Клуб пропавших без вести

Александра Байт, 2023

Роман Александры Байт «Клуб пропавших без вести» продолжает интригу психологического сериал-детектива «Клуб анонимных мстителей». Маргарита получает странное задание: взять интервью у человека, который мертв уже тридцать лет. На кону – должность главного редактора. Но после смерти соперника то, что начиналось как азартное журналистское расследование, вдруг превращается в опасное для жизни противостояние. Подмосковная глубинка, где люди ищут покоя и тишины, оказывается, полна страшных тайн. И пусть некоторые из них уходят корнями в события тридцатилетней давности, есть и то, что заставляет мысленно возвращаться к клубу психологической помощи и его злому Гению. Выхода нет: придется обыграть призраков Графского леса, которых местные зовут «живыми мертвецами», и оставить прошлое в прошлом. На чаше весов жизнь, в рукаве пара козырей, в сердце – таинственный поклонник. Что же станет выигрышем?

Глава 5

Кто-то ковырялся в замке. Медленно, еле слышно пытался повернуть что-то внутри, рассчитывая проникнуть в мой номер из коридора. Притаившись у двери в кромешной тьме, я выжидала подходящий момент и готовилась вот-вот претворить в жизнь план действий по нейтрализации нарушителя спокойствия. Мне не было страшно, зато колотило от ярости. А все потому, что я точно знала имя злоумышленника…

Сегодня, утомленная лесными приключениями, я решила провести остаток дня в блаженном ничегонеделании. После спешного обеда, во время которого мне, к счастью, вновь удалось избежать встречи с ненавистным конкурентом, я рухнула в постель. Отдых немного восстановил силы и, чуть не проспав ужин, я отправилась прогуляться на ночь. Возвращаясь обратно, я, как на грех, попала в самый разгар танцевального вечера в холле. К моему изумлению, среди бойких пожилых дам и маленьких деток выплясывал… Живчик!

По закону подлости проскользнуть к лифту незамеченной мне не удалось.

— Ритка! — Обдавая меня алкогольным амбре, заходившийся в непонятной эйфории конкурент закрутился вокруг, смешно выкидывая коленца. И вдруг огорошил вопросом: — Кофе варить умеешь?

Решив не удостаивать это мерзкое создание ответом, я аккуратно обошла его и двинулась дальше. Но не тут-то было…

— Значит, не умеешь? — снова пристал он и, наконец-то перестав крутиться, преградил мне путь. — Учись, пригодится. Потому что скоро я возглавлю журнал — и, разумеется, в обозревателях тебя не оставлю, мне нужны настоящие профи! А вот в секретарши сгодишься. Будешь ездить со мной по командировкам, всячески меня ублажать… ммм, мечта! Скажи спасибо, подруга, нравишься ты мне, а то вообще выгнал бы взашей. Ну что смотришь, я так продвинулся в решении задачки, тебе и не снилось!

Живчик по привычке паясничал, но его последняя фраза прозвучала с облегчением и неподдельной гордостью. Словно он действительно предпринял важные шаги и вот-вот справится с заданием, доселе казавшимся невыполнимым… Мне требовалось скорее уйти, чтобы не выдать потрясения и «сохранить лицо».

— Поздравляю, — постаравшись вложить в одно это слово все свое презрение, хмыкнула я. — Только не рано ли радуешься и делишь должности, дело ведь, как я понимаю, еще не закончено? А даже если так, кофе я тебе сварю один-единственный раз. И, не сойти мне с этого места, в нем будет стрихнин!

Диджей очень вовремя приглушил музыку, собираясь напомнить о завтрашнем великом празднике, и мои последние слова услышали все. Мигом уловив начало разборки, окружающие с любопытством воззрились на нас. Живчик помахал руками, чтобы успокоить «зрителей», и, повернувшись ко мне, снисходительно заметил:

— Да ладно воевать, Ритка! Проиграла — имей достоинство признать. Со мной лучше дружить, это в твоих же интересах. Так что готовься, загляну к тебе через часик!

