Плоды отравленного леса

Актан Шарип

Мужчину, недавно освободившегося из мест заключения, судьба сводит с мальчиком-сиротой, которому угрожает опасность. Эта встреча меняет жизнь обоих героев. Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 2

Через мутные картины гнетущего сна, обрывающегося практически всегда на одном и том же месте, ковырнув тёмные уголки сокрытого детства болезненно всплывали воспоминания.

«Айдар, Айдар!» — звучал во сне мужской голос, от которого он бежал по тёмным коридорам зловещего здания всё дальше и дальше, боясь обернуться назад. И после ряда неудачных попыток, заканчивавшихся тупиком, Айдар вдруг заметил слабые лучи света проникающие сквозь приоткрытую дверь. И он направился к ним, с его приближением становившимся всё ярче и ярче, обещая тепло и спасение.

Когда Айдар открыл дверь свет тут же затянул его внутрь. Он сильно слепил глаза, и почему-то уже не было в этом свете ожидаемой теплоты и покоя, напротив, теперь он казался холодным, безжизненным, опасным. Это свечение будто пыталось отнять у Айдара что-то важное, то что он оставил далеко позади. А преследовавший голос из тёмных коридоров уже не пугал, но становился всё тише и тише, грозясь замолкнуть навсегда. «Дядя!» закричал Айдар, и бросился к двери. Он пытался открыть её, но дверь не поддавалась усилиям. А лживый свет смеялся над ним, безжалостно слепя своей пустой.

Проснувшись Айдар открыл глаза. За толстыми решётками сквозь грязное окно, в барак уже заглядывало утро.

Позади ещё одна ночь, впереди ещё один день, который был бы таким же как все остальные в строго установленном распорядке арестантской жизни, если бы не был последним в долгом 12-летнем сроке Айдара.

Нескончаемой вереницей тянулись дни, складываясь в месяцы, месяцы в годы, дойдя наконец до своего конца, где за порогом железных ворот его ждал остальной, потерянный когда-то мир, от которого он уже успел отвыкнуть.

Несколько минут он сидел на шконке, чтобы отойти от сна, и беспорядочно роящихся в голове мыслей. «Всему своё время.» — подумал Айдар, пытаясь, заставить себя чем-нибудь заняться, но тело не слушалось в страхе предстоящих перемен, и в то же время бешеном желании вырваться из этих въевшихся в его жизнь стен, успевших незаметно окрасить и его самого изнутри в свой серый, холодный цвет. Боже, как долго тянется время!

Наконец, чтобы отбросить засевшие в голове мысли он резко вскочил на ноги, решив начать и этот день, как обычно, с короткой тренировки. Привычные с молодости движения всегда помогали ему расслабиться, держа тело и мозг в тонусе, не давая размякнуть без достаточных физических нагрузок. Челнок, джеб, джеб, уклон, тройка, нырок, апперкот, боковой — классические комбинации бокса, пара раундов «боя с тенью» и тело приятно покрылось легкой испариной.

— Ну что братан, можно поздравить? Оттоптал своё! — потягиваясь от недавнего сна к нему подошёл сосед по шконке.

— Благодарю!

— Баркасной, чифир организуй! — обратился сосед к человеку, в обязанности которого входило всё связанное с «харчами».

Умывшись они присели за стол, к ним тут же присоединились еще несколько сидельцев, которым по арестантским понятиям это было дозволено.

— Нас не забывай.

— Дай Аллах на воле свидимся!

— Дай Бог!

— Удачи, братан!

Как бы ни казалось ему, что время будто вдруг остановилось, не желая его отпускать, истекли и эти часы, после которых, наконец, попрощавшись с остальной достойной частью учреждения Айдар вышел из зоны с кешаром за плечом. Воля!

Небольшой посёлок в ста километрах от города. Звонок в дверь квартиры одной из сохранившихся двухэтажных жилых домов застал хозяйку за стиркой детских вещей.

— Асет, кто там, посмотри! — крикнула сыну Нурсулу, загружая детские вещи в стиральную машину.

— Мама, тебя там какой-то мужик спрашивает.

Запыхавшаяся от домашних хлопот женщина прислонилась к глазку двери. За дверью стоял мужчина настолько сильно похожий на её отца, бросившего их ещё в детстве, что женщине стало не по себе, те же черты лица, лишь гладко выбритая голова вместо густой отцовской шевелюры, и более жёсткий взгляд выдавали в нём другого человека.

Нурсулу открыла дверь.

«Здравствуй, сестрёнка!» — сказал мужчина.

Женщина бросилась на шею старшего брата.

Сын Асет лет восьми и две его сестрёнки, обычно шумные дети, теперь же сидели за столом молча, украдкой поглядывая на гостя, всё общение которого с ними ограничилось колючим поцелуем в щёку при знакомстве. Он не сказал им ни одного дурного слова, но вёл себя отчуждённо, погружённый в себя. Странный дядька пугал детей, тем более они видели, что и мать их, при всей своей улыбчивости, вела себя не как обычно. Несколько натянутых вопросов хозяйки тут же тонули в односложных ответах угрюмого мужчины, не давая возможности развитию разговора.

— Толеген где? — спросил Айдар.

— На работе. Вечером приходит, сильно устаёт.

Нурсулу заметила, что брат не пьёт чай.

— Что-то не так?

Чуть помешкав, Айдар попросил: — А можно потемнее, без молока?

— Да, конечно.

Нурсулу выполнила просьбу, но видимо чай снова ему не понравился, так как сделав пару глотков, он больше к нему, так и не притронулся. Еле слышное «благодарю» и мужчина встав со стола пошёл в другую комнату, чему были очень рады девочки, не находившие при нём себе места, ведь теперь можно было и похулиганить.

— Пейте чай! — сказала Нурсулу детям и последовала за братом. Но Асет не собирался оставаться за столом, он много слышал о своём дяде, поэтому тянулся к нему.

Айдар устроился на подростковой кровати, задумчиво рассматривая комнату, которая когда-то принадлежала ему. В голове всплывали урывки из далёкого прошлого. Нурсулу присела напротив за компьютерный стол.

«Иди сядь рядом с дядей», — посоветовала она сыну. Асет неуверенно устроился около Айдара, украдкой и с интересом заглядывая в его непроницаемое лицо.

— Твоя комната? — спросил Айдар мальчика.

— Да.

— Раньше моей была.

— Знаю, — ответил Асет, — Вон медаль ваша!

Вверху на серванте, накинутая на фарфоровую фигурку висела золотая медаль.

— Ааа, чемпионат мира. — сразу узнал её Айдар. Занимаешься?

— Да, на борьбу хожу.

— Молодец.

Нурсулу сразу посветлела, довольная общению брата с сыном.

— Сохранила?! — обратился Айдар к ней, указывая на медаль.

— Конечно! Остальные все в коробке лежат.

Сколько лет прошло.

— Двенадцать. — спокойно ответил Айдар,

— Пойдём к маме!

Лицо Айдара привыкшее скрывать эмоции, теперь, у материнской могилы, будто вовсе окаменело.

— Часто о тебе говорила… — решилась прервать молчание Нурсулу.

— Не надо!

— Хорошо. Я отойду.

Пока брат стоял у могилы, она вспоминала мать, её молитвы по ночам, последние минуты жизни, когда находясь уже в бреду она хватала руками пустоту, будто пытаясь обнять и всё повторяла его имя. Но об этом она конечно никогда ему не скажет.

Через какое-то время он обернулся к сестре.

— А где дядя лежит?

Среди других появившихся за это время могил, долго не удавалось найти место, где похоронен дядя. Никем не посещаемое место успело зарасти дикими растениями.

— Ой, не помню уже, вроде здесь должна быть. Да точно, вот она.

Они остановились у заржавевшей железной оградки. Когда-то её ставили как временное ограждение, но с течением времени возводить стены из кирпича никто так и не счёл нужным.

— Кроме тебя с мамой к нему никто не ходил. Я то его совсем не помню — сказала Нурсулу. Она мало знала о дяде, из смутных воспоминаний тогда ещё совсем маленькой девочки помнила даже не самого дядю, а железную коляску в которой он обычно сидел.

Ей никто не рассказывал, но она понимала, чувствовала, что именно Айдара, который был старше её на шесть лет, многое связывало с дядей, что-то такое, что никогда не давало брату покоя.

Весь обратный путь они шли молча, вернее он шёл один, ушедший в себя, в свои мысли, она же тихо следовала за ним. Со стороны могло показаться будто два незнакомых друг другу человека просто двигаются в одном направлении. Так продолжалось какое-то время, пока он не остановился.

— Насчёт родительского дома, ну вдруг ты подумала… Короче, он твой, — сказал Айдар.

— Спасибо.

— Толегену привет передай.

— Не поняла тебя, — Нурсулу растерянно посмотрела на брата.

— Я поеду.

— Куда? Останься!

— Извини, не могу.

— Когда приедешь? Ты же приедешь? Айдар! От внезапного осознания, понимания того, что по каким-то не понятным причинам она снова теряет его, слёзы комом подкатили к горлу, угрожая вырваться наружу, те же самые безответные слёзы боли, обиды и любви девочки из далёкого прошлого, которую он когда-то оставил. Нурсулу крепко прижалась к брату и разрыдалась. Как много невысказанных слов тонули в её слезах.

— Родной мой!

— Прости меня! Я во всём виноват.

— Не уходи! Прошу тебя!

— Прощай, сестрёнка!