, так хоть посмотреть на то, как танцуют и веселятся другие.

Праздник у Барона всегда проходил с размахом — ром лился рекой, а столы ломились от угощений. В саду у Барона играл самый лучший оркестр, и танцы длились от заката до зари. Стар и млад отбивали ритм на этих плясках, и каждый год Майя жутко надеялась, что вот если не в этот раз, так в следующем-то году уж точно и она будет отплясывать под музыку в саду Барона. Шло время, а Майя все никак не могла попасть в тот сад на тот праздник — Боги обходили мечту девушки стороной, не желая осуществлять… Майя плакала и молилась, но они были глухи…

И вот однажды, в самом начале осени, постучался в дверь ее дома старик. Попросился переночевать, а взамен пообещал исполнить заветную мечту Майи.

— Не получится это у вас, — вздохнула девушка.

— Отчего же? — удивленно вскинул брови гость, назвавшийся именем Легба.

— Да потому что, сколько бы ни молилась я Богам, они не слышат меня или не желают помогать, — печально ответила девушка.

— Я не Бог, — улыбнулся старик, — но и слов на ветер не бросаю. Расскажи мне, чего же ты хочешь.

— Хочу попасть на праздник в сад Барона. Танцевать там, пить ром и вкушать угощения, веселясь и не думая о своих печалях, — доверительным шепотом сообщила Майя.

— Что ж, — улыбнулся гость, — это не так сложно, как может показаться. Шей платье, милая Майя, да смотри, чтобы оно было ярким и нарядным. Барон не любит мрачных тонов.

С тем и покинул дом Майи гость.

Наступило утро накануне праздника. Всю ночь Майя не сомкнула глаз, ожидая исполнения своего заветного желания, загодя нарядилась девушка в платье и соорудила из волос пышную прическу. И вот в дверь постучали, за порогом стоял странник. Протянув ладони, он взял Майю за руки и повел ее в сад Барона. За воротами открылся перед Майей сад. За оглушительным грохотом барабанов и ревом поющей толпы она с трудом слышала голос своего спутника, что-то говорившего ей о старинном рецепте приготовления рома и национальных танцах. Восторг захватил гостью. Она танцевала и танцевала, а устав от танцев, последовала за своим спутником в тихую аллею.

— Нравится ли тебе мой праздник? — вдруг услышала Майя голос за своей спиной. Обернувшись, девушка увидела, что сам Барон стоит в тени раскидистых ветвей.

— Да, господин Барон. Очень понравился, — сделав реверанс, ответила Майя.

— Пойдем, я познакомлю тебя с моими гостями.

Майя и Барон прогуливались меж гостей, и хозяин светски представлял ей собравшихся.

— Вон там, у колонны, — тихо вещал он, — седовласая леди жена самого богатого плантатора с Гаити. О ее жестокости ходят легенды. Говорят, она лично разъезжает по плантациям и участвует в порке рабов. Вон тот джентльмен прибыл в Новый Свет несколько десятилетий назад, говорят, что в Старом Свете он был священником и о чем-то поспорил с Папой, что вынудило его скрываться от инквизиторов. Здесь он нажил состояние на ростовщичестве. Молодая леди рядом с ним — его жена. Она из бедной семьи, но в браке счастлива. Говорят, что брак у них по любви.

— А тот господин в бедных одеждах, что стоит почти у ворот? — спросила Майя.

— О, это известный в наших краях журналист и писатель. Многие издательства готовы перегрызть друг другу горло за его статьи. Он мог бы зарабатывать миллионы… но он все деньги отдает нищим. Детям бедняков он покупает хлеб и книжки, по которым учит их грамоте. Романтик, верящий в идеальное общество. Минуту… а… вон и его спутница — дама полусвета. Один ее поцелуй многим стоил состояния, многие обвиняли ее в стяжательстве и грозились отомстить. Она и правда не лишена пороков, любительница пышных нарядов и хорошего вина, а еще она помогает приюту для сирот в Новом Орлеане… назвал бы ее святой женщиной, — усмехнулся Барон, — но… — А кто этот господин с трубкой и в зюйдвестке? — О-о-о-о, морской волк… Моряк, обогнувший и Горн, и Надежду. Однажды он посадил корабль на мель и несколько лет провел на необитаемом острове, а потом примкнул к пиратам, спасшим его оттуда. Нажил состояние грабежами, говорят, он способен купить все острова во всем мире, и после этого у него хватит золота, чтобы засыпать им все Великие Озера.

— На ваших праздниках такие разные люди… — изумилась Майя.

— Ты права, милая. Здесь танцуют воры и грабители, честные трудяги и примерные семьянины, богачи и нищие. На моем балу все равны, ибо в гробу карманов нет, — рассмеялся Барон, громко хлопнув в ладоши.