Придя в ужас от этой «заманчивой» перспективы, я вполне ожидаемо потеряла остатки терпения. И, отталкивая уже притиснувшегося ко мне конкурента, прорычала:

— Отвали, чудовище! И не смей даже приближаться ко мне, понял?

Фурией влетев в номер, я долго не могла прийти в себя и в ярости мерила комнату шагами. Ну почему, скажите на милость, этот бессердечный хам оказался на пути к победе? Живчик лгал, как дышал, но только что, кажется, выдал чистую правду. И уже расслабился, начал праздновать успех… Стоп. Он ведь собрался ко мне зайти — а вдруг это пьяное недоразумение действительно возникнет у меня на пороге? И начнет ломиться в мой номер?

Как все же до обидного мало я знала о защите жилища! Конечно, не далее как несколько дней назад сестра Боба преподала мне занятный урок. Я в который раз посетовала на проблемы со связью, лишившие меня шанса получить консультацию настоящего специалиста. Да и отравы для насекомых в моем распоряжении не было… Знала бы, обзавелась достойным «оружием» сегодня утром, в магазине разговорчивой продавщицы. Теперь оставалось лишь искать достойное применение тому, что было под рукой.

Я предусмотрительно заперла дверь, решив держать оборону до последнего, и отправилась к шкафу для ревизии вещей. Несколько лет назад я работала в сфере юридической журналистики, и теперь очень кстати пришел на ум материал о недопустимости превышения пределов необходимой самообороны. Значит, остается отбросить все кровожадные идеи, которые уже роились у меня в голове и на которые меня так и провоцировал этот наглец. Никаких удушений голыми руками, кипятка из чайника, сладостного прихлопывания мухобойкой… Ах, как жаль!

Пять минут раздумий — и мой рассудительный, четко выверенный и в меру жестокий план был готов. Я предусмотрительно влезла в удобные кроссовки, которые купила пару месяцев назад, решив перейти с бодрых прогулок на бег. Спортсменки из меня не вышло, зато новенькая подошва с агрессивным протектором и острыми шипами сейчас пригодилась как нельзя кстати.

Поставив на тумбочку у входной двери баллончик освежителя воздуха из туалета и прихваченный на всякий случай в поездку фонарик, я задумалась. Чего-то не хватает. Ну да, помнится, в боевиках, которые я смотрела в юности в компании друзей, у героев была маскировка — широкие черные полосы во все лицо. Пошарив в бездонной косметичке, я извлекла на свет божий банку мятной маски для лица, которую сунула с собой под нравоучения Аньки о том, что даже на природе о коже нужно тщательно заботиться. Теперь все «ингредиенты» предстоящей оборонительной операции были готовы.

Обещанный Живчиком «часик» ожидания истекал, и я, убрав волосы под ленту, толстым слоем нанесла на лицо маску, которая мгновенно задубела, превратив меня в подобие невесты Шрека из мультфильма. Решив запечатлеться на камеру в столь примечательном образе, я потянулась за телефоном, и в этот момент вдруг погас свет. Я на ощупь добрела до входной двери — полоски света из коридора тоже не было. Обычная вечерняя проблема для подобных загородных отелей: видимо, отдыхающие, разбредясь по номерам после танцев, решили одновременно включить чайники, и от такой нагрузки на электросеть выбило пробки. По опыту помню, что нечто подобное обычно довершается неприятностями с насосом и отсутствием воды…

Осознав, что мне грозит остаться зеленым чудовищем минимум на несколько часов, я заметалась в потемках в поисках графина. Но запастись водой мне было не суждено. В коридоре послышались шаги, кто-то настойчиво постучал в дверь моего номера, а, когда я не отозвалась, немного подождал и что-то вставил в замок. Вот это наглость! Я застыла в прихожей, выбирая подходящий для сдерживания наступательных действий противника момент.

Когда скрежет в замке стал до неприличия громким, я включила фонарик, резко повернула ключ и распахнула дверь. Раз — и, судя по оглушительному воплю ужаса, враг улицезрел в пятне света лицо принцессы Фионы. Два — и неприятеля ослепил яркий луч, направленный прямо в глаза. Три — свободной рукой я подхватила освежитель и до отказа нажала на кнопку, нацелив струю прямо в нос опостылевшего конкурента. Отбросив баллончик, я снова вскинула фонарь. Четыре — когда соперник развернулся, обращаясь в бегство, я подалась вперед и в стремительном маневре, достойном Брюса Ли, от души съездила ему шипами кроссовки по мягкому месту. В это мгновение, как по команде, дружно открылись несколько дверей по соседству, и в коридоре вспыхнул яркий свет. Я успела увидеть, как мелькнула и тут же скрылась у двери этажа черная фигура позорно уносившегося прочь супостата.

— Что тут происходит, это вы кричите на ночь глядя? — недоуменно спросила соседка, в которой я узнала одну из участниц неуемного «актива». Пристальнее взглянув на меня, она поспешила в страхе отпрыгнуть к своей двери. — Какой ужас…

Еще бы, конечно, ужас! Я вполне разделяла чувства дамы. Заявился все-таки, смрадный гад, но я его выпроводила восвояси! Надеюсь, это послужит ему хорошим уроком.

— Опять свет вырубался, да сколько можно… — посетовала подошедшая с другого конца этажа молодая женщина. И, едва посмотрев на меня, испуганно отшатнулась. — Что это с вами?

Коридор медленно наполнялся отдыхающими, возмущенными проблемами со светом и оглушительными криками. Соседей почему-то безмерно интриговала моя скромная персона: кто-то старательно держался в сторонке, кто-то, наоборот, подходил ближе, но все взирали на меня с праведным ужасом. Да что с ними такое, с ума дружно спрыгнули?

Где-то напротив открылась еще одна дверь, и совсем рядом послышался звучавший сейчас особенно развязно голос:

— Что происходит?

Я застыла на месте, не веря своим глазам. Нетвердой походкой, небрежно удерживая в пальцах початую бутылку коньяка и блюдце с нарезанным лимончиком, ко мне направлялся одетый в бежевый махровый халат Живчик! Как, ради всего святого, ему удалось материализоваться из этого самого номера, если только что он постыдно бежал в сторону лестницы? Даже этот проныра не смог бы проскользнуть назад незамеченным таким количеством свидетелей! Умудрился как-то влезть снаружи, через балкон? Нет, что за чепуха, это исключено — четвертый этаж, да и цепляться тут не за что!

— Ритуська, а я к тебе, как договаривались. — Пошатываясь, Живчик по синусоиде обошел соседей. Подойдя ко мне, он споткнулся на ровном месте, потом прищурился и захохотал, вытянув руку в сторону моего лица. — Ой, что это? Ну, подруга, уморила… Ты слишком ответственно подготовилась к моему визиту!

Только сейчас я спохватилась, что к лицу уже намертво, похоже, прилипла зеленая корка. Которая, боюсь, стала казаться еще ярче, когда мои глаза налились кровью от ярости.

— Пошел вон, скотина, а то я за себя не ручаюсь! И вы все расходитесь, что уставились? Не видите — готовлюсь к завтрашнему маскараду! Про огров никогда не слышали? — взревела я и с треском захлопнула дверь.

Остаток вечера, сгорбившись в ванной под грозившей вот-вот исчезнуть тонкой струйкой воды, я отскребала с кожи маску. И чуть не плакала от досады. Что говорить, позориться с таким размахом мне еще не доводилось… Окружающие не только сочли меня источником душераздирающего вопля, но и в полной красе лицезрели мою перекошенную от гнева зеленую физиономию. Не говоря уже о том, что «светивший» из-под халата мужскими причиндалами Живчик окончательно и бесповоротно добил остатки моей репутации.

Впрочем, по-настоящему меня волновало совсем не это. Если жертвой моей оборонительной «четырехходовки» стал не опостылевший коллега, кто тогда пытался забраться ко мне в номер? И, главное, зачем?

* * *

— Слава богу, дозвонилась! — громким голосом подруги обрушился на меня с утра пораньше возродившийся к жизни телефон. — Ритка, куда ты пропала? Мы с твоими родителями уже с ума сходим! Я забросала тебя сообщениями, но ни одно, похоже, не дошло.

— Проблемы со связью, Интернета и вовсе нет. А мне столько нужно тебе рассказать… Прежде всего Живчик тоже здесь, — выйдя на балкон, чтобы оценить погоду, лаконично сообщила я и в зародыше подавила охи-ахи изумленной подруги. — Плевать на него, важно другое. Мне кажется, я начинаю сходить с ума.

А этому подруга почему-то нисколько не удивилась.

— Вполне объяснимо, без Интернета любой современный человек сойдет с ума. Не волнуйся из-за связи, я предупрежу твою маму. У нас все хорошо, езжу к сестре Боба, она предложила подготовить меня к экзамену по английскому. Отдыхай спокойно. А Живчика игнорируй…

— Анечка, ты не поняла, — перебила я и затараторила, опасаясь, что связь вот-вот прервется: — Со мной и правда что-то творится. Вижу Живчика — и прямо колотит, убила бы! Мне ведь такое не свойственно. А еще, кажется, за мной кто-то следит. В мой номер пытались забраться. И… совсем уже мистика, но я заблудилась в глуши, потом вспомнила Алика — и вышла из леса! Словно меня кто-то вывел, понимаешь? Все, как ты говорила: агрессия, бредовые идеи, мания преследования, галлюцинации…

Аня озадаченно помолчала.

— Параноидная шизофрения? Конечно, может начаться и в нашем возрасте, довольно поздно, но — нет, сильно сомневаюсь… — наконец задумчиво протянула она. — Рита, сама посуди, ваш Живчик доведет кого угодно. Ты реагируешь совершенно нормально. А по поводу остального… Ты ведь в курсе, что Хемингуэя довольно жестко лечили от мании преследования? А потом выяснилось, что за ним и правда следили!

— Хемингуэй — ну ты сравнила! Да напоминай я его хоть немножко, издательство давно оторвало бы мою книгу с руками, — горько усмехнулась я.

— С тобой все в норме, не выдумывай, — твердо стояла на своем рациональная подруга. — И насчет Алика… Прости, что лезу в такие тонкие материи, но отношения с ушедшим человеком превратились для тебя во внутренний объект. Ты воспринимаешь Алика в настоящем времени, мысленно с ним советуешься. Никакой мистики — только работа бессознательного и защитный механизм психики. Как специалист заявляю: ты в полном порядке. Только вот, боюсь, опять во что-то вляпалась. Давай, рассказывай…

Бац! И связь «умерла» на самом интересном — для Аньки — месте. Хорошо подруга успела убедить меня в моей же вменяемости. Вдохновленная, я попыталась трезво оценить ситуацию. После вчерашнего представления отдыхающие наверняка начнут от меня шарахаться, и это только к лучшему, ведь я обрету долгожданный покой. С другой стороны, моей скромной персоной явно заинтересовался кто-то помимо проживающих в отеле. Например, таинственные люди в черном. Значит, телефон с фотографиями нужно держать при себе. И надеть ту цепочку с кулончиком — не хватало еще, чтобы у меня из номера украли чужую вещь! А еще отказаться от новых прогулок в глуши — хотя бы на сегодня.

После завтрака, убедившись, что зеленых следов на лице не осталось, я убрала волосы в пучок, накинула на голову платок и критически осмотрела себя в зеркале. Тонкая, но закрытая темная блузка, длинная юбка — вполне приличествующий посещению кладбища облик. Пора, наконец, покончить с уводящими меня от цели сказками и сосредоточиться на работе!

Минут пятнадцать прогулочным шагом в противоположную от магазина сторону — и я вышла к аккуратной белой церквушке. Она стояла на небольшом возвышении, сияя позолотой трех куполов, а внизу бежала речка, за которой виднелись поле и встававший стеной лес, место моих вчерашних приключений. От пейзажа веяло безмятежностью, и даже окружавший церковь погост не производил удручающего впечатления.

Подойдя к воротам, я прочитала табличку с обычной для сельского храма историей: в шестнадцатом веке здесь построили деревянную церковь, в девятнадцатом на средства прихожан было возведено уже каменное строение в русско-византийском стиле, которое в советские годы отдали под машинно-тракторную станцию. В 1994 году появился священник, отец Вениамин, в церкви возобновились службы, началась реставрация. В настоящее время неподалеку строится здание воскресной школы, а по субботам в самой церкви проходят занятия хора.

Войдя на территорию, я двинулась по дорожке вдоль старых захоронений, вспоминая указания Нины Николаевны. Она была здесь лишь раз, на скромной церемонии погребения останков брата, но смогла дать верные ориентиры: направо, мимо приметной древней могилы сельского старосты, почти у самой ограды. Вскоре я уже стояла у скромного, но ухоженного участка. Ни памятников, ни помпезных искусственных венков, только тонкая ограда, несколько кустиков рассады с мелкими лиловыми цветочками и старая пластмассовая табличка со скромной надписью: «Аникеев Б. Н. 1946–1987».

Справа от холмика высились два простых железных креста, у подножия которых я разглядела еще две таблички: «Аникеева Е. А. 1957–2005» и «Аникеева Л. С. 1988–2014». Ни фотографий, ни других указаний на личности этих женщин, только те же мелкие цветочки. Я озадаченно застыла на месте. Первая — наверняка та самая вдова Боба. Выходит, она тоже умерла… А кто тогда вторая? Надо же, совсем еще молоденькая была… Почему же ее жизнь оборвалась так рано?

Я совсем растерялась. Собственно, а зачем я так упорно ломаю над этим голову? Совершенно очевидно, что меня снова увело от разгадки тайны — если, конечно, эта тайна вообще существовала. Взгляд снова остановился на могиле популярного когда-то певца. Вот нашла я Боба, и что дальше? Я так стремилась сюда, в места, где ему было хорошо при жизни, где он обрел покой после смерти… Теперь, стоя у места его последнего приюта, я почему-то остро чувствовала, что этого красавца, талантливого, не боявшегося творческих экспериментов, умевшего раздуть шум вокруг своей персоны, уже нет на этом свете. Интуиция редко меня подводила, и я, как ни пыталась убедить себя в обратном, в глубине души понимала: Боб ушел навсегда.

— Добрый день. Приятно видеть у церкви новых людей, — вдруг раздался за моей спиной низкий сочный голос. — Гуляете? Для поклонницы вы слишком молоды.

Я обернулась, и меня ослепили яркие солнечные лучи, мешая разглядеть дородную темную фигуру. Уловив мое замешательство, незнакомец отодвинулся в сторону, чтобы свет заливал его сбоку, и я охнула: окладистая борода на пол-лица, косматые брови над прищуренными глазами, длинная седая, почти белая шевелюра — вылитый Дед Мороз! Хотя о чем это я? Не далее как полчаса назад я обещала себе покончить со сказками. Наверняка это местный священник — и, как водится, знает всех и каждого в своем приходе. Разумеется, его заинтересовал незнакомый человек, застывший у могил как изваяние.

— Здравствуйте, отец… — я напрягла память, вспоминая имя на табличке при входе, — …Вениамин, верно? Вы правы, я не успела застать времена его славы. Но мои родители — да, только они никак не могут сойтись во мнении, какой же период его творчества был наиболее удачным.

— Наверное, последний. Кажется, в нем больше искренности. Хотя мне трудно судить об этом, — с улыбкой заметил он и поинтересовался: — Вы отдыхаете в отеле?

— Да. — Лгать священнику было совестно, и я добавила: — Пытаюсь отдыхать и работать. И то, и другое получается пока плохо.

— Не вдохновляют даже наши чудесные места? — мягко усмехнулся он.

Этот большой косматый человек мгновенно расположил меня к себе, и неудивительно: за долгие годы общения с прихожанами он наверняка стал чутким психологом. Логично пришел на ум совет другого специалиста в области психологии, уже моего личного: говорить только правду.

— Места здесь действительно чудесные. И дело не во вдохновении, просто мой род деятельности мне не подходит. Или наоборот, это я ему не подхожу. Журнал, в котором я работаю, поручил мне сделать материал об этом певце. — Я кивнула на табличку с фамилией. — Но выяснила я до обидного мало. И чем больше узнаю, тем больше запутываюсь. Вот, например, кто эта девушка, что умерла совсем молодой?

— Родственница, — уклончиво ответил священник, явно не поощрявший сплетни, и пристально взглянул на меня. — А чем вызван такой интерес к его персоне? Был здесь недавно один человек, тоже о нем расспрашивал…

Что ж, нетрудно было предположить нечто подобное, так почему при упоминании о Живчике я мгновенно пала духом? Глупый азарт, желание доказать всем — в том числе самой себе — свой хваленый профессионализм, тщетные попытки разгадать чужую тайну держали меня в постоянном напряжении. Здесь, в царстве тишины и покоя, это ощущалось особенно остро. А вдруг вся эта погоня за сенсацией и правда не мое? Я не в первый раз подумала о том, что мне пора остановиться. Но, с другой стороны, этот совершенно чужой человек, герой ненаписанного пока материала, успел так плотно войти в мою жизнь, что стал чуть ли не заочным другом. Меня заинтересовала сама личность «советского Элвиса» — и я уже не могла бросить расследование его гибели на полпути.

— Расспрашивал вас мой коллега, редкая своло… ох, простите, — спохватилась я, но тут же расслабилась, заметив понимание в смешливых глазах священника, горевших искорками в солнечных лучах. — Вы ведь давно в этих краях, наверняка и до вас доходили слухи о том, что Борис Аникеев жив. Наш шеф вспомнил эту историю и, с какой-то стати почуяв в ней будущую сенсацию, устроил нам соревнование. Победитель получит должность главного редактора.

— И, судя по всему, сенсации пока не получается? — уточнил отец Вениамин.

— Вы правы… Я все больше убеждаюсь в том, что этот человек погиб много лет назад. Да и, честно говоря, не по душе мне скандальные разоблачения, не мой жанр. — Я махнула рукой. — Но, признаюсь, он меня заинтриговал. И творчеством, и всей своей жизнью… И не только он. Судя по захоронению, его вдова не меняла фамилию, возможно, так и не вышла замуж после трагедии, пожертвовала личным счастьем ради памяти мужа… А ведь была совсем еще молодой. Редкая верность в наше время.

Судя по тому, как просияли глаза священника, он прекрасно помнил вдову Боба.

— Почему «пожертвовала»? Она так не считала. Да, умерла несправедливо рано, тяжело болела, все переживала о том, что творится вокруг… — туманно заметил отец Вениамин, и я из деликатности решила не уточнять, что он имеет в виду. Потом все разузнаю. — Но до последнего оставалась деятельной, много, кстати, помогала нашей церкви. И у нее была любовь. Согласитесь, это немало.

— Ох, не знаю… — вырвалось у меня. И как это вышло, что разговор перешел на терзавшую меня вот уже почти год тему? Наверное, это было не слишком уместно, но мне вдруг захотелось доверить переживания едва знакомому собеседнику. — С одной стороны, я понимаю ее. Любовь дает силы жить дальше. Но с другой — это ведь невероятно тяжело. Осознавать, что это чувство существует лишь у тебя в душе, а любимого человека рядом нет и никогда уже не будет…

Я осеклась и подняла глаза к небу, пытаясь сдержать слезы. Мне часто снился Алик, и всякий раз я просыпалась с улыбкой, счастливая и спокойная от мысли, что он рядом. Но потом реальность медленно, с убийственной прямотой надвигалась на меня, заставляя задыхаться в рыданиях. Он больше никогда не вернется, а я должна как-то жить дальше… Не расстраивая при этом своими откровениями ни в чем не повинных людей.

— Вы мыслите слишком рационально… Как вас зовут?

— Маргарита.

— Так вот, Риточка, там, где любовь и вера, нет понятия «никогда». Если честно, я сам пришел к этому не сразу, зато, когда обрел истинного себя, все вдруг стало просто и понятно. Возможно, смогу помочь и вам. Приходите, когда захочется поговорить.

Похоже, он и правда разбирался в тонких душевных материях, раз понял, что сейчас я не готова делиться своей историей.

— Теперь вы знаете, что в наших краях есть что-то и помимо языческих праздников!

— Вы про сегодняшнее мероприятие? — ухватилась я за полную досады реплику, радуясь возможности сойти со щекотливой темы. — Вся округа только о нем и твердит! Меня уже пару раз уговаривали пойти.

— И вы, конечно, согласились… Редкая девушка откажется от возможности пустить венок по воде и узнать, ждет ли ее скорое замужество. Если бы все в жизни было так просто! А по мне, так суеверия до добра не доведут. Одно дело традиции, и совсем другое — гадания, обряды, странные знаки… Вот что это у вас, зачем? — Священник строго постучал пальцем себе пониже горла, и я опустила взгляд на собственную шею, на которой красовалась подвеска в форме клевера. И как он ее разглядел? Видимо, уже привык рьяно бороться со всей этой мистической чепухой, которой с такой готовностью дурили себе головы местные жители.

— Клевер, — робко ответила я и уже еле слышно пояснила: — Мне дали это на удачу.

— Ох, деточка, и зачем наделять вещи скрытым смыслом? Это ведь обычное украшение, а уверенность в удаче вам придают лишь собственные мысли. Что-то вроде эффекта плацебо.

Ого, а он и правда не чужд психологии! И мыслил современно, хотя выглядел традиционным сельским дедушкой-священником.

— Достаточно просто верить. И лишние символы для этого не нужны.

— Наверное, вы правы, — растерянно кивнула я, решив обдумать эту идею на досуге. — Просто иногда нет сил даже на то, чтобы верить…

— Это так кажется, деточка, — укоризненно покачал головой священник. — Всегда можно найти в себе силы и употребить их на что-то полезное. Есть же у вас силы, например, на выполнение редакционного задания? И вы наверняка не оставите попыток найти того человека. Но это ли на самом деле ваша миссия?

Хм… а он прав. И говорил со знанием дела, словно сам испытывал когда-то нечто подобное. Его слова странным образом перекликались с тем, что чувствовала я. Может, и правда стоит отказаться от этой работы, вызывавшей в душе столько сомнений? Что-то я совсем запуталась, и сейчас мне требовалось все хорошенько обдумать в одиночестве.

Спохватившись, что близится время обеда, я вежливо попрощалась, пообещав заглянуть сюда снова в самое ближайшее время. И уже направилась к воротам, когда меня окликнул зычный голос.

— Риточка!

Я оглянулась, встретив смягчившийся взор пожилого священника.

— Обращайтесь, если понадобится помощь. И запомните: прежде чем искать кого-то, нужно найти себя. Тогда все встанет на свои места.

Я кивнула и двинулась в сторону отеля — медленно, задумчиво, то и дело останавливаясь и прокручивая в голове этот странный разговор. На обед я безнадежно опоздала.