Отчаявшиеся души

Алевтина Сергеевна Чичерова, 2017

Когда ты чувствуешь, что Жизнь загнала тебя в угол и уже нечего терять, появляется тот, кто помогает тебе выбраться из пропасти твоего отчаяния. Содержит нецензурную брань.

Печальная пластинка воспоминаний

— На сегодня все ребята, можете быть свободны. Спасибо за работу.

Менеджер клацнул по выключателю в подсобке и зашагал к двери.

— До завтра, — махнул он рукой и, собираясь покинуть магазин, в последний момент обернулся, — а, вот еще, не забудьте, завтра мы получаем товар и надо быть пораньше.

— Да, хорошо. Мы будем. — Поспешила отозваться Шиноа, кивнув головой. Улыбнувшись, молодой мужчина исчез в дверном проеме, оставив ребят наедине.

— Ну что, пойдем? — предложил Юу, снимая с вешалки пальто и шарф, только девушка так и осталась стоять неподвижно. Она явно нервничала, это было видно по тому как ее пальцы судорожно сжимали спинку стула, который она собиралась задвинуть, прежде чем уйти.

— Юу… — на ее лице появился румянец, а голос подрагивал, она смотрела перед собой, немного наклонив голову.

— Что? — он подошел к ней, оборачивая шарф вокруг шеи.

— Я… я, — она взглянула на него, в ее карих глазах отражались нерешительность и смущение, однако она тут же взяла себя в руки; лицо посветлело, а на губах появилась привычная самодовольная улыбка.

— Ключи заберу я, а то в прошлый раз мне битый час пришлось торчать на улице, дожидаясь тебя, а сейчас далеко не лето.

— Как скажешь, — пожал плечами Юичиро, мысленно радуясь, что она не стала говорить. Ведь он понимал, на какие признания не может решиться напарница. Ему хотелось отодвинуть этот разговор на как можно подальше, сказать самому о своих чувствах, а точнее признаться в их отсутствии желания не возникало, единственным выходом в этой ситуации было ждать и не давать поводов ей ощутить, что он видит в ней не своего товарища по работе, а потенциальную подругу.

На улице давно стемнело, витрины магазинов пестрили огнями и яркими, светящимися вывесками, повсюду было полно народу, так что в глазах появлялась рябь от спешащих домой людей или вальяжно прогуливающейся молодежи, время которой наступало с заходом солнца и можно было как следует оттянуться в ночном клубе под звуки долбящей музыки и распивая алкогольные напитки.

Повернув ключ на два оборота, Шиноа забросила их во внутренний карман своей сумочки.

— Пока, — Юу только было собрался двинуться к остановке, как девушка взяла его за руку.

— Юу, — она лучезарно улыбнулась, — день был тяжелым, надо расслабиться, сходим куда-нибудь?

— Шиноа, извини, но я не могу, — как можно более мягко поспешил отказаться Аманэ.

— Хорошо… — произнесла Шиноа, опуская взгляд. Она стояла перед Юу, зная, что рассчитывать ей не на что, его сердце занято, пусть он и не говорит об этом, только женская интуиция подсказывает ей, что узы, связывающие его с тем неизвестным ей человеком прочнее, чем может показаться на первый взгляд. Это осознание терзает ее и как бы она не хотела и не гнала от себя это чувство, а в глубине души все еще теплится надежда, такая сладкая и мучительная, что она не выдерживает:

— А, давай тогда завтра?

— Боюсь ни завтра, ни послезавтра ничего не выйдет, — вздыхая, говорит Юу и тогда она, наконец, поднимает глаза, в них отражено раздражение, боль непонимания и отказа.

— Почему? Неужели ты не понимаешь моего отношения к тебе?! — неожиданно резко выкрикивает она, заставив прохожих недовольно покоситься в их сторону.

— Я все понимаю, прости, но все, что я могу тебе предложить — это оставаться друзьями, — чувствуя легкую вину, серьезно говорит Аманэ.

— Оставаться друзьями… — печально улыбнувшись, повторила она, — что же… — прищурившись, она посмотрела на Юу, — …тогда, как друг, ты не выполнишь одну мою просьбу?

— Конечно, все что хочешь, — не раздумывая согласился Юу.

— Поцелуй меня, — решительно заявила Шиноа.