В тот же миг погасли все огни, тьма окутала сад. Майя удивленно оглянулась по сторонам: все столы с угощениями, оркестр и гирлянды — все исчезло, а вокруг были лишь надгробные плиты, старые просевшие и свежие могильные холмики… и одинаковые пустоглазые черепа танцоров скалились на Майю…

P. S. Майе семнадцать лет, с рождения она была больна фибродисплазией (ФОП) и вчера на рассвете скончалась в госпитале Кабаньяс

Антарктида — О чём поёт хаски?

Все видели этих красивых собак — голубоглазых с хвостом как кольцо. Они в нашем городе тоже живут, хоть это от тундры, увы, далеко… И пусть здесь морозы неделю в году, а песни их здесь никому не понятно, но хаски как прежде настырно поют о том, что случилось однажды.

Они стояли рядом возле туши, глаза в глаза смотрели без отрыва, и каждый ждал, когда момент наступит… кто будет первым: зубы или выстрел? Зима в тот год сковала тундру рано, олени не пришли и пищи было мало, но мать в любое время остается правой и не отдаст своих детей Костлявой.

Они стояли рядом возле туши, глаза в глаза смотрели без отрыва, и каждая из них прекрасно знала, ее детеныш нынче будет сытым. Готовые убить друг друга в этой драке, они сигнала только ждали… но мать в любое время остается правой и понимает, как никто другая, на что пойти готова Мать…

Они стояли рядом возле туши, глаза в глаза смотрели без отрыва, и человек отвел стрелу, волчица отступила. «Поделим поровну — твоим и моему детенышам всю пищу, а сами завтра что-нибудь добудем», — сказала женщина, ножом вспоров оленье брюхо.

В тот вечер женщина кормила сына, за кругом света видя два горящих глаза — волчица-мать детенышей кормила. Они ушли с рассветом, не прощаясь, но в тот же вечер возвратились снова… За кругом света на снегу лежала туша — волчица человеку отплатила, отдав ему частично ужин.

Ту зиму пережили вместе, волчица с женщиной ходила на охоту и каждый раз, когда делили мясо, она беспрекословно человеку доверяла, к костру все ближе подходила раз за разом. Тепло огня и пища усмирили сердце волка и он домашним стал однажды, но не забыл, как пели его предки, рассказывая тундре день минувший…

Австралия — Откуда у кенгуру сумка?

Жил был на свете маленький кенгуренок. Он был очень любознательным и очень любил путешествовать. Несмотря на то, что мама постоянно говорила ему не ходить далеко, он постоянно убегал из дома, исследуя все новые и новые места вокруг. Он всегда ходил один, потому что его мама была очень занята и когда убегала по своим делам, то не брала с собой малыша, ведь его ноги были еще маленькими и он не мог бегать так же быстро, как и она.

И вот однажды маленький кенгуренок заблудился. На землю начала спускаться ночь, а он не знал, как ему вернуться домой. Захолодало. Малыш кенгуру сел и заплакал горькими слезами. Последний солнечный лучик пронзил одну его слезинку и получилась крохотная радуга, из которой появился бог Вонамби¹⁰ и спросил кенгуренка: «О чем ты плачешь, малыш?»

«Я потерялся и не знаю, как найти дорогу домой!» — ответил тот.

— Зачем же ты убежал так далеко, если не знаешь, как вернуться назад?

— Потому что я очень люблю путешествовать, а моя мама постоянно занята и не может путешествовать со мной.

— О, я знаю, как помочь твоему горю! Пойдем со мной!

Вонамби отвел малыша кенгуру домой, где его ждала очень взволнованная мама. Там он подарил маме-кенгуру большую сумку, в которой она могла бы носить своего непоседливого и любознательного сына, когда отправлялась по своим делам, чтобы малыш не скучал дома.

С тех пор у кенгуру появилась сумка, в которой они носят своих детенышей, чтобы не разлучаться с ними.

Примечания

4

Тлалони — титул правителя городов-государств у ацтеков, тепанеков, акольхуас и некоторых других племен на территории современной Мексики.

5

Уицилопочтли — бог солнца, бог войны и национальный бог ацтеков, покровитель города Теночтитлан.

6

Конкистадоры — Участник вооруженных экспедиций с целью открытия, завоевания и присоединения к Испании новых территорий в Америке.

7

Теокали — тип культового сооружения, характерного для Центральной Америки доколумбовой эпохи. Представляет собой четырехугольную каменную пирамиду, стороны которой, как правило, были строго ориентированы по сторонам света.

8

Миктлантекутли — владыка загробного (подземного) мира Миктлан в мифологии ацтеков.

9

Фута-куси-онна — в мифологии Японии вечно голодная женщина с дополнительным ртом на затылке, который источает ругательства и использует волосы, как щупальца, отбирая у женщины еду.

10

Вонамби — радужная змея — персонаж мифологии аборигенов Австралии, покровитель неба, воды, дождя, плодородия, шаманов и знахарей.