— Поцеловать, ты что, шутишь? — оторопело взглянул на нее Амане.

— Нет, никаких шуток. Один единственный поцелуй, больше я ничего не прошу.

— Не знаю, как-то это… — замялся Юу, он, откровенно говоря, не пылал энтузиазмом.

«Черт, что на нее нашло? Не могла попросить о чем-нибудь другом?»

— Ты так долго думаешь, как будто я предложила перепихнуться здесь за углом, между мусорными баками, — с нотками раздражения изрекла Шиноа, недовольно косясь на Юичиро.

— Сам сказал, что выполнишь просьбу, или я так омерзительна тебе, что ты не можешь сделать такую простую вещь?! — с негодованием бросила она.

— Что ты несешь?

— Тогда почему колеблешься? Тебе так нравится, что я унижаюсь перед тобой?

— Успокойся ты, — одернул ее Амане. Он и раньше знал о вспыльчивом характере напарницы, все неприятности на работе по большей части были по ее вине. В основное время она умела быть доброй и отзывчивой, но если что-то шло в противовес ее интересам, она становилась раздражительной и эксцентричной. Юу поражала такая двойственность Шиноа, как будто два разных человека объединялись в одной хрупкой и невинной девушке.

— Я пошла, — приглушенно сказала Шиноа и развернулась, намереваясь уйти, но в следующий момент она ощутила руку на своем плече и, обернувшись, вздрогнула от прикосновения чужих губ к своим. Ее сердце забилось чаще, а по телу пробежала приятная волна после накопившегося ожидания и предвкушения сладкого момента.

Когда Юу отстранился, Шиноа выглядела растерянно, так, словно это не она просила несколько минут назад о поцелуе, а все произошло по инициативе самого Юичиро. Раскрасневшаяся девушка легонько коснулась подушечками пальцев своей нижней губы и чуть заметно улыбнулась.

— Ну вот. Все оказалось не так страшно.

— Тебе доставляет удовольствие терзать себя? — поднял бровь Юу.

— О чем ты? — непонимающие осведомилась Шиноа. — А! — на нее нашло наигранное озарение, — Понимаешь, я хотела этого и я это получила, ничего особенного, — с самодовольным видом сказала она и сбежала вниз по ступеням, — до завтра, друг.

— Пока, — ответил Юу, хоть в этом не было уже никакого смысла, поскольку Шиноа отошла достаточно далеко, чтобы не услышать его слова.

Юу до конца не понимал, почему пошел на поводу у этой сумасбродной девчонки, но от этого в душе появилось прескверное чувство некоего предательства по отношению к Микаэлю и примешивающегося к нему осознание собственной вины перед ним.

Уткнувшись взглядом себе под ноги, он спустился вниз и, понурив голову, зашагал по тротуару.

— Юу!

Услышал он позади себя и, тотчас обернувшись, увидел, как, захлопнув дверцу собственной машины и обойдя ее, к нему грациозной походкой направлялся Шиндо. Легкая тень беспокойства скрывалась в приветливом взгляде чистых голубых глаз и в сознание Юу точно ржавый гвоздь въелась пугающая мысль — вдруг Мика видел их? И в ту же секунду волна страха пробежала по его телу, даже дыхание прервалось на мгновенье при одном только упоминании, что Шиндо бесповоротно убедится, что Юу не питает к нему каких-либо чувств и ему необходима ласка и поддержка совсем иного характера.

— Мика? — подавляя волнение, только и смог выдохнуть Юичиро, когда блондин остановился напротив.

— Привет. Я проезжал мимо, подумал, если ты еще не ушел, поедем домой вместе. Или у тебя были другие планы? — видя волнение на лице друга, спросил Мика, прищурившись.

— Не было у меня никаких планов, — с ноткой нервозности отрезал Юичиро, отводя взгляд в сторону. — Ты давно ждешь?

— Только что подъехал, — спокойно произнес Шиндо, вглядываясь в лицо Амане, — а что?

— Ничего, — покачал головой Юу, ощутив облегчение, — просто еще немного и мы бы разминулись.

От этих слов лицо Шиндо посветлело, и они вдвоем направились к машине.

Поддавшись легкому забвению, Юу расслабился, откинувшись на спинку пассажирского сидения. Полуприкрыв глаза, он наслаждался этим моментом, желая, чтобы он тянулся как можно дольше. Умиротворение и спокойствие наполняли душу, поглощая ее, растворяя в бесконечном омуте собственного сознания. Рядом был Мика, человек, которому Юу не боялся довериться, открыться. Он стал неотъемлемой частью его жизни, без которого она навеки утратила бы свой смысл. Существующая преграда была досадной мелочью по сравнению с тем, что поистине было важно для Амане и, возможно, для Микаэля.

Сквозь негу безмятежности, поглотившую Юу целиком и которой он предпочел отдаться без промедления, он перевел взгляд на Шиндо. Гордый и полностью уверенный в себе человек сидел напротив него, таких обычно называют хозяевами жизни, едва ли кому-нибудь придет в голову призадуматься, что под этой шелухой скрывается тонкая, легкоранимая и светлая душа, терзаемая изо дня в день, из года в год страшными муками совести… Беспощадно тянущими ее на дно…

— Мика, у тебя есть в этом городе особое лично для тебя место?

— Если ты говоришь о клубе или кафе — тогда нет. — Не отрывая взгляда от дороги, ответил Мика.

— Нет, я не об этом, — прикрыл глаза Амане, — у меня такого нет, но я слышал, что у некоторых людей есть такие места, где им больше всего нравится бывать, они их успокаивают, согревают что ли, не знаю, как лучше сказать, — он пожал плечами.

— Я понимаю, о чем ты, — бросил в его сторону короткий взгляд Мика.

— Так как?

На мгновенье Микаэль замешкался, тень грусти скользнула по его лицу и скоропостижно растворилась.

— Есть…

— Правда? А далеко?

— В нескольких минутах езды отсюда.

— Хотел бы я его увидеть, — мечтательно протянул Амане.

— Было очевидно, что ты интересуешься не просто так, — ухмыльнулся Мика, искоса поглядывая на парня, — если тебе интересно, то давай прокатимся туда.

— Если только ты не возражаешь?.. — опомнившись, добавил Юичиро.

— С чего бы мне возражать, тем более домой мне тоже сейчас не хочется, — краешком губ улыбнулся Микаэль и на следующем перекрестке повернул в сторону противоположную направлению дома.

Когда Мика остановил машину, они были уже в пригороде.

— Мы почти на месте, — бросил он, вынимая ключи из зажигания.

После теплого салона стоило только оказаться на улице, в лицо повеяло обжигающим холодом, от которого Юу тотчас поежился, тем временем Микаэль прошел вперед и остановился у подножия лестницы, ведущей вверх на пологую возвышенность, тянущуюся по всей левой стороне от дороги, когда по правую раскинулась вереница домов.

— Это здесь? — подходя к Мике, спросил Юу.

— Нет, — слабо улыбнулся тот, — надо подняться.

— Ну и чего мы ждем? — недовольно покосился Амане и быстро стал подниматься, преодолев один пролет, он оглянулся и с удивлением обнаружил, что Мика все еще стоит в нерешительности на том же месте, не сделав ни единого шага.

— В чем дело? — спустившись на одну ступень, непонимающе спросил он, — ты передумал?

Шиндо отрицательно качнул головой:

— Я уже иду.

Несмело ступая по обледенелым каменным ступеням, Мика медленно поднимался вверх по лестнице. С каждым следующим шагом все внутри еще тягостней сжималось от окутывающих душу подобно савану счастливых и попутно тяжелых воспоминаний о давно минувших днях, возврата которым уже не было. Он много лет не позволял себе приходить сюда. Слишком болезненно…

Присутствие здесь Юичиро наполняло его уверенностью, помогая справиться с этим давящим ощущением скорби, перебарывая желание — развернуться и уйти. Если бы не он, Шиндо никогда не оказался бы здесь по велению собственного сердца.

Нагнав Юу, который уже добрался до верха и стоял в ожидании, они вместе вошли по прямой дорожке в широкую и длинную арку, полностью увешанную разноцветными бегающими огоньками многочисленных гирлянд. Потрясающая игра света не оставляла равнодушным, наполняя светлыми эмоциями и приближением чего-то прекрасного и волшебного душу.

— Здорово, — выдохнул Юичиро, осматриваясь.

— Тебе нравится?

— Ага.

— Летом здесь не хуже, — шагая по туннелю, произнес Мика, вытаскивая из недр своей памяти запомнившийся пейзаж, — вместо гирлянд, все опутано вьющимися растениями — в основном глицинией, огромные свисающие соцветия глицинии.

— Значит и потом нужно будет прийти сюда, — с воодушевлением сказал Юу.

— Нужно будет… — Мика наклонил голову, — вот мы и на месте.

«Здесь почти ничего не изменилось…»

Миновав арку, перед ними раскинулась открытая местность. Дорога медленно уходила влево, окаймленная по обеим сторонам лавками и большими деревьями, чьи ветви сейчас покрывались слоем льда, искрящимся в свете огоньков. В сторону, противоположную направлению дорожки, за деревьями начинался обрыв и Мика направился прямо туда. Огибая лавку, он прошел к железным перилам, ограждающим крутой склон и облокотился о них.

Юу подошел и стал рядом. Их взору явился завораживающий вид ночного мегаполиса. Сотни и тысячи огней казались такими далекими, манящими, но одновременно чужими и холодными. Этот город не сумел стать надежным пристанищем и защитником для обоих, но продолжал завораживать своим величием и красотой.

Обернувшись, Юу закрыл глаза, он ощущал себя здесь куда свободней, нежели в городе, где длинные тени от высотных зданий тянулись подобно спруту, готовые задушить любого, кто попадет в их цепкие щупальца. Тут же царило спокойствие и тишина. Он попытался представить себе, как бы все здесь выглядело весной, когда деревья утопают в молодой зелени и не успевшие еще осыпаться цветы на них источают дивный аромат. Юу жадно втягивает морозный воздух, воображая, что вдыхает чарующий цветочный запах.

Рядом стоял Мика и не сводил глаз со счастливого лица Амане, от которого и у него самого что-то расцветало в душе, заставляя губы растянуться в поистине радостной улыбке. Так волнительно было находиться здесь вместе с ним. Пульс набатом стучал в висках Шиндо, прокатываясь по всему телу и отзываясь эхом в каждом уголке сознания.

— Странно выехать из города, чтобы потом смотреть на него, — улыбаясь, произнес Амане, оборачиваясь обратно и складывая руки на перила.

— Наверное, — усмехнувшись, сказал Мика, сейчас это действительно казалось для него забавным.

— Почему это место стало особенным для тебя? — зеленые глаза устремлены вдаль.

Мика опустил взгляд на свои руки и вздохнул:

— С ним связаны воспоминания моего детства.

— Правда?

— Ага. Мы жили тут с матерью и сестрой, здесь недалеко, в той стороне… — Микаэль кивком указал в направлении, откуда они пришли, — …был наш дом.

— Вот оно что? — с пониманием протянул Амане, — а какие воспоминания?

— Возвращаясь со школы, мы с сестрой часто приходили сюда, неподалеку было небольшое кафе и там продавались очень вкусные и дешевые булочки с карри. Иногда мы покупали их, садились на лавку, что позади нас и ели, любуясь видом на город и мечтая, что когда-нибудь будем там жить и работать, а дома мама ворчала на нас, мол, мы опять испортили себе аппетит и отказываемся от ее обеда, — Мика прикрыл глаза, полностью погрузившись в приятные воспоминания, но в следующее мгновенье, все это как рукой сняло и он почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь от накатившего чувства стыда и собственной глупости, буквально парализовав его.

— Господи, что я несу! — вырвалось у Микаэля и он виновато прикрыл глаза ладонью, — прости, Юу, — он повернулся к Амане с озабоченным и извиняющимся выражением на лице. — Я поддался, стал говорить о таких вещах… А ведь ты… твоя семья… Мне так стыдно.

— Я ведь сам попросил, — спокойно произнес Юу, словно не замечая состояния Мики, — мне нравится слушать тебя. К тому же, когда ты это говорил, мне показалось, что тебе стало немножко легче. Думаю, ты не часто делишься с людьми своими воспоминаниями, — Юичиро замолчал, — да и с самим собой тоже…

Дыхание Шиндо было неровным от волнения и трепета, с которым он глядел на Амане, отвечающего ему легкой улыбкой.

— Ты так напоминаешь мне ее…

— Кого? — распахнул глаза Юу.

— Мою сестру… — тепло, исходившее от каждого слова или брошенного ненароком взгляда Микаэля, окутывало Юу, он ощущал его каждой клеткой своего тела и растворялся в нем.

— Странно, что я напоминаю тебе твою сестру, разве у нас есть что-то общее? — по-доброму, но с оттенком иронии, задал вопрос Юичиро.

— Она была такая же своенравная как ты и часто попадала в неприятности из-за своего взрывного характера, а мне приходилось помогать ей.

— А, так вот откуда у тебя такая привычка, — протянул Юу, сощурив глаза и поглядывая украдкой на Шиндо, который снова облокотился о перила.

— Хм, пожалуй, — Мика провел рукой по волосам. Юу наблюдал краем глаза, как светлые локоны падают обратно, ложась на высокий лоб.

— А твоя мать, какой она была?

— Она была очень доброй, заботливой и безумно любила нас. Она понимала и поддерживала нас во всем, мы могли часами говорить с ней о чем угодно и всегда было жутко интересно. Мы были счастливы, единственное, что немного омрачало и то, она не говорила об этом, я просто понимал сам — ее постоянно угнетало, что она не может дать нам должного образа жизни и как следует обеспечить, ведь мы жили, прямо скажем, небогато.

— Это естественно. Мне кажется, все нормальные родители должны беспокоиться об этом, — вдумчиво произнес Юу.

— Вот и для нее это стало решающим фактором, когда она решилась выйти замуж за этого выродка Тэнри — отца Шиньи, — случайно бросив взгляд на руки Мики, Юу увидел, как от этих слов они задрожали и он судорожно сцепил пальцы в замок.

— Постоянные унижения, измены, побои… Она все терпела, ведь он содержал нас, срываясь только на ней. Меня и сестру он будто не замечал вовсе. Мне было больно смотреть на все это, к тому же я видел, как мучается и боится Аканэ, я просил мать уйти от него, но она только плакала в ответ. Она сносила все это ради нас, ради своих детей, — Мика внезапно притих.

–… в конечном счете, спустя год, от многочисленных побоев она скончалась… Он убил ее… — приглушено закончил Мика, устремив взор пустых глаз в синеву ночного неба.

— Прости, что говорю тебе это, — Микаэля разъедало отвращение к самому себе, ведь он жаловался тому, кто никогда не имел достойной семьи. Каким же жалким он сейчас выглядел в глазах Амане.

Внезапно блондин ощутил, как ладонь накрыла его собственные руки, подняв голову он увидел, что Юу стоит прямо возле него, их тела чуть ли не соприкасаются, близкое дыхание опаляет лица обоих. Изумрудные чистые глаза смотрят на Шиндо и в них отражен легкий укор, но при этом на лице сияет добродушная улыбка.

— Тебе не надоело извиняться?

— Это уже входит в привычку, — подрагивающим голосом произнес Мика, которого до глубины души поразила внезапная смелость или скорее, неосознанность поступка Юичиро.

Едва ли можно сослаться на мороз, когда щеки Аманэ залились краской и, осознав свое поведение, он спохватился и отошел от Мики, которого била мелкая дрожь от нахлынувшего враз возбуждения, но он умело смог подавить его в себе. Страх испугать Юу проявлением своих чувств, вынудил держать себя в руках и не поддаваться мгновенно заполонившим сознание эмоциям.

— Я тоже хочу узнать, — пытаясь разрядить нависшую напряженную атмосферу, сказал Мика.

— Что? — немного расслабившись, спросил Юу.

— Какие счастливые моменты были в твоей жизни?

— Те моменты, что были, их трудно назвать счастливыми, так просто было немного лучше, чем обычно, — он усмехнулся, — и все же, есть один — особенный, — Амане посмотрел в сторону города, в то время как Мика не сводил с него глаз в ожидании ответа.

— Воспоминание, когда один незнакомый парень попытался не дать мне совершить ошибку.

— Юу… — Мика распахнул глаза.

— Возможно, он и не знает, но с той самой минуты каждый следующий день моей жизни стал приносить мне радость. Я стал понимать, что значит быть нужным кому-то, ведь до этого я мог надеяться только на себя, никто обо мне не заботился. А этот человек помог мне по-настоящему ощутить вкус жизни и я бесконечно благодарен ему, — он повернул голову и с улыбкой заглянул в глаза Шиндо, — он стал для меня той семьей, которой у меня никогда не было.

— Юу… спасибо тебе.

— Это мои слова, — с упреком произнес Амане.

— Какой же ты глупый, — еле слышно проговорил Мика.

— Если ты подумал, что я на секунду оглох, то ты ошибался, — насупившись, буркнул Юу.

— Ну, извини, — смеясь, сказал Мика.

— Достал, — фыркнул Юу и, поежившись, добавил, — вроде холоднее стало.

— Тогда домой?

— Домой.

Покинув холл отеля, Мика остановился у входа, замерев, дойдя до края мраморного порога. Через некоторое время мимо него торопливо с гордым видом прошла разодетая девушка, которая тоже вышла из дверей отеля, не обратив на Микаэля внимания, будто не знает его, хотя буквально пару минут назад она лежала перед ним обнаженная и задыхающаяся в экстазе от его обжигающих прикосновений и поклоняющаяся его умению овладевать чужим телом, доставляя эйфорическое наслаждение. Сейчас же она ведет себя сдержано, чтобы никто не смел подумать, для чего она явилась туда. Идиотка, как будто кого-то это интересует…

Впрочем, Мике нет до нее абсолютно никакого дела, как и до прочих его клиентов. Он просто выполняет свою работу.

Проводив ее безразличным взглядом до машины, он сильней надвинул на лоб капюшон куртки и, сойдя вниз, направился в сторону ближайшего киоска.

Как никогда паршивое чувство блуждало в глубине его души и вовсю хозяйничало там, не отпуская ни на минуту из своих цепких объятий. К моральному дискомфорту, в довесок, будто этого было мало, примешивалось и общее негативное состояние, тело ломило как при лихорадке, дико болела голова, было ощущение, словно тысячи игл одновременно впились в череп пронзив его насквозь.

Вынув из кармана джинсов ключи, Мика отключил сигнализацию и прислонился к машине спиной, сжимая в руке пачку сигарет, приобретенных только что. Поднеся зажженную сигарету ко рту, он зажал фильтр губами. Едкий никотиновый дым проник в горло, раздражая своей горечью ткани. Микаэль закашлялся, сделав всего одну затяжку, на глазах даже выступили слезы, но, не обратив на это внимание, он сделал еще несколько затяжек. Медленно, но верно его нервы успокаивались.

«Что же… Для первого раза неплохо…»

Стряхнув пепел себе под ноги, Мика посмотрел перед собой на проходящих мимо него людей. С той ночи, когда он попытался сблизиться с Юу, прошла уже неделя, с тех пор подобных попыток он больше не предпринимал, четко обозначив свою цель. Юу тоже был сдержан после того случая и Мика принимал всю тяжесть такого поведения друга и, конечно же, ни на чем не настаивал, прекрасно все понимая.

Но пару дней назад через Мику словно пропустили тысячу вольт, когда он увидел, как Юу целует ту девушку, он насилу сдержался, чтобы не показать виду, что знает об этом. Какой смысл упрекать Юу в чем-либо? В чем его вина, если она нравится ему? Тут уж ничего не попишешь. Но как же кровоточит сердце от этой безудержной боли, когда душа разрывается на куски.

Ревность. Обида. Непонимание.

Они как раковая опухоль расползаются по телу и травят его, испепеляя все внутри, не оставляя ни единого живого места на обугленной и почерневшей до основания плоти.

Но стоит ли винить его за этот поцелуй, ведь сам Мика тоже не безгрешен. К чему вообще эти мысли, почему они терзают? Он не давал этому ответа, оставляя вопросы нерешенными.

Единственное, что не дает Микаэлю окончательно погрузиться в собственное неистовое безумие, это проявившееся в тот же вечер теплое отношение к нему Аманэ, в котором он ощутил симпатию, а значит… когда-нибудь… возможно… все изменится и тогда Шиндо одарит его в изобилии той лаской и любовью, какими он не мог и не хотел делиться ни с кем больше, думая, что даже уже и не способен на такие чувства.

Последняя затяжка и бычок полетел в урну, а следом и сама пачка